ТАСС уполномочено заявить высокие договаривающиеся

    - Поехали по магазинам, - вдруг легко и просто, не колеблясь, произнесла Вера, и по тону сказанного это была не просьба, но это был и не приказ; это было информационное сообщение ТАСС ...
      Он поднял глаза вверх: Чёрная Птица Завтрашнего Дня, которая прилипла к ним и весь ботанический путь по тропинкам сопровождала своим дурацки зловещим аккомпонементом, куда-то исчезла; она улетучилась, даже не прокаркав на прощание - паника её была велика. Он вспомнил. . .
      "Какие магазины? . Баранкин, будь мужчиной, а не тряпкой-тяпкой, - подсказал ему проснувшийся внутренний голос: - Скажи - нет! Ты никуда не поедешь! Ты поедешь домой! Ты устал! С тебя пожалуй хватит . . ."
      Повесть о счастье, Вере и последней надежде.(НЕОКОНЧАТЕЛЬНЫЙ ВАРИАНТ)
      

    Часть Первая. Чудес не бывает?
      ТАСС уполномочено заявить: высокие договаривающиеся стороны поехали по магазинам ... Глава Шестая.
      Он призадумался. Как и подавляющему большинству мужиков от мала до велика хождение по магазинам было абсолютно неприемлемо, скучно, неинтересно и вообще - муторно; в глубине души он ненавидел этот процесс и никогда не ходил никуда: если что и надо было, то покупал и носил первое попавшееся под руку ...
      Что значит поехали по магазинам? - хотел он спросить у Веры.
      "А ведь тебе как будущем великому писателю это может пригодиться"- у него в мозгах щелкнул невидимый выключатель и включился вдруг тихий внутренний голос; некое сияние замерцало в тени деревьев, свет, как уже несколько раз бывало, поплыл разноцветными точками и спиралевидными кругами. "Ты должен разбираться в Дамском Счастье не хуже, а где-то может быть даже лучше своих героинь ... " Ему стало интересно. Может быть сама судьба здесь как бы посылает ему навстречу ... Она думает о нём. Она о нём заботится.
      Между тем Вера повернулась к нему спиной и, ничего не сказав по поводу своего поворота, спокойно пошла обратно, не спеша удаляясь от него по аллее, ведущей через заповедник-дубраву . В этот момент она даже ни разу не оглянулась, зараза, - идёт ли он за ней или нет. И если бы он не пошёл за ней, то вне всякого сомнения, она поехала бы по магазинам без него - одна.
       - ... - - ... - - ... -
      Тем более ТАСС уполномочен заявить ... То есть не сам ТАСС у Императорских Ворот это брякнул, а некая вышняя даже над ним, над ТАССом сила, таинственная и непонятная, повелевающая ТАССом, но которая была сильнее нас настолько, что мы не только не могли, но и - сами не хотели ей активно сопротивляться ...
      Ну вот, кажись, я отыскал в Лабиринте его мемуаров этот решающий, этот в полной мере переломный моментик ... Но всё равно, - пусть будет так: перелом был, но он виден сейчас, снаружи, а у него в тот исторический момент не было ощущения перелома ... Не было колебаний, сомнений - это так нормально: ведь всё тогда можно было поменять в мгновение ока. Например, расстаться. Или просто остаться в тени одному ... И пусть каждый умирает в одиночку.
      "Нет, я хочу жить!"
      Вместо этого он кинулся за своей новой знакомой, ускорив и удлинив каждый шаг. "И куда мы поедем?" - намеревался узнать он, но когда догнал тоненькую фигурку Девушки в Белом в чёрный горошек, вдруг почему-то застеснялся и промолчал. Вопрос показался ему бессмысленным. В одно мгновение стало понятно, что даже если он узнает адрес, то спорить не будет - ему было всё равно куда ехать ... Первый раз в жизни он шёл так долго с молодой девушкой наедине, выдерживая постоянное расстояние между ними примерно в полметра - не ближе ... похоже, время было не властно в это время ...
      Они прошли пешеходной прогулкой - шли долго и много сквозь типичные ландшафты европейской части СССР, Сибири, Дальнего Востока, Средней Азии, Алтая, Кавказа и Карпат (об этом спустя десятилетия он прочитает в Путеводителе), но ничего не знали об этом: ну деревья, иногда кудрявые, иногда не очень, кустарники иногда густые заросли, а иногда какие прореженные словно посаженные квадратно-гнездовым методом, ...
