Глава 1. Незнание своего врага - грозит провалом о

    
(Часть 3. Экипаж машины боевой.)

     Глава 1. Незнание своего врага - грозит провалом общего дела.

 
   “Бог ты мой…. За эту неделю ничего так и не изменилось, – отнюдь не обрадовавшись толпящимся у здания заводоуправления пикетчикам, отметил про себя Кадрин, смотря сквозь тонированные стекла директорского “Сааба” на разношерстную толпу людей, объединенных одним лозунгом – “Долой Кадрина, долой Оберста, нет – сокращениям и безработице!”
- Да, Сергей Олегович, - заметив, как уныло покосился на надоевших всему управлению завода демонстрантов директор, сочувственно поддержал его, сидящий рядом первый зам. – Не уж-то они не понимают, что их стоны и вопли ничего не дадут?! Странные люди... Я бы на их месте не тратил время в пикетах, а ушел бы зарабатывать деньги. Сейчас столько возможностей...
- Сколько?
Хорошее настроение Кадрина, привезенное им из Москвы, вместе со светлыми перспективами, испортилось. Но вина пикетчиков из партии сокращенных заводчан в этом была минимальна. Просто они одним своим присутствием напомнили Кадрину о насущных проблемах вверенного ему завода. Кадрин не чувствовал собственной ответственности, а уж тем более вины за их поломанные судьбы – просто так сложились обстоятельства. Но вот то, что истинный виновник их бед, с точки зрения Кадрина, позволил себе подобные высказывания, директора явно задело.
- Чего сколько? – даже не думая, что его слова шеф воспримет настолько серьезно, заместитель не сразу понял, о чем это спрашивает его Кадрин.
- Ну, ты Лев Самуилович, сказал, что у них сейчас столько возможностей?
- Да...
- Так вот я и спрашиваю – сколько?
Кадрин лишь год назад занявший пост директора Омского Завода Транспортного Машиностроения недолюбливал, если не сказать хуже, своего первого зама. На чем была основана эта неприязнь - Кадрин не знал, но нутром чуял веющую от Оберста угрозу, и постоянно ждал от него какого-нибудь подвоха. Кадрин был готов при малейшей же возможности расстаться со своим замом, но за год совместной работы тот не дал ему для этого ни малейшего повода. Все свои дела и «делишки» Лев Самуилович проворачивал необычайно осторожно и быстро. Настолько, что прижать его компроматом не представлялось возможным из-за отсутствия такового.
Пропустив мимо ушей длинный монолог Оберста, об огромных перспективах открытия собственного дела в Омске, Кадрин не стал опровергать более чем спорные утверждения собеседника, погрузившись в собственные думы.
“По сути, мы нажили себе лишнюю проблему. Двадцати процентное сокращение выгодно заводу лишь в его сегодняшнем положении – без расчета на перспективу. Завтра же, когда нужно будет осваивать новый танк, придется вновь набирать специалистов и рабочих, которых мы недавно лишились по собственной воле. А где гарантии, что на завод через фильтр отдела кадров пройдут именно те профессиональные кадры, что сейчас стоят напротив заводоуправления? Кто будет проверять не родственники ли они крупных и мелких начальников?!”
Вызов в министерство оставил глубокий след в сознании директора ОЗТМ. Если еще неделю назад, он думал, как удержать завод не плаву и дожить до оплаты поставок партии модернизированных Т-80 Кипру и Эфиопии, то теперь он был занят поиском ответа на вопрос, как не потратить всю сумму этих вот-вот подходящих валютных выплат, на запуск в серию новейшего танка, а остатком валютной выручки, если таковая и будет  наконец-таки, расплатиться по долгам, налогам завода и зарплате.
“Да-а, задача не из легких...” – вздохнув, прошептал одними губами Кадрин.
Но и одного движения губ директора хватило, чтобы его многоопытный заместитель тут же забыв о бедных, неразумных безработных, подхватил:
- Какая задача, Сергей Олегович?
- ...?
- Вы сказали задача не из легких...?
Отпираться Кадрин не стал, хотя и не хотел, чтобы Оберст раньше времени узнал о “грозящем” ОЗТМ госзаказе. В то же время и отпираться было просто глупо.
“Не хватало только дать ему лишний повод, усомниться в моем к нему доверии. Тогда он точно не оставит мне шанса на его увольнение.”
- Министерство обороны намеренно заказать нам большую партию новых танков. С условием сдачи первой машины через полтора-два года после заключения контракта.
- Новые танки! Это же прекрасно! Значит не надо будет ломать голову где искать заказы на следующий год. И какие танки? “Девяностые” или “восьмидесятые”?
- Новые. Совершенно новые. Я так думаю, что они пойдут под индексом “сто восемь” или “сто десять”.
- Это случаем не те танки...?
- Да, да те самые, что мы в кооперации с Питером изготавливали в прошлом году. Помнится, одну машину мы сдали, а заделы еще по двум сейчас пылятся в опытно-сборочном цехе. Или они уже в Питере?...

