Яблоки

               
               
                Предисловие (70-е гг прошлого века)
  Новенькие, которых автобус вёз из города, прилипли к окнам, рассматривая места и гадая, куда их поселят.  Варианты предполагались вслух разные…
   Оказалось, что выделенный городским «помощникам» дом для проживания стоит особняком на верху холма слева от шоссе, а справа  в линию друг за другом спешат жилые, не   всегда опрятные, крестьянские избы с участками. Потом вдоль дороги скучно тянется неровная, с мелкими кустиками и травянистыми кочками полоса пустыря, которую вдруг резко и надолго обрывает плотной стеной густой еловый бор, подходящий с двух сторон вплотную к дороге. Глядя на него, можно было бы предположить, что грибов там – вёдрами носить. Шоссе, словно острый язык ящерицы-охотницы, стремительно разрезает плоть леса и интимно сворачивает куда-то влево. Но так, если бы пришлось ехать дальше, однако у дома на холме маленький округлый автобус всех выгрузил и, покряхтев на развороте от старости, тут же укатился обратно, как зачерствевший от времени колобок.
   А если обернуться - обратная сторона, откуда только что ехали, радовала глаз куда более разнообразной картиной: дорога с холма живописно ныряет круто вниз, послушно стелется мостом через мелкую и  не очень широкую речку, затем поднимается опять вверх к темно-зелёным елям, за которыми просматриваются многочисленные острые носы крыш – там осталась основная часть села.  Левый склон вдоль реки по ту сторону моста был забытым и заброшенным кладбищем, выше – кусты орешника и берёзы, между которыми угадывались очертания нескольких одноэтажных примитивных строений - чуть ли не дощатых общежитий для приезжих сезонных помощников. Где-то там, среди них скрыта небольшая площадь с административным зданием управы, куда придётся приходить чуть ли не каждое утро, а дальше опять дома. Автобус провёз их мимо всего этого, и предполагалось, что ребята успели запомнить по пути, где что. С правой  стороны этой ласковой и чистой речушки деревню обнимают поля, а ещё ниже  и дальше по течению, за полями распластались приземистые корпуса свиноферм. Весь пейзаж  лёг на душу сразу, и к этому добавился тонкий щемящий запах яблок  с многочисленных яблонь на личных участках, поэтому только что  оставленный шумный город вспоминался уже чем-то потусторонним и скучным. Ближайшие две недели жизни будет  тишина,  вольный  деревенский воздух среди полей, с которых надо убирать урожай, и вот этот удивительный аромат яблок, который почему-то будоражит и дразнит воображение...

     Дом для горожан, несмотря на всю свою запущенность внутри, в принципе всем понравился. Он оказался большим и крепким, только крыльцо было с проломленной посередине доской. Сразу от входа  длинный коридор разделял пространство на условно женскую и мужскую половину: две большие спальни, где стояли допотопные кровати со стальными сетками и валиками матрасов на них, и к каждой сиротливо прижалась боком  старая обшарпанная тумбочка. Среди грубой аскетичности и уныния этих комнат бельё, аккуратно наложенное на свернутый матрас, белело и светилось каким-то маленьким случайным праздником. Шкафа не было, но несколько крупных крючков на стене рядом с дверью решали вопросы с верхней одеждой. Впрочем, при желании, можно было вешать телогрейки на крючки помельче в коридоре, - их было много. Сам коридор заканчивался большой  кухней с печкой у стены, электроплиткой и большим столом в центре. Две большие скамьи и пара табуреток довершали всю обстановку, хотя надо отметить ещё скамью у другой стены, ведра для воды у входа и незатейливую посуду, сложенную горой в старый большой таз.  Туалеты, как выяснилось, сделаны в отдельном сарае в глубине участка, и там же длинный умывальник с пятью кранами. Дополнительно в сенях на стене висело ещё  два рукомойника с вёдрами под ними. Дачный быт,… простой, суровый, но если все подружатся, то две недели пролетят незаметно…

