Глава 40. Два часа

Наступило лето. А вместе с ним на небе стало безраздельно властвовать солнце. Жара и теплый ветер радовали крестьян, на чьих землях зеленели свежие колоски, предвещая хороший урожай, горожан, уставших от дождя и серых туч, и, конечно, Анну, которой вновь разрешалось гулять в саду.
Габриель не пренебрег предупреждением, тем более испанский посол с каждым днем приближался к Парижу, и при подобном раскладе карт пиковая дама теряла всякую ценность: от Людовика не избавиться, да и нужно ли, если между враждующими странами заключается мир? – зато червовая красавица обещала заменить туза. Катрин не осмелилась сопротивляться ясному ультиматуму: защитить честь королевы и упрочить ее позиции в обществе или отправиться следом за Джейн. Кардинал, который мог бы раздавить задающегося испанца, безразлично наблюдал, как бывшие союзники грызутся: фаворитка подходила для роли виновника всех бед, а Габриель, всецело отдающий внимание нуждам Анны, не мешался под ногами. Ришелье вел свою партию, а шум на сцене отвлекал зрителей от кулис, где готовились декорации, наряжались актеры и раздавались роли.
Посол прибыл с дарами и всячески подчеркивал свое почтение и уважение; Людовик без предисловий пригласил его обсудить дела насущные. После, когда Европа вздохнет спокойно, они откупорят пару бутылочек и насладятся салютом.
На прием Их Величества вышли вместе. Анна получила жемчужное ожерелье и была восстановлена во всех правах, в чем и выразилось «сожаление любящего мужа, обманутого коварными сплетниками и интриганами». Впрочем, одна возможность видеть сына уже осчастливила королеву. Мир. Придворные в кои-то веки трепетали не от страха, а в предвкушении торжеств.
Вести разлетались стрелами. Натали новости застали в доме Сюзанны. Девушка едва сдерживалась, чтобы не черкнуть записку Марку: ее сердце рвалось к жениху, отказываясь принимать вынужденное заключение. Теперь же Натали выпорхнула на улицу и помчалась в Лувр. Этьен, мыслящий рационально, напоминал ей об опасности в лице Катрин, но разве слышала его подруга?
Возле дворца толпились люди, с волнением ожидая конца переговоров: даже те, кто не мыслил в политике и едва ли представлял, что происходит за чертой Парижа, не преминули высказать свое мнение о «трусливых испанцах», которым нельзя давать поблажек. Натали вбежала в дружелюбно распахнутые ворота и замерла. Гастон беззаботно беседовал с Марком, хлопая его по плечу… она вспомнила первые впечатления о советнике: чужой, холодный, жестокий. Сейчас на нее смотрели любящие добрые глаза зверя, который готов начать заново, отпустить прошлое и создать будущее.
Граф закружил невесту, впиваясь в ее губы. Свадьба состоится вскоре, так что провожать посла они будут одной семьей. Натали обвила его шею… двумя руками. Девушка особенно усердно тренировалась, надеясь, что ей удастся самостоятельно укачивать ребенка, которого она носила под сердцем.
- Натали… - Марк не мог подобрать слов, - вы храните три жизни, так берегите их. Я беспокоюсь за вас. Если с вами что-то случится… никогда больше не ставьте свою жизнь под угрозу, я не выдержу и дня без вас… - она приложила пальчик к его губам.
- Я всегда буду с вами, а вы – со мной, - Натали обняла его, думая, что уже вечером они останутся вдвоем и тогда…
Этьен, получивший полное прощение, не мешал влюбленным ворковать. Его волновала Катрин: тигрица без клыков еще опаснее и злее. Она не примет поражения. Гастон обменялся с другом понимающими взглядами: во всеобщей суматохе фаворитка ускользнула от них, но едва ли она откажется от сладкой мести. Чутье подсказывало: ликовать рано. Вначале надо убедиться, что красавица убралась из города. По толпе прошел шепот о том, что Катрин не устраивает ход переговоров, и она демонстративно покинула Лувр… 
- Натали необходимо увести, - пробормотал Этьен. Тревога нарастала.
Главные улицы превратились в бурные потоки людей, движущихся к Лувру, потому Гастон предложил обходной путь, более уединенный… где и поджидала западня.
- Господа, вы обидели прелестную даму, за что и поплатитесь, - на дорогу вышли гвардейцы, отрезая пути к отступлению. Гастон встал плечом к плечу с Этьеном, надеясь, что ему передастся хоть толика его хладнокровия: численный перевес врагов гарантировал поражение. – Девушка может уйти, - объявил, помедлив, предводитель.
Натали отрицательно качнула головой: один за всех и… Марк инстинктивно обнял ее, но после отпустил.
- Уходите, - конец уже ясен, но пока возлюбленная в безопасности, ему ничто не страшно. – Я прошу вас… - до Лувра не далеко. Конечно, надежда безумна, и все же… Как говорил Этьен? Пока есть вера, ничто не потеряно?