Крановщик козлового крана и бригада стропальщиков водрузили с превеликой осторожностью два больших контейнера, с опечатанными замками на створках дверей и огромными предупреждающими знаками и надписями “ВЫСОКОТОКСИЧНЫЕ ХИМИЧИСКИЕ МАТЕРИАЛЫ” на гофрированных бортах, на подошедшие железнодорожные платформы. И тут же маневровый тепловоз, подцепив эти платформы, оттащил их в дальний тупик сортировочно-погрузочной станции “Омск-2”, дожидаться своей участи. Согласно документам, два контейнера с восьмидесятью тоннами химических реагентов должны были вот-вот уйти на Украину к получателю житомирскому перерабатывающему химическому заводу.

Сразу же, по приезду из Москвы директор ОЗТМ посчитал нужным, прежде всего, заехать домой. Заводские же дела на сегодня Кадрин всецело возложил на Оберста.
- Подготовь на завтра отчет о загруженности заказами наших производств. И объяви сбор всех моих замов.
- Сделаю, Сергей Олегович. Я так понял речь пойдет о новом оборонзаказе?
- Да.

Директорский кабинет пустовал вот уже неделю. Лишь престарелая “очкастая секретарша”, привезенная новым директором с места его прошлой работы не дремлющим дозором восседала в приемной, вознамерившись сохранить неприкосновенность директорских дверей, до приезда их хозяина. Проходя рано утром, уезжая на обед или поздно вечером покидая “небоскреб” заводоуправления, Оберст непременно наблюдал ее на ее секретарском месте. И никогда раньше ее непременное присутствие в директорской приемной не трогало Оберста. Лишь однажды, у него возникло труднопреодолимое желание поинтересоваться у этой скрипучей карги:
“А вы, Тамара Павловна, по нужде свой пост покидаете или терпите до последнего?”
Он так хотел спросить у нее что-либо подобное, а после того как ее лицо раскраснеется от гнева, а глаза выпучатся из под узенькой “лекторской” оправы очков, громко рассмеяться и под аккомпанементы ее визгливых возмущений в прекрасном настроении удалиться на обед.
Но это было давно. Сегодня же вот уже десятый раз, в течение какого-то часа проходя мимо открытой двери директорской приемной, Лев Самуилович с гневном во взгляде непременно обнаруживал Тамару Павловну на своем рабочем месте.
“Чертова дура! – сокрушался зам Кадрина. – Ну, выйди хоть на минуту!”
Но секретарь директора ОТЗМ, неотступно охранявшая кабинет патрона, явно не собиралась внимать тайным мольбам Оберста.
“Что ж, - в последний раз бросив взгляд на сидящую Тамару Павловну, Оберст полный решимости добиться своего, решительно зашагал дальше по коридору, вроде как в сторону мужского туалета, - раз ты упрямая – я буду хитрым. И тогда посмотрим! Дура! Старая дура!”
План, точнее замысел, как выкурить старую клячу из приемной, созрел в голове Оберста за время необходимое, чтобы закуренная им сигарета на половину стала окурком.
Эксклюзивный сотовый «китаец» Оберста был его  излюбленным средством связи. Быстро и конфиденциально, минуя заводские, городские и областные телефонные силки и капканы, расставляемые ФСБ и МВД, черная смартфон-«трубка» китайской HTTC доработанная умельйкм позволяла «заму» в случае необходимости проворачивать свои темные дела с минимальным количеством личных и потому лишних встреч.

“Это я… Узнал? У меня проблема… Что значит, мое личное дело?! Если ты и твои дружки не сделают то, что я скажу, “мое личное дело” перерастет в групповое уголовное…, - не удовлетворившись полученным из “трубы” ответом, вспылил Оберст.
Обычно спокойный и непробиваемый Лев Самуилович, в этот раз “завелся” с полуслова. Что красноречиво говорило о том критическом положении в котором он теперь и пребывал.
“Почему? Потому что вернулся главный и первым делом поинтересовался вашими “железками”… А-а, дошло наконец-таки?! Это, хорошо, что понимаешь! В общем, слушай…”
Криминально-шпионская машина, действующая в Омске, заработала подобно заведенному часовому механизму. Не успел Оберст после телефонного звонка сделанного с площади перед заводоуправлением, подняться на свой четвертый “директорский” этаж, а в директорской приемной уже звонил городской телефон.

“Да, приемная... – взяв трубку, задребезжавшего противными колокольчиками, телефона, обыденно произнесла Тамара Павловна, привыкшая, за свой продолжительный рабочий день, не один десяток раз отвечать на всякого рода звонки. – Синилина Тамара Павловна…? Да это я... А в чем дело? Что? Пожарная служба...?”
Дальше, сколько-нибудь связанной речи от Тамары Павловны звонившие пожарники не услышали. Из ее уст вырывались в основном лишь отдельные и несложные предлоги. При этом лицо ее напряглось, из необычайно спокойного превратившись в испуганное окаменелое изваяние. Лишь в самом конце этого одностороннего разговора, Тамара Павловна смогла выдавить из себя:
“Да, я сейчас буду...”
Лишь только трубка легла на спусковые клавиши телефонного аппарата, оцепенение, еще секунду назад, всецело владевшее Синилиной, спало. В одночасье, завершив если не сказать побросав все свои дела Тамара Павловна, не забыв о пунктах заводский инструкций по безопасности делопроизводства и о режиме секретности, скорее на чисто рефлекторном уровне нежели осознано, убрала все папки и документы на места и тщательно проверила заперты ли дверцы сейфа и полки рабочего стола. А уже после этого, Синилина пулей вылетела из приемной, на бегу накидывая на плечи свой непременно серый жакет.

- Как, вы уже уходите, Тамара Павловна?
- Лев Самуилович, - из-за излишней торопливости не могшая попасть ключом в замочную скважину замка входной двери, оглянулась Синилина. – У меня в квартире пожар! Надо срочно ехать!
- Да вы что?! Вам кто-то позвонил?
- Да, пожарные.
- Боже мой! Конечно, надо ехать! Срочно езжайте!
- Ага... – в знак благодарности за понимание Тамара Павловна лишь кивнула головой. Ни на что другое ее уже не хватало, так как она была всецело погружена в борьбу со строптивым замком. – Да что это такое?! Закрывайся же...!
Но замок был словно заколдован. Ключ ни в какую не хотел до конца входить в скважину. Всех усилий хозяйки директорской приемной хватило только на то, чтобы вставить его лишь наполовину. Дальше же ключ не шел: ни шел  - ни туда, ни сюда.
- Позвольте, я вам помогу, Тамара Павловна?
- Что? – все же не оставляя попыток до конца вставить ключ, Тамара Павловна бросила на Оберста вопросительно-умоляющий взгляд. – Чем?
- Сейчас я вызову для вас служебную машину и она...
- Нет! Не надо, Лев Самуилович… У меня своя машина – маленькая, верткая…. Сама я быстрее долечу. Лучше Вы закройте эту чертову дверь, а я побегу.
- Конечно, конечно.

Оберсту только этого и ждал. Придуманная Львом Самуиловичем комбинация полностью удалась. Бросая все дела, Синилиной, как он и предполагал, тщательнейшим образом подготовила приемную к закрытию, но, столкнувшись с “неисправностью” замка перепоручила ему – Оберсту окончательное закрытие кабинета.
“Промашка вышла. Ну ничего, исправим, – лишь только его рука легла на торчащую из связку ключей, отметил для себя Оберст. – Я и не знал что у нее своя машина. Теперь главное, чтобы она жила не за ближайшим перекрестком.”
Добросовестно провозившись с дверным замком несколько минут, достаточных для того чтобы к примеру в случае женской забывчивости, Синилина успела вернуться назад скажем за ключами от своего автомобиля, Лев Самуилович, бросил это бесполезное занятие и поспешил в свой кабинет.
“Сейчас быстренько отсылаю факс, регистрирую в базе данных аферу и вызываю плотника менять замок. Да, не забыть бы поменять ключ на связке Синилиной.”

Светло голубая «Kia Pro Ceed» – в версии GT, не соблюдая правил, и не реагируя на светофоры, неслась по улицам Омска, искусно лавируя в транспортном потоке большого города. Водители других авто и пытающиеся перейти дорогу пешеходы шарахались от проносившегося мимо четырех колесного болида, в ярости и бессилии, бросая в след лихачу колоритные, в основном не цензурные, комбинации всем понятных выражений. Но лишь немногие из них успевали разглядеть, что виновником их ярости был не зеленый мальчишка, дорвавшийся до баранки, и не подвыпивший “новый русский”, а «не первой свежести» молодости дама. И тогда из их уст вырывались либо еще большие проклятия, либо граничащие с боевыми воплями американских индейцев крики удивления и поддержки:
“Эгей, красотка...! Мишель Шумахерова...! Перечница с турбонаддувом...!”
Правда, Синилину, ведущую свою “КИА”, так, словно она и в самом деле Михаэль Шумахер – чемпион гонок “формулы 1”, сейчас меньше всего волновали страхи и треволнения обгоняемых ее мужчин-водителей. Сейчас она уже была там – в горящей квартире. Ее сознание вместо красных глазков светофоров рисовало алые языки пламени, вырывающиеся из окон третьего этажа, красные корпуса пожарных машин, серо-желтые силуэты пожарных, раскатывающих рукава и пронзительный крик оставшейся в квартире внучки.
“Танюшка! Танюшка! – в голос кричала Тамара, продолжая нивелирно орудовать баранкой, просто не представляя как она будет жить дальше, если с оставленной ей на пару недель внучкой случиться несчастье. – Боже наш, Исуси, помоги моей девочке! Спаси ее, Господи!”
Как это не парадоксально, но секретарь директора ОЗТМ, в прошлом бывшая профессиональным гонщиком и офицером ФСБ, была необычайно верующим человеком, который, в критические моменты вспоминал о возможностях современной техники и своих профессиональных навыках лишь после прочтения двух-трех молитв во спасение.
“Где же, ты, Танюшка. Хоть бы знать, что с тобою все в порядке! Черт бы меня побрал! Телефон...!” - наконец-то вспомнив о стоящем в машине “мобильнике” вскликнула Тамара Павловна.
Пальцы ее руки быстро побежали по кнопкам аппарата, тем более что набрать нужно было лишь две цифры - 01.
“Алло. Пожарная...? Девушка... Вы только что получили вызов... Да, на пожар... Прапорово семнадцать – тридцать три... У меня там, в квартире внучка! Как не получали?! Да, ваши машины выехали на Прапорово семнадцать – тридцать три! С чего я взяла?! Вы же сами мне только, что звонили...! Ну, не вы...! Ваши коллеги...!”
Дежурная пожарной службы города не видя смысла в продолжении этого разговора бросила трубку, оставив Синилину в полном неведении.
“Сволочь! – отозвавшись о диспетчере, Тамара Павловна не прекратила свою автогонку, а наоборот лишний раз пришпорив спрятанных под капотом лошадей, кинулась набирать очередной номер телефона.
“Сергей?! Это Тамара! Там у меня квартира горит! Беги туда! Там Танюшка! Может пожарники ее вытащили... – чуть ли не рыдая в трубку, умоляла Тамара.
И вдруг, в следующую секунду, идущий по центральному шоссе Омска за сто километров в час “кореец” резко затормозил, вильнул задом и, проскочив “закрытый” светофором перекресток, замер на встречной полосе. Тамару и ее машину спас лишь красный свет в противном случае избежать крупной аварии им бы не удалось. Но этот малозначительный нюанс сейчас ее не волновал. Она, сросшись с телефонной трубкой, словно не замечала, ревущие мотором, автомобили, которые вот-вот должны были получить зеленый свет, и устремиться к ней и ее «КИ», стоящих на их пути.
“Как, пошутили? Обманули? Меня обманули? Ты точно сидишь у меня дома? И Танюшка с тобой? – не веря словам Сергея Кадрина, а это был именно он, все уточняла и уточняла Синилина. – Зачем? Я тебе верю... Нет, нет! Я не буду с ней говорить! Я не в той форме! Зачем пугать девчонку...?”

Оберст, закрыл на внутренний замок дверь в приемную, уютно расположил в кресле секретаря свое грузное тело и в каком-то дьявольском упоении стал вершить очередное черное дело. Набранный на компьютере текст послания фирме посреднику с вмонтированными в него отсканированными подписью Кадрина и несколькими заводскими печатями одним нажатием на мышку превратился из электронного вида в материально осязаемый отпечатанный принтером лист.
“Та-ак.
      Фирме “ЗападУкрХимВест”, реквизиты такие-то...
от администрации ОЗТМ, реквизиты такие-то...
Благодарю за содействие в продаже для последующей утилизации скопившихся на заводе излишков высокотоксичных химических материалов общим весом восемьдесят тонн. Груз полностью отгружен и будет отправлены после перечисления денег по сделке на счет такой-то...
Назначенный гос. директор Кадрин С.О.
Подпись. Дата и печати.
Готово!”
Факс-модем без проблем заглотил лист фальшивки и оперативно отправил его копию, указанному отправителем, электронному адресату. Потерев руки и на всякий случай взглянув на часы Оберст с удвоенной энергией начал копаться в электронной памяти заводского сервера, точнее в той его части в которой находилась закрытая для свободного доступа информация по экономической деятельности завода.
Расчет Льва Самуиловича был прост и в то же время коварен. Записав задним числом в память сервера сделку по продаже каких-то хим материалов, а  заодно несколькими днями раньше вписав распоряжение о переводе танковых бронекорпусов из опытно-сборочного цеха на площадку готовой продукции, с площадки - на погрузочно-разгрузочную станцию, а уж с нее на платформы, номера которых совпадали с номерами указанных в факсе вагонов, Обе6рст не без оснований рассчитывал, что в случае чего вся вина за пропажу танков падет на его шефа. Ведь это с компьютера его секретаря была занесена в память эта афера. К тому же при более тщательной проверке, в записях сделанных факс-посланий, а то, что ФСБ такие записи ведет, Лев Самуилович не сомневался, будут найдены “благодарность за содействие в продаже химических отходов с упоминанием личного банковского счета Кадрина и пришедшее в ответ на него пожелание некой фирмы “ЗападУкрХимВест” продолжать взаимовыгодное сотрудничество. Оставалось только дождаться этого пожелания. Для того же, чтобы не терять время, которого из-за наличия у Синилиной своего автомобиля, было и так в обрез, Оберст позвонил инженеру, отвечающему за хозяйственную часть здания, и попросил снарядить в директорскую приемную бригаду плотников для замены дверного замка.
“…замок сломался. Тут у Тамары Павловны несчастье приключилось, и я ее отпустил домой, а дверь как назло не закрывается. Мне бы не хотелось тут куковать до утра. Сам понимаешь – документы, секреты, оргтехника, в конце концов... Да, пожар у нее. Квартира сгорела... Только что, ей прямо на работу позвонили... Да, не повезло бедняжке...”
Разыгрывая из себя сердобольного начальника и ответственного работника, Оберст меж тем с нетерпением ждал прихода факса и плотников. И молился, чтобы в факсе не забыли указать, что надеются на плодотворную работу не с ОЗТМ, а именно с Кадриным, и чтобы плотники попались порасторопней. У Льва Самуиловича сердце так и скакало в груди от волнения и нетерпения, которые, однако, надо отдать ему должное, внешне никак не проявлялись. Первый зам Кадрина кожей чувствовал, как быстро тает его время, словно знал, что Синилина бывший мастер спорта по автогонкам и отнюдь не бывший служащий ФСБ узнает об обмане не доехав до “горящего” дома и развернет свою быструю Kia Pro Ceed - GT» с полдороги.
Правда, долго пребывать в незнании этих подробностей ему не пришлось. Стоило только одному из пришедших плотников первый раз стукнуть по двери молотком, как в кармане костюма уже стоящего в коридоре первого зама раздалась трель сотового телефона.
“Да, Оберст. ... Уже?! Так быстро? Не едет, а летит? Это плохо. Я еще не закончил... - отойдя от рабочих подальше и повернувшись к ним спиной, полушепотом заговорил Лев Самуилович. – Никто не думал, что она такая смышленая! И почему она так хорошо водит я тоже не знаю! Это не моя вина. И из этого нам нужно выпутываться вместе! Я делаю свою работу, а вы доделайте свою...! Ты понимаешь...? Я еще работаю... Мне нужно время...”

