Мальчишки и Смерть

Фрагмент из книги "Три истока реки Синара", ссылку на неё можно найти внизу основной страницы:
http://www.proza.ru/avtor/kayotkin


* * *

В мой четвёртый День Рождения пришли девчата с треногами и какими-то штуковинами, сказали теодолит. Дали посмотреть, но я ничего интересного не увидел. Весь день чертили план, он мне тоже не понравился, и я нарисовал свой.

Стою у забора, мимо идёт солдат с карабином. Я ему, ни здравствуй, ни прощай, просто так:
– Дядь, дай стрельнуть! – тут он остановился, к моему испугу.

Поставил карабин прикладом на землю, дёрнул вниз затвор.
– Нажимай! – и я нажал.

Как бабахнуло! слабее, чем папино ружьё. Не впечатлило. Я вообще был вредный в этот день.

С оружием и боеприпасами – вольница. В райцентре, в универмаге и деревенском сельмаге свободно продаются ружья, винтовки малокалиберные и пневматические, с патронами и пулями к ним. И что странно: курковая тульская двустволка 16 калибра стоила 21 рубль, «воздушка» 18 рублей, а куда более серьёзная малокалиберная винтовка - только 15. С боеприпасами та же история: пачка пулек к «воздушке» – 65 копеек, пачка патронов к «мелкашке» – только 55.

Я пишу здесь цены не из меркантильности. Где-то же сохранились накладные тех времён. Желающие проверить да убедятся: память у меня действительно отличная.
 
Любимое развлечение сорванцов-дошколят: купить в сельмаге пачку малокалиберных патронов и подложить их цепью по одному на рельсы перед идущим как раз за сельмагом поездом, чтобы было очередью; или подсыпать горсть патронов влюблённым в костёр и убежать, пока те скачут под пальбу, одна визжит, другой матерится.

У нас, малышей, были в распоряжении целые арсеналы. Мне однажды оторвало кончик пальца, и удивительно, как никто из нас не погиб. Правда, десятилетием позже двое мальчишек всё же погибли. Не от пороха. Из-за пороха. И не только. Много было причин.

Девятое июня 1968 года. Я только что окончил девятый класс школы с математическим уклоном, опять выиграл олимпиаду, то ли по физике, то ли по математике, и приехал на велосипеде в деревню, в гости к родителям. Младшему брату тоже купили велосипед, я возился с его настройкой. Наконец, Витька укатил, а мы с друзьями отправились купаться на пляж Пески, на южный конец, на наше любимое место.

У воды влажный песок покрыт шубой из комаров-звонцов, безвредных, некусачих, в невиданном количестве. Как одуванчиками! Слой сантиметров пятнадцать. Сейчас–то я знаю: это страшный знак. Живые существа чуют приближение стихийных бедствий и бурно размножаются, увеличивая шансы на то, что кто-то из них выживет.

Вечер был тёплым. Только небо как-то странно… почернело, что ли. Мы бултыхнулись в нагретую за день воду. Наплескались вдоволь, выбрались на берег обсохнуть, я достал из валяющейся одежды сигареты, спички. Прикурил и бросил горящую спичку в «шубу» из комаров. Как помчится с ракетным воем огненный шар! За секунду достиг другого конца километровой песчаной косы. Погуляла же в этот миг комариная смерть! Сколько их погибло от меня? Миллиарды…

Внезапно повеяло ледяным холодом, и мы засобирались. Деревня встретила нас недоброй вестью. Потерялись дети, братья Анцыгины, Витя и Саша. Ушли с велосипедиком на карьер «Извястки», недалеко на восток за деревню. Туда все бегали, и я тоже. Солдаты-строители затопили в известковых карьерах цинковые ящики с просроченными строительными патронами большого калибра, много. Деревенские мальчишки ныряли, доставали их, сушили, вытряхивали порох для своих мальчишеских проказ. Лето, карьер мелкий, тёплый. Близко. Идут не в первый раз.

И пропали. Не пришли к ужину, не пришли ко сну. Мать решила, что они, наверное, зашли к дяде Мише, лесничему, на Окункуль. И, как позже выяснилось, была права. Но в ту июньскую ночь налетел буран, выпало много снега, который растаял лишь через два дня. На Урале, где есть всё, кроме стабильности, и не такое случается.

Искали их и вертолёты и экстрасенсы; Анна Ивановна Войтенкова, учительница на пенсии, слывшая колдуньей, указала уж совсем на запад от деревни, на Казачье болото; ей, конечно, не поверили. Из города пришли автобусы, люди прочёсывали леса. Не нашли. Все надеялись: «Значит, где-то живы».

Годы спустя и совсем в другой стороне два заблудившихся молодых браконьера случайно встретили в лесу моего отца, который показал им дорогу домой. Вскоре после этой встречи их собачонка повела себя странно. Под кустом, куда она завывала, охотники увидели то, что осталось от пропавших мальчишек. Потрясённые парни вернулись в деревню, но не смогли объяснить, где они были.

Тогда дядя Миша Анцыгин, лесничий, пошёл к моему отцу:
– Борис Иванович! Ты где вчера парней встретил?

И, видя, что отец не торопится выдать браконьеров: 
– Ребятишки нашлись… 

И отец повёл их, дядю Мишу, милиционера и председателя сельсовета Шалыгина, на Казачье болото, на торфяник, как и говорила уже покойная Анна Ивановна. Второй раз нашли братьев. У покосов председателя и нашли.

Под кустом вербы лежали проросшие травой два детских скелетика. Старший лежал на спине и рукой обнимал совсем маленького, который лежал на боку, прижавшись к брату и тоже обнимая его. У старшего на грудине дорожка из металлических зубчиков от давно истлевшей «молнии».

Спутала, сгубила малышей узкоколейка, у кордона идущая дугой. От дяди Миши они пошли, как обычно, по рельсам, но почему-то в другую сторону. И пришли на брошенный торфяник, к багеру, в восьми километрах на запад от проклятых Извясток. До сих пор люди ломают голову над тем, как они могли так фатально ошибиться. Я думаю, мальчишки-исследователи просто хотели посмотреть, что там, в той другой стороне. Времени на то, чтобы вернуться домой, у детей уже не было: вечером 9 июня 1968 года на Урал налетел снежный буран.

Домой их принесли в жестяном  тазу. Вошли в дом, говорят:

– Мужайтесь!

У матери отнялись руки. Годовалый ребёнок покатился с них, его успели подхватить. Надежды больше не осталось. Их поседевший отец Павлик Анцыгин не выдержал горя, повесился в гараже через два дня после похорон своих сыновей.

Жизнь – призрак, говорил мой покойный отец.
А Смерть по пятам ходит.