9 жизней. Жизнь 3. Танго разбитых сердец. ч. 2

                АНГЕЛИНА.
               
             - Да нет, мой ангел, - смешался Франц, - я уже неплохо зарабатываю и вполне могу содержать нас обоих. Просто мне кажется, что этот пройдоха Мигель тебя обманывает.-   

              - Не думаю, - покачала головой Ангелина.- Я получаю в этой мастерской то, что наверняка не могла бы иметь и в первоклассных салонах, а именно: свободу творчества, свободу общения с покупателямии…с драгоценными камнями. Когда мне заказывают ювелирное украшение, я обычно подбираю минералы для него сама. Разговаривая с заказчиком, задаю ему странные с точки зрения обычной логики вопросы. Иногда в результате беседы я делаю совершено противоположное тому, что от меня хотел покупатель. Некоторым это не нравится, они забирают деньги назад и скандалят. Причем со скандалистами всегда разбирается сам владелец мастерской. Ну скажи мне, Франц, кто бы, кроме дона Мигеля, терпел бы такого строптивого работника? -

             -Зато те, кто берут украшения, платят за них вдвое, а то и втрое выше, чем была договорная цена, - насмешливо вставил Вебер. - Так что не убеждай меня, что Мигель - святой бессребреник.-

             - Так вот, - продолжила Ангелина, - я выбираю минерал для очередного изделия не по его стоимости и даже не по его красоте. Я выбираю то, что нужно данному человеку в данном месте и в данное время для создания и сохранения его гармонии с окружающим миром.Я стараюсь «услышать голос» камня, уловить ту подсказку, которую он дает. Ведь это не мир минералов мертв, а мы, люди, слишком закрыты от окружающей нас природы и не слышим ее подсказок. Очень часто свет, таинственно мерцающий в глубинах самоцветов, способен напомнить человеку его собственное «я», запрятанное в недрах его души.- 

            - Хотя я мало что понял из твоих объяснений, ты права, мой ангел,- согласился с супругой барон. 

              Наутро, встретившись в телецентре, Слава и Оксана договорились поужинать в любимом кафе, уютная атмосфера которого так располагала к задушевным беседам. Вечером, выслушав Оксану, Вячеслав задумчиво протянул
             
                -Ну-у… Насколько я знаю, камни - это не только творения природы и ценное ювелирное сырье. Они, если верить эзотерикам*, обладают загадочными свойствами и могут использоваться даже в целебных целях. -  Затем тележурналист стал оживленно рассказывать    - Я как - то делал репортаж о геологах, узнал от них много нового. Ты знаешь, Ксан,- тележурналист со вкусом повторил - КСАН- и восхищенно покрутил головой. -Как звучит! Можно, я иногда тебя так буду называть? - 

                -Оксана сначала хотела возмутиться, а потом лишь пожала плечами и насмешливо спросила   - Кто я такая, чтобы лишать такого хорошего человека такого хорошего удовольствия?-

                -Опять издеваешься? - печально вздохнул Славка.

                -_ Это еще надо разобраться, кто над кем издевается! - парировала девушка. - Так что ты узнал от геологов?-

  -           - _То, что люди, посвятившие жизнь исследованию минералов, относятся к ним как к живым. Геологи рассуждают о памяти камней, об их способности «разумно» приспосабливаться к внешним условиям: кристаллы устают, стареют, они способны отдыхать и даже издавать звуки. Подобно другим живым существам, камни растут в земных недрах, вроде бы способны даже восстанавливать отломанные части и передавать информацию о своем строении на расстояния. Так вот, мой знакомый геолог считал, что минералам хотя и не свойственны все признаки живой материи, но, несомненно, это одна из форм жизни неорганического мира. Чему ты улыбаешься?-

               - Да так, кое - что вспомнила. У тебя бывает такое, что ты только что о чем - то не знал и вдруг в твоей черепной коробке всплывает факт, о котором ты и понятия не имеешь. Остается только удивляться, откуда это знание снисходит в наши бедные головы. Возможно, из вселенского пространства? Так вот, о чем это я…  А, вспомнила… И не улыбайся так ехидно, тебе такие улыбки не идут. -  Девушка обиженно вздохнула и надула губки. Но ей самой очень уж хотелось поделиться с приятелем тем, что, по ее словам, она только что выловила из пространства.   

                - Очень древняя авестийская легенда рассказывает, что в самом начале времен, когда еще не было людей, существовало каменное небо, как защита и охрана нашего мира. Во время вторжения зла на землю небо было расколото и защита разрушена, а мелкие осколки небесного свода просыпались на землю в виде самоцветов. И с тех пор все минералы являются хранителями той небесной тверди, а каждый камень, являясь осколком изначального неба, представляет собой изначальную систему защиты для человека и является потенциальным хранителем силы. -

                - И я вспомнил, - заволновался Славка. - О загадочных свойствах камней говорили не только на Востоке. Философ Соловьев* писал:  « Получается, что внешняя привлекательность камня - самородка словно служит приманкой, стимулом для последующего интереса, переходу к познанию, движению мысли, порой уносящей наше воображение в дальние дали, в неведомые глубины земли, а то и в туманные области поэтических грез.  В каждом из минералов - и в прекрасном и в непритязательном на вид - заключена потайная мысль Природы».

                - И поэтому драгоценные камни и металлы способны влиять не только на поведение, но и на судьбы людей. Ты помнишь, что говорил Бецкий своим ученикам?-

                - Сон разума порождает тьму и чудовищ. Я, кажется, начинаю понимать, что хотела объяснить Францу наша Олеся, -

                Славик, проводив девушку и, неловко потоптавшись на пороге ее квартиры, повернулся, чтобы идти домой, но внезапно остановился и нерешительно спросил: « А какой камень пробуждает воспоминания?».

                - С тобой все ясно! - звонко рассмеялась Оксана. - Хочешь нырнуть в иновременье? Насколько мне известно, символ жизни, надежды и воспоминаний - зеленый цвет. Это - изумруд, малахит или нефрит. Могу тебе одолжить брошь из малахита. И не просто из малахита. Это как раз то, что нужно. Все - таки удивительно, как иногда дальновидна наша судьба. Когда я хотела купить украшение из этого знаменитого уральского камня, то в ювелирном магазине изделий из малахита не было, а была только брошь из малахита - азурита.- Видишь, - и она показала брошь приятелю, - здесь голубой цвет азурита смягчается зелеными тонами малахита. - 

                -Очень красиво, - признал Славка, заворожено рассматривая прелестную вещицу.   