      Они шли и шли практически молча, под птичий щебет совершенно одни, даже не глядя друг на друга. Она рассматривала ландшафты слева, он держал под наблюдением пейзажи справа, и обоим наверное было ясно, что у них ничего не получится. Глаза не глядели в глаза. Он сказал всё в начале прогулки, а Вере судя по её совершенно непонятному, но многозначительному ответу вообще нечего было сказать; и только иногда обменивались ничего не значащими фразами.
      Это была в полной мере изумительная прогулка - какая-то сумасшедшая - в молчании и двойном одиночестве. С одной стороны, чужие абсолютно незнакомые друг другу люди, но самое удивительное - упорно шли вместе пока не не добрались до предусмотрительно сделанной хулиганьем дыры в заборе, отделявшем ВДНХа от Ботанического Сада - с другой стороны. В тот момент, остановившись у пролома, они и не подозревали, что совершили символическое путешествие через всю Великую Империю ХХ века, через её географические ландшафты - ... - и тут они одновременно почувствовали, как гудят у них ноги, - хотя они были молоды, они устали ...
      Но молодой организм восстанавливает силы быстро: совсем немного отдохнув на тёмно-зелёной деревянной скамейке, побрели дальше. Здесь было повеселей, чем в Ботаническом Саду - особенно эти павильоны, - такие разные и такие одинаковые! У этих в полной мере странных сооружений были не двери, а целые ворота, рассчитанные не на людей нормального роста, а по меньшей мере сказочных великанов, ну а надписи на зданиях с колоннами на верхушке ступенек - это особый разговор.
       - ... - - ... - - ... -
      Так получилось, что достижения народного хозяйства Великой Империи ХХ века не интересовали ни его, ни Веру, поэтому они достаточно быстро и благополучно пересекли насквозь все отрасли и братские республики одной шестой части планеты Земля и, в конце концов, добрались - до круглого и приземистого строения без окон с одной-единственной всего лишь буквой "М"на верху, весьма близко напоминавшего издали вход в муравейник, и поехали под землёй на другой конец столицы южной.
      Под визг, грохот, скрежет, металлический голос диктора в подземном средстве транспортного сообщения он вдруг понял, что в некоторые моменты жизни молчание - важнее слов. Что-то произошло там - на небесах? - во время этой длительной пешеходной прогулки ... Но что именно было пока абсолютно неясно.
      УНИВЕРМАГ "ВАРШАВСКИЙ ДОГОВОР"
      Брежневскую эпоху - застольную и застойную - объясняли, наверное, уже десятки тысяч раз - пора и нам внести свою лепту в это благословленное дело: переписывание истории набело. Каждая эпоха холодна, но каждая эпоха холодна по-своему. Так вот, магазины столицы в то время представляли особенное зрелище, весьма специфическое и уникальное в мировой истории рабовладения. Из года в год, из десятилетия в десятилетие они не торговали, они просто функционировали по типу "дефицит выбрасывали". Никогда не забуду незабываемые картины этих очередей, выходивших из дверей магазина, заворачивавших за его угол и огибавших здание предприятия торговали, теряясь во дворе, в подворотне ... Н-да, жильцам вот этого столичного дома не нужно было далеко ходить, чтобы стать в очередь: выйдя из своего подъезда они автоматически оказывались пристроенными в погоню за дефицитом ... Именно поэтому все советские люди как незабвенные чеховские сёстры тогда и рвались, наверное, в столицы: южную и северную ...
      Но ведь была ещё Одесса!
      В торговых залах ... у входа в Варшавский Договор стояли не только женщины, но и отдельные мужчины, готовые предложить тот же самый дефицит вчерашнего дня, которого уже не было в магазинах - но уже как минимум в два раза дороже.
      Был ещё один тип очереди: он назывался - давка ...
      Магазин по прозвищу Варшавский Договор - это был трёхэтажный магазин, в котором выбрасывали импортные товары из братской социалистической страны или из нескольких сразу. Очереди за дефицитом были такие, что если бы они стали в конец людской цепочки, то даже к закрытию магазина они не попали в отдел. Кроме того наблюдался круговорот одних и тех же лиц: фарцовщицы занимали очередь друг для друга ...
