Как зовут вашу дочь?

   Я прилетел в буровой отряд весной 19..2 года в качестве молодого специалиста,выпускника горного техникума.В отряде было человек 30.Несколько ИТРовцев геологов,во главе с начальником,а в основном - работяги: бурильщики,трактористы,промывальщики геологических проб.Обычный полевой народ,скопления которого в том или ином количестве можно было встретить раньше практически в любом уголке нашей необьятной Родины.

    Первым,кто меня поразил (точнее-первой)-была Нинка.Девушка-чукчанка лет 19. То же,как и я,молодой специалист,техник-геолог.При оценивающем осмотре сзади-выглядела она весьма эффектно. Стройная фигурка невысокого роста,все,что полагается пониже спины. Ноги-у оленных чукчей ценится сила и выносливость,а не стройность и размер-вполне дополняли ее привлекательность. В общем и целом -сзади все как надо. Но стоило развернуть ее лицом к себе-как раз на лицо было лучше не смотреть! Сейчас,с грузом прожитых лет и натертых лысиной чужих подушек,возможно все воспринималось бы иначе,но тогда!...После вполне себе приличных "европейских" девушек-сокурсниц,Нинка показалась мне жутко не красивой! Да что там не красивой,просто страшной! Широкое скуластое лицо,широкий приплюснутый нос,но-самое главное-глаза! Они сидели где то глубоко внутри,под кожаными складками в области бровей, и смотрели оттуда острыми чёрными угольками. Потом я где то слышал,что подобные особенности у некоторых северных народов связаны со спецификой природных условий. Зимой меньше слепит пурга,а весной - резкое полярное солнце. А стоило опустить взгляд чуть пониже - наблюдающий упирался им (взглядом) в небольшую но,судя по всему,весьма упругую девичью грудь. И тогда уже лицо не являлось больше местом притяжения,а точнее - отталкивания.

    Надо сказать,что Нинка была настоящим "дитем природы". У ней напрочь отсутствовало какое либо кокетство и прочие ужимки,характерные для особей ее возраста и пола на "материке". В этом я убедился,когда промывальщик Генка - весёлый бесшабашный парень лет 25 - предложил Нинке "руку и сердце" в полевых условиях долины реки Коначан. Это означало,что он,Генка,обязуется ее холить и лелеять в меру своих промывальщицких возможностей,и оберегать от посягательств остальных 29 членов отряда,включая меня и начальника.

   Нинка,ни секунды не колеблясь,собрала вещи и перешла к нему в балок,из которого предварительно был выселен лучший друг Генки - тракторист Саня. Акту выселения предшествовало дружеское распитие фанфурика одеколона со скупой мужской слезой при разговорах за "жисть и за любоф". Медовый месяц у молодых растянулся на целых три,после чего Генка отбыл на дежурной вертушке в столицу - Анадырь,а оттуда - в столицу Москву,гулять честно заработанные северные аккредитивы в длинном-длинном северном отпуске.

   Перед тем,как прыгнуть в вертушку,Генка о чем то недолго шептался с Нинкой. Причем говорил он, а она только стояла,слушала и кивала головой. Когда МИ - восьмой исчез за ближайшими сопками,и улеглись поднятые винтами использованные клочки туалетной бумаги - мы узнали о чем:

 - Генка надолго,однако,улетел,не скоро вернётся! А мне сказал за Саньку замуж выходить! - доложила Нинка любопытным провожающим,оставшимся на вертолётной площадке. Комментарии были излишни. Саня,с улыбкой до ушей, помчался в свой балок,через минуту вылетел оттуда со своим нехитрым скарбом, и тут же пулей влетел в жилище молодоженов на своё законное место,к своей "законной" теперь "супруге". Оставшиеся "свидетели" и "гости" такой своеобразной очередной свадьбы, уныло разбрелись по своим балкам. Нинка,нисколько не смущенная создавшимся положением,продолжала нести свою вахту в качестве геолога на буровой и в качестве жены во вновь созданной таким причудливым образом "ячейке государства".

