В бедноте, да не в обиде

  Нина домой зачастила. Приезжала она на большой военной машине. Только такая и могла проехать по нашим дорогам в те далекие пятидесятые . Нина привозила продукты: хлеб, сахар, конфеты маленьким сестричкам. Семье стало полегче жить. Мама  с тревогой смотрела на водителя машины и на дочь, а они  только хохотали, когда она начинала с ними разговор на трудную, как мама говорила, тему.
  Водителя звали Алик. Это было его русское имя. Был он родом с Кавказа. Алик был красавец. Очень высокий, черноволосый, белозубый, с горящими карими глазами, он всегда был в хорошем настроении. Даже, когда перепачканный грязью, благо проехать и не измазаться на наших дорогах , наверное было нереально,  он отмывал руки  и умывался, он весело рассказывал, как они сели в яму, и как он сумел из нее выбраться. Он с удовольствием ел нашу скудную еду и рассказывал о своей Грузии. Он рассказывал какой у его семьи красивый дом в большом роскошном саду, о террасе, идущей вокруг дома, увитой виноградной лозой, с которой огромные грозди заглядывают в окна. Открыл окно и срывай любую.  Он рассказывал о фруктах, которых  Шурка никогда не ела и даже на картинках ни все видела. Он , просто, воспевал горный воздух, хоть и ценил наш лесной, имевший совсем другой запах. Иногда Алик пел. Это было очень красиво и трогательно, хоть, и непонятно. Пел он грузинские песни. Шурка любила про Сулико. Папа иногда   подпевал солдату, и лилась песня на двух языках привольно и слажено.
  Особенно красноречив был Алик, когда описывал свою семью. Она была большая и дружная. В отличие от нашей, его семья была зажиточной, по нашим меркам, просто, богатой. По  его рассказам Шурка представляла его отца высоким строгим мужчиной, одетым в грузинский костюм , а мать-настоящей красавицей. Наверное, судя по Алику, так и было. Братьев и сестер она представляла такими же красавцами.  Алик так и говорил, что они такие же красивые, как Шура и ее родные. Они сами убедятся в этом, когда  увидят его родных. У них есть два автомобиля, они объедут всю Грузию.
  Алик любил Нину, Ниньку, как он называл сестру.  Чем привлекла такого красавца сестра, Шура понять не могла.  Нина не была красавицей. Наверное, тем , что она была очень похожа на  грузинку. Высокая, стройная, с черными косами, уложенными в узел на затылке, с карими глазами, Нина чем-то была схожа с  этим грузинским пареньком. В ней сказалась южная кровь предков со стороны отца, то ли армян, то ли греков, а, может, и турок. В семье никто не знал точно откуда прадед приехал в северное село, почему приехал. Нина рассказала, что как только Алик пришел в столовую, где она работала в буфете, и где кормили солдат, проходящих службу в их Богом забытом поселке, так и начал уделять ей внимание. Он покупал ей  шоколадки и конфеты. Он хотел дарить ей дорогие подарки, но Нина их не брала, и ему пришлось смириться. Денег у него было много, родители присылали солдату. Он не был наглым и нахальным. Алик выполнял все Нинины капризы и готов был возить ее домой за сорок километров по грязи каждый день. Нередко получал взбучки от командиров, но как-то улаживал конфликты.
  Приближался день  окончания его службы, и в очередной приезд Алик начал разговор с родителями. Он просил их уговорить Нину выйти за него замуж. Он говорил, что очень любит Нину, что давно написал родным, что они согласны принять русскую девушку в свою семью и хотят, чтобы они приехали вместе,  хотят познакомиться.  Алик говорил, что он понимает, как трудно живется семье девушки, рассказывал, что они все могут переехать в Грузию, а там родственники помогут и дом построить, и сад посадить. Работа всем будет. Жизнь в Грузии нельзя и сравнивать с их почти нищенской жизнью в деревне. Нину он оденет, как королеву, и она будет еще красивее.
  В этом, наверное , была его ошибка. Папа, услышав, что их жизнь оценили, как почти нищенскую, а она и была такой, что дочь плохо одета, а это так и было, вдруг изменил тон в разговоре. На смену приветливому и доброму общению пришел сухой казенный разговор. Отец не стал уговаривать дочь, он заявил, что о браке и речи быть не может, даже, если между молодежью что-то было недозволенное.  Алик и Нина, пунцовые от смущения, хором заявили, что ничего не было. Алик сказал, что он сам убьет любого, кто  Ниньки хоть пальцем посмеет коснуться. Он ее очень любит и уважает: Нинька - правильная девушка. Он ее женой видит и просит ее руки. 
  Папа Нину спросил, что она думает. Дочь сказала, что сделает так, как решат родители. Алик ей нравится. Любовь ли это -она не знает.  Отец сел и задумался. Думал он долго. Алик за это время Шурку попытался подключить к разговору. Он рассказывал ей, как хорошо они будут жить в Грузии, вкусно досыта есть, какие красивые у нее будут платья. Девочке хотелось, чтобы отец дал согласие на брак. Папа, слушая их разговор, мрачнел все больше Наконец, он поднял голову.
 "Извини, сынок, но я за тебя дочь не отдам. Послушал я тебя, да и раньше слушал и понял, что не пара вы. Ты хороший парень, очень хороший, но уж больно много у вас различий: и национальность , а , значит, обычаи в семье, и состояние- разные.  Поначалу, может, и сложится у вас, а потом начнутся разногласия. Если бы Нина точно любила тебя, я бы еще думал, а просто нравиться многие могут. Нет,  я согласия не дам. Не могу я дочкой за богатство, которое ты мне обещаешь, платить. Как-нибудь мы тут в нищете  проживем. В бедноте, да не в обиде. Руки есть, кончится когда-нибудь это трудное время. Увидим и мы хорошую жизнь. А сады -насадим, хоть они нам ни к чему, нас лес всем обеспечивает. Виноград, груши- хорошо, только, мы -то к чернике да землянике привычны. Да и в Грузию мы не поедем, могилы наших дедов и отцов здесь, здесь и наши будут.  Короче, извини."
  Алик выслушал его речь. Глаза засверкали еще ярче. Он заходил по комнате.
  "Что за странные люди, у Ниньки- одно пальто, пара платьев, и отец не отдает ее за меня. Он не хочет счастья своей дочери.  я этого не понимаю."
  "Счастье-то ни в пальто и платьях, счастье -это немного другое, Алик. И заметь, Нина-то молчит. Значит, не очень ей хочется ехать в Грузию. Если бы хотела, уговаривала бы меня. Уж я-то свою дочь знаю. Все. Разговор -окончен"
   Алик уехал. Нина осталась дома. Она сказала маме, что ее немного страшила такая любовь парня, а оттолкнуть его она не решалась. Ведь, о грузинах, их горячем нраве много говорят. Нина даже побаивалась его. Сейчас ей легче стало.
  На другой день Нина уехала и позвонила, что в поселке Алика нет, он уговорил командира  куда-то его командировать до самой демобилизации.
  Так и не увидела семья сады и горы Грузии. Никто об этом не жалел, жизнь потихоньку налаживалась. Нина замуж вышла за хорошего парня. Папа тут не  возражал. Только Шурка иногда в мечтах видела дом, увитый виноградом, сад, горы, цветы неизвестной далекой Грузии и красивого парня, которого ей было, почему-то, жаль.