       - ... - - ... - - ... -
      И когда они поднялись из подземелья, то движение по трём этажам и десятку отделов универмага ему было в новинку: он попытался запоминать отделы и что в них находилось ... И мысль его закрутилась вокруг тайн женской души, которая находит странное для него удовольствие в этом движении по платьям, юбкам, плащикам, женскому белью, сапогам и туфлями и Бог знает чему только , - ... - в которую он принципиально не входил, оставался в стороне, а спутница возвращалась к нему, и они продолжали неторопливое движение ... Ничего не запоминалось, и он пожалел, что не захватил с собой записной книжки с карандашом; да кто знал, чем закончится встреча в Ботаническом Саду?!
      Но пока Вера перебирала тряпки на полках и сортировала плечики с блузками, висевшие на спецстойках - по её же выражению "утильсырьё", он стал от нечего делать - рассматривать посетительниц. Про себя он отметил, что андроповцы были правы: несмотря на то, что день был рабочий - по магазинам слонялось достаточно большое количество народу ... Ясно, что все они составляли вполне приличную питательную среду, в которой шли свои процессы перераспределения и концентрации денежных средств, - сделал он такой решающий вывод.
      Одна из женщин из этой алчной толпы остановилась напротив него и внимательно смотрела на него, даже не смотрела - а пялилась на него без стыда и совести. Заметив этот неприятный прямой взгляд - как будто она гипнотизировала его, он смущённо потупил глаза, но перед этим успел заметить, что она была в очень тёмном платье и чёрных лаковых туфлях на низком каблуке; уже этим одним нарядом она как-то выделялась из пёстрой по-летнему толпы. Он может быть и не обратил на чёрные колготки внимания, если бы не этот весьма контрастирующий с достаточно жаркими августовскими днями чёрный цвет ... "Наверное. У неё какое-то несчастье в семье!" - подумал он о её наряде - "И она носит большой траур".
      - Пошли наверх ... - услышал он голос Веры и стал подниматься за ней по ступенькам. Там через перила он обернулся и глянул вниз - Женщина в Чёрном неотступно шла за ними. Сверху она ещё больше походила на монахиню. Какое-то горе приподняло её плечи, и она закрывалась ими как боксёр от ударов судьбы.
      Спустившись вниз после всех трех этажей универмага впервые в жизни прозвучало очередное информационное сообщение ТАСС, - ... -
      - Ну что я тебе скажу: ничего нет - одно барахло!
      Даже ему совершенно ничего не понимавшему в красоте вещей, которая спасала если не мир, то весь советский народ, то есть в товарах народного потребления, - было ясно видно, что ассортимент ширпотреба был действительно крайне беден, однообразен. Впрочем, не всё было так уж плохо! Когда они спускались по лестнице на последней ступеньке к ним резко приблизилась хорошо упитанная, но изящно одетая женщина с небольшой, но красивой сумочкой в руках. Подойдя почти вплотную и наклонившись, как партизанка-подпольщица она тихо, но внятно пробормотала волшебное слово:
      - Мохеровая ...
      Они остановились.
      ... Девушка, есть очаровательная кофточка прямо на вас ... Мохеровая ...
      Элегантное платье искусно скрывало её полноту.
      - В какую цену? - заинтересовалась его спутница.
      Женщина ничтоже сумняшеся назвала трёхмесячный оклад рядового советского работника, а для уборщицы, наверное, и полугодовой
      Вера скорчила гримасу:
      - Извините, но за такую цену - носите сами, пожалуйста.
      Вера много не говорила, но выражалась всегда энергично, показывая недюжинный холерический темперамент. Именно в этот день он стал немножко понимать её характер; и чем больше он понимал, тем больше находил в этом характере особую только одному ему понятную прелесть ...
      - Я уступлю, девушка ... - вдогонку - Я вам уступлю ...
