Веселая деревня цикл Демон, мертвый и кот

Деревня была большая, нарядная, как на картинке-лубке, и веселая. Местные жители никогда не унывали. Вот и сейчас у них был праздник. Самым главным домом в деревне, конечно, был трактир. Через деревню проходили сразу четыре дороги, и деревенские уже давно не пахали землю, а жили с того, что через них проезжает куча народу.

Вот и сейчас в трактире, в окружении местных мужиков сидел за столом прохожий человек и разливался соловьем. То и дело стены трактира сотрясались от громоподобного хохота. Странник пришел откуда-то с Севера, никто не знал даже его имени, но вот уже на протяжении нескольких часов он был душой компании. Хотя если бы ему сказали, что он – душа компании, прохожий бы очень удивился. Он был невысок, толстоват и слегка прихрамывал. Длинные черные волосы спадали на невиданную в здешних местах одежду –  короткую кожаную куртку, украшенную заклепками.

--А тут я и говорю ему: Хочешь … - … свой!  --  надсаживаясь выдал неместный.
Трактир в очередной раз взорвался ревом тридцати здоровых глоток.
-Ох, - утирая слезы, гоготал местный староста, хлопая себя по коленям. – Ох! Ну ты даешь! О-о-о-о-ох!

-Филипп! Филипп, еще кружку нашему гостю! За мой счет!

Из кухни плавно и даже как-то величаво вышел здоровенный усатый мужик, неся в своих лапищах сразу шесть крупных деревянных кружек.

-Я пойду, - сказал ему староста. – У меня же там свадьба. А ты поухаживай за нашим гостем. Все – за мой счет.

-Спасибо, -- отозвался прохожий, обладавший, как выяснилось, отменным слухом. И поклонился.

-Тебе спасибо, милчеловек! Давно так не смеялся! Будешь назад идти – не забудь к нам завернуть, приютим и угостим, мы – люди широкие!

-И еще раз спасибо! - толстый снова поклонился. Точнее – присел и развел руки в стороны, после чего похлопал себя по щекам, прицокивая языком.

-Кю! – громко сказал странник и пояснил, – Это у нас так выражают благодарность.
Староста залился счастливым детским смехом, и, хлопнув чужака по плечу, вышел.
-Только не буду я по дороге назад через вашу деревню проходить, -- глядя ему вслед, процедил себе под нос чужак. – Нечего по погостам шастать.

Он не заметил, что последние несколько минут трактирщик не сводил с него взгляда.


Староста, выйдя из трактира, перешел через дорогу и вошел в Общинный Дом. Здесь проходили все самые важные события деревни, а замужество его дочки, безусловно, к таковым относилось. Если в трактире собрались почти все мужчины деревни, здесь сидели все женщины. Это был их праздник. В толпе нарядно одетых баб  выделялись двое – жених и невеста, само собой. Нет, трое, одернул себя староста.

Сюда почему-то пришел и еще один гость деревни, хотя делать ему тут было совершенно нечего. Высокий, худой, с длинными белоснежными волосами, да еще и рожа бледная, он производил впечатление старика, хотя был сравнительно молод. «Нет, не старика, -- внезапно подумал староста. – На мертвеца он похож. Живьем замурованного – вон и когти себе отрастил, хоть по деревьям лазай».

Если бы беловолосый мог услышать мысли старосты, он бы искренне рассмеялся. Впрочем, смеяться он давно разучился. Он пришел в деревню с Юга, а там, откуда он пришел, уже давно никто не смеялся. Очень давно.

-Сегодня, Каролинка, мы  посвящаем тебя в женщины! – радостно сказала  самая толстая женщина. Староста мельком подумал, что жениться надо было все-таки на ней. Вон какая, кровь с молоком. Сдобная такая, аж съесть хочется.

Жена старосты сидела за тем же столом, но она была совсем не такой аппетитной, хотя женщина тоже была видная и до сих пор не утратившая красоты.

-Каролинка, мы отдаем тебя Павлу, -- еще радостней сказала толстушка. Ее глаза сияли. Но еще сильнее сияли глаза жениха. Женщина поднялась с лавки, и ,привстав на носочки, надела на голову Каролинки венок из омелы, плюща и водяных лилий.
«А может все не так? – тоскливо думал между тем беловолосый. – Вон как у них глаза светятся. Искренне. Может быть, не стоит?».