   Саня,как примерный семьянин,таскал домой зайцев,куропаток и прочую живность, в изобилии пасущуюся на просторах коначанской тундры. Часто они уходили гулять в тундру вдвоём,а когда возвращались - то Саня еле волочил ноги от усталости после долгой ходьбы по кочке,зато Нинка шла легко и непринуждённо,ловко пропуская кочки между ног и улыбаясь. Вот только на рыбалку,на Коначан,он не брал Нинку никогда,хотя та и очень просилась.

  В конце лета,с очередным бортом в Анадырь полетели мы втроём: Нинка,Саня и я.
Нинка и Саня - подавать заявление в ЗАГС (Нинка была уже "в положении"),а я - что бы отдать долг Родине в рядах доблестной Советской Армии. Сдав в контору все,что было положено, а в военкомат - паспорт - я получил денюжку и устроил в общаге на Рультытегина 23 "отвальную", как было принято. В тесной комнатушке на середину был сдвинут стол, ножками которому служили деревянные ящики с водкой,на столе стояла дежурная миска с красной икрой и дежурной ложкой в ней,копченый голец и бутылки магаданского пива,с корабликом на этикетке и каким то мутным осадком внутри. В разгар веселья пришел угрюмый Саня,без Нинки. Когда мы, в очередной раз опорожнив кружки с воплями " за тех,кто в сапогах" вышли с
ним в коридор покурить,он рассказал, что они поругались и расписываться не будут. На мой вопрос,что случилось,Саня ответил,что Нинка никогда не бросит свою Чукотку,тундру,папиных оленей и никогда не переедет на "материк". А Саня не готов стать потомственным оленеводом в колхозе XXII партс'езда. Поэтому Нинка убежала в тундру к отцовскому стаду.

 - Говорит,что хочет рожать по дедовским обычаям,без роддома,в шалаше! - грыз беломорину Саня,- А я на днях обратно в отряд!

 - Сань,ты почему ее на рыбалку не брал? - этот вопрос не давал мне покоя!

 - Да понимаешь,я харитона вытащу на пол-кило,тёмного такого, матерого из глубины, а она тут же у него глаза выковыривает и ест!

 - А тебе что,противно?

 - Нет. Мне страшно! Я вижу у себя под ногами кучу безглазых хариусов. Жутко! Они мне потом по ночам снятся, я их есть не могу!

   Через 2 с лишним года,сидя в той же комнате,за той же, но уже подорожавшей водкой,я слушал своего собеседника из нашего бурового отряда:

  - Про Нинку ничего не знаю,не видел. В нашей экспедиции она больше не появлялась. Слышал,что родила девочку,а чья,от кого- неизвестно. Да и какая ей,по большому счёту разница?

  - А Саня?

  - А Саня следующим летом полетел домой к маме в гробу.

  - Как!!?

  - Завёл трактор,включил заднюю,отвел рычаг сцепления и вылез цеплять волокушу. Сам. Нас не позвал, хотя мы не далеко были. Как и что там произошло -  не понятно. То ли упало в кабине что то на рычаг от вибрации, то ли пружина какая сломалась - только "сотка" дернулась и пошла на Саню как раз, когда он был между гусками. Переехала через него, залезла на волокушу и заглохла. А там же гуски метровые,болотные,сам видел...

  В общем,когда мы подбежали - он был ещё жив.Тундра мягкая до мерзлоты. Потом уже потерял сознание и умер, когда мы в лагерь его на руках несли.
Потом вертолёт, следователь,поиски виновных...вспоминать не хочется. Ну а после запаяли в цинк -  на Гудыме у вояк раздобыли - и отправили домой.

  - А Генка?

  - А Генка с того отпуска так и не вернулся. Закрутил,наверное,на "материке" с какой нибудь мадамой любовь. Там тепло,там деревья,фрукты разные...

   Мы разлили по кружкам водку - по северному,каждый сам себе - и выпили,не чокаясь.

  "Микыну н'ьэйн'эвк'ин тургин н'ээкык?" - "Как зовут вашу дочь?"

   (Русско - Чукотский разговорник).