суббота, 19 января

Крещение без крещенских морозов. Пасмурно, ветрено, немного холодней, чем в предыдущую десятидневку оттепели. Привыкаем к новой жизни уже не на празднично-восторженном уровне, но в рабочем порядке испытательного срока. Как раз миновал месяц после последнего выхода на рынок, а мы уже близки к тому, чтобы снова считать деньги, поскольку теперь совершенно ясно, что просто так без счёта их хватать не будет. Так же без триумфа прошёл до конца 148-ой, завершая первое домашнее задание, высидев без особой радости большой кусок ночи, мол, долг верну Морфею днём. ***Дело сделано, и только. Месяц праздников прошёл. Сорок дней зимы! – как долго, старый снег почти сошёл. Выше головы не прыгнешь: после кризиса – застой! Это всё, на что годишься нынче вместе со страной!
148, с.73

Как же надоело!

Сквозит с экрана тухлым туком,
менталитетом от души.
Находишь страх в привычной скуке
родной таинственной глуши!
Смотрю с тем большим изумленьем,
уставившись, что твой баран:
«нет, я не Байрон…» – откровенье
для «барки жизни» океан!

Не дюжий «утлый челн», точнее
в любви «холодный вялый член»
по чисто женским ощущеньям
воспринимаемых проблем….
Пробоиной в борту окошко
законопачено слегка
с эффектом удушенья пошлым
подушкой в раме без стекла!
   
 

С другой стороны

Мне бы публикой являться,
соблазнённым быть в толпе –
проникаться, вдохновляться
тем, чего лишён вполне, –
даром, зависти достойным,
словно ревностной любви,
ничего совсем не стоя
как отдельный гражданин!

Петь, плясать и веселиться, -
перевёрнутый сюрприз, -
словно бес в толпу вселился,
глядя вверх, как сверху вниз!
Наконец-то «праздник, праздник»!
На миру и смерть красна
даже в общем безобразье
беспробуднейшего сна.

Жертв не принятых подвижник,
плоской тенью на стене
перед небом тоже пыжусь
в оглушённой тишине!
Не до бешеных берсерков
с пышной пеной изо рта, –
лицедейских слёз и нервов,
если пройдена черта!

В цеховых «могучих кучках»
с резонансом плотных масс,
как нужда всему научит,
так и спишет про запас!
Лишь намыленной верёвки
не хватало «образцу
сверхтерпенья» в подготовке
боевому мастерству!

Человеческих ресурсов
никогда не достаёт,
выжив с помощью искусства,
обеспечивать приплод!
Невоспитанным остался,
пусть неправым, да живым:
пьяным вешаться собрался,
протрезвел и всё забыл.
               


                ***
Летит неумолимо время,
подмигивая в добрый час
от перепадов напряженья
в подсветке внутренних пространств.
Холодный необъятный космос
за хрупкой плоскостью стекла
морозом давит заоконным,
стихийный нагнетая страх….
Средой воинственно враждебной
раз плюнуть, мир сей раздавить,
а с ним и вечность без пределов
вселенской бездной поглотить!

Однако, есть совсем другая
вселенная ночных светил –
беспечность без конца и края
с избытком юных грёз и сил.
Полюсовое равновесье
диалектических азов.
Нет счёта версиям без вести,
«хромым сравненьям» без стихов!
И «вопиющего в пустыне»
вобрала к благу тишина
на том же уровне едином
среды бессмертной «большинства»!
 


Прости, прощай!

Десятилетия подряд
чего-то ждёшь, на ус мотая,
всё больше то, чему не рад,
забыв о представленьях ранних.

Суженье в точки диафрагм
при выдержках до сотых долей…
На остальное – графомань,
являясь абсолютным полем!

Прекрасных и негодных средств
неподконтрольного творенья
в последней капле перевес
чего любви или презренья?!

Прости, прощай! Прощай, прости,
за выход, что не получился:
усёк, как будто не постиг,
шагнул вперёд и провалился!

