Амурские волны

               


   -У нас будет жить сестра нашего дедушки ,- сказала мама нам за ужином.  Наверное,  в большинстве семей самое интересное узнают за ужином.

   Мы с братом,  привыкшие к самостоятельности и полной свободе в квартире,  конечно,  восприняли эту новость настороженно.
   Бабушку  Пашу,  так  её звали,  мы никогда не видели.  Знали ,  что живёт она очень далеко,  в маленькой деревеньке под Курском.  Её муж и трое сыновей - все погибли на войне.  А ей остался громадный дом на краю села,  что недостроили её любимые мужчины,  да жестокая память:  фотография в стекле, где они впятером,  тогда ещё вместе,  весёлые, здоровенные,  живые фотографировались по весне 1941 в курском фотоателье.  Так захотел муж Миша.

   Всё это мы узнали от отца месяц назад - он ездил к бабушке.  Врачи поставили бабушке какой-то "диагноз" и мы с братом знали , что это плохо.  А папа по приезду домой сказал:
   -Нужно забирать тетю Пашу. Я обещал.
   И бабушку привезли к нам.

   Было лето.
   Конечно , бабушка была человеком не городским.В квартире быть долго не могла,  но и дальше двора не ходила - было "боязно".

   У бабушки была мечта!  Она хотела купить пианино! И для этого прикопила денежку.  Но квартирка у нас была маленькая, а мечта должна была обязательно осуществиться!  Бабушка мудрёно называла её "моя последняя воля"
   Муж и сыновья бабушки до войны хорошо играли на баяне и она была влюблена в музыкальные звуки.
   И тогда брат предложил купить аккордеон. Пошли в магазин "Музыка" втроём. Увидели его сразу : ярко-красный, будто из самоцветов с горящими угольками;  с золотой сеточкой (для выхода звука) и с такой же золотой надписью  "WELTMEISTER".
Меха пахли кожей...Маленькое пианино...

   Бабушка согласилась купить его сразу, как увидела. Счастью её не было конца и она даже как-будто начала выздоравливать.
   Серёжа, игравший на гитаре, к сентябрю освоил и аккордеон. И родители решили, что он будет учиться в музыкальной школе.
   Но куда ж он без меня! И меня тоже решили сделать "музыкантшей".
   Брату купили папку для нот чёрную с длинными верёвочными ручками и "теснёным" композитором Михаилом Глинкой , а мне, девочке,  серую - с Петром Чайковским.
   Способности к музыке мы ,  наверное, имели. Особенно Серёжа.

   Я,  конечно, тянулась за ним...Но мне больше нравилась не музыка,  а здание музыкальной школы - величавое,  с колоннами  и  множеством ступенек.  По ним можно было скакать на одной ножке - что я и делала.

   Первое своё произведение я освоила быстро.  Называлось оно  "Амурские волны". Позже я узнала,  что старинный вальс о дальневосточных морях в 1905  году написал одесский еврей,  военный капельмейстер,  который тех морей и не видел никогда, - Макс  Кюсс.
   А мне тогда казалось , что эта мелодия - о нашем городском фонтане,  очень красивом,  многодельном,  где за струйками воды прятались маленькие хитрющие амуры. 
 
   Серёжа научил бабушку играть на  "клавишной" стороне (Серёжа - он такой - он любого научит!),  а сам подыгрывал ей на "кнопочной".
   Всё вращалось вокруг аккордеона.

   За неторопливой,  скованной зимой пришла весна.  Детвора , изголодавшаяся по теплому солнышку,  вывалила во двор,  на траву  футбольного поля.

   Мои близкие и не догадывались , какую ловушку приготовила мне эта весна...
   До появления аккордеона брат "поставил"  меня вратарём нашей дворовой футбольной команды. Мяча я не боялась,  выбегала вперёд,  если мяч надо было отнять, могла и "костыльнуть"  нападающего в азарте...

   Думаю,  пацаны меня ценили . Потому что , когда я поутру шла в музыкальную школу с большущей папкой, вращающейся у моих ног,  матч прекращался и меня провожали с сожалением. Так было несколько дней...Пока не наступило одно утро ,  когда я решила чуть-чуть поиграть и  быстро побежать на музыку.  Пётр Чайковский, покачиваясь, смотрел  на меня с дерева...
   "Чуть-чуть" закончилось , когда спустя  два часа бабушка  Паша ,  увидев меня на поле , вскрикнула :
- Батюшки,  да ты ж в школу опоздаешь!
   Всё в этот день  "обошлось"... Прийдя вечером со школы,  я заиграла " Амурские волны " с особой страстью. Ещё бы - завтра утром - футбол!

   Родители не могли нарадоваться мне - как я хорошо совмещаю две школы : музыкальную и основную.  "Амурские волны" звучали вечерами всё уверенней.  А весна  уже  вовсю играла мне футбольные марши...               

   "Расколола" меня бабушка Паша только спустя месяц , когда я очередной раз вернулась с "сольфеджио".  Она накормила меня и строго сказала : "А теперь давай поговорим ".

   Нужно сказать , что строго наказывала меня только мама , все остальные надеялись на мою порядочность и понятливость. Вот и бабушке Паше я понятливо ,  как мне казалось , объяснила, что я не хочу играть на аккордеоне,  потому что  он мне велик,  тяжёл и от него болят ноги ( особенно-коленки). Хотя синяки и  ссадины на коленях были совсем не от  аккордеона.

   Бабушка обещала поговорить с отцом.  Вечером , поужинав, папа рассказал маме о моих "увертюрах" , сказал, что я заслужила ремня и ещё, что мне нужно извиниться перед всеми.
   Мама тут же решила приговор исполнить, но отец  сказал :
-Пусть объяснит своё поведение.

   И я при помощи и защите любимого брата рассказала чистую-пречистую правду.
   Папа только спросил :
-Больше учиться музыке не будешь ?
   И я на выдохе громко сказала:
-Нет.
   Серёжа продолжал учиться и закончил музыкальную школу с отличием.
   А я ещё играла бабушке, когда та просила,  "Амурские волны ".  Полгода...

   Звали мою бабушку Чевычалова Прасковья Петровна.


   Рисунок  автора.