Чужая судьба 32. Отпусти...

32. Отпусти...

Володя пичкал меня лошадиными дозами медикаментов, не жалел каких-то вонючих мазей на мои ладошки и коленки, и благодаря такой интенсивной терапии, уже через считанные дни из всех моих болячек остался только кашель. Но сама я себя чувствовала вполне здоровой.

В тот день хозяин зашел, когда у меня был врач. Володя как раз послушал меня и убирал стетоскоп в свой докторский чемоданчик.
- Все в порядке, - сообщил он Никите, - наша апсара снова может работать.
- Она совсем здорова? А кашель?
- Ну, хрипы еще есть, но ничего серьезного, это не помешает. Имеются хорошие таблетки, перед выходом примет и на тридцать-сорок минут забудет про свой кашель.

- Что там у нее не в порядке, бронхи, легкие? Я в этом не разбираюсь, а ты, как врач, скажи - даешь гарантию, что она не начнет задыхаться на сцене?
- Пусть не напрягается несколько вечеров. Историю ее все знают, так что с радостью простят. Анна теперь одним своим выходом овации сорвет.
- С овациями успеется, а мне она нужна здоровая.

И совершенно неожиданно я получила возможность еще несколько дней бездельничать.
Было далеко за полдень, даже, скорее, вечерело уже, когда опять пришел Никита.
- Как ты себя чувствуешь? Только честно.
Я хмыкнула:
- Если ты про то, могу я работать или нет, - могу.
- Нет, я про другое. Помнишь, у нас вопрос с рестораном открытым остался. Что если я его снова подниму, твоим планам на вечер это не помешает?

Вот этого я не ожидала и даже не сразу сообразила, что сказать. Впрочем, лицо мое, видимо, сказало достаточно. И, может быть, даже больше, чем сказала бы я сама, потому что Никита поморщился:

- Опять в образе снежной королевы?
- Тебе это зачем?
Он пожал плечами:
- Что странного? Провести вечер с красивой женщиной, поговорить, поужинать…
- Ты знаешь, я не разбираюсь в этих условных шифрах… Но из американских фильмов нахваталась… По-ихнему получается, что приглашение на ужин, это как код: говорят ужин - подразумевают постель. Ты, похоже, в курсе.

Я заводилась, а он смотрел молча, что бесило меня еще больше. Много позже я смогла разобраться в своих чувствах, но не тогда. А в те часы мне было нестерпимо разрываться в противоречивых чувствах. С одной стороны, безусловно, я не могла не испытывать к нему благодарности, признательности. Я видела его внимательным, заботливым, и даже, как ни странно, чувствовала некую защищенность им. Но едва я начинала благоденствовать, в мой покой вторгалась его циничной усмешка, какая-нибудь мерзкая фраза… Ах, да что там слова и ухмылки! Я просто ни на минуту не забывала, что он сделал с моей жизнью. Он молчал, и я сказала с вызовом:

- Будь ты человеком из зала, ты вписал бы свое имя в тот список?
Помедлив, Никита проговорил:
- Может быть.
- Тебе же весь этот политес без надобности! Хозяин - барин. Ты можешь сразу ко второй части приступать. С какой стати таким робким стал?

- Хочешь, чтобы я извинился?.. Так ведь это не в трамвае на ногу наступить…
И опять я не враз поняла, о чем он. А когда дошло, что Никита говорит о той первой ночи… с показательным уроком… во мне все похолодело. Я сглотнула и проговорила:

- Тогда отпусти...
Он криво улыбнулся:
- Кажется, и сегодня мое предложение не пройдет… У тебя другие планы.
Телефон зазвонил так неожиданно, что я вздрогнула.

http://www.proza.ru/2015/05/24/829