И совершенно невозможно не слышать голоса небес

Помнишь, плыли вечерние тени,
Сквозь деревья в  свеченье зари
Сад безумствовал в юном цветенье
Пересвистывались соловьи.

Это строки из последней книги орловского поэта Геннадия Попова «Дороги утреннего света» , состоящей из 11 циклов стихотворений. Вышедший сборник в полной мере дает возможность оценить всю неповторимость и обаяние творческой индивидуальности автора.
Ощущение глубины и силы поэтического дыхания возникает уже с первых страниц и не оставляет вас до конца:
И жду, когда обратно потечет
Мой путь сюда как ручеек весенний,
Заранее теряя суткам счет,
На каждый звук выскакиваю в сени.
                («Молчание»)
Пора… свой тост передаю другим,
Сдвигает время годы, как бокалы
И от костров в ущельях светлый дым
Летит, летит за наши перевалы.
                («Осетинский тост»)
Счастливый пудель осторожно
В пушистый снег по грудь залез.
И совершенно невозможно
Не слышать голоса небес
                («Февральский день»)

Интонации поэта пронзительны и искренни:
От пожарища красок немею,
Безоглядно в огонь их иду.
На холодном ветру пламенею
И сгораю у всех на виду.
                (Вот и снова тепло на исходе)
Этот появляющийся на первых страницах парадоксальный круг образов возникает в книге вновь и вновь.
Полыхает листва и не гаснет
На деревьях в замокшем окне,
Словно годы горят в одночасье
В ненасытном холодном огне
                («Снова небо исходит дождями»)
Никого… только звезды немые
Не ответят, кричи не кричи
Снятся руки твои снеговые,
Как студеный родник горячи
                («Никого в мире ночи не вижу»)
Земля горела под ногами:
Душа сгорала без огня,
Тень одиночества, как пламя,
Сжигала заживо меня
                («Судный час»)
Стремясь к безоглядной открытости во всем – в словах и делах, в от-ношениях с любимой и друзьями,  поэт при  этом оказывается «на ветру»,  беззащитным и уязвимым для мира. Вместе с тем за этой внешней беззащитностью и уязвимостью скрывается внутренняя сила, незаурядная творческая воля и поэтический темперамент. Истоки этой силы – в связи с корнями, исконной  рязанской и орловской землей, глубоком чувстве Родины.
Одно из центральных мест в книге занимает оратория «Евпатий Коловрат», которая посвящена прославленному в веках подвигу рязанского богатыря, в неравном бою  с  захватчиками  явившего всю мощь и несгибаемость русского духа. В оратории возникает мотив единства исторической судьбы России, утверждается идея сопричастности живущих ныне русских людей к славному прошлому нашей Родины. Нет, не распалась связь времен,  мы живы и едины, у нас есть не только великое прошлое, но и великое будущее – утверждает поэт:
И нашим судьбам быть на свете
Под знаком негасимых звезд,
Как вековечный на планете
Реки Оки рязанский плес.

Мотивы и интонации, возникающие в книге «Дороги утреннего света» в связи с образами Родины, ее мученической и великой судьбы поражают разнообразием и неповторимостью. При этом интонации плача, молитвы, увещеваний сменяются  нотами обличения, гнева, грозного предупреждения:
Нет, довольно уже здесь свинцовые косы косили
И взращенная злоба по душам хлестала, как плеть,
Мы с любовью идем по нахмуренным пашням России,
Но, наверное, сможем опять за нее умереть
                («На осенней охоте»)

Давно уготованы цепи и плети
Для тех, кто поднимет взыскующий глас.
И впредь не придут нерожденные дети
За нас поквитаться и вспомнить о нас…
                («Воскресенье»-  из триптиха «Апокалипсис»)
Нельзя, сломившись в тяжкой доле,
Сорваться прочь с родимых мест,
Пока стоит, как ратник в поле,
Поклонный крест – Дозорный крест»
                («Поклонный крест»)
Страшнее бомб и автоматов
Бывает время топора
                («Священная война»).
В стихотворении «Клич» появляется  мотив неразрывной связи судьбы русского народа с судьбою  родного языка и отечественной ли-тературы:
Пока хранят родной язык
Народ и письменное слово
И не иссяк еще родник
Всего заветного, живого.