      У Веры не дрогнул ни один мускул на её серьёзном и деловитом лице, она не обернулась. Ему стало немножко жалко - "Да ладно, давай купим", - пробормотал он ей, наклонившись к её уху, совершенно забыв, что деньги у него находятся в укромном месте, и даже при всём благородстве жеста он не сможет обеспечить моментальную выдачу водяных знаков прямо на лестнице - нет, не сможет. Вера посмотрела на него таким резким взглядом, что он осёкся и больше не выступал с предложением потратить деньги.
      УНИВЕРМАГ "ДЕРЕВЕНСКИЙ"
      И они поехали в следующий магазин, универмаг - "Деревенский". Здесь они стали смотреть тюлевые занавески и шторы.
      - А что значит - уступлю? - впервые в своей жизни задал он девушке "гвупый вопрос". Обычно он фильтровал базар и не задавал девушкам своих коронных вопросов, но здесь в данной ситуации после откровений Ботанического Сада, ему терять уже было нечего.
      Вера не ответила. Может не услышала.
      - Придурок! - ответил ему вместо девушки его внутренний Хрип. - "Уступлю" - это значит пойду навстречу ...
      - На какую встречу?..
      В этот день он мог убедиться своими глазами что пресловутая "продажа с рук" была в столице южной, извините за каламбур, поставлена "на широкую ногу". В универмаге "Деревенский", где народу было ощутимо побольше - сказывалось присутствие рядом трех вокзалов сразу. Но его начала пробирать зевота - день показался удивительно длинным. Прикрывая рот ладошкой от очередной порции зевоты, он вдруг заметил ту же самую пожилую женщину в черном платье. У него была плохая память на лица. И он подумал, что это, наверное, всё-таки совершенно другая женщина. Мало ли в столице женщин в чёрном?! Много ли в первопрестольной горя и несчастий?! Неприятно было другое: и эта новая женщина в чёрном приблизилась к нему вплотную и почти в упор стала всматриваться ему в глаза как та другая; его не покидало ощущение, что она хочет ему что-то сказать, предупредить о чём-то, но он очень невнимательно отнёсся к этому ... Более того - он не хотел слышать, что она ему скажет; она ему не понравилась с первого взгляда - чёрный цвет всегда вызывал в нём содрогание и неприятие
      
      Жизнь шла по своей незыблемой и неизбывной синусоиде: но в молодости ямы и падения еще не ощущались как ямы, а взлёты - ... А взлёты не сопровождались чувством умиротворения
      Единственное - что они не посетили в тот день, - так это были строительные материалы и продукты.
      Впервые в своей жизни он держал в руках женскую сумочку, чужую ... Наверное, в ней были деньги . Что там могло быть ещё он и не задумывался. И не ощущал никаких эмоций ни радостных, ни горестных по этому поводу ... Бывают такие сны, когда просыпаешься в слезах счастья, бывают такие кошмары, когда от страха сердце готово выпрыгнуть из грудной клетки, а бывают сны такие - равнодушные ... сейчас с ним длился точно такой же индифферентный сон. Но именно здесь в привокзальном универмаге трёх вокзалов страны к нему пришла мысль, что события в столице южной, участником которых он стал развиваются - неправильно. В чём их неправильность, он не мог сообразить, но было стойкое смутное ощущение ...
      - Ничего страшного нет, какая разница, как она воспримет твоё информационное сообщение - успокоил его тихий внутренний голос. - ничего страшного не будет. Ты в любой момент можешь ...
      - Слушай, а за нами гоняется какая-то баба, - с легкой улыбкой на губах поделился он своим открытием с Верой, когда она в очередной раз вышла из-за загородки с женскими тряпками всех цветов радуги.
      - Кто? - Вера вздрогнула и импульсивно оглянулась, внимательно проведя глазами по веренице покупательниц. Он хотел в этой разноцветной толпе показать пальцем женщину в чёрном, но к его удивлению сколько не искал её глазами, не нашёл - не нашёл даже похожей черноты, хотя совсем недавно Женщина в Чёрном была совсем рядом - её уже не было, словно она сквозь бетонный пол провалилась.
      - Хм, - хмыкнул он растерянно и пожал плечами. - кажется, она куда-то уже пропала!?
      Вера еще раз внимательно осмотрела торговый зал, и ничего не сказала, хотя он ожидал, что она брякнет про глюки.
      - Следующий раз спроси, чего ей нужно?
