Первое свидание. Глава 2

Вот они вдвоём. Они. Вдвоём. Не верится. Какой подарок судьбы! Какое везение, что на нём хорошие носки. Даниэля переполняло счастье, хотя он знал наверняка, что выглядит сейчас нелепо, что ситуация сама неловкая, что он успел, возможно, ей показаться повесой, но всё же! И ещё Кристиан сказал, что она хотела его увидеть. Надо не делать и не говорить глупостей. Об этом он думал, идя в мастерскую. Но когда он там оказался, то думать перестал. Он хотел, но не мог. Так он волновался в последний раз перед особой, которая ему нравится, не позже, чем в классе шестом.

В какой-то степени Адели досадовала на художника из-за того, что он всё так устроил. Он пригласил её, ни о чём не подозревающую, сразу же после секретного звонка Дани. Досадовала, потому что она представляла их вторую с Дани встречу иначе - более каноничной. А она выглядит сейчас нелепо, слишком просто и по-домашнему, ситуация сама неловкая, и она успела, возможно, показаться Даниэлю слишком робкой и застенчивой, но всё же! И ещё он смотрит совершенно по-доброму и искренне, если ему, конечно, можно верить...

Ему – то ли сообщнику Вуна, то ли идеологу «Лимба». Весть о вчерашней его «стычке» с Андерсом распространилась по всему городу, не щадя ничьих ушей. Адели было трудно представить его в одной из перечисленных ролей. Хотя, что она о нём знает наверняка? Стало быть, лишняя внимательность и осторожность не повредит. Нужно быть строгой, меньше улыбаться ему, показывать перед ним свою прохладность. Об этом она думала, пока Дани был в прихожей. И вот он вошёл в мастерскую... И всё это растворилось где-то в линиях его естественного очарования и в прямоте тающего взора, обладающего таким особенным огоньком, что она ловила себя на мысли, не дрожат ли её колени.
 
Даниэль после паузы произнёс, облокотившись сзади на мольберт с завершённой картиной «Mеmento Mori»:
- У нас есть время чтобы поменять замок. Кристиан тоже достоин того, чтоб его удивить.

Самозабвенно поправляя белую пену своих волос, Адели промолвила тихо и с явным смущением:

- ...Собственница – моя тётя Мари, так что нужды особой нет. Я живу в соседней квартире.
 
- Ты поёшь? – и на лице Дани проявилось большое удивление , когда он быстро задал этот вопрос, точно вдохновляясь от прекрасной мысли.

- Да, - ответила она.

- О, ты поёшь! Я слышал это однажды, находясь здесь. Какое совпадение! У тебя чудесно, прекрасно получается! – с этими словами неподдельного восхищения Даниэль подошёл ближе.
- Благодарю...
- Значит, ты была всё время вот так, за какой-то стеной? Только подумать! Я тебя искал, а ты сама нашлась, - об этом он молчать не мог  хотя понимал , что его речь и действия сейчас живут отдельной жизнью. Короткий взгляд Адели в ответ. Нежный, тихий взгляд. Дани понял, что он - дома. Сциллы и Харибды, странствия, чужие берега, бури. Они вели к её теплу. Она поспешила лёгкой рукой указать на одно полотно, находящиеся за её спиной и промолвить с улыбкой:

- Красиво...
- Невероятно, - согласился Дани, не отрывая наслаждающихся глаз от неё. Но спустя секунду он решил, что излишне навязчив, и адресовал внимание новому полотну в коллекции де Снора. Именно его девушка рассматривала до того, как явился Даниэль. Именно оно оказалось своебразной отдушиной от того непомерного ликования, что происходило у неё внутри, и от того, как сейчас её Дани близок. А картина была воссоздана по памяти художника и показывала дымные, пепельные акварели, обозначившие фасад высокого ажурного здания - почти сказочного, с галереей на последнем этаже. Но картина оказалась вялой и бесхарактерной, не такой выразительной, как ранние работы Кристиана. Как будто он творил от скуки . Адели пояснила:

- Кристиан сказал мне, что будет писать картины основных ярких мест Мидиана. Вот это самый роскошный ресторан, который здесь есть. Представляю, какой там вид... - говорила она без какого-либо подтекста. Её речь лилась медленным серебристым водопадом. Она добавила, снова вдруг теряясь:

- Хотя я не знаю, почему город этот так нравится ему.
- А тебе разве не нравится Мидиан?

Вкрадчиво, с детской серьёзностью и грустью она промолвила:

- Я привыкла к другому. К яблоням. Раньше я жила в небольшом спокойном городке. В окно моей комнаты смотрел яблоневый сад, а здесь... здесь как-то мрачно.

- Просто надо кое-что поменять! – и Даниэль широким жестом раздвинул шторы.

Хлынул свет. Они посмотрели в окно, на мир, впервые вместе. Они пока не знали, что полюбили этот снег, безжизненный холод и блески солнца на заледенелой гладкой Лете – всё, что увидели сейчас.
 
