Преграда

    Она всегда приходит ко мне в те редкие моменты, когда я один. Сначала нежная изящная рука с тонкими пальцами, словно ниоткуда, едва касается стекла. Через секунду появляется её белое лицо с тонкими чертами, рыжая копна волос, завивающаяся в причудливые барашки, пленительно развевается на ветру. Пухлые алые губы слегка прикасаются к холодной поверхности, и я вижу, как её лёгкое дыхание оставляет едва различимый след на окне. Я рисую на своей стороне указательным пальцем сердечко. Она приближается вплотную, и кончик курносого носа упирается в прозрачную преграду. Я легонько щелкаю по стеклу, изображая строгую мину. Она тут же резко отстраняется, и яркая белоснежная улыбка озаряет её лицо. Восходящее солнце играет лучами на идеально ровных зубах, их бриллиантовые отблески ослепляют меня. Она закидывает голову, и я могу слышать задорный заливистый смех. Одинокий локон неожиданно выбивается, и сильный воздушный поток бросает его через лицо, прикрывая левую сторону. Она изящным движением пальчика снимает его, и яркая искорка в её небесно-голубых глазах заставляет меня снова прошептать ей те самые заветные три слова. Она тут же становится серьёзной, ровные симметричные брови сдвигаются к переносице и её лицо вновь приближается к окну. Чувственный рот приоткрывается, и я вижу, как розовый кончик языка проводит невидимую линию, едва касаясь верхних зубов. Она кладет руку на стекло и сильно прижимает её, я в ответ прислоняю свою ладонь. Как будто электрический разряд проходит между нашими руками, и я отчётливо чувствую растущее внутри меня возбуждение. Её широкий ровный лоб с усилием упирается в стеклянную перегородку. Я почти физически ощущаю силу, стремящуюся преодолеть на первый взгляд хрупкую преграду. Но и я, и она прекрасно понимаем, этого не произойдет никогда. Я слегка качаю головой, и сожаление, нет, скорее жуткая и страшная обреченность проскальзывает в её взгляде. Она ударяется лбом, ещё раз, снова и снова, увеличивая темп. Я отнимаю руку от стекла и пытаюсь жестами остановить её безумные попытки. Но у меня не получается, она как маятник, размеренно и неотвратимо откидывает голову назад, на доли секунды замирает, и тут же её лоб соприкасается со стеклом, издавая еле слышный гулкий стук. Всё это время она не отводит от меня свой взгляд, теперь уже полный решимости и даже некоторой злобы. Зрачки сузились, губы сжаты в тонкую линию, скулы напряжены, опять удар. Я отчаянно замахал руками, крича ей прекратить это безрассудство, но бесполезно. Тогда я сложил свои руки ладонями друг к другу в жесте немой мольбы. Видимо, моё лицо в тот момент было настолько жалким и ужасным одновременно, что это подействовало. Она успокоилась, медленно и умиротворенно закрыла глаза, и я увидел, как из-под длинных светлых ресниц появляется прозрачная жидкость, прокладывающая себе путь через бледные щёки к дергающемуся подбородку. Собравшись в тяжёлую каплю, её слеза застывает в ледяном потоке воздуха, и я пытаюсь в очередной раз побороть в себе нарастающее чувство собственного бессилия. Я прислоняюсь лбом к стеклу и закрываю глаза. Минута, две, полчаса... ход времени потерян. И вдруг как будто из небытия я слышу звонкий щелчок открываемой двери. Я резко оглядываюсь. Второй пилот садится за свой штурвал. Аэропорт дал нашему рейсу разрешение на посадку. Я медленно поворачиваю голову обратно к боковому окну кабины, на котором уже почти исчез контур женской руки.