 Девушки, оглядевшись,  тут же заняли левую от кухни комнату и начали хлопотливо разбирать рюкзаки с вещами, а ребята, побросав рюкзаки прямо в коридоре,  куда-то дружно пропали.
  Это только потом выяснилось, что старшие из них пошли отмечать всех прибывших в списках, а остальные отправились в магазин за едой.  Но девчонки, не сообразив спросить про время обеда в столовой и обнаружив, что ребят уже нет, тут же обиделись.
   В этот раз из города «на картошку» было послано сразу девять человек – пятеро ребят и четыре девушки. Из ребят двое старших были женаты. Отправлены все были, как всегда, по «разнарядке»: совхоз бедствовал, из года в год ему требовалась помощь людьми. Посылали обычно тех, кто помоложе, выплачивая за сезонные работы небольшие деньги, которые, впрочем, всегда были кстати. Заработок был дополнительным к основному в городе, к тому же многим нравилось вырываться в августе-сентябре на несколько недель, отложив столичную суету и собственные проблемы на «потом».

     Когда вещи были разобраны, телогрейки развешаны, всякие мелочи и книжки разложены, обнаружилось, что наручные часы только у двоих, между тем надо было где-то раздобыть еду, так как с утра к четырём дня все проголодались.
    Самой старшей девушкой была двадцатипятилетняя Соня. Она года три подряд приезжала в августе или сентябре «на картошку». Катя и Люда были в первый раз, им было по двадцать одному году, а младшей Тоне (или Тосе, как она представлялась обычно) - девятнадцать. Год назад её уже посылали сюда на пару недель в конце сентября, но тогда всех приехавших «помощников» поселили в одном из тех корпусов, где теперь разместили студентов–медиков. Их тоже привозили  каждый год для сбора овощей, но пораньше на месяц. Почему их привезли сейчас, в сентябре, Тосе было непонятно.  В ту, прошлогоднюю осень с Тосиной работы было отправлено в основном много взрослых солидных людей, и всё поначалу было серьёзно и скучно. Со студентами они пересеклись лишь на пару дней, и те уехали. А потом, … даже вспоминать не хотелось, что было потом, однако девушка с готовностью согласилась ехать в совхоз опять, то ли пытаясь от самой себя убежать, то ли  доказать себе что-то.
 
I.
      Девушки топтались возле дома в нерешительности, обсуждая, стоит ли ждать ребят, или идти обедать (или уже ужинать?) в другую часть деревни, где работала большая столовая. Тося помнила, что кормили там общем-то неплохо. И недорого.  Решили идти обедать и дверь в дом заперли.
   Но тут  кто-то обратил внимание на две небольшие фигурки далеко внизу на мосту, которые обнявшись, двигались по самой середине шоссе. Машины в это время дня ходили редко, а сейчас  и вовсе  было пусто. Тося разглядела двух щуплых мужичков в телогрейках, которые шли, шатаясь и поддерживая друг друга в моменты особо опасного отклонения от вертикали, потому, вероятно, и падения им удавалось благополучно избежать. Но иногда казалось, что всё:  сейчас оба рухнут на асфальт. Девушки молча, завороженно следили за их приближением. С определённого момента стало слышно, что время от времени они ещё что-то хором кричат, а чуть позже стало даже понятно, что  ребята  пытаются петь «Варяга». Это были двое самых младших из ребят – Женя и Толя, и, судя по всему, они были очень пьяны.  Женька всё время затягивал одну и ту же строку. Толя норовил крутить широким брючным ремнём над головой, а на слове «не сдаётся» вскидывал руку с ним вверх, как если бы это был флаг.  Получалось плохо, равновесие тут же терялось, и  Женя ловил товарища. Тогда они начинали петь заново. 
  Тосе захотелось куда-нибудь убежать, и она отвернулась,  остальные продолжали хмуро наблюдать за таким театральным приближением.  Как только ребята свернули с шоссе на дорожку к дому, девушки, почти не сговариваясь, молча и решительно отправились вон мимо них, а  Соня, поймав руку Женьки, молча сунула в ладонь ключи и побежала догонять подруг. Вид пьяных семнадцатилетних мальчишек был невыносим, и девчонки, не оборачиваясь, отправились  в столовую. Начало общения в группе предполагало, мягко говоря, явные недоразумения …

