Орфей без Эвридики

Он родился семимесячным. И в младенчестве был так слаб, что родители боялись его потерять. Видимо, разлад в их семье, произошел именно из-за этого. Тихая, худощавая мать, никак не подходила на роль идеальной деревенской жены. Сама чуть не умерла во время родов, да и ребенка родила негожего. 
Толи дело другие деревенские девки. Полные, с широкими задами, сильные и уж точно способные выносить и родить.
Он, сам того не зная, явился причиной не любви отца и матери. Они не ссорились нет. Просто перестали разговаривать друг с другом. Так и прожили всю жизнь.  Молча.
Отец естественно пил.
И запирался в маленькой пристройке-веранде. И там что-то мастерил и невнятно пел.
Но не это было его первым воспоминанием.

Дождь и солнце. Вот самое первое его воспоминание. Блестящие капли разбиваются об облупившуюся желтую краску веранды. Брызги, маленькие драгоценные камни, рассыпаются скачут, и еще. И еще...

Когда-то давно, еще когда отец был молод и полон надежд, он построил и застеклил эту  летнюю комнатку. Теперь же, она стояла захламленная и заброшенная.
Старый велосипед без колес. Ржавая пила. Ящик с мелкими хламом, который никогда никому не понадобится, но который так любят зачем-то собирать мужчины...
 Сквозь выбитые окна капли дождя попадали внутрь. И на белом потрескавшемся подоконнике собралась лужа. 

 А в бабушкиной комнате, за стеной работало радио.
Дивная музыка. Спустя годы, он узнает, что это Орфей и Эвридика, Глюка. А сейчас он просто растворился в мелодии флейты, в дожде и солнце.

Ему было  семь лет, возраст, когда вроде бы не должны еще интересовать девочки.
А может и нет, не важно. В тот дождливый и солнечный день он приник к окну старой веранды. И увидел ее. Она шла под музыку Глюка. Легким движением руки она откидывала мокрые черные пряди волос падавшие на лоб. Лицо и белая майка, были мокры, но она не боялась дождя а шла, точно плыла куда то...
Все слилось для него в одну картину. Самую прекрасную на свете. Он видел ее сквозь окно с выбитым стеклом, сквозь ветки цветущей вишни, и все же видел ее хорошо. Она подходила все ближе, так близко, что он смог разглядеть ее лицо. Карие глаза... Или все же она была далеко и он лишь вообразил все это?
Нет, он помнил. Помнил все вплоть до цвета глаз, до черты, до мельчайшей детали.
А когда закончилась музыка, девочка прошла и исчезла из его поля зрения.
А потом заголосил, запел пьяный отец. И ему пришлось уйти из веранды. Тем более что мать давно ждала обедать...
Эту девочку звали...
.....................

Потом была целая жизнь.
Он уехал в Москву учится и работать. Умерла мать, когда он уже был взрослым и работал в КБ чертежником. Умер отец в тот год, когда он получил собственное жилье, комнату-пенал в коммуналке на Покровке. Он продал дом с верандой, купил шкаф для одежды, буфет для посуды, проигрыватель и много пластинок. Остальную сумму прожил потихоньку.

У него никогда не было женщины.
 Он был некрасив, но не в этом дело.
Он был робок, но и не в том причина. У него был неприятный дребезжащий и тонкий голосок, но и с таким голосом он мог бы найти себе половинку.
Он был замкнут. Точно заворожен. Он разговаривал словно откуда-то издалека. Из своих мыслей и видений.

Его сократили из КБ, потому что он плохо чертил. Он перешел в большую, техническую библиотеку. Там он развозил, сортировал книги. Тихий, незаметный трудяга. Так и до самой смерти своей он работал, работал, работал...

Вечером он в своей комнате слушал пластинки. Так вот садился в темноте(экономил электричество) и включал проигрыватель.
Рядом в коммуналке была веселая жизнь. Большинством комнат владела хозяйка, которая сдавала их по отдельности студентам.
Пьянка и веселье, гомон, разговоры до полуночи.

Но он не сердился, не роптал на это. Иногда зазывал какого нибудь одинокого скучающего гостя. И ставил Глюка.
- Послушайте, это совершенно дивная музыка.

Он слушал флейту. И даже когда гость, которому наскучила музыка, исчезал, он все сидел в своем кресле. И думал, про солнце, про дождь стучащий каплями по облупившейся желтоватой краске веранды. Про деревья цветущей вишни. И про девочку идущую под дождем. Ее звали ...
.....

Я не ушел. Мы дослушали музыку и разговорились с ним.
Он как-то проникся ко мне, потому что, видимо я первый, кто выслушал его историю. Историю которой не было.
У меня тогда была вишневая шестерка, "Жигули", которыми я очень гордился.
- Хотите, сядем на машину и поедем в деревню? Найдем эту вашу черноволосую красавицу, ведь наверняка помнит вас, как вы ее, а?
Он вдруг засмеялся, вернее отрывисто хохотнул два раза:
-Ха!Ха!
И замолчал. В тишине было слышно, как на кухне кто-то перебирает струны гитары. 
- Поедемте! Вы как Орфей, спуститесь в ад и заберете Эвридику.
Я всегда был склонен к преувеличениям.
- Нет, что вы, что вы! -Вдруг сказал он и встал.- Не надо.

Он подошел к проигрывателю.
Завел ту же пластинку. И сказал.
- Я думаю, тогда я обернулся.
- Что?
- Я обернулся и она исчезла.- Он улыбнулся.- Мне так легче думать.
-Это странно.
- Да, нет. Есть разные люди. Некоторые слабые. Как я. Но вот музыка помогает. Он помолчал. - Дивная музыка.

Я больше не ходил к нему.
А совсем недавно узнал, что он умер. Мне сразу вспомнилось то, как он рассказывал про ящик с мелким хламом, который держал на веранде его отец. Я вдруг подумал что вот, один проводок или винтик совсем маленький и ненужный исчез на дне ящика и больше никогда не пригодится хозяину...
И  еще   вспомнил его рассказ про девочку, которая шла под музыку Глюка. Это была дивная музыка.
А девочку звали....