«Дани, ты расписался вчера на моей груди!» - донёсся весёлый крик из-под окон. Даниэль нерешительно взглянул вниз. Там было три девушки, которые, видимо, смогли проследить, куда он направляется. Да, они из «Лимба». Да, одна из них подняла майку в доказательство своих слов. Они смеялись. Даниэлю, соответственно, стало неловко. Он быстро и небрежно закрыл шторы, как будто ничего странного не происходило, и , выдавливая улыбку, сказал Адели:

- Я вот подумал, что и так вполне сносно. Ты любишь кофе? Давай немного похозяйничаем?

Адели добродушно пожала плечами.
 
Стук в дверь. Возможно, Кристиан. Даниэль отварил. На пороге стоял старенький дед, похожий на гнома, который дребезжащим голосом обратился к Дани с явной ненавистью:

- Ах ты бессовестный!..
- Прошу прощения ?.. – оторопел тот.
- Да как тебе не стыдно было убивать Артура?! – громко укорял он. Дани стиснул зубы и как можно спокойней сказал ему, закрывая дверь:

- Вы очень ошиблись. Всего доброго!
 
После он уже предстал перед Адели без прежнего энтузиазма. Она заметила, что его точно задели за живое. Что-то в его глазах, что-то в уголках его рта и во всех движениях сейчас показывало не зажившую рану. А вместе с этим снова пришло к нему явное ощущение того, что его встреча с Адели не должна была случиться сегодня. Он даже под угрозой смерти не сказал бы причины. Но в этом есть необоримая тревога.

На кухне (на такой очень холостяцкой кухне) Дани решился среди бедлама приготовить кофе, благо имеющийся в запасах де Снора. Они говорили о посредственном: об образовании, о том, как делают фарфор для чашек, о погоде на ближайшие дни. Адели сразу же смогла пронаблюдать одно из его основополагающих качеств: переменчивость, почти как у ветра. Его настроения стихийно сменяли друг друга. Если его можно сравнить с воздухом, то сразу же разумно отметить, что в нём не было размеренного и умиротворённого штиля и в помине. Адели сидела на хорошо освещённой кухне, повременив с кофе, и подкрепляла свои суждения видом Даниэля, прислонившегося к гарнитуру. В нём точно заблудился вихрь со всех четырёх сторон света. Он чуть подсушил губы, отметил тонкие трещинки на них, беспутно всколыхнул волосы, остался в нём чем-то морским и необычайным. Адели хотелось знать про него всё. Ей хотелось ведать, что им движет. Ей хотелось понимать его таинственное – то, что предшествовало, и то, что сейчас творит в его душе. Он казался ей понятным и странным одновременно. Она задумчиво обратилась к Дани, решившись сказать мнение по поводу произошедшего:
 
- Я им не верю. Ты не такой. И ты не мог убить Артура.

Он был рад её чуткости. И дурное отлегло само собой. Он ответил с раскрепощённой улыбкой:

- Необыкновенно приятно слышать, что ты так считаешь. Не такой, да. А хуже.

И перед Адели предстал уже обольститель с разгорающимся взором. Да, нельзя угадать, каким он будет в последующую минуту. Это её и завлекало и предостерегало. Но не сложно догадаться, на чём делала упор её сокровенная влюблённость. Дани глотнул кофе с несколько самодовольным видом...

Что будет, если перепутать соль с сахаром? Верно. Ничего хорошего. Особенно, если количеством последнего не пренебречь. Гипотетически Дана ожидал другого вкуса. Он вообще не ожидал, что рефлективно и непреднамеренно то количество кофе, которое он должен был проглотить при ином раскладе, окажется на обоях. Адели даже вздрогнула от неожиданного. Через мгновение Даниэль рассмеялся в голос, почти до слёз, восклицая: «Видишь! Я даже порчу чужое имущество! Я посолил кофе! Не пей свой, вылей его куда-либо, выброси его!..» И он просто загородил спиной ту часть стены, где изобиловали крапинки, подтёки и пятна. Провал. Снова. Даниэль чувствовал себя глупцом. А Адели только тихо улыбнулась: « За то теперь художественно...»

- Это абстракционизм, - предположил Дани с умным видом.
- А ты рисуешь? – с особенным интересом подхватила Адели.
- Несомненно, - ответил он, не задумываясь.
- Сможешь нарисовать меня? А то Кристиан однажды сказал, что я его совершенно не вдохновляю.
- Несомненно, - но это уже звучало как-то неубедительно, поскольку Дани только понял, что он говорит что-то не то...
- Я тогда одену лучшее платье, потому что это не самое лучшее. Ты подождёшь минутку? – промолвила она, поднимаясь.
 
- Несомненно...

И она поторопилась сделать запланированное, удалившись к себе. Дани прошептал после того, как дверь закрылась: «Минутку! Я тебя всю жизнь ждал...»