    Уже потом, когда острота неприятной истории сгладилась,  девушки узнали подробности от остальных ребят. Те, оказывается, накупили продуктов, рассчитывая на обед дома, и пошли записывать себя и остальных на завтрашние работы. Младших отпустили с продуктами и водкой домой.  Женя с Толей дошли до моста, не выдержали запаха колбасы и хлеба из авоськи, уселись прямо на обочине, но почему-то решили начать с  водки.  И так как мальчишки были очень голодными, а по воспитанию «домашними» и приличными, то пол-литра на них сказалось критически: ребята опьянели сразу, про сумку забыли и честно пошли «домой».       Придя, они не нашли почему-то дверь, и логично решив, что в дом можно попасть и через окно, полезли спать под крыльцо сбоку, которое оставалось незашитым досками, при этом Женька так и держал данные ему ключи в руке. Как быстро им это удалось, никто не узнал, но, видимо, они увлеклись и под дом, стоявший на высоком цоколе из четырёх больших брёвен, заползли довольно глубоко, где, наконец,  благополучно  заснули. Остальные, вернувшись, долго не могли понять, откуда идёт храп, так как окна были заперты. В общем, когда от девушек стало ясно, что ключи где-то тоже под  домом, Славка, из оставшихся ребят ростом поменьше, но ловкий и крепкий, полез за ними с фонариком в ту же дыру. Вылез, чертыхаясь, весь перепачканный, но с ключами. Потом ребята азартно лили воду из кружек в щели пола, чтобы «пробудить» хоть одного из двух, и по очереди кричали в дыры пошире, стараясь не материться, – так они  пытались выяснить, где еда. Девушки опять всего этого не выдержали и пошли «куда глаза глядят» – то есть, обратно вниз на мост. Там Люда, идущая с самого края шоссе, углядела знакомую авоську с кульками.  Среди прочих продуктов из двух десятков яиц полностью разбитыми, как выяснилось, была лишь пара, а чуть треснутые были не в счёт. И девчонки вернулись в дом, торжественно неся ребятам  «добычу». Те от радости тут же простили девушкам их самостоятельный  поход в столовую, и, бросив возиться с пьяными, расселись за  широкий деревянный стол, ожидая яичницу с колбасой.  Вечер прошёл мирно, к двенадцати ночи все разошлись спать.


                ***
   Длинный автомобильный гудок ворвался в уши спящей Тоси, и казалось, что звук никогда не закончится. Девушка, почти не открывая глаз, села. Гудок смолк. И Тося блаженно упала на подушку. Однако машина за окном загудела опять требовательно и препротивно.
-  Вставай, это нас так будят, - услышала она почти над ухом крик Сони. Гудок оборвался так же неожиданно, как начался. Но за дверью оглушительно гулко по доскам пола затопало сразу много ног.
-  Девчонки! Вставайте, за нами машина, а то останетесь без завтрака, - Володя низким громким голосом за дверью сразу вернул Тосю в реальность. Она глянула на часы у подушки:  без десяти семь.
-  Девушки, - подхватил пробегающий по коридору Вадик (вместе с Володей они были самыми старшими и женатыми), - у вас только пять минут на сборы.  Туалет отменяется. В семь тридцать нам уже на поля…
- Как это? – сонно, не поднимая головы, спросила Люда.
А Катя продолжала крепко спать, отвернувшись от всех к стене.
- На заре ты её не буди… - вдруг грянул хор из трёх хриплых голосов. Смех и топот через секунду раздался уже на крыльце.
   Тепло одетая Соня стояла у самой двери комнаты, где висело небольшое зеркало и быстро, но как-то необычно повязывала платок на голову. То и дело взглядывая на неё, Тося и Люда торопливо натягивали спортивные штаны и свитера.
- Ну, толкните вы Катю-то, - махнула она рукой, явно довольная своим отражением, - ей же ещё одеваться. Я пойду уговаривать шофёра подождать ещё минут пять.
- Катя! – не сговариваясь, вместе закричали  девчонки, но Катя только повернулась к ним лицом и продолжала спать. Судя по всему, она и гудков не слышала.
- Катя, быстрее вставай, все из-за тебя без завтрака останутся, - Тося потрясла спящую за плечо,  ждать реакции не стала и тоже пошла за дверь.
На шоссе в пятидесяти метрах от дома стоял маленький округлый деревенский автобус. Соня и Вадик о чём-то горячо спорили с  водителем, остальные сидели внутри. В том числе и  вчерашние «ползуны» под  дом.
Тося быстрым шагом подошла к ним и виновато пожала плечами: мол, опаздывают. Водитель крякнул и полез в кабину. В это время показались Люда с Катей, на ходу судорожно запахиваясь в телогрейки - утренняя свежесть была ощутимой. Едва все вошли, автобус рванул вниз по шоссе через мост. Уже через пять минут народ поднимался на высокое крыльцо столовой. 

 II.
        Маленький мужичок непонятного возраста на входе в столовую держал большую раскрытую папку с длинными таблицами.  Лично поглядев на каждого и поставив каждому галочку против фамилии, он ласковым голосом объявил, что все девушки после завтрака – на сахарную свеклу. А ребята – с ним. Куда «с ним», не уточнил, но ребята  не спросили. Девушкам велено было ждать машину с водителем Степаном. До её приезда было минут двадцать-тридцать, и все отправились приводить себя в порядок, благо туалетная комната в здании столовой была большой и опрятной. Сообразив, что завтракать придётся очень быстро, девушки в зеркало долго не глядели. Картошка с селёдкой так рано Тосю удивила: в прошлом году утром всё-таки была каша и сыр. А кофе с молоком настроение сразу испортили, так как в остывшей бледно-коричневой жидкости плавали непереносимые с детства пенки.  Оставалась надежда на чай. Но первая партия «помощников» весь огромный чайник кипятка выпила.  Слава с Соней тут же пошли куда-то внутрь просить всем чая.  Пока ели картошку, чай приготовили, но пить его приходилось, быстро перехватывая пальцами  горячие стаканы, обжигаясь и ругаясь, - времени подождать уже не оставалось.
     Ребята пожелали девушкам не унывать и ушли. Повздыхав, вышли и девушки. Перед столовой стояло несколько грузовиков и ни одного автобуса. Народ постепенно распределялся по назначенным видам работ, собираясь возле «своих» грузовиков. Женщин было мало, в основном молодые мужчины, все явно городские, хотя в телогрейках и в грубых рабочих сапогах. Накануне Вадик всем девушкам велел надевать сапоги, не стесняться и не капризничать, так как работы будут очень грязные. Тося помнила, что сбор картошки в мешки был невыносимо скучен и утомителен. Все до колен и локтей были перемазаны землёй, так как в тот год шли дожди. Сейчас небо было высоким, прозрачно звонким, земля упругая, чуть мокрая от росы, и всё предвещало тёплый день, поэтому мысль о том, что в телогрейке придётся париться, а в резиновых сапогах ноги будут гореть, заранее раздражала.
 - Нам надо найти какого-то Степана, - деловито сказала Соня.
- Я пойду к этим грузовикам, а вы к тем, - предложила Тося и тут же пошла к самому первому в ряду.
- Тось, нам автобус дадут, - крикнула Соня.
- Не надейся, такого я не помню, - отвечая на ходу,  Тося дошла до самого первого грузовика в эту сторону дороги и, прыгнув на подножку, заглянула в кабину. Там сидел здоровенный лет сорока водитель, весь заросший щетиной. Глаза его были закрыты, а рот приоткрыт, как во сне. Но большой ноздреватый нос, живущий на лице какой-то своей потаённой жизнью, выдавал бодрствование. Девушка отпрянула, неловко спрыгнув на землю, - на звук шофёр даже не повернул головы. « Ах, так! - тут же рассердилась Тося то ли на его невнимание, то ли  на свой страх, - сейчас он у меня будет любезным!»
- Простите, пожалуйста, - дотянувшись снизу и сильно рванув на себя дверцу, она посмотрела на водителя трогательно и упрямо. По опыту знала, что мало кто мог противиться этому взгляду. – Вы не Степан? Мне очень нужен Степан, - Тося подчеркнула это «мне», как будто речь шла совсем не о работе. Открыв наконец глаза, мужик лениво повернулся к ней с ворчанием «всем нужен этот Стёпка» и застыл. В это время  донесся крик – её звали подруги, которые, видимо, уже отыскали Степана.
- Ой, простите, - девушка обворожительно улыбнулась, - кажется, уже нашёлся, - и развернувшись с этими словами, она побежала вдоль грузовиков почти к последнему в ряду. Сзади громко хлопнула дверь, Тося обернулась и увидела, что мужик вылез, оказавшись ещё больше, чем можно было себе представить. При этом вслед ей он глядел каким-то смешным растерянным взглядом мальчишки, которого обидно обманули. «То-то же!»- отметила про себя Тося.