                - Дело не только в красоте, дело в том, что считается, будто многие прошлые мысли и чувства под действием малахита - азурита всплывают из подсознания. Если уж у нас пошла сейчас «эпоха» драгоценных каменей, то почему бы тебе не попробовать их «эзотерических» свойств на практике - может быть, действительно узнаешь, как там дела у Романа.- 

                Зажав в ладони голубовато - зеленую изящную брошь, Славка поспешил домой. Переступив порог квартиры, он замер от неожиданности - перед ним простирался большой зал, на стенах которого висело множество картин, а рядом с ним на белой мраморной тумбе стояла огромная зеленая малахитовая ваза.

                - Роман, наконец я вас обнаружил, - к нему торопливо подошел, промокая вспотевший лоб носовым платком, искусствовед и его куратор в мире художественных ценностей, Петр Павлович Лукин собственной персоной. За десять лет их знакомства Лукин еще больше съежился и ссохся, стал меньше ростом и шагал уже не так стремительно. Но внутренней энергии мастистого ученого, по глубокому убеждению Делюгина, хватило бы на небольшую электростанцию.

                - Проходите в мой кабинет, голубчик, - Петр Павлович шустро засеменил впереди Романа и, открыв дверь, радушным жестом указал подполковнику КГБ на кресло. - Вам ваше начальство уже рассказало о командировке? - поинтересовался ученый.

                - В общих чертах, - осторожно ответил Роман. - Мне сказали, что я должен поехать в Южную Америку, документы мне готовят. А суть моего туристического турне должны открыть вы.-

                - Ну что ж, я так я, - Лукин снял, протер и снова одел очки. 

                - Он словно боится начинать разговор, - удивленно подумал Роман.  -

                -Рома, вам знакома такая фамилия - Зальцберг? - мягко спросил Петр Павлович.

                Делюгин менее всего на свете ожидал такого вопроса. Стараясь скрыть выступившие на глазах слезы, подполковник опустил голову.

          - Я знаю, вам тяжело об этом говорить, но это очень нужно, - продолжил Лукин. - Дело в том, что недавно между СССР и Аргентиной установились дипломатические отношения и у нас появился хороший шанс вернуть Родине похищенные фашистами художественные шедевры. Этот штурбанфюрер ЭСЭС Зальцберг выполнял особые поручения второго человека в нацисткой Германии - Мартина Бормана. Он вывозил с территории СССР культурные ценности. В конце войны, когда стало ясно, что фашистов ждет крах, Зальцберг вывез особо ценные картины в Южную Америку. Недавно нам стало известно, что бывшего эсэсовца видели в Аргентине. Но он, конечно же, уже успел сменить имя. В лицо его знаете один вы. Поэтому и решено отправить подполковника Делюгина в туристическую поездку. Ведь вы же владеете испанским языком, не правда ли? Видите, как все удачно складывается. Встретите Новый год в Северной Пальмире* и отправитесь навстречу лету, в Южное полушарие.-   

              Этот Новый год супруги Вебер решили отмечать в Русском клубе. Они довольно часто посещали собрания, банкеты и балы русских эмигрантов. Несколько раз Франц ходил на собрания немецких колонистов, но быстро остыл. Слишком много там было бывших нацистов, которые все никак не могли оставить надежды на мировое господство. К тому же Франц наконец нашел неплохую работу в строительной фирме « Санта Андре лимитада» и стал хорошо зарабатывать. Вебер даже открыл несколько собственных мастерских по ремонту бытовых товаров. И вот такая встреча с призраком прошлого. Барон отлично понимал, что ничего хорошего ждать от Зальцберга и его друзей не приходится и старался держаться от них подальше, несмотря на назойливое внимание эсэсовца. 

               Русская колония в Буэнос -Айресе жила привычной жизнью. В новогоднюю ночь состоялся ежегодный скаутский бал. Все было как обычно: хор под управлением скаутмастера Гринева исполнил «Боже, царя храни» и «Коль славен наш господь в Сионе». Затем ансамбль, одетый в русские косоворотки, исполнил на балалайках «Светит, месяц, светит, ясный» и еще несколько русских народных песен, потом начались танцы. У Ангелины не было отбою от приглашений, Франц сидел в одиночестве за столиком, попивая крюшон ( на мероприятиях ОРЮР* ничего более крепкого не давали) и наблюдал за публикой.  Он подозвал официанта и стал было делать заказ, но подошедший Серж Лыков жестом, достойным факира, выудил из под фрака графинчик с водкой и порекомендовал заказать селедку, от Брусиловского, которая действительно была очень вкусна.   Водка не была столь же хорошей, но под селедочку шла и они с Сержем быстро выпили полграфинчика; заодно Вебер оказался в курсе всех дел в русской колонии.   

                Старая княгиня Юсупова перестала ездить в церковь на Облигадо, сделалась прихожанкой Пуэйрредоне: на Облигадо, объясняла Юсупова всем, нет больше истинной благодати. А многие, напротив, считали, что божественной благодати нет именно на Пуэйрредоне.   Ужасно перегрызлись между собой монархисты - один из них опубликовал в «Новом русском слове» две статьи - «Крушение одной концепции» и «Сон в эмигрантскую ночь», в которых резко критиковал всех южноамериканских эмигрантов, но особенно сильно - выходцев из Российской империи. Лыков уверял, что злее не могли бы написать и в Москве. Впрочем, он не исключал, что это и есть «рука Москвы». Наконец, вдоволь натанцевавшись, к их столику подошли Ангелина и графиня Орнандо.

              - Живу в Аргентине уже несколько лет и все не привыкну, что здесь на Новый год так жарко, - пожаловалась мужу Ангелина.

                - И снега нет, - подхватила графиня.

                - И в снежки не поиграешь, и бабу снежную не слепишь, и на тройке не покатаешься, - насмешливо продолжил Серж. Затем взял в руки невесть откуда взявшуюся гитару, задумчиао прошелся по струнам и мягким баритоном запел
               
 Разве жить может любовь на страданиях?
 Белая гвардия в грязных окопах,
 Дождь косит струями,как пулеметы,
 Карты вновь выпали на расставание,
 Призраки машут рукой на прощание.

 Бал, блеск свечей, эполеты расцвечены,
 Дамы в перчатках, кареты в бубенчиках,
 Полно, к чему вспоминать уходящее,
 Если не ждет впереди настоящее.

 Странно,откуда мотивы доносятся?
 Не погибал ты в осиновой рощице,
 Не танцевал во дворцах позолоченных,
 С уст поцелуй не срывал озабоченных.

 Суд призываешь, кручиною маешься,
 Будто вот-вот перед всеми раскаешься,
 Вдруг, замолчав отчего -то, таинственно,
 Вновь о любви ты вещаешь единственной.