воскресенье, 20 января 2002 
Это уже воскресенье без упоминаний об уик-эндах, хотя не без умозрительных теней. С четверга до понедельника последние пару лет режим домашний как бы автоматически смягчался, но не совсем по моей воле. Задачи, которые внутренне уже решались, требовали полной бескомпромиссной самоотдачи. Урывками уже ничего большего, чем раньше, взять было невозможно. И не отдавая себе в этом отчёта, на рубеже 2000-2001годов был устрашён перспективой продолжать отрабатывать на рынке за «подарок судьбы», рискуя остаться без связей с лучшим миром. Кое-как пришёл в себя весной 2001года. Сейчас, наблюдая себя и свои творческие потуги в критический момент на переходе 1994-1995 годов, становиться совершенно ясно, что «переключился» на энергосберегающий режим творческого существования до лучших времён, которые могут и не наступить! Вера в себя, как инстинктивно уходят внутрь нестерпимой боли, пока не могут делать того же самого сознательно, ушла в оболочку безразличия, безверия. Так проще было продержаться и пройти до закономерного конца заданный отрезок пути. Тем труднее и интереснее приходится в настоящем разбираться с самим собой с исчерпывающей ясностью.
148, с.76
               
Странный монолог

«Тяну резину». Не тяну
на тетиву, упругость струн.
Смущает склонность к хомуту,
уже с утра клонит ко сну.
Пространство в звёздных сквозняках.
Свеча в ладонях на ветру,
вокруг смыкается зима, –
навеки в сказанном умру!
Предсмертный миг. Напрасный труд.
Но тоже, как ещё сказать:
буквально, «весь я не умру», –
всё, что живому надо знать!

Не то, что бы совсем, совсем
без мира в доме и тепла,
без сердца и души в себе
вся жизнь мгновенно пронеслась.
Пусть не моя давно война
своей виною достаёт:
свидетельствуя, обвинять
не может конченный банкрот!
Сопротивляюсь, как могу,
но лишь в пределах тупика.
Где в прошлом петельку замкнул, –
там в будущем попал в капкан!

На что надеяться? Куда
махнуть? Махнуться баш-на-баш,
не глядя, словно  взять и дать…
жабо меняю на апаш!
А заколдованную даль
на очарованную близь, –
таёжный лапник на хрусталь
замёрзших окон, лик на лист!
Меняю светлую печаль
на изумительную грусть,
горизонталь на вертикаль,
«мечты, мечты» на красоту!



Терпение и понимание

Как говорится, вот попали
на низшем уровне пласта!
Всё кончено, «пиши пропало»
в начале чистого листа.
Война войной, как «праздник, праздник»!
Играют многие, но кто
обыкновенно побеждает,
снимает сливки, верх берёт?!

Добра наивного вниманье
и неподдельный интерес.
Кто насмерть бьётся, выживая
и наживая на прогресс?!
Не так уж страшен чёрт, пожалуй,
как доморощенный талант,
ведь то, чем время обольщает –
катастрофический разврат!

И здесь, понятно, речь о массе
в цепочке жизни пищевой,
а также о «рыбацком счастье», –
хоть в чём-то каждому везло!
В началах «основных инстинктов» –
суть поддержания среды,
где грани смертности постигнуть –
к ответу важному прийти.

Мне разобраться надо очень,
ни с чем оставшись не при чём,
увязнет ибо коготочек,
как на успех ни обречён!
И обстоятельно, как в прозе
давно пора переболеть
заразой проклятых вопросов
и выстрадать иммунитет!
          ______________

Принципиально право жертвы,
хоть беспринципна правота.
И не поспоришь с делом мёртвых
святым без срама и суда!
И как история ни судит,
не извлекается урок:
другие молодые люди
зажаты в безнадёжный срок!

Другие судьбы от исходных,
другие трудности свои
и в смысле нравственной природы
надежды, веры и любви.
Куда традиции девались,
когда остались образцы
надежд, стремлений идеальных,
как те же дети и отцы?!

Да никуда! Нигде, как было,
там и осталось то, что есть,
в незримом и незаменимом
пространстве испуская весть!
Но преходящая реальность,
пока не схлопнется в момент
и призрачной совсем не станет, –
есть эпохальный инструмент!

И компетентные субъекты
из разных уровней, кругов…
сплошные всё авторитеты…
без лохов или дураков
вчерашней жертвой непомерной,
возмездьем завтрашним живут.
И низвергателей низвергнут,
и палачей своих забьют!
          ______________

С поправкой эволюционной
элементарной простотой
прозрачной в смысле слишком тонкой
живёшь по истине тоской!
В обыкновенном смертном теле
на уровне бессмертья жить,
как будто в настоящем деле
душой пытаешься спастись!

И если я из дома выйду,
вольюсь уже в другой поток
частичкой массы очевидной –
в естественный круговорот.
Войду никем и ниоткуда
ко всем всегда, как никогда,
распространяясь, словно чудо
в одно мгновенье навсегда!

Другое дело, цель стремленья,
формирования процесс,
завоевательское рвенье,
материальный интерес.
Тут не приходится стесняться
употребленья разных средств.
Без этого за гуж не браться,
тем более таскать свой крест!

И в побудительных причинах,
определённо, побеждать
тех самых, у кого учились
играть, права, как нефть качать!
И те, кто в дураках остался,
не в проигрыше, – в них любовь
к известным людям с капиталом, –
одна, как говорится, кровь!
          ______________

А вот у умников отважных,
пожалуй, что ни шанса нет
в нагроможденье общих жалоб
на «громадьё» кошмарных бед!
Кто к справедливости взывает,
кормя виновных на убой,
от аллергии помирают
к самим себе безвинным, ой!

И эти все пути-дороги –
этапы от нужды к тщете,
как от пролога к эпилогу
уже вне круга вечных тем!
По персоналиям не тыча,
бренча на лире из меча,
бряцать которым, как ни тщился –
не получалось ни черта!

И у столпов из остолопов
не видя больше оселка,
спешу «галопом по Европам»
к черте оседлости слегка…
домой, оставшись на отшибе:
при всех известных ни шиша
не остаётся на погибель, –
свободна бедная душа!

Облом в провале – новый кризис.
Преодолеет всё застой.
Кому вершины покорились,
что были горней красотой?
Гомеру преданный Вергилий
не знал до Данта слова ад.
И рай-то выправлен могилой
как абсолютный аттестат!
 
148, с. 79

                ***
В который раз меняется погода.
Посыпал снег, и пасмурная мгла
провисшего до крыши небосвода
отходит на зловещий задний план.

Тревожная контрастная палитра
плюс недостаток праздника в душе
при минусе соблазна на «пол-литра»
на фоне «торжествующих невежд»!

И такова же, видно, суть молчанья.
Поскольку снова выйдет не судьба,
не станешь заниматься мелочами,
не видя блага в промыслах добра.

Уже не тела возраст, возраст века –
заглушка для возвратного пути
в мир аллегорий, мифов и предвестий,
куда не через сердце не войти!

Приходишь к заключению в итоге:
пилюлю больше нечем подсластить;
эпоха-то всё ближе к эпилогу,
а эпопеи может и не быть!
 
понедельник, 21 января 2002
И снег всё-таки пошёл в густом очевидном виде, пожалуй, впервые после 9-10 января, запоминающегося перехода от самых крутых морозов к оттепели, которая всё ещё продолжается. Снова ночь ушла на кухонные посиделки над 148-ой, которую благополучно прошёл «от и до», как и задумывал, а так же над 149-ой, в которой мельком просмотрел весь январь 1995 года. Полдня хорошо проспал, а потом и впервые пошевелил затёкшими членами в смысле пятиминутного моциона на балконе. Тоже дело! Да и время уже: послезавтра минет ровно месяц после последних рыночных нагрузок, если не считать праздничного морозного 8-го января, когда забирали всё своё из камеры хранения.
В какой-то мере пройден немаловажный этап в новых условиях существования в течение обычного отрезка сезона с 21 ноября 2001 года по 21 января 2002 года. Вчера в доме был «помывочный» день с некоторым опозданием, сегодня Оля, наконец, приводит себя в порядок в парикмахерской. Лиза получила ещё один «уд» по предмету, на который вообще не ходила. И должна ещё радоваться. Сизо-серые сумерки теперь сгущаются почти на час позже. Солнце после того как проглянуло в четверг, больше не показывалось. Вчера впервые в новом сезоне видел обновлённый «Спартак» в игре на Кубке Содружества, который продлится до почти конца января. Состояние оказалось никудышным. Ощущалась слабая боль в горле на фоне общей слабости. Тонус понижен, работать никакого желания и интереса. Правда, до свободы просто ничего не делать мне ещё, как до звезды.

Цифры (1982)

Вечер. Снег. Ответить нечем.
Состояние не то.
Сырость пасмурная мечет
вечный холод над листом.

В тишине, пожалуй, жёсткость
неотёсанной стены,
так же дышится, как лжётся 
тылом мировых картин!

Вот, пожалуйста, находка,
чем не точная деталь
в это время дня и года?
Слушай музыку, читай!

После Святок и Крещенья –
пауза в Татьянин день
именин и дней рожденья
для студентов и людей.

Праздник, праздник! Двое суток,
эпохальный поворот:
«десять»-«десять» – это круто, 
суеверный ровный счёт!

Уточню: один плюс девять
и к восьми прибавить два, –
будто тождество с надеждой
на гармонию и лад!

Вот оно что! Две «десятки»…
двадцать лет спустя, увы,
(Удальцова, Юго-запад,
Мэльд, последний проводник!)

Символические даты.
И всего их было пять
на моём веку в ХХ-ом.
Всё в порядке, так держать!



                ***
Презрение растёт необратимо:
соскучились по дьяволу в деталях
из оккупационного режима
который сами для себя создали!
Всё больше гости, призраки чужие, –
продукт полураспада самоволок,
отпали в прошлом продуктивной жизнью,
в которой мифы времени и только!
 
Но чем ни прёт с экрана, как с помойки
непахнущим своим… воспринимаем:
служили вместе, жили, кто как может, –
страна, язык, земля, что мать родная!
Тем более что чудо открывалось
в реальности внезапным откровеньем,
как спрос и повод чистого соблазна
желанной мощи в силу нехотенья!



                ***
Что остаётся от большого мира? –
от разных войн несносные осколки.
Предмет любви утрачен. Нет кумира,
как праздников без моря алкоголя.
Чем меньше жизни, тем сильней желанье
жить каждый день во что бы то ни стало,
чем только можно вне контекста планов, –
в конце концов, всего бывает мало!

Не добирать в обратной перспективе
находками безумные потери:
пусть дико безобразен, но красив ведь, –
неодарён чудовищно, но гений!
Да не стыжусь я за грехи чужие,
мне за свои бы только рассчитаться!
Пусть кочку оседлать – моя вершина,
как на горбу верблюжьем удержаться?!

Ни в чём не виноватых субъективно
на целый полюс сосуществованья
однополярно ощутимо сильно
отбросит… и сведёт вины сознанье!
И это ведь не менее контактно,
чем связь сродства – разрыва возрастного,
хотя бывает просто непонятно,
откуда вестью донесётся слово!
 
«Особенно, когда октябрьский ветер…»
сменился декабря оледененьем,
и вызывают выросшие дети
смесь жалости горючей с отчужденьем!
Немного остаётся вечных истин
с известной профанацией морали,
затмили «самиздатовские» списки
«на грани фола» смелые журналы!

То было по-подвальному противно,
а это отвратительно роскошно.
Богемный андеграунд. Стиль спортивный.
Красиво дико. Пошло невозможно!
А за порой великих ожиданий
опасней память сжатого пропана:
от фавнов ведь давно не отличают
пропавшего единственного Пана!

вторник, 22 января 2002   

В день поэзии

Всё та же держится погода.
По-тихому зима проходит
и ежегодно по полгода
на ожидание уходит
тогда, как летние полгода
ещё чего-то обещают,
не напрягая так жестоко,
когда не слишком обольщают.
«Что наша жизнь»? - лишь вход и выход,
подобно выдоху и вдоху, –
не заковыка, так кавычки,
оковы сказанного слова!
 
