Олька

Десятый раз за вечер Олька подошла к окну и с надеждой выглянула во двор.
– Что? Бандита своего выглядываешь, потаскуха, – прохрипел сиплым с похмелья голосом отец.
– Не твоё дело! – огрызнулась Олька.
– Как ты с отцом разговариваешь! – он стоял посреди комнаты в черных семейных трусах и растянутой, давно не стиранной майке, озабоченно ища, что-то в карманах штанов, которые держал в руках.
– Черт! - выругался он, отбрасывая штаны в сторону, — Сигарет нет!
Олька беспристрастно рассматривала свои ногти только что покрытые ярко-красным лаком.
– Ты что гадина, пепельницу почистила? – через несколько секунд, отец вновь появился на пороге комнаты держа в руках тяжёлую чугунную пепельницу, принесённую им только что из кухни. 
– Ну и что! – так же равнодушно ответила Олька.
– Что же ты наделала, змеюка, – с ненавистью захрипел он. - Ты же меня с похмелья без курева оставила. Я же сейчас удавлю тебя падлу, прям здесь!
– Да на, подавись, – Олька швырнула на диван начатую пачку сигарет.
Дрожащими пальцами отец достал сигарету и с жадностью затянулся.
– «Мальборо»! – прочитал он на этикетке. – Это тебя твой бандит угощает!
Прищуриваясь от дыма, он развалился в углу дивана скрестя тощие ноги. Олька не ответила.
– Ну, ты что, обиделась? Может и на пиво отцу одолжишь пару рублей? Уж помоги папе!  – уже добродушней спросил он. Олька молчала, стараясь не вступать в разговор. Ей давно уже был противен и безразличен этот человек, чью фамилию и отчество она носила.
– Иди ка что-нибудь пожрать сообрази, а то в животе кишки гудят, – сказал отец, прикуривая вторую сигарету.
– Вчера всё сожрали со своим Толиком! – не глядя на отца, ответила Олька. - И сколько в тебя лезет. Сам тощий и маленький, а жрёшь за троих.
– А вы бы с мамкой радовались, что у папика хороший аппетит.
– Чему радоваться? – взорвалась Олька. – Ты же пьёшь беспробудно неделями, с дома все снёс, мамку бьешь. Сволочь ты, а не папик!
Олька вытянула из пачки сигарету и закурила. Белый дым медленно рассеялся под грязным потолком стандартной, двухкомнатной хрущёвки. На потолке сиротливо висела лампочка, закрученная в голый патрон. Хрустальная люстра, подарок на новоселье киевской тёти Нюры, была давно уже обменена отцом на толкучке на несколько литров палёной водки.
Олька помнит время, когда на стенах и полу лежали мягкие ковры, в серванте блестел хрусталь, а на праздники родители дарили подарки и приходили веселые гости. На заводской доске почета мама с гордостью показывала десятилетней дочке фотографию отца. Над стендом красными буквами было написано «Наши передовики». 
Олька не помнила точно, когда и почему всё рухнуло, как будто лопнула маленькая вольфрамовая спираль, которая давала свет и тепло, и в доме наступила тьма и холод. Уютная двухкомнатная квартира превратилась в убогий гадюшник, с ободранными стенами и голым не крашеным полом. 
Сначала развалилась страна, где Олька ходила на парады и ездила в пионерские лагеря. Потом у отца на заводе стали задерживать зарплату на месяц, на два, на три. Цены в магазинах росли. Денег с трудом хватало только на самое необходимое.  В доме поселился страх, страх перед завтрашним днём. Наверное, чтобы хоть как-то заглушить страх, отец стал чаще пить. В девяносто третьем завод закрылся. В тот день отец принёс домой фотографию, которая висела на доске почета и трудовую книжку с двадцатилетним стажем на одном предприятии. Сидя на кухне он плакал. С тех пор Олька не помнит его трезвым.
 С улицы раздался громкий сигнал автомобиля. Олька подбежала к окну и радостно помахала рукой. Высокий, спортивного телосложения, одетый в короткую черную куртку, синие спортивные штаны и белые кроссовки парень, увидев её, улыбнулся в ответ. Прислонясь к капоту черного Мерседеса, он спокойно курил, самоуверенно оглядывая двор.
Надев куртку и сапоги, Олька выбежала из ненавистной квартиры, с силой захлопнув входную дверь.  В дверях подъезда она столкнулась с матерью, чуть не сбив её с ног. В старом плаще и потрепанных батниках она устало прислонилась к стене и посмотрела на дочь.
– Это Андрей твой возле иномарки стоