Поэтическая миниатюра из белого камня

Причудливая и загадочная вещь – История… Вот так живешь себе в огромном городе, ходишь по улицам, торопишься вечно куда-то, а как остановишься на миг, задумаешься о том, что было раньше там, где ты остановился и задумался – и открываешь для себя столько интересного!
Одним из таких открытий для меня стала церковь во имя святого мученика и чудотворца Трифона в Напрудном. Как камешки в мозаике, сложились, но не сразу, отдельные факты.
Впервые об этом храме я узнала из рассказа о книге Р. Рахматтуллина о метафизике Москвы. Автор книги написал, в частности, о белых кречетах, которых искал в России средневековый архитектор Аристотель Фиораванти, чтобы снять заклятие и построить Успенский собор в Кремле.
Благодаря белому кречету был воздвигнут и Трифоновский храм: согласно легенде, во время охоты сокольничий царя Ивана III боярин Трифон Патрикеев упустил любимого царского кречета. Поскольку за такую провинность ему грозила смертная казнь, он страстно молился и просил высшей помощи. Святой Трифон явился ему на белом коне с белым кречетом в руке. Там, где святой указал, боярин и обнаружил пропажу, и на месте этом воздвиг храм в благодарность за свое спасение.

На углу Трифоновской улицы и улицы Щепкина (которая раньше называлась 3-й Мещанской), на довольно просторной возвышенной лужайке, окруженной деревьями, под серым зданием научно-лечебно-учебного комплекса МОНИКИ – как под крылом гигантской птицы, стоит маленький, но чудный белый храм. Вернее, конечно, поставить другой акцент – над храмом «нависает» здание института… Но такое соседство сложилось исторически: после эпидемии чумы, в 1772 году, поблизости от храма по указу Екатерины II построили противочумный карантин, а в 1776 году по указу императрицы его преобразовали в больницу на 150 коек. Со временем больница переросла в крупный центр.
Тем не менее, храм и институт существуют как бы в параллельных измерениях – настолько действительно сильна метафизика этого места (конкретного, возле храма). Это не мое открытие, но я прочувствовала его на себе – когда находишься около Трифоновского храма, теряешь ощущение времени…

История храма
«Поэтической миниатюрой из белого камня» назвал Трифоновский храм дореволюционный краевед.
Центрический, квадратный в плане храм с полуциркульной апсидой, перекрытый крещатым сводом, завершается шлемовидной главой с 8 килевидными кокошниками в основании барабана. Фасады завершаются трехлопастными кривыми, разделенными на 3 части. Над юго-западным углом – двухстолпная однопролетная звонница. На фасаде находилась фреска с изображением св. Трифона в образе всадника на белом коне с белым кречетом на вытянутой руке, выполненная в конце 16-го – начале 17-го века, которая сейчас находится в Государственной Третьяковской галерее.
Построен храм был в конце 15-го века в селе Напрудном, известном еще с 1328 года, а, может быть, и раньше. Принадлежало оно сначала Ивану Калите, который завещал «село Напрудское у города» своему сыну Симеону. Так – от отца к сыну, по цепочке, оно дошло до Ивана III.
Пять столетий назад на месте, которое сейчас почти центр города, устраивались соколиные потехи – цари любили поохотиться на «мокрую дичь», на этих землях текла речка Напрудная (упрятанная ныне в трубу) и был огромный пруд.
Есть версия, что сначала церковь была деревянной и существовала еще при Иване Калите, поскольку Напрудное в документах той поры уже называлось селом, а значит, должно было иметь церковь.
По другой версии, каменная Трифоновская церковь, дожившая до наших дней, была выстроена при Иване III, а при его сыне Василии III – перестроена, что подтвердили археологические находки.
В 18-м веке, при Елизавете Петровне городские власти решили устроить в приходе Трифоновского храма первое в Москве городское кладбище за чертой города, поскольку императрица повелела закрыть все кладбища, находившиеся на ее пути из Кремля в Лефортовский дворец, дабы не омрачали ее в дороге напоминания о бренности бытия. К счастью, этот, как принято сейчас говорить, проект, не реализовали по причине малых размеров храма.
Испытания для храма продолжились при Екатерине II, в 1771 году, когда после эпидемии чумы все дома в округе сожгли, и храм долго стоял без прихода. Так долго, что его даже решили снести «за ветхостью». И эта идея осталась неосуществленной – древний храм не тронули.
В 19-м веке в храме появилась бесценная реликвия – частицы мощей св. Трифона, которые хранились в Черногории, в Кафедральном соборе св. Трифона, что в городе Котор. Прибывший в 1800 году в Москву архимандрит Черногорского владыки получил в подарок от московского мастера серебряных дел Трифона Добрякова серебряную раку, которую тот изготовил для хранения святых мощей своего покровителя. В ответ мастер получил от Черногорского митрополита в подарок частицы святых мощей. В 1812 году мастер-серебряник подарил святыню Александру I, который, в свою очередь, передал этот дар в Трифоновскую церковь. Святые мощи в особых ковчежцах были вделаны в храмовую икону св. Трифона. К чудотворной иконе приходили не только московские богомольцы, народ тянулся и из других городов. Святого Трифона традиционно просили о помощи в различных бедствиях на полях и огородах, а также о пропажах.
В 19-м веке приход Трифоновской церкви увеличился, и храм был значительно расширен – в южной части устроен придел во имя св. Николая Чудотворца, а в северной – придел св. Филарета Милостивого. В конце 19-го столетия по проекту архитектора П.П. Зыкова были построены колокольня и трапезная, в которой был освящен придел во имя св. Филиппа, Митрополита Московского.
Многочисленные перестройки к началу 20-го столетия сделали созданный по канонам древнерусского зодчества храм практически не узнаваемым – он расширился и стал одним из значительных храмов в Москве, вмещавшим до трех с половиной тысяч человек.
Некоторое время после Октябрьской революции Трифоновскую церковь не закрывали. Известно, что здесь в феврале 1925 года Литургию в храмовый праздник незадолго до смерти служил св. патриарх Тихон.
В 1920-е годы начались работы по изучению и восстановлению облика древнейшего московского храма. В них принимали участие известные реставраторы Д.П. Сухов и П.Д. Барановский. В 1932 году храм взорвали, однако самую древнюю его часть реставраторам удалось спасти, и работы продолжились (даже во время войны). Во время войны на случай уничтожения были сделаны обмеры, но храм снова выстоял, и в 1947–1948 годах по проекту архитектора Л.А. Давида был восстановлен его первоначальный облик, и храм стал охраняться государством как памятник архитектуры.
В сентябре 1992 года состоялось его торжественное освящение. Трифоновский храм стал приписным к храму Знамения иконы Божией Матери в Переяславской слободе, где сохранились главные святыни храма святого мученика Трифона.
Святой Трифон родился в Малоазийской Фригии в первой половине III столетия и прославился тем, что, горячо веруя в Иисуса Христа, получил дар исцелять болезни и изгонять бесов. За проповеди о Христе его схватили, пытали и казнили в городе Никее в 250 году.