      - Хорошо! Спрошу ... - хотя разговор с Женщиной в Чёрном не входил в его планы до тех пор, пока он доподлинно не выяснит, на самом ли деле она существует или же это ему только кажется ... Хотя сам образ - удлинённое гипсовой бледности лицо, длинные и прямые брови - показался ему достаточно поэтичным для вставки в какое-нибудь его произведение ...
      К концу этого второго дня, на который он запланировал и осуществил прогулку с девушкой в Ботаническом Саду, когда в небе начинают зажигаться один за одним фонарики, в нарастающем полумраке их становится всё больше и больше, а вслед за тем на улицах и проспектах в одно мгновение вспыхнули и засияли уличные звёзды, - в этот момент все магазины уже сливались для него на одно лицо. Напряжённость и скованность во всём теле нарастала вместе с усталостью. Тем более что за целый удивительно большой день не было совершено ни одной мало-мальской покупки. До сих пор для него любой поход в магазин завершался приобретением жизненно необходимых вещей; конечно, там тоже не всегда было то, что ему было нужно, но если было - он покупал, не обращая внимания ни на качество, ни даже на цену. В конце концов, какая разница в чем ходить, что носить: вельвет, кримплен или даже пропилен ... Скороход или Саламандру ... Поняв, что ничего нового его здесь уже не ждёт, он осведомился со вздохом:
      - Ну что?! - пора идти в ЗАГС! - настойчиво и серьёзно.
      Наверное, это следовало бы произнести шуткой, но иронический тон с Верой не получался - хотя шёл всего лишь второй день их знакомства. Но он был пессимист и спешил навстречу неизбежному расставанию; он его немножко провоцировал. И ему хотелось побыстрее разрубить этот гордиев узел.
      - Ну что вы там врёте - всё врёте и врёте! А где же признание в любви? - спросит особенно любознательная читательница: - ... А как же основной вопрос философии: а я тебе нравлюсь?
      "Ведь мы знакомы так мало. Правда, ну правда же ..."
      Вообще, хочу заметить вскользь: и знакомство и разговоры любого юноши и девушки подчинены непереступаным законам жанра жизни от роддома до кладбища. И он где-то понимал справедливость негодования Старшего Брата: у сексуальных игрищ есть свои правила и их надо соблюдать. Всё однотипно, всё одно и то же, но шаг вправо, шаг влево означает - конец света.
      
      "Дни шли за днями, приближая неизбежный конец". - ... - Какая красивая и звучная историческая фраза! - восхитился он. - надо обязательно где-то употребить её. И он стал в уме перебирать свои замыслы - в каком из них она была бы уместнее всего. Что-то неправильное было во всём этом, во всех этих встречах с Верой - во всяком случае - недоложное быть в его личной жизни, распланированной от и до, ничуть не хуже программы строительства коммунистического общества ... НО оно было. Было=было и - прошло.
      ... Старший Брат был в хорошем настроении: он художественным свистом соловья напевал какую-то из песен Великого Ресторанного Певца про настоящую любовь: "Вот и свела нас с ума еда, вот и свела!".
      - Ну как, Ботаник, твои дела на любовном фронте? Надеюсь, ты уже сообщил ей, что ты окончательно потонул в её красивейших глазах, и только она одна может спасти тебя из омута всепоглощающей страсти?! - спросил у него Старший Брат.
      - Нет, - ответил он горестно, - нет, я не потонул - я упал в её глазах ... - со вздохом
      - Ну да, эти глаза напротив, - прекратив свист, голосом Ободзинского саркастически пропел Старший Брат - Ах эти глаза напротив! Сентиментальность и грусть - море моей супротивности ... Вот и свела нас беда, вот и свела! - и уже совершенно другим тоном: - ладно, не казни себя бледнолицый брат мой, она у тебя не первая, и я надеюсь - не последняя из столичек! Мы всё равно уделаем эту грёбанную столицу!!
      "Правда, есть ещё Одесса," - прохрипел ему на ухо внутренний голос.
      Но в его деликатном положении почему-то действительно привычное и порядочное течение жизни нарушалось ... Он не услышал "нет" в Ботаническом Саду, - должно же оно прозвучать хотя бы вечером! Итак:
      - Ну что?! - пора идти в ЗАГС!
(Продолжение следует)