Икона русской природы - Когда волнуется желтеющая

Если А.С.Пушкина (хотя и с оговорками) все-таки принято относить к числу православных поэтов, то М.Ю.Лермонтова в большинстве случаев рассматривают как поэта-богоборца, не вписывающегося в рамки православной культуры. Эта традиция восходит к В.С.Соловьеву, обвинявшего поэта в  бездуховном «свинстве», «человекоубиственной лжи»  и ожесточенном демонизме.

Однако в русской критике раздавались и голоса в защиту Лермонтова. «Когда я сомневаюсь, есть ли что-нибудь кроме здешней жизни, мне стоит вспомнить Лермонтова, чтобы убедиться, что есть» ,- эти слова Мережковского лучше всего передают то впечатление, которое производит поэзия Лермонтова на расцерковленное сознание русского интеллигента. У Лермонтова мы находим не умозрительное представление о Боге, но живое ощущение Его реальности, Его присутствия в мире.

В поэзии Лермонтова с невиданной силой И РЕАЛЬНОСТЬЮ ЯВИ выражено ощущение метафизического сиротства, богооставленности человечества – состояния, возникшего в результате грехопадения и изгнания из рая.

Весь пафос лермонтовского творчества состоит в поиске высшей гармонии, в стремлении преодолеть одиночество через  восстановление утраченного единства с Богом. Этот пафос духовного восхождения пронизывает и стихотворение «когда волнуется желтеющая нива»…».

С точки зрения своей внешней формы стихотворение представляет собой период – сложное предложение, которое характеризуется полнотой и законченностью выражения мысли, а также специфической интонацией. По своей интонации период делится на две части – повышение и понижение. В данном стихотворении Лермонтова повышение охватывает три первые строфы, соответствующие придаточной части сложного предложения, а понижение – четвертую, заключительную строфу, которой соответствует главная часть предложения. Для повышения в периоде характерно интонационное нарастание, градация.

Восходящей интонационной градации в лермонтовском стихотворении соответствует содержательная градация, которая проявляется, в частности, в возрастании степени одушевления природы.

В первой строфе природа отделена от лирического героя, она предстает как нечто внешнее. Но природа выступает здесь уже не в качестве набора деталей пейзажа, она наделяется своей жизнью и даже одушевляется («И прячется в саду малиновая слива»).

Во второй строфе мы наблюдаем переход от одушевления к очеловечиванию природы. Природа вступает в диалог (пока только мимический) с лирическим героем:«Мне ландыш серебристый \ Приветливо кивает головой» Ключевое значение имеет здесь местоимение «мне» оно подчеркивает, что поэт входит в изображаемый им мир на правах равноправного участника общения, при этом достижение гармонии, преодоление одиночества становится возможным и для него.

Наконец, в третьей строфе на смену мимическому диалогу приходит речевое общение: «   студеный ключ…\ Лепечет мне таинственную сагу…»

Ощущение одиночества, отъединенности от мироздания и связанная с этим тревога преодолеваются не через усилия самого поэта, но через исполненное любви к нему обращение природы. Внешнее становится внутренним, и изнутри идет ответная реакция, порожденная внезапно возникшим ощущением счастья и высшей гармонии: «Тогда смиряется души моей тревога, \ Тогда расходятся морщины на челе. \ И счастье я могу постигнуть на земле, \ И в небесах я вижу Бога».

«Счастье на земле» и чувство близости к Богу оказываются тесно связанными. С-частье – это ощущение себя частью целого, причастности к гармонии мироздания. Но это целое не обезличено, как у пантеистов, отождествляющих Бога и природу. Для Лермонтова Бог – личное существо, и познание его возможно не умозрительно, но через ощущение живого диалога, контакта, которое возникает у поэта в лучшие минуты его жизни под воздействием одушевленной и животворящей природы.

Заметим, что использование традиционного термина «олицетворение» по отношению к образам природы у Лермонтова не вполне передает характер отношения поэта к ним. Нива, лес, ландыш, ключ не просто сравниваются с живыми и разумными существами, они предстают в определенный момент такими на самом деле. Но их жизнь и разум – это жизнь и разум высшей Божественной реальности, обращенной к человеку множеством своих ликов. Замечательный русский писатель Борис Шергин однажды сказал, что русская природа – это икона Господа нашего Спасителя Иисуса Христа. Восприятие природы как иконы присуще и Лермонтову в стихотворении «Когда волнуется желтеющая нива…»

Художественные принципы Лермонтова оказали огромное влияние на всю русскую поэзию ХХ века. Борис Пастернак писал: «Лермонтов в детстве оказал на меня почти такое же влияние, как Евангелие и Пророки». Воздействие Лермонтова часто проявляется в самом непосредственном виде – через использование его художественных приемов и образов, через творческое переосмысление основных мотивов его поэзии. Так, мотив возвращения блудного сына в Отчее лоно, подспудно присутствующий в лирике Лермонтова и во многом определяющий образные особенности стихотворения «Когда волнуется желтеющая нива…»(в евангельской притче отец ,"сжалившись", идет навстречу блудному сыну, который «был еще далеко» и не смог бы сам пройти оставшийся путь), получает своеобразное преломление у И.А.Бунина

И цветы, и шмели, и трава, и колосья,
И лазурь, и полуденный зной…
Срок настанет – Господь сына блудного спросит:
«Был ли счастлив ты в жизни земной?»

И забуду я все – вспомню только вот эти
Полевые пути меж колосьев и трав –
 И от сладостных слез не успею ответить,
К милосердным коленям припав.