 Ну отчего же ты плачешь возвышенно,
 Знать очень хочешь быть ею услышанным?
 Чувства, как раны, для жалости выставив,
 Ты, словно нищий, просящий у пристани.

 Разве жить сможет любовь на страданиях?
 Ежесекундно прося подаяния?
 Плетью из слов, ты её загоняешь,
 Жалости просишь, любовь убиваешь... *

         Ангелина слушала романс старого белогвардейца, не замечая текущих по щекам слёз. Шум в зале стих, все подошли поближе и стояли, бледные и взволнованные. Каждый оставил там, в далекой заснеженной России, часть своего сердца. Лыков, закончив романс, тихо предложил:« Давайте выпьем за Россию. Тем более что уже налажены дипломатические контакты и скоро в Байрес должен прибыть корабль из Советов».   

         Лихорадочное веселье, царившее в зале, как - то угасло само собой и уставшие дамы дружно потребовали, чтобы мужчины оторвались от почти пустого графинчика и пошли домой. Супруги Орнандо еще раз поздравили Ангелину, Франца и Сержа с наступившим Новым годом , расцеловались с ними по - русскому обычаю и уехали на таксомоторе.  Лыков вместе с Андрэ, партнером Олеси по танцам, пошел проводить Веберов. По дороге Андрэ неожиданно обрушился на Ангелину 

             - Почему вы, моя прелесть, не бежите отсюда в Россию? Берите своего супруга и скорее уезжайте, пока вас не засосало эмигрантское болото. Интереснейшая тема для психолога - заглянуть в душу эмигранта, особенно русского. Ведь это сплошные комплексы. У эмигранта даже патриотизм, с которым вы все так носитесь, и тот оборачивается фарсом. Это я помню еще в Праге - я был подростком - соберутся у нас мамашины приятельницы и начинают… о чем бы не зашел разговор ! «Да разве здесь груши, что вы, вот у нас, помню, в имении» И груши здесь не те, и помидоры не такие красные, и вода здесь не та, и люди не люди… Что меня бесит больше всего, так это проклятая эмигрантская склонность шельмовать все окружающее… -

 -             - И это можно понять. Они здесь в клетке, а клетка, даже из чистого золота, все равно останется клеткой, - заступилась за соотечественников Ангелина.

      
              - Так поезжай в другую страну, коли эта не по душе!-

          -А что изменится? И в Австралии будет тоже самое, и в Африке.Понимаешь, Андрэ, эта такая душевная тяжесть, которую каждый обречен носить в себе, - грустно вздохнула Олеся. 

                Начальную стадию морского путешествия подполковник Делюгин, а ныне преуспевающий испанский бизнесмен сеньор Родриго Лопес помнил смутно. Забравшись в маленькую, рассчитанного на одного человека каюту, он спал, спал и спал. Выспался на всю оставшуюся жизнь. Поэтому, когда впереди показались очертания берега, Роман был на палубе. К Буэнос - Айресу подходили рано утром, сквозь голубую дымку медленно проступала, розовея на солнце, панорама порта - батареи элеваторов, цилиндры нефтехранилищ, мачты, трубы, краны. Здесь лето было в разгаре, около восьми утра термометр показывал 32 в тени. Он шел по бульвару Диагональ Норте, с удовольствием ощущая под ногами прочные плитки тротуара, не подверженные ни бортовой, ни килевой качке. Жара давала о себе знать - пока добрался до улицы Посадас, где размещалось советское посольство, он устал и взмок так, словно час просидел в парилке. В посольстве Делюгина встретили радушно, снабдили деньгами и рекомендациями, дали адрес престижной гостинице, где мог бы остановиться удачливый коммерсант Лопес.  Проходя мимо газетного киоска, Делюгин купил пачку местной прессы, чтобы поскорее войти в курс жизни столичного мегаполиса. В гостиничном номере новоиспеченный сеньор Лопес принял душ и, одев уютный махровый халат, уселся в кресло, раскрыл газету и тут же вскочил.

              С газетной полосы на него смотрел фон Вебер собственной персоной. Немного успокоившись, Роман внимательно изучил заметку, из которой узнал, что благодаря политики Перона эмигранты не только обретают вторую родину, но и благотворно трудятся на благо Аргентины. В качестве примера журналист подавал образцового эмигранта, немца Франца Вебера, который открыл уже несколько предприятий, где трудятся сотни человек.  Делюгин понимал, что не имеет право на встречу с бароном, он мог провалить всю тщательно отработанную операцию по возвращению картин в Советский Союз, но не встретиться с убийцей и садистом, по чьей милости заживо сгорело несколько тысяч человек, не мог.

           Оружия у него не было. Да и зачем мирному испанскому коммерсанту оружие? А вот подполковник КГБ мог убить и подручными средствами. Ночь для Романа прошла в горячке воспоминаний и была она на редкость долгой. Время текло томительно медленно. Но утром Родриго Лопес был спокоен и тщательно выбрит. 

           День для Франца, владельца мясоперерабатывающего завода, который Вебер недавно приобрел, начинался как обычно. С работы над почтой. Поэтому, когда отлично вышколенная секретарша доложила, что сеньора директора хочет видеть только что прибывший из Европы господин Лопес по вопросам поставки в "Старый свет* мясопродуктов и мясных консервов, барон недовольно поморщился, но посетителя решил принять. Скрипнул паркет под ногами вошедшего в кабинет посетителя. Вебер поднял глаза.

             Франц смотрел на внезапно появившегося с того света человека и отчетливо понимал, что его, с таким трудом налаженная жизнь разлетается вдребезги, как осколки от разбившегося бокала.

             - Как же его можно склеить? Как?! - вымученно улыбаясь,лихорадочно размышлял барон.

              - Присаживайтесь, господин Лопес, - он указал рукой на кресло и, вызвав секретаршу, попросил принести ленч на две персоны, кофе и графинчик водки.

              - Спасибо, герр барон. Извините за столь внезапный визит. Увидев вашу фотографию в газете, я просто не мог не зайти к вам.-

              Несмотря на светский тон, по лицу Романа ходили желваки. Он с трудом сдерживался, чтобы не броситься на Вебера.

             - Так чем я все - таки обязан вашему визиту, господин Лопес?- холодно поинтересовался немец и тут же приглушенно охнул.  Сильные руки вцепились в горло барона, а перед глазами мелькнуло бледное от бешенства лицо. Вебер с силой ударил по рукам гостя, одновременно проводя удар коленом в пах разъяренного русского.На шум прибежала секретарша. Увидев, что происходит в кабинете шефа, она закричала « О, мадонна!» и бросилась к телефону.

                - Не надо полицию, - просипел Вебер, болезненно морщась и одной рукой растирая шею, другой поднимая упавшее на пол во время борьбы кресло. 
         