Просыпаюсь не без помощи Лизы, но всё-таки, успев выспаться после какого никакого, но прорыва уже в 149-ой тетради. Чувствую себя значительно лучше, чем вчера, и на фоне совсем безрадостной погоды стараюсь сохранить хорошую мину при неважной игре. Едва убежала Лиза, получив сотню, как прибыла Юля! Оля так же со вчерашнего дня недомогает, но держится. Вчера в полночь ТВ-6 Березовского с командой Киселёва была отключена по решению суда и прямому указанию министра печати «красавчика» Лесина. История, так сказать, продолжается, государство и его отработанные вековые реакции – прежде всего! Можно поливать всех от Маркса и Ленина, критиковать, в общем, кого и что угодно, но не дай Бог нечаянно, по глупости, неосторожности задеть действующего Президента или самого маленького, самого зачуханного начальника! Нельзя в смысле и выражении «Низзя!!!» Пострадавший Жванецкий – счастливое достояние телезрителей, желающих помочь. «Помогите Ташкенту!» На высокоинтеллектуальной передаче довольно-таки сдувшего Гордона обсуждается статья «Смерть автора», о том, что такое писатель в прошлом и нынче, о его растворённости в понятии текста, о его призвании, его работе за деньги. Идёт «Телец» Сокурова, подготовка к юбилею великого Зацепина, недавно вернувшегося из Франции, масса спорта из-за границы и всё такое. Незаметно понедельник переходит в тихий вторник. Пока спал, звонил Виктор Сю Ли, добавлял позиции к своему заказу на прошлой неделе. На этот раз у него получилось получше при тех же диких условиях доставки товарного груза до места назначения. Ну, а мы постепенно успокаиваемся, сдерживаем аппетиты, привыкаем к новым условиям существования.
149, с.4-5.
               
Доигрались!

И с чего начать уже не знаю
в круге без конца сплошных начал,
редкостных иллюзий и соблазнов,
где терялся, но не пропадал!
Мимо гибких вешек идеалов
дерзкий слалом с мировых вершин
по пути до полного развала
из режима милого в режим!
Помнишь эти сказочные игры
и отсчёт по выпавшим очкам,
фишки разноцветные, сюрпризы,
чаще неприятные. Вот вам!

Просвистим. Сквозь годы пронесёмся
братские могилы открывать
как фундамент проклятых вопросов…
пафоса основой, так сказать!
Разрушая лучшее, что было,
свой возводим новый Вавилон
вместе с поколением дебилов
для грядущих прогрессивных войн!
Без синдрома страха нет размаха,
как без указания вождей
нет природы, символов и знаков,
маломальски значимых идей.

Грязной прозябающей столице
в «без отделки поданных мирах»
чем-то сокровенным поделиться
не с кем, откровенно говоря!
Словно государственная тайна
из сакральных истин прописных,
процветает подзаконным актом
в деструктивном виде деспотизм! 
Ну, а в утопических романах
с новым всплеском социальных драм
цель искусства – послужить рекламой
для культуры рыночных программ!

В схватках прогрессируем напрасно,
потеряв в безжалостной борьбе
свет в душе и с воздухом пространства
путь сквозь сердце к людям и себе.
И пока играемся в игрушки,
бьются не на жизнь, но за живот
на ступеньках церкви побирушки,
деловые люди в сферах «звёзд»!
Господи! За что же, интересно?
Эхо отвечает: Аз воздам
за безвинность, время или место,
словно отношение к стихам!

               

С другой стороны 2

Что тебе небес просветы
в поглощённой мглой душе,
выжитом пространстве местно-
временных безвинных жертв!
«Новичком уже без понта», -
где-то вышибли всю дурь, -
если делаешь работу
для культуры, – не халтурь!
Средств негодных слишком много: 
оползаешь, словно грязь
в селевом потоке горном,
что кураж утратив власть.
          ______________

Прогорев когда-то с помпой,
провалиться хоть куда,
скажем так, вибрационной
бомбой в пульпу, бред стыда!
Вот она в крутом замесе
та фундаментальность, что
возвращает к интересу
созидательных платформ!

Тоже выискался, Гёте!
Тут же и менталитет,
что зависит от погоды, –
на сто бед один ответ!
Горько плачь, пока не катит,
до откатов доходя
всхлипов радостных, в тетрадях
утешенье находя.
          ______________

Внесезонье, жижа, слякоть.
С крыши зимний сполз покров.
Стоп, «не кукситься, не плакать»
без цитат и лишних слов!
Ветра вешние порывы.
Апокалипсис… Капель…
Климат вносит коррективы
в наш предновогодний день.

Боже, сколько было снега,
прижимал какой мороз!
А теперь уже без смеха
не хватает только гроз!
Потрясают перспективы!
И по всем приметам год
субъективно-объективно
обещает, не дай Бог!