Однажды

Однажды ярко-оранжевое солнце… Однажды ярко-оранжевое… Однажды ярко-…
Однажды… Однажды… Однажды… Стук…
Однажды ярко-оранжевое холодное солнце проникло в моё сознание теплыми нежно-розовыми лучами. Моя мысль прошлась прогулочным шагом от двери и до шкафа и снова погрузилась в своё неспешноё небытие. В её лёгком полудрёме можно усмотреть великое множество неожиданных поворотов и решение, ни одно из которых не будет никогда принято. Она выбирает свое совершенно независимое решение и идёт непроторенной тропой в мир иллюзий и мечтаний, который в существе своём более реален, чем любая из известных мне реальностей.
Решительным движением она смахивает паутину с зеркала, и я вижу в нём своё отражение. Я понимаю, что всё, что было до этого момента совершенно не связанно со мной и моей жизнью, и я отчётливо понимаю, что до этого момента я даже ни разу не решалась признаться себе в том, кто я на самом деле. Но вот отряд тараканов мерно вышагивает вдоль моего сознания, уводя за собой безумно влюблённую мысль.
Роза сделала глоток обжигающего кофе и наконец-то проснулась. Уже утро. Пора собираться в издательство. Она заходит в разноцветную комнату, которую её муж называет гардеробом, а подруги с завистью восклицают – «Рай». В этом раю она каждый день приходит к выводу, что это сущий ад. Она даже подумывала о том, чтобы раздать всю коллекцию и оставить только один шкафчик, но поняла, что без этого ей уже не прожить. Роза каждый день проводит там примерно около трёх часов и наслаждается процессом выбора именно той кофточки или именно тех туфелек. Хотя ей уже далеко за двадцать и она решила, что жизнь неизбежно движется к своему логическому финалу, да к тому же, по её мнению, она и так уже достигла всех высот, она иногда любит мечтать, но всего лишь несколько секунд, которые её муж считает непростительно долгими.
Её жизнь сводится к ежедневному общению с писателями, по большей части наискучнейшими людьми, не разбирающимися ни в моде, ни в современных новинках. Она изо дня в день, превозмогая всё это, решительно входит в офис и часами разговаривает совершенно ни о чём с этими беспомощными марионетками, которых заботит только лишь то, сколько они могут получить за свой роман.
- Так вы говорите, ваш роман о том, что современный человек лишён возможности выбирать, а реклама только навязывает ему свои идей, и прочее и прочее и прочее.
>
> - Госпожа Сворловски, это конечно может показаться глупым, но всё же, на мой взгляд, не лишено идейной целостности, и прочее и прочее и прочее.
И снова мысль в её розовом платьишке подошла к окну. На сотой веточке огромного дерева-небоскрёба сидит птичка сворловски и щебечет о высоких материях, совершенно не понимая смысла всего происходящего. Мысль достала позолоченный портсигар и прислушалась к разговору госпожи Сворловски и очередного писаки. В сущности, они не далеко друг от друга ушли, но ему до неё ещё слишком далеко. Далеко, далеко, далеко. Она открыла портсигар и из него выпорхнули бабочки, оставляя за собой шлейф волшебного порошка. Мысль вдохнула его как можно глубже, чтобы ни одна крупинка не была потрачена зря. Бабочки стройным хороводом покинули комнату. Подул холодный ветер, и мысль вынуждена была вернуться в свою тёплую постельку, где госпожа Сворловски её никогда не беспокоила.
Очередной писака покинул свой кабинет, а Роза попросила никого не пускать к себе. Она открыла блокнот и чиркнула несколько строчек:
 «Высоким моральным духом обладают лишь люди, познавшие до абсолюта материю моды и стиля».
«В этот мир мы приходим, чтобы насладиться красотой сотворённого человеком чуда – чуда первого и единственного – чуда модельерского костюма».
«Человечество мельчает. Предпочитая упиваться своими проблемами и попытками донести их до других. Они, в сущности, не замечают, той совершенной красоты, которую творит Марк».
Ах, Марк. Всегда гладко выбрит. Пахнет сандалом, мускусом и дорогими сигарами. Я могла бы погрузиться в его мир целиком и без остатка. Ах, Марк. Если бы только муж мог стать Марком. Ну, или Марк мужем. Хотя нет. Должны же быть хоть какие-то ценности.
Мысль неожиданно вздрогнула. Госпожа Сворловски отправила её в долгосрочный отпуск навечно. Уж не решила ли она призвать её назад?
 Хотя…
Нет, точно не решила. Мысли закуталась в пуховое одеяло сна. Она может спокойно отдыхать. Никто её тут не потревожит. Всё-таки хорошую хозяйку она себе выбрала. Думает мало, а если и думает, то точно не о высоком. Хотя раньше всё было совершенно иначе. Розу волновали проблемы мира и его будущего, она даже однажды присоединилась к обществу Зелёных, но так же быстро и отсоединилась от него. А потом появился Руциан. Он то и приговорил её к пожизненному мучению в этом издательстве. Хотя, казалось, он её любит. Об этом говорили те маленькие искорки, которые каждый раз пробегали между ними, когда они говорили. А уж если они приближались друг к другу, то тут уж можно было увидеть всё что угодно. И искорки, и салюты, и падающие цветы из неизвестных стран, и бабочек, и птиц. Это то самое. Хотя, может, и нет! И мысль погрузилась в сон.