Большой лакированный джип с полностью тонированными стеклами и широкими покрышками вот уже полчаса стоял у тротуара недалеко от продуктового магазина. Очевидно хозяин магазина или его “крыша” заехали проинспектировать свое финансовое хозяйство и, понадеявшись на крепость замков, чуткость сигнализации автомобиля и непоколебимость своего авторитета вот так просто припарковали его к столбу со знаком “парковка запрещена”. Но ни то, ни другое, ни третье, ни капельки не смутило двух цивильно одетых граждан города, очевидно возмущенных таким откровенным, выставленным на показ попранием правил дорожного движения. Выскочив из притормозившей “десятки”, они с дипломатами на перевес кинулись к джипу и, хорошенько разогнавшись, ударили своими как оказалось достаточно увесистыми дипломатами по стеклам передних дверей. Послышался треск осыпающихся стекол. Громко взвыла сигнализация. Еще громче хлопнули вскрытые изнутри двери. И уж совсем оглушительно завизжали пробуксовывающие покрышки полноприводного монстра. Не прошло и пяти секунд, как джип уже летел по встречной полосе наперекор автопотоку.
Понадобилось еще секунд пять, чтобы хозяин джипа, ошеломленный подобной дерзостью двоих неизвестных, выхватив пистолет, и растолкав своих продавщиц, выскочил на улицу. Выскочил, лишь для того, чтобы увидеть, как его дорогой автомобиль на большой скорости влетел в не намного медленнее идущую голубую “КИА”.
Удар был ужасен. Маленькую “корейку” буквально разорвало на две части, одну из которых подмял под себя джип, а на второй “споткнулся” идущий следом КамАЗ. В следующее мгновение еще несколько машин “воткнулось” в это торнадо разлетающегося в разные стороны искореженного металла.

Разношерстный состав из нескольких десятков вагонов, цистерн и платформ с грохотом раскачивающего его тепловоза подался назад, замер на секунду и, не спеша, покатился вперед. Его бесчисленные колеса во все возрастающем темпе грохотали на стыках рельс, отмеряя первые сотни метров пути к западным рубежам России. В самом хвосте состава, отбивая положенную им дробь, мерно покачиваясь, катились те самые две платформы с “химическими материалами”, все дальше и дальше удаляясь от Омска и его огромного завода транспортного машиностроения.