Тема русской литературы – хранительницы родного слова – в книге приобретает  роль лейтмотива, связующего композиционного начала, сводящего воедино содержательно разнообразные поэтические циклы. Геннадий Попов ведет непрекращающийся, напряженный и страстный диалог с великими предшественниками и современниками – братьями по перу. Среди собеседников поэта – Державин и Пушкин,  Тютчев и Полонский, Блок и Пастернак, Рубцов и Высоцкий,  Дронников и Перовский.
Но первое место в этом ряду, безусловно, занимает Сергей Есенин. Его темы и образы возникают в целом ряде стихотворений, включенных в  книгу «Дороги утреннего света». Речь здесь может идти не о перепеве известных мотивов, но именно о сознательной установке на диалог с великим земляком. При этом рождаются строки, исполненные гармонии, красоты и печали:
Тихо гаснет вечер,
                далека дорога,
На заре, как свечи,
                светятся три стога.
                (На тему есенинского:«Задымился вечер, дремлет кот на брусе»)

И, словно ива у воды,
Я снова слышу, что молчало,
Истерлось в прошлом, как следы…
              (На тему: «Не жалею, не зову, не плачу»)
А в парке запыленном
Играет детвора
Я был зеленым кленом
Но…далеко вчера.
                (Август)
Очень важной для поэта является связь с творчеством Бориса Пастернаком, перекличка с образами которого присутствует в ряде стихотворений. Строки Пастернака: «Когда строку диктует чувство, Оно на сцену шлет раба. И тут кончается искусство. И дышит почва и судьба», – отзываются  в книге Геннадия Попова серией запоминающихся  выражений и образов. В этой связи следует назвать, прежде всего, стихотворения «Аз воздам» и «Двойник», где творчество предстает как высший дар и, одновременно, как крест:
Но чувство шлет раба на сцену
И сердце выжжено дотла.
                («Аз воздам»)

Опять надеюсь на удачу,
безумной страсти вольный раб.
И ничего уже не значу.
И самому себе не рад.
                («Двойник»)

Элегический настрой пронизывает страницы книги, посвященные любви. Рефреном здесь проходит мысль о хрупкости и уязвимости земной красоты, о невозвратимости счастливых мгновений земного бытия.
Ничего говорить не спеши:
Что, любимая, скажешь словами,
В непроглядной эфирной тиши
Только Бог и судьба между нами.
                («Наконец в телефонных шумах»)
                …Любимая не надо.
Не оживить цветов в пылающих плодах
В тенистой глубине заброшенного сада
русалок хоровод резвится на прудах…
                («Туман, туман… Я ничего не вижу»)

Стихотворения Геннадия Попова о любви исполнены  тихой музыки:
Бабье лето…
                Лежат облака
На верхушке лохматого стога.
Здесь речная волна глубока
И накатана ветром дорога.

Здесь дрожащие ветки осин
Так светлы, что забыть невозможно,
Паутина на солнце висит…
И тревожно, тревожно, тревожно…

Даже птицы и те не вольны…
Миг прощанья мучительно нежен.
На ветру гребни волн, как челны,
Чередою выходят на стрежень.

Их уносит холодный поток
К горизонтам морозным и снежным.
И кружится осенний листок
На отчаянных крыльях надежды.
                (Из цикла «Наталья»)
Эти поэтические строки не могут не вызвать сердечного отклика у всех любителей и ревнителей русской поэзии…               
Надо сказать, что символика названия книги Геннадия Попова получает разнообразное развитие и отражение в ее содержании:  тема огня и света пронизывает лирическую стихию сборника, не давая взять верх возникающим порою мотивам мрака и «дерзкого уныния».
В небе высоком, в небе печальном,
Солнце, промчавшись стремглав надо мной,
Словно кивнуло мне на прощанье
Огненноликой своей головой
                («Закатное»)
               
Не ночь, а факел очищенья
От клятв, обманов и обид
Горячий пепел всепрощенья
На землю стылую летит
                («А. Загороднему»)

Щемящий миг…
                Застынет изумленно
И распахнется сердцу на свету.
А над листвою огненного клена
Светило набирает высоту.
                («Памяти Николая Рубцова»)

Григорий Свиридов в своей книге «Музыка как судьба» пишет: «Николай Рубцов – тихий голос великого народа, потаенный, глубокий, скрытый».
Эти слова Григория Свиридова приоткрывают тайну души русского народа, скрывающей в своей глубине источники тихого негасимого света и неисследимой силы.
Эти слова могут быть отнесены и к современной поэзии срединной, исконной России, одним из ярких представителей которой является уроженец Рязанской земли, замечательный орловский поэт Геннадий Андреевич Попов.