   Между тем девчонки стояли перед молодым крепким, не слишком высоким синеглазым парнем, с лихо заломленной кепкой. Его грузовик был уже заполнен людьми, - похоже, что последних четверых он брать не хочет. Тося, раскрасневшись от бега, со словами «Здрасьте Вам, поехали!» сходу собралась лезть через борт в кузов. Все засмеялись, и сверху мужчины протянули ей руки.
- Нет-нет! Так не пойдёт! – Степан жестом остановил направившихся к борту девушек. – Ишь, какая прыткая. Вы двое, - он кивнул Кате с Людой, - в кузов, а вы обе ко мне в кабину, понятно?
- А нельзя наоборот? – обиженно спросила Катя.
Но Степан уже садился к себе за руль, а Тося с Соней  побежали с другой стороны. Катю с Людой благополучно втащили через высокий борт молодые ребята. В кузове было ещё несколько девушек.  Все сидели на низких длинных скамьях очень плотно.
    Между тем Тося оказалась рядом со Степаном, от которого пахло чистым стираным свитером и вполне домашним, даже каким-то съедобным запахом – не то молоком, не то свежим хлебом. Он покосился на неё и поехал. Но через десять минут вдруг остановил грузовик у какого-то дома с большим участком. Крикнув на ходу «подождите, я щас!», парень выскочил и побежал к калитке. Девушки  услышали, как из кузова им застучали в заднее окно кабины. Соня, открыв дверь, слезла на подножку и  передала его слова. В кузове заворчали, но уже спокойнее. Через несколько минут Степан вернулся с большим кульком в руках. Он открыл дверь со своей стороны, залез и одной рукой кинул свёрток на колени Тосе. Что-то круглое, тяжёлое чуть не скатилось с колен – девушка едва успела придержать плотный газётный кулёк.
- Держи, не роняй! Подкормить тебя надо.
Тося развернула бумагу и обомлела: два огромных, просто гигантских яблока – она таких никогда не видела, как пара диковинных живых существ, лежали на коленях и источали  дивный острый аромат.  Что это был за сорт, девушка не знала, по цвету было похоже на антоновку, хотя кожица и запах были другими. Степан был явно доволен впечатлением и рулил, негромко насвистывая что-то лихое и непонятное.
- Спасибо, - Тося мучительно думала, что ещё сказать, чтобы не было так явно видно её замешательства от величины подарка. Выручила Соня:
- Неужели у Вас такие яблоки растут?
- Ну да, в этом году такие, - Степан вёл машину быстро и всячески показывал своим видом, что ему не до разговоров. Очень скоро он свернул на грунтовую дорогу, но скорость не сбросил, поэтому девушки отчаянно вцепились в сиденье, так как грузовик подпрыгивал на каждом бугре. Яблоки прижали между собой.
- Впредь опаздывать не будете, - пробурчал он, когда вдруг резко остановился на краю поля. – Ждите, сейчас к  вам подъедут.
- Спасибо за яблоки, - ещё раз поблагодарила Тося и улыбнулась ему от души, как могла.
        Парень только кивнул, не глядя, вылез из кабины и пошёл открывать кузов, чтобы спустить всех девушек. Первыми из кузова вылезли Люда с Катей, но тут подъехал трактор с прицепом, и из кабины кто-то, сидящий рядом с водителем, резко замахал рукой. Степан опять согласно кивнул, крикнул остальным девушкам остаться и закрыл обратно бортик на засов. С трактора на землю спустился тот самый невысокого роста мужчина, который проверял присутствие «помощников».  Он пометил в своей тетради первых четырёх девушек, всех остальных велел везти на следующее поле. Оставленным было дано указание дёргать и потом собирать сахарную свёклу в кучи, чтобы было удобно сразу много закидывать на прицеп трактора… Три - четыре часа работы – обед и потом ещё два часа. Если дадут трактор. На обед идти самим,  недалеко - с полчаса где-то …
   Затем «невысокое начальство» забралось в кабину к  Степану, и через пять минут уже никого не было, если не считать водителя трактора, который, похоже, решил приятно подремать внутри и не выходить к ним до видимых результатов. Девчонки приуныли: поле показалось необъятным.