                - Идите, Иветта, - успокаивающе сказал Франц. - У нас с господином Лопесом произошло маленькое недоразумение. Надеюсь, мы сейчас оба успокоимся, выпьем кофе и все уладим.- 

             Прихлебывая маленькими глотками «Капуччино»*, барон мучительно искал выход

           - Если я ему скажу, что Ангелина погибла, а сам с ней уеду подальше, в сельву? Она давно хотела посмотреть настоящий тропический лес. А что? Дождусь, когда он опять уедет. Не вечно же этот настырный русский будет торчать в Аргентине? И Ангелина останется со мной.-

              Он решительно посмотрел на русского, готовясь к трудному разговору, и предложил тому сигару. В голове барона продолжали мелькать мысли. 

              - Ведь это он, Вебер, ее спас и все эти годы заботился о ней. Он имеет на нее гораздо больше прав, чем этот фальшивый « синьор Лопес». Еще вчера они сидели на берегу океана, смотрели на водную бесконечность и Ангелина говорила о своей работе, вернее, о странных и прекрасных вещах. 

              - Ночь сама по себе не страшна, это просто темное время суток, -размышляла вслух его любимая. - Страшна тьма в душе человека и чем больше окутана тьмой его душа, тем больше мерзостей он способен натворить.   Даже когда человек чист и светел, одно его злое пожелание, один неблаговидный поступок и в прежде светозарной душе появляется маленький, пока еще серенький комочек тьмы, способный со временем разъесть душу.  Ведь все дети рождаются безгрешными и безвинными, откуда же тогда являются убийцы и злодеи?  И наоборот. Как бы ни был страшен человек, какая бы тьма не царила в его сердце, если он хоть раз услышит стоны своей собственной истерзанной души, пустит в нее хоть один лучик света, заметит хоть одну улыбку солнца или радуги, сумеет услышать доброе слово, поможет слабому, то путь ему начинает освещать едва заметная звездочка света, способная вывести даже закоренелого негодяя из окутавшей его тьмы, подарить весь мир, всю красоту и гармонию света. 

               Русский язык - великое чудо, Франц. Некоторые слова имеют двойное, а то и тройное значение. Например, такое слово, как « Свет». В одном значении « Свет» - это мировое пространство, где мы живем. Город, деревня, страна, континент, планета Земля, Солнечная система, Галактика, Вселенная. Это все - свет. «На всем белом свете…».   В другом - это общество, люди. -

         - Как у графа Толстого? « Великосветское общество»,- понятливо кивнул барон.  -

          -Вот - вот,- обрадовалась Ангелина.- Но есть еще одно значение: « Свет мой, ласковый». Свет истинный, свет духовный. Который лучит и излучает любовь. Но лучики его улавливаются не каждым человеком.Кто - то входит в состояние восторженного благоговения, лицезрея его сияние, кто - то - нет. -

             Вебер поежился. Его жена, этот ангел, спустившийся с небес на землю, щедро подарившая ему столько счастья, любила его именно за свет его души. Так Ангелина сказала сама. Этот свет всегда мешал ему совершать подлости. 

             - Но не будет ли подлостью его молчание сейчас? Если он соврет Роману, не будет ли это означать, что тьма, с которой он боролся всю жизнь, одержала над ним, бароном, победу? Не будет ли это также означать, что свет, о котором говорила Ангелина, окончательно погаснет в его душе? Имеет ли он, Франц фон Вебер, право любить после этого своего ангела? - 

             Франц промокнул вспотевший лоб чистейшим носовым платком и посмотрел в глаза собеседнику

            - Олеся не погибла, Роман. Она здесь, со мной, в Буэнос - Айресе. Она - моя жена.- 
            - Я хочу ее видеть, - хрипло потребовал Делюгин. 

             - Конечно, - кивнул барон. - Но только прежде, господин Лопес, расскажите мне, откуда вы здесь взялись и почему сменили имя.-
             - Это к делу не относиться, - сухо отрезал уже пришедший в себя от неожиданности Роман. - Впрочем, - немного подумав, добавил он, - я выполняю секретное задание, которое, клянусь честью, не принесет зла ни кому. Или для вас слово « честь» пустой звук?-

               - Почему вы все время говорите мне гадости? - возмутился Франц. - Я не расстреливал людей в Белоруссии, по моему приказу не сгорел ни один дом, не погиб ни один человек. - 

                Роман подумал и обезоруживающе улыбнулся  - Извините, господин барон, ошибочка вышла.-

                Потом гость и хозяин вместе покинули кабинет и отправились к Олеси.

               - Ну и дела…- ошарашено протянул Вячеслав, когда они с Оксаной поведали друг другу новости «иновременья», произошедшие с ними за те несколько дней, когда они оба были в творческих командировках и не могли спокойно их обсуждать. Новостей действительно оказалось так много, что «хрононавты» потратили массу времени, чтобы свести все события в единую логическую цепь.

              - Так что это за свет такой выдающийся, о котором говорила Ангелина? Или Оксана? Что - то я совсем запутался, - то ли в шутку, то ли всерьез пожаловался тележурналист приятельнице.

              -Это животворящий свет, Слава,- мягко, как ребенку, ответила Олеся.- Он разлит в природе везде. В таинственных мерцаниях драгоценных камней, в росинке, сверкающей на траве, в раннем, омытом дождиком, весеннем утре, в прозрачном, после первого заморозка, воздухе осени. В морозном зимнем дне, когда с серо-дымчатого неба на землю тихо - тихо планируют снежинки. В смехе, который, едва вылетев на просторы Вселенной, замерзая, превращается в маленькие, причудливые хрустальные колокольчики и, долго кружась в воздухе вместе со снежными хлопьями, в конце концов опускается на землю, согревая ее своими добрыми и счастливыми вибрациями.- 

           - Кстати, о вибрациях,- обрадовался Славка.- Скоро в эфир выйдет мой материал об эмигрантах. Редактору он понравился, но материала я собрал гораздо больше, чем вошло в сюжет. Хоть делай цикл передач о русских, покинувших родину и об их дальнейшей судьбе.-

           -Это уж как водится, - согласилось Оксана. - Как ни старайся, а всегда есть ощущение, что самое интересное остается за кадром. Так что у тебя там? Опять Иезуитов?-

          - Да ты прямо ясновидящая, - удивленно рассмеялся Слава.- Представь себе, он «зарезал» интереснейшую теорию, над которой работают ученые. Возможно, в будущем эта теория объяснит очень многое, в том числе и знаменитую русскую ностальгию по родным местам. По крайне мере я так думаю. -

             - И что же это за теория?- не на шутку заинтересовалась его собеседница.   