-А теперь – пир! – воскликнул староста, идя к дочери. – Милая, как я рад за тебя!
-А я-то как рада, -- скромно потупилась Каролинка. – Спасибо, отец. Пап, а этот красавец –  мне?
И показала почему-то не на жениха, а на беловолосого.
-Да, милая. Кубышечка ты моя!

«Нет, все так, -- еще тоскливей подумал чужак. – Прав был толстый, не из глины Он людей лепил…Из дерьма».

Беловолосый вытащил из-под плаща небольшую тростниковую свирель.
-Прошу минуточку внимания! – он встал, и оказалось, что даже жених, самый высокий из присутствующих, макушкой своей доходит ему в лучшем случае до подмышки.
На него обернулось с полсотни лиц, выражения которых напугали бы любого. Кроме беловолосого. Жена старосты чуть ли не облизывалась.

-Вот это называется Труба Пана, -- беловолосый продемонстрировал всем свирель. – Также она известна как Чертова дудка.
Беловолосый поднес ее к губам и издал такую душераздирающую ноту, что в трактире через дорогу вздрогнул второй странник. «Ага, -- подумал весельчак. – Сдается мне, я здесь не один».После чего замысловато махнул рукой и сказал: За мной, господа! Идем смотреть фокусы!
Сидящие в трактире люди абсолютно синхронно поднялись и пошли к выходу.

-Не в ногу, господа, только не в ногу, -- одернул их черноволосый. – Еще землю продавите ненароком. А вам там еще жить.
В это время из Общинного дома спиной вперед вышел беловолосый. За ним, точно также синхронно из дверей выходили бабы во главе со старостой и женихом.
-Не в ногу, господа, только не в ногу!, -- услышал тощий ехидный голос.
-Это я, кстати, твоим говорю. Мои уже, видишь, вразнобой шагают. Здорово, демонюга.

-Ну почему! – с искренней горечью произнес тощий. – Почему каждый раз – вот каждый раз же! Появляешься ты? Ну какого Бегемота?!

-Так ведь одно дело делаем. Камрад, -- ухмыльнулся толстый. – Тебе стало бы легче, появись вместо меня Кот, или Белый? Давно их, кстати, видно не было. Я уже волноваться начинаю – не случилось ли чего.

-Не смешно. Волноваться он начинает. Кому другому расскажи. За Белого не скажу, а вот почему Кот не пришел – могу объяснить. Ты обратил внимание, что в этой деревне нет ни собак, ни кошек? Только свиньи.

-Так они ж тут людей едят, -- пожал плечами толстый. – Ничего удивительного. Псов и котов наверняка первыми сожрали.

-Дурак ты все-таки, труп. Они не просто людей едят. Они едят много лет их, они своих младенцев кормят кровью. Ни одна собака, и тем более – кошка, здесь бы жить не стала.

-Кошек не бывает, -- погрозил пальцем толстый. – Бывают только коты женского пола. Так ты хочешь сказать, что наш мурчащий друг именно поэтому сейчас не присутствует?

-Ну. Я тебе про что. Он же Наблюдатель,  посланник Баланса. Но сюда не сунулся даже он. Хреново ему тут будет потому что.

-Нам с тобой весело зато, -- буркнул толстый. – Эти же сволочи – толстый внезапно развернулся и с размаху ударил ближайшего мужика открытой ладонью. Голова мужика превратилась в облако кровавой пыли, но толстый уже развернулся обратно. – А, они ж все равно ничего не чувствуют…Обидно прям…Эти гниды не дают людям ни посмертия, ни смерти даже. Те, кого они сожрали, не смогли бы стать ни тобой, ни мной, ни вон Белым хоть, не к утру будь помянут. Они только дерьмом смогут стать. А из дерьма опять вырастает вот это вот только, -- толстый махнул рукой на зачарованных. – Цикл. Заколдованный круг, понимаешь?

-Да..Цветы зла, как писал этот…Бодун?
-Боамунд! Ладно, повели. Сожги потом это место?
-А ты – солью засыпь. Для надежности.
-Диал, бэйби.

В трактире из кухни вынырнул  позабытый всеми Филипп. Он долго смотрел вслед уходящей процессии, а потом вдруг неожиданным движением почесал ногой за ухом.