- Мадемуазель, - прокашлялся вожак. – Мне не доставит удовольствия причинять вам вред. Так уж вышло, что я старой закалки и не считаю мужчиной того, кто ударит женщину. Настойчиво прошу вас удалиться.
- Я не брошу вас! – Натали искала в лице Марка поддержку.
- Лучше бы вы достались королю… - пробормотал граф: он не допустит, чтобы возлюбленная умерла рядом с ним. Пусть она спасется, любой ценой. – Я жалею, что встретил вас…
- Неправда, - она ладонью коснулась его щеки.
- Позови подмогу, - Этьен подошел к девушке, - ты должна уйти. Мы продержимся, и, обещаю, вашего жениха я сберегу. Приведи мушкетеров, - эти слова возымели действие…
Но не успела Натали сделать и пары шагов, как ее схватили. Мгновенный порыв друзей защитить ее разбился о стену гвардейцев. Над скрежетом шпаг разразился смех Катрин.
- Знаете, почему добро проигрывает? Предсказуемость, - красавица подплыла к Натали. Как расправиться с девчонкой? Как выманить из-под теплого крылышка? – ответ прост: обратить силу – храбрость, честь, благородство, - в слабость.
- Она бесполезна, она вам не нужна… - взмолился Марк.
- Я преподам вам важный урок: от бесполезных вещей полезно избавляться, - в пальцах фаворитки блеснуло лезвие…
Тишина. Кажется, все, за исключением Катрин, вытирающей кровь белоснежным платком, боялись пошевелиться: если замереть, время остановится? Гвардейцы отпустили Натали, опустившуюся на землю и прижимающую ладонь к ране, из которой толчками ее покидала жизнь. Какой-то безумный рев, сильнее раскатов грома и страшнее крика человека, потряс улицу – Марк сгреб возлюбленную в объятия, шепча что-то невнятное, гладя ее головку, целуя русые локоны. Девушка потянулась к нему, судорожно глотая воздух…
Следующим от оцепенения оправился Гастон. Он принялся обрабатывать рану, не произнося ни слова, чтобы не позволить зубам застучать, а крику вырваться из груди. Нет, если он выпустил эту боль, она его уничтожит. Этьен стоял неподвижно. Его взгляд устремился куда-то вдаль, так что он не заметил и Катрин.
- У нее пара часов, - пропела фаворитка. – Смерть уже здесь.
Натали колотило. Ранение в печень - смертельно… девушка задыхалась, чувствуя, как в горле скапливается кровь, как вены натягиваются, а боль туманит сознание.
- Тише, тише, - Марк коснулся губами ее горячего лба, точно надеясь забрать мучения. – Все будет хорошо… - она слабела, ее пальцы холодели. – Я не отпущу тебя, - от беспомощности граф едва не выл, но ведь нельзя показать умирающему, что выхода нет? Как же надежда? Как же вера? Как же любовь? – Не покидай меня, не оставляй одного… - голос предательски дрогнул, а ведь ему требовалось столько сказать! Она его будущее, причина просыпаться по утрам, лучик солнца! Что ему делать, если свет потухнет в ее глазах?
- Боюсь, - сумела произнести Натали. Она вжималась в Марка… как же их ребенок? Семья? Домик у озера с парой белоснежных лошадей? Она не услышит его голоса? Не увидит его лица? Не ощутит прикосновений?..  – Я люблю вас…
- Я с вами, - ему казалось, внутри что-то разрывается, увеличивается, давит на ребра, ломая их, встает комом в горле. По щекам текли слезы… когда он плакал? В детстве? Боль. Зачем жить в мире презрения, ненависти и злобы, когда рядом нет никого? – Не сдавайся! Не уходи… - последний удар ее сердца…
…
Переговоры не удались. Кардинал, вначале указывающий на необходимость союза, изменил политику, и его весомое слово прозвучало последним, объявляя войну. Впрочем, Ришелье покинул короля спустя три года – небеса или ад, забрали его к себе.
Катрин исчезла. Она с равной вероятностью могла поселиться в деревне и обзавестись семьей, или же войти в доверие к одному из европейских монархов и устроиться при дворе.
Этьен погиб спустя два месяца на дуэли. Говорят, мушкетер не дорожил своим существованием, напивался и утратил веру – то самое дорогое, что есть у человека. За ним последовал и Гастон: его обнаружили с перерезанным горлом в переулке: драка или заказное убийство?
Война продолжалась двадцать лет. Франция победила. По итогам мира дочь короля Испании была обручена с подрастающим Людовиком XIV, которому Судьба уготовила участь стать «королем-солнце», примером абсолютного монарха. Однако только спустя годы французский двор будет процветать и вызывать зависть у стран-соседей. А пока на город опустилась тень траура…
Вера и Любовь проиграли.