             -Из исследований, проведенных в России и Японии,- начал Слава лекторским тоном, - следует: вода, словно кровь жизни, циркулирует в стволах и листьях деревьев, в каждой травинки, в каждом цветке. Тело любого живого существа состоит на три четверти из воды, в том числе и человека. Структура воды в его организме является идентичной структуре воды того места, где он родился. Ведь он вбирает в себя информацию о почве, растениях, биологических и энергетических ( заметь, где есть энергия, там есть и вибрации) возможностях местности. Поэтому понятие «Родина» имеет не только возвышенный смысл, но и вполне конкретное, физическое содержание. Именно благодаря воде человек всю жизнь сохраняет столь прочную внутреннюю связь с местом, где родился. Эта связь и постоянная подпитка организма «родной» водой определяют качество крови, влияют на биохимические процессы, обмен веществ, важной составной частью которого являются водный обмен и водное равновесие в теле человека. Поэтому разрыв с Родиной часто влияет на здоровье людей, их способность чувствовать окружающий мир и делиться своими чувствами с окружающими. Может быть, поэтому у многих русских писателей, поэтов, художников, оказавших вдали от России, возникали эмоциональные кризисы, отражавшие на их творчестве.  И ты знаешь, что мне в связи с этим пришло в голову? В последние 20 - 30 лет очень многие россияне выехали за рубеж и не чувствуют ни ностальгии, ни сожаления. Они вообще ни - че - го не чувствуют. Может быть, это и объясняется как раз изменениями энергетических и прочих свойств воды. Что над ней бедной сегодня ни вытворяют. Теперь только небольшой процент россиян пьют местную воду, да и та поступает к ним хлорированная, проходя через трубы. А молодежь, что предпочитает «Пепси», «Колу» и т. д. пьют вообще неизвестно что. А ведь есть напитки, которые поступают из - за рубежа. Это вообще ни в какие ворота не лезет.

                Полный хаос и энергетический сбой организма. Ведь вода влияет на все жизненные процессы. Мозг состоит на 90% из воды. Вот в нем и происходит мини -          --Армагеддон, в результате которого человек уже не ощущает свою принадлежность ни к какому сообществу, на него не действует никакая мораль, он - сам себе вселенная, сам себе закон. Ни чувствуя никакого единства с окружающими, он ведет себя так, как будто является оккупантом и тираном на родной земле. Да еще и некоторые СМИ подогревают горячие головы. Куда уж тут понять им тоску эмигрантов 19 - 20 веков по заснеженной России. 

              Олеся, присутствуя на очередном экономическом конгрессе в Русском клубе, тяжело вздохнула. Опять она позволила Варваре  уговорить себя. Франц прав, считая, что все это - пустая болтовня. Ей  было неуютно и грустно слушать амбициозные планы докладчиков.Почти все эти эмигрантские дельцы, из кожи вон лезущие - уподобиться здешним, настоящим, неподдельным - производили жалкое впечатление. У каждого - заветная мечта: рано или поздно создать собственную фирму и обзавестись капиталом, правдами и неправдами втереться в местные деловые круги, слиться наконец с этим устроенным, комфортным миром, таким близким - ведь вот он, совсем рядом! - и таким недосягаемым…

            - И что самое ужасное, - думала молодая женщина, - что все они в глубине души сами отлично понимают, что этот мир, столь желанный, им действительно не по зубам, что мечта так и останется мечтой, а весь их «бизнес» сведется к разовым подрядам и мелкому маклерству. Словом, это все игра в деловую жизнь, как и все прочие эмигрантские игры - в политику, в журналистику, в армию… Устраивают съезды и конгрессы, издают еженедельные газеты на четырех полосах, тиражом в 1 тысячу экземпляров, глубокомысленно обсуждают «легитимность прав» того или иного претендента на российский престол, производят поручиков в капитаны и капитанов в полковники. Главное, что - бы было все как у людей. Как у аргентинцев, как у французов, как у американцев. Тот же Андрэ Янтаров, ее партнер по танцам, - под сорок, а ведет себя, как мальчишка: жевательная резинка, галстуки с голыми красотками, отечественная матерщина вперемешку с американским сленгом, нахватанным у морских пехотинцев США. - 

             Со скрипом, привлекшим всеобщее внимание ( еще один повод для недоуменного ворчания Франца, мол обсуждают мировые проблемы, а петли смазать не могут) приоткрылась дверь и появился смущенный Вебер.

            - Господи, что случилось?- испугалась Ангелина и, наступая на чужие ноги, беспрерывно извиняясь, стала протискиваться к выходу.

         - У нас гость, - галантно держа в руках легкий белый плащик жены, сказал барон. - Некто господин Родриго Лопес собственной персоной.-

           - Лопес? - недоуменно переспросила Ангелина. - Но я не знаю никакого господина Лопеса.-

            - Ты ошибаешься, мой ангел, этого Лопеса ты знаешь хорошо,- грустно вздохнул Вебер.  В таксомоторе они молчали. Дойдя до маленького коттеджа, где теперь жили супруги, Франц открыл перед женой двери 

           - Иди, я приду попозже.-  Озадаченная поведением мужа, Ангелина вошла в холл и время для нее пошло вспять: она опять была веселой смешливой Олесей, которой в этот момент почему - то ужасно хотелось плакать.   

            - Олесенька, ты же меня утопишь в океане слез, - дрожащим голосом попытался пошутить Роман, стараясь успокоить взволнованную «синьорину». 

          - Я всегда, всегда думала о тебе, - после того, как минула секунда или вечность, сказала Олеся. Помнишь, как у Бальмонта*

  Можно жить с закрытыми глазами,
  Не желая в мире ничего,
  И навек проститься с небесами, 
  И понять, что все кругом мертво.   
  Можно жить, безмолвно холодея, 
  Не считая гаснущих минут, 
  Как живет, осенний лес, редея, 
  Как мечты поблекшие живут, - подхватил Роман.
   
              Осторожно целуя мокрое любимое лицо, Делюгин едва слышным шепотом дочитал стихотворение

  Можно все заветное покинуть,
  Можно все бесследно разлюбить. 
  Но нельзя к минувшему остынуть,
  Но нельзя о прошлом позабыть! 

               Громкое покашливание прервало их уединение. Вернулся хозяин коттеджа.  Они сели пить чай. В комнате воцарилось напряженное молчание.
              - Господин Лопес, - наконец обратился к нежданному гостю  Вебер, - может быть, вы все - таки объясните свое появление в наших краях и столь странное изменение вашего имени? - 
              - К сожалению, я ничего не могу сказать по этому поводу, -вежливо парировал изысканную колкость Роман. Он посмотрел на Олесю.

              - Могу лишь сказать, что я прибыл в Аргентину не просто как частное лицо.-

               - Ангелина, наверно, в этом «захолустье» мы порядком отстали от мировой моды, - не унимался Франц. - Теперь стало модно изменять не внешность, а фамилии. -

            -Представьте себе, синьор Лопес, - с едкой иронией обратился он к Роману, - совсем недавно мы имели огромное счастье беседовать с неким Зальцбергом, который теперь совсем не Зальцберг, а достопочтенный соратник Моуни. -

           Роман, чувствуя, что еще минута и он сорвется и натворит глупостей, о которых, возможно, будет сожалеть всю жизнь, встал

            -Разрешите откланяться. Синьор, - изысканный поклон Веберу. -Синьора, - Роман взял невесомую ладошку Олеси и галантно поцеловал.

              Через некоторое время в мастерскую, где продолжала полдня работать Олеся, заглянула княгиня Юсупова. Старушка поманила Ангелину скрюченным от подагры пальцем  - Дорогая, ты хорошо знаешь синьора Родриго Лопеса? Его видели в обществе немецких наци. Я пришла тебя предупредить, голубушка. От нацистов нужно держаться подальше, если не хочешь неприятностей.- 

            - Уверяю вас, княгиня, это всего лишь недоразумение, - растерялась Ангелина.

           Но через несколько дней у нее состоялся неприятный разговор с лучшей подругой, Варенькой Орнандо.

             - Этот новый ваш знакомый, Лопес. Что он за человек? Его постоянно видят в компании с бошами.* Я участвовала во французском сопротивлении, почти все мужчины русской колонии Аргентины после нападения бошей на Советский Союз послали в советское посольство в Мексике* прошение - разрешить им вернуться на Родину в качестве рядового красноармейца. Нацистов в Аргентине простые люди не любят. И что же я вижу, - Варенька огорченно развела руками, - ты с Францем в приятельских отношениях с человеком, который постоянно общается с ними.-

            - Правда, Вячеслав, что за общие дела у Романа с фашистами? - едва увидев на следующий день тележурналиста, приступила к допросу Олеся. - Ты мне можешь объяснить? - 

              Но Слава лишь пожал плечами.  - Точно сказать не могу, но мне кажется, что он просто пытается выполнить порученное ему задание и выйти на след Зальцберга, который уже довольно давно не появлялся в Байресе.-

           - Ты уже говоришь как настоящий портеньос*, - засмеялась девушка.

             Действительно, Делюгин пытался найти эсэсовца, старательно обзаводясь новыми знакомствами. Но найти того было не так - то просто. Наконец Роману улыбнулась удача. Он познакомился с одним аргентинским нацистом, который, узнав, что Родриго Лопес лично знает генерала Франко* и героически воевал на стороне франкистов во время гражданской войны в Испании, дал «соратнику» Лопесу координаты штаба аргентинских наци.   

            Тяжелая, железная дверь штаб - квартиры «Национального антикоммунистического командования» была рассчитана на психологический эффект. Красная лампочка начала мигать, едва Лопес переступил порог помещения. Громила в синей рубашке, с кольтом в расстегнутой кобуре преградил ему путь. 

         - Мне нужен Доминико Торес, - отрывисто бросил Роман. - Я приехал из Мадрида и у меня мало времени.-  Переговорив по телефону, охранник сказал напарнику    -Проводи синьора к соратнику Торесу. -


               Делюгина попросили расстегнуть пиджак и тщательно обыскали. Затем в сопровождении провожатого он поднялся на третий этаж, миновал коридор с окрашенными в цвет запекшейся крови стенами, маленькую комнатку, где один синерубашечник крутил ручку ротатора, а другой пересчитывал увязанные пачки брошюр, потом еще коридор. У одной из дверей охранник велел ему остановиться и поправил пояс с кобурой. Постучавшись и получив ответ, распахнул дверь и вскинул руку в фашистском приветствии. 

             -Бог и Родина! Соратник, к вам человек с третьего поста!  - Пусть заходит,- послышалось в ответ.

            Нацист посторонился и Роман прошел в небольшой кабинет. За письменным столом, спиной к окну, сидел худощавый человек - гладко выбритый, со светлыми, расчесанными на косой прибор волосами. Когда Делюгин подошел к столу, блондин встал и протянул руку.
 
             -Очень рад, Торес, - представился он. - С кем имею честь? -

              -Родриго Лопес. Прибыл из Мадрида по поручению лиц, близких к генералу Франко*. Имею тайное поручение, - лаконично ответил Лопес.

          - И какого же рода это поручение? - сдержано поинтересовался глава аргентинских фашистов.   

              - Я могу обсуждать это только с соратником Моуни. К сожалению, у меня очень мало времени. Я не могу неделями носиться, сломя голову, по пампе, разыскивая его. -

              - Спешу вас обрадовать, - приветливо улыбнулся Торес. -Синьор Моуни сейчас в Буэнос - Айресе. Я  сообщу ему о вашем приезде и он часа через два будет здесь.- 

             Торес вызвал охранника и поручил его заботам синьора Лопеса. Ждать пришлось довольно долго. Роман успел заснуть, прикорнув в широком кресле. Наконец его разбудили, напоили матэ* и отвели в комнату, где уже сидел Зальцберг.

              Вскинув руку в фашистском приветствии, Делюгин отрапортовал 

             - Родриго Лопес, прибыл из Мадрида по поручению …,- не называя имен, Роман многозначительно поднял глаза к потолку.   

              - Да, я понял. Прошу садиться… Курите?-
   
                Делюгин сел и закурил. Самообладание и самодисциплина снова взяли верх; он и сам удивился, заметив, что пальцы совершенно тверды и не мог отказать себе в чисто мальчишеском удовольствии продемонстрировать это, предложив огня собеседнику. Так же бывало и в партизанах: в последний момент - как бы до этого не волновался - всегда удавалось зажать нервы в кулак. Закурив, он неторопливо осмотрелся. Широкое, ничем не занавешенное окно выходило на крыши, служа своеобразным запасным выходом, на стенках висели портреты Перона, Гитлера и Пия Х11. Обстановка была спартанской.   

              - Так что же все - таки привело вас к нам? - поинтересовался руководитель нацистских колоний. 