Еще о легенде
Легенда о сокольничем, которого спас от царской расправы св. Трифон, попала на страницы известного романа Алексея Константиновича Толстого «Князь Серебряный», правда, писатель перенес действие во времена царствования Ивана Грозного.
«Утро было прекрасное. Сокольничий, подсокольничий начальные люди и все чины сокольничья пути выехали верхами, в блестящем убранстве, с соколами, кречетами и челигами на рукавицах и ожидали государя в поле.
Недаром искони говорилось, что полевая потеха утешает сердца печальные, а кречетья добыча веселит весельем радостным старого и малого. Сколь ни пасмурен был царь, когда выехал из Слободы с своими опричниками, но при виде всей блестящей толпы сокольников лицо его прояснилось. <…>
Сокольничий, в красном бархатном кафтане с золотою нашивкой и золотою перевязью, в парчовой шапке, в желтых сапогах и в нарядных рукавицах, слез с коня и подошел к Иоанну, сопровождаемый подсокольничим, который нес на руке белого кречета, в клобучке и колокольцах.
Поклонившись до земли, сокольничий спросил:
– Время ли, государь, веселию быть?
– Время, – отвечал Иоанн, – начинай веселье!
Тогда сокольничий подал царю богатую рукавицу, всю испещренную золотыми притчами, и, приняв кречета от подсокольничего, посадил его государю на руку.
– Честные и доброхвальные охотники! – сказал сокольничий, обращаясь к толпе опричников, – забавляйтеся и утешайтеся славною, красною и премудрою охотой, да исчезнут всякие печали и да возрадуются сердца ваши!
Потом, обратясь к сокольникам:
– Добрые и прилежные сокольники, – сказал он, – напускайте и добывайте!
Тогда вся пестрая толпа сокольников рассеялась по полю. Иные с криком бросились в перелески, другие поскакали к небольшим озерам, разбросанным как зеркальные осколки между кустами.
Вскоре стаи уток поднялись из камышей и потянулись по воздуху.
Охотники пустили соколов. Утки бросились было обратно к озерам, но там их встретили другие соколы, и они в испуге разметались, как стрелы, по всем направлениям. <…>
Но всех славнее и удивительнее выказал себя царский кречет, честник, по прозванию Адраган. Два раза напускал его царь, и два раза он долго оставался в воздухе, бил без промаху всякую птицу и, натешившись вдоволь, спускался опять на золотую рукавицу царя. В третий раз Адраган пришел в такую ярость, что начал бить не только полевую птицу, но и самих соколов, которые неосторожно пролетали мимо него. <…> Тщетно царь и все бывшие при нем сокольники манили Адрагана на красное сукно и на птичьи крылья. Белый кречет чертил в небе широкие круги, подымался на высоту невидимую и подобно молнии стремился на добычу; но вместо того чтоб опуститься опять на землю, Адраган после каждой новой победы опять взмывал кверху и улетал высоко.
Сокольничий, потеряв надежду достать Адрагана, поспешил подать царю другого кречета. Но царь любил Адрагана и припечалился, что пропала его лучшая птица».

Не смогла удержаться, чтобы не привести отрывок из книги, так ясно и ярко рисующий сцену охоты. Когда читаешь эти строки, поневоле представляешь себе героев тех давних-давних событий, произошедших там, где сейчас шумит огромный город с его многоэтажными домами, машинами и обремененными своими проблемами людьми…