Чужая судьба 44. Имплантант

44. Имплантант

Со дня, как я узнала о предстоящих переменах, я нервничала, боялась, что Ральфа со мной больше не будет. Ну как я без него? По логике вещей мне, вроде бы, надо было хотеть расстаться с ним - по крайней мере, не увижу его в минуту, когда он узнает правду… Но Ральф настолько стал мне необходимым, что без него я чувствовала себя абсолютно беспомощной. Да оно и на самом деле так было. Я научилась понимать Ральфа - насколько хорошо, это другая тема, но я привыкла к его голосу, манере говорить, он, в свою очередь, тоже знал, как говорить со мной, и умел. Если бы мне позарез понадобилось понять другого человека, говорящего со мной по-немецки, не знаю, дошло бы до меня хоть что-нибудь.
Из слов Ральфа я вроде бы поняла, что он летит со мной, но все же сомневалась и не доверяла себе, ведь "понимание" мое наполовину состояло из интуитивных догадок. Он больше не говорил об этом, а я, чем дальше, тем больше сомневалась, что слышала слово zusammen - вместе.

Перед дорогой меня накачали лекарствами, и к тому времени, как переложили на каталку, я почти спала. При этом я отчаянно боролась со сном, я то погружалась в него и почти теряла над собой контроль, то удавалось вырваться из ватного, вязкого плена, и все равно, сознание мое было оглушено, опьянено… Но даже в таком состоянии меня лихорадило от неотступной, панической мысли - вот сейчас сон меня одолеет, а когда проснусь, Ральфа уже не будет.

Он не мог понять, почему я так нервничаю, не отходил ни на шаг, спрашивал: "Рут, тебе больно? Тебе плохо?"
"Нет", - отвечала я.
- Тебе страшно?
"Да! Ну скажи, что будешь со мной! Что не оставишь одну!"

Он не догадывался сказать это, говорил что-то другое, и глаза его были тревожными, и это тревога только усиливала мои страхи. Я проваливалась в черноту, но страх мой был так силен, что будил сознание, и едва оно чуть прояснялось, я в панике открывала глаза и торопливо искала Ральфа.

Я почувствовала себя счастливой впервые за много-много дней, когда, в очередной раз придя в себя, обнаружила, что мы уже в воздухе, и Ральф здесь, рядом.
Эти мои переживания стали главным во всей истории с перелетом. Остальное отошло на второй план. Убедившись, что Ральф теперь никуда не исчезнет, я, наконец, расслабилась и впала в забытье в полном умиротворении. Не помню, как я чувствовала себя во время перелета, приходила ли в себя, что это был за самолет - ничего этого я не помню.

Позже, вспоминая это свое состояние, я пыталась честно ответить себе: что для меня Ральф? Кем он стал для меня? Частью меня самой, - вынуждено, со страхом призналась я себе. Это не было влюбленностью… тем более, не симпатией… Это было неизмеримо больше... Ральф как будто прирастал ко мне, подобно кусочкам имплантированной кожи.

Новая больница была идеально приспособлена для таких несчастных, как я. Оборудование, лечение, первоклассные специалисты, умелые, доброжелательные медсестры и медбратья - по контрасту с турецкой клиникой условия здесь меня просто поразили. Кровать моя была какой-то особой, сложной конструкции, и матрац был необычным, даже ткань постельного белья какая-то особая. Если б я еще понимала, что мне говорят. Впрочем, мне никто особо-то и не досаждал разговорами. Как я потом узнала, такова была рекомендация психолога.

Он сделал заключение о моем психическом состоянии: посттравматический шок сказался на мне таким образом, что я как бы отключилась от внешнего мира и почти не иду на контакт. Исключение делаю для Ральфа, да и то, не всегда. Исходя из этого, все неукоснительно исполняли распоряжение не травмировать меня еще больше, навязывая свое общение, и обходились самым минимумом. Да, это было почти смешно. Сказать бы тому психологу, что психика моя намного прочнее, чем он думает, а причина "отключки" проста до примитивности - незнание языка. Но доктор-то как раз знал со слов Ральфа, что английским я владею прекрасно. И что ему оставалось? Конечно, сделать вывод, что я не могу или не хочу никого слышать и видеть.

По-прежнему, Ральф оставался единственной ниточкой связывающей меня с внешним миром. Немецкий я хоть в школе худо-бедно учила (как оказалось - ни так уж худо). А с английским вообще никогда не имела дела. По мне хоть английский, хоть китайский - без разницы.

http://www.proza.ru/2015/05/25/1676