              - 20 лет назад генерал Франко поднял и возглавил мятеж против так называемой испанской республики, - с удивившем его самого пафосом заговорил Роман. - Мы, испанские фашисты, первыми выступили против интернационалистов и коммунистов. Соратники Франко, воевавшие с ним бок о бок, хотят сделать ему сюрприз и подарить несколько картин известных испанских художников. Разумеется, генерал об этом ничего не знает, иначе подарок не доставит столько радости. Поэтому я хотел бы и вас попросить о полной конфиденциальности*. -

               - Передайте диктатору самые искренние поздравления от нас, изгнанников верхмата. Мы остались верны идеям фюрера и Франко. Но я, честно говоря, не очень понимаю, куда вы клоните, синьор Лопес.- 

               -Нам, - подчеркнуто твердо произнес Делюгин, - известно, что эти и многие другие картины хранятся у вас. И мы готовы приобрести их. Естественно, за разумную цену. Эти деньги, - вкрадчиво продолжил Роман, - вы могли бы использовать на организацию и развитие немецких колоний. Собственно говоря, здесь речь идет скорее уж не о покупке, а о солидной материальной помощи со стороны диктатора Франко своих давнишних союзников, попавших в трудные условия. -

              - Хорошо, я подумаю, - пообещал Зальцберг. - Как вам сообщить о моем решении?-

                Дав эсэсовцу свои координаты, Делюгин с облегчением покинул пенаты аргентинских наци. Потом нашел телефон и позвонил в посольство, узнать, прибыли ли обещанные ему центром помощники. Он с огорчением узнал, что судно, на котором плыли его подчиненные попало в шторм, получило пробоину и сейчас стоит на приколе в порту Колумбии. Центр порекомендовал Делюгину действовать, исходя из обстановки, самостоятельно.

              Роман, донельзя уставший и расстроенный, вернулся в гостиничный номер. План операции, тщательно спланированный, терпел полное фиаско. Его люди, плывшие на английском лайнере «Фортпост», быстро прибыть в столицу Аргентины не смогут, а чутье подсказывало, что события начнут развиваться очень быстро.  Нацисты явно что - то готовили, в штабе ощущалась нервозность. Да и Зальцберг заметно оживился, услышав намек о «материальной помощи» со стороны испанского диктатора. 

            - Итак, что мы имеем? Нет, лучше уж начать с того, что мы не имеем. Агентуры - нет, денег - нет, помощников - нет. Есть только синьор Родриго и воскресшая из мертвых Олеся, - размышлял Роман.- Впрочем, это не так уж и мало.- Надев легкий пиджак, синьор Лопес быстро вышел из номера, поймал такси и поехал к Веберам.

              Оксана сделала цикл передач про Южную Америку, который понравился не только детям, но и взрослым. На телестудию пошел поток писем, показавший, что далекая Латинская Америка интересует большое количество россиян, уставших от повседневной борьбы за выживаемость и однотонных будней. От таких слов, как «пампа*», «сельва*», «гаучо*», «анаконда» веяло детскими грезами о приключениях. И девушку попросили продолжить цикл передач, только теперь уже для взрослой аудитории. Просматривая километровые ленты кинохроник, она вдруг поняла нечто, что заставило ее немедленно связаться со Славой.

              - Славка, я поняла, что так ждал Зальцберг. Военного переворота! Когда был свергнут Перон и власть перешла к военной хунте.-

             - Теперь я понимаю, почему эсэсовец очутился в Байресе и почему он сразу же заинтересовался предложением сеньора Лопеса. -

              Делюгину очень не хотелось обращаться за помощью к Олесе и Францу, он знал, что это - опасно, но выхода у него не было. Интуиция, которой он привык доверять, говорила ему, что времени остается все меньше и меньше. 

             - Франц, я пришел к вам за помощью, - обратился он к Веберу.- Как ты сразу и понял, я очутился в Аргентине не просто так. Мне поручено вернуть на родину произведения искусства, несколько картин Веласкиса и Эль Греко, испанских художников эпохи Ренессанса, вывезенных фашистами из советских музеев. К сожалению, по независящим от меня обстоятельствам моя миссия под угрозой срыва. -

            - И как мы можем тебе помочь? - взволнованно спросила Олеся. 
            
            - Пока не знаю, - вздохнул Делюгин. - Будем думать.- 

             -Роман, - обратился к нему Франц. - Давай решим: ты мне или доверяешь, или нет. Если доверяешь, рассказываешь все подробно и по порядку. Если нет - мы просто мило беседуем и пьем матэ. Я ничего не слышал, - и Вебер демонстративно зажал уши руками.

            Все засмеялись. Напряжение спало, растаял последний ледок недоверия. Они проговорили всю ночь, обсуждая план действий. Наутро Ангелина пригласила на обед супругов Орнандо, графиню Юсупову, Лыкова и Андрэ Янтарова. Роман понимал, что нарушает все каноны конспирации, но выхода у него не было. Зальцберг сообщил, что согласен расстаться с картинами и требовал задаток. Огромную сумму с множеством нулей.   Приглашенные чинно посасывали через трубочки матэ, бросая на господина Лопеса озадаченные взгляды. Роман сделал глубокий вдох, как перед прыжком в ледяную воду и встал. 

        - Господа, - обратился он к разношерстной компании, - есть шанс послужить России. Некоторые из вас обижены на Советскую власть. Правомерны ли ваши обиды или нет - не мне решать. Время рассудит. Я прошу вас помочь не Советам, а России, третьему Риму, которая была, есть и будет, какие бы режимы не сменяли друг друга.-

           Делюгин говорил и внутренне ужасался тому, что говорит, но ему было необходимо уговорить этих людей ввязаться в весьма рискованное дело. Эмигранты внимательно слушали. 

         - Я - бывший белогвардейский офицер, - аккуратно промокнув усы салфеткой, Лыков отложил ее в сторону. - Человек дела. У вас есть разработанный план? -

            - Пока только в общих деталях, - признался Роман. - Нужно дать задаток Зальцбергу и установить, где хранятся картины. Я не думаю, что они хранятся в музее или в банковском сейфе…

                - Понятно, - жизнерадостно перебил синьора Лопеса Янтаров. - Нужно экспроприировать награбленное.- 
             
             - Андрэ, что за ужасное выражение? - тоном строгой классной дамы произнесла Юсупова. 

              На лице Романа появилось выражение отчаяния. Вместо проверенных, хорошо обученных, надежных и толковых ребят ему предстояло совершить эту крайне рискованную операцию со столь ненадежным, он с трудом подыскал подходящее слово - контингентом. Иначе не скажешь.

             - Может быть, сделаем так, - заговорил молчавший до сих пор Франц.- Вы, синьор Лопес, даете нашему общему «другу» только часть задатка и требуете, чтобы он привез хотя бы одну картину для экспертизы. Я уверен, что генерал Франко будет шокирован, если вдруг выяснится, что подаренные ему шедевры - всего лишь копии знаменитых картин. Приглашенный эксперт выражает осторожное сомнение и вы требуете еще хотя бы одну картину. -

           - Вы гений, Вебер, - одобрила Варенька. - Чем больше боши станут ездить туда - сюда, тем больше шансов узнать, где они хранят полотна.-

          - Авантюра. Чистейшей воды авантюра, - причитал Славка, едва выслушав доклад Оксаны о «военном совете». - Они там что, с ума посходили? Прекрасно организованные, многочисленные нацистские колонии и кучка романтиков.-

           - Не забывай, Слава, что среди этой кучки - два, нет, даже три боевых офицера. Плюс знание страны, обширные связи. . .Как говорит Серж, кто не рискует, тот не пьет шампанского.- 

             Через несколько дней в гостиничном номере синьора Лопеса раздался телефонный звонок. Зальцберг был согласен начать переговоры о продаже картин. Условившись с ним о времени и месте встречи, Роман поспешил на квартиру Веберов, которая стала штабом «заговорщиков». Кроме хозяев, там присутствовала и княгиня Юсупова,добровольно взвалившая на себя весь груз финансовых проблем. За несколько дней княгиня умудрилась собрать довольно большую сумму, 100 тысяч аргентинских песо. Делюгин справедливо подозревал, что часть этой суммы - все накопления как самой Юсуповой, так и остальных   « экспроприаторов». Другую часть, по словам княгини, ей удалось собрать, устроив благотворительный бал и благотворительную лотерею для помощи российскому искусству сразу в трех русских эмигрантских клубах.

              Посовещавшись, решили, что Роман возьмет 10 тысяч песо в качестве задатка и потребует от Зальцберга хотя бы одну картину для экспертизы ее подлинности. Супруг Вареньки Орнандо, Жюльен, из старинной французской аристократической семьи, неплохо разбирался в живописи и вполне мог сыграть роль искусствоведа. Когда, получив деньги, нацист поедет восвоясие, за ним будут следить Серж, Андрэ и Варенька на трех разных машинах, по очереди сменяя друг друга.
              На следующий день в дверь гостиничного номера, где проживал господин Лопес, негромко постучали. 

            - Входите, - приветливо сказал Делюгин.- Присаживайтесь, соратник Моуни. - Виски, кофе, мате? -

          - Только утро, а уже такая жара, - ворчливо сказал нацист, вытирая красное лицо огромным измятым носовым платком. -Проклятый климат. Проклятые метисы - видеть их уже не могу. А от метисок меня уже с души воротит. Мерзость.-

          - -Отдохните, герр полковник, - успокаивающе проговорил Роман. - Умойтесь, вы весь в пыли. Наверно, долго ехали?- 

             - Да, часов пять за рулем. Без напарника. Вы же понимаете, - нацист бросил значительный взгляд на собеседника, - сокровища рейха я не могу доверить никому.-

              Делюгину стало противно и смешно. 
            
             - Ну что ж, герр соратник, я и вы - люди занятые и посему предлагаю сразу же перейти к делу. Мы, - со значением подчеркнул Роман, - мы готовы купить у вас картины, но нам надо быть абсолютно уверенными в их подлинности. Поэтому я пригласил доверенного эксперта, а вы должны привести хотя бы одну картину. Для начала, - твердым голосом произнес Лопес, холодно взглянув на пытавшего было возражать, но сразу же сникшего эсэсовца. 

          - Хорошо, вечером я привезу одну из картин, - откланялся было нацист, но затем вернулся. - Задаток мне нужен сейчас.-

              Лопес возражать не стал и протянул тому чек на 10 тысяч песо. 

            - Маловато, - недовольно буркнул Зальцберг, но тем не менее пошел к машине.

             Выглянув из окна, Делюгин увидел, как за отъезжающим джипом тронулись коричневый « Пикап», за рулем которого сидел Янтаров, красный спортивный «Ягуар» Варвары и старенький, неприметный грузовичок Лыкова. 

             - Операция «Экспроприация» началась, - с усмешкой сказал сам себе Роман. - Никогда бы не подумал, что пойду на такую авантюру.-

               Первым, часа через полтора прибыл Янтаров. Его «Пикап» шел за джипом Зальцберга в водовороте столичной автомагистрали довольно близко, чтобы не потерять того из вида. Поэтому, как только они повернули на дорогу, ведущую из города и поток машин уменьшился, Янтаров свернул в ближайший переулок, уступив место красному «Ягуару». Когда же джип наконец вырвался из пригорода и свернул на боковую, грунтовочную колею, за ним последовал невзрачный грузовичок. Лыков трясся на грузовике до последнего населенного пункта, а затем свернул к стоящему у дороги дому. Зальцберг в гордом одиночестве продолжил свой путь по безбрежной пампе.

                Когда синьор Родриго Лопес пришел к Веберам, там уже все были в сборе и, потягивая через трубочки матэ, с увлечением разглядывали топографическую карту Буэнос - Айреса и его окрестностей, которую раздобыл и принес Лыков. Роман поймал себя на мысли, что ему начинают нравиться его «агенты».

            Всегда обстоятельный, подтянутый Лыков, очаровательная и порывистая Варенька, балагур и непоседа с грустными глазами Янтаров, благородный аристократ, виконт Орнандо, ввязавшийся в чужую игру с неизвестными для него правилами чтобы угодить собственной жене. И наконец, сухонькая княгиня Юсупова, за старческой внешностью которой скрывалась по меньшей мере Орлеанская Дева.* 

          - Добрый день, Родриго, - приветствовал его Франц. - Ты знаешь, я понял, чем Аргентина похожа на Россию. И здесь и там нет дорог, но есть направления. Вот смотри, - и Вебер увлеченно стал водить карандашом по карте, - здесь джип Зальцберга оторвался от Лыкова. И что же? Нигде нет ни одной дороги! Куда же он тогда поехал?-

           - Полагаю, что на заброшенные шахты. Извините, синьоры, я тут невольно подслушал ваши разговоры, но вы все были так увлечены, - дон Мигель, тихо вошедший в комнату несколько минут назад, виновато развел руками. Затем аргентинец обратился к Ангелине

       - Вас не было в мастерской несколько дней и я пришел узнать, не заболели ли вы? -
   
              - Да нет, все в порядке. А что это за шахты? - полюбопытствовала Олеся.

               - Скорее, это старые каменоломии. Место, довольно удаленное. О них мало кто знает. Я узнал лишь потому, что мне рассказали гаучо. Пару раз я там побывал. Идеальное место для того, кто хочет что - то спрятать, - лукаво улыбнулся в усы дон Мигель.
 
           - Давайте сделаем так, - предложил Роман. - Я и Жюльен дожидаемся Зальцберга с картиной и морочим ему голову
 
                (продолжение следует)