Искра для фитиля революции

"Вчера прочла в газетах поразительное известие: Распутина застрелили, –  записала в дневнике 20 декабря 1916 года мачеха Сергея Сухотина Татьяна Львовна Сухотина-Толстая, дочь великого писателя. – Я думаю, что исчезновение Распутина ничего… не изменит. А что этот случай может быть той искрой, от которой взорвется давно накипевшее народное недовольство, – не только возможно, но и вероятно". Она еще не знала, что в числе убийц был ее Сережа, которого Татьяна Львовна любила как родного.

Когда князь Феликс Юсупов и депутат Государственной Думы, один из лидеров "Союза русского народа" Владимир Пуришкевич всадили в отравленного, но еще живого Распутина несколько пуль, Сергей Сухотин надел его шубу и шапку: заговорщики на случай слежки имитировали отъезд лже-старца с двумя сопровождающими в открытом автомобиле Пуришкевича. Потом они сменили  машину на закрытый "мотор" великого князя Дмитрия, возглавлявшего заговор, и вернулись на Мойку. Там Дмитрий, Сухотин и пятый участник заговора военный доктор Лазоверт "завернули труп в холстину, погрузили в автомобиль и уехали к Петровскому мосту. С моста они скинули труп в реку", – вспоминал Юсупов. Машину вел Сергей Сухотин.

Труп Распутина через пару дней обнаружил полицейский, сметавший снег со льда Малой Невки. Следственное дело об убийстве не сохранилось, но некоторые исследователи считают, что гибель старца должна была стать первым этапом государственного переворота. Аргументом в пользу этой версии являются сообщения агентуры охранного отделения о том, что вслед за убийством Распутина "готовится убийство высшего лица, ему протежирующего" – имеется в виду императрица.

Сергей Михайлович Сухотин (1887 – 1926) – уроженец села Кочеты Новосильского уезда. Он был третьим сыном от первого брака крупного помещика Михаила Сергеевича Сухотина, за которого Татьяна Львовна вышла в сентябре 1899 года. Четырнадцати лет Сережу отдали учиться в Морской корпус. "Таня очень жалеет мальчика, да и мне жаль, что его отдают в военную карьеру", – сетовал Лев Николаевич в письме сыну Льву. "У Сухотиных горе, Сережа их заболел тифом в Морском корпусе, и телеграммы, что положение серьезно. Таня очень жалка, плакала", – отмечала в год отъезда Сережи на учебу в своем дневнике Софья Андреевна Толстая. А 5 января 1904  в дневнике Татьяны Львовны появляется запись: "Сережа приехал из Морского корпуса с тем, чтобы объявить отцу о своем намерении оставить корпус и перейти в какое-нибудь другое заведение, так как он по своим убеждениям не хочет быть военным… Я бы за него не особенно боялась: он способный, пока очень чистый, и я думаю, что он для своих лет довольно глубоко обдумал предпринимаемый шаг". Так Сухотин-младший стал студентом факультета западной философии Лозаннского университета.

С началом Первой мировой войны его мобилизовали как прапорщика запаса. "Миша (отец Сергея, муж Татьяны Львовны – Ред.) очень беспокоится за Сережу, от которого уже месяц не было известий. Он отбывает сбор в стрелках в Царском Селе. В его теперешнем нравственно пониженном настроении он может очень опуститься – запить, закутить. Все его действия за последнее время указывают на большую нравственную расшатанность и потерю власти над собой. Жалко. Много в нем было хорошего". В марте 1916 года – новая запись: "Сережа написал мне, что женится на Ирине Горяиновой (Энери, знаменитой пианистке – Ред.). Но ушел на фронт. И ушел больной".

По данным Российского государственного военно-исторического архива, Сухотин воевал в составе лейб-гвардии стрелкового полка, с 1915 года командовал ротой. Был ранен, долечивался в Петербурге. "Способный, пока очень чистый" юноша превратился в понюхавшего пороху боевого офицера, разочарованного положением дел на фронте в частности и в государстве вообще. "Я часто виделся с поручиком Сухотиным, раненным на фронте и проходившим лечение в Петербурге, – писал Юсупов о том, как собирал команду заговорщиков. – Друг он был надежный. Я доверился ему и спросил, поможет ли он. Сухотин обещал, ни минуты не колеблясь".

Убийцы Распутина по существу избежали наказания. Пуришкевич и Лазоверт благополучно уехали с санитарным поездом на фронт. Юсупова "сослали" в его курское имение, а великого князя Дмитрия Павловича сначала взяли под домашний арест, но вскоре отправили в персидский отряд русских войск. Сухотин на некоторое время ушел в тень.

Летом 1921 года Сергей Михайлович оказался в Ясной Поляне. "Помощником моим в то время был пасынок сестры Сергей Сухотин, – вспоминала назначенная тогда хранителем музея Александра Львовна Толстая. – Его, так же как и меня, только  что  выпустили  из  тюрьмы".

К тому времени его брак с пианисткой давно распался, и осенью он женился на совсем юной внучке писателя Соне – дочери Андрея Львовича Толстого. Но вскоре после свадьбы Сергея Михайловича разбил паралич. Он жил на квартире тещи в одном из Пречистенских переулков. Но вскоре ухаживать за ним стало невмоготу, и родственники написали в Париж Юсупову, "прося забрать своего приятеля и сотрудника", – свидетельствует близкая к этим семьям Татьяна Аксакова-Сиверс. – Юсупов ответил: "Давайте его сюда", и Толстые попросили одного из дипкурьеров (кажется, чехословацкого) довезти больного до Парижа", где он вскоре и умер. А Сонечка стала последней женой Есенина. Когда до нее добралось известие о смерти Сухотина, она написала подруге о своем первом муже: "Он прочел в газетах о моем браке, страшно рассердился, что "лгут", и не поверил. Хорошо, что до конца он не знал правды".
*   *   *
…В апреле 2008 года на лондонском аукционе "Бонэмс" пошли с молотка пряжка от ремня и набор пороховниц 19-го века, принадлежавшие Сергею Сухотину – одному из убийц фаворита императорской семьи Григория Распутина. Обе исторические реликвии, являвшиеся частью коллекции бельгийца Жака Дезенфана, были проданы значительно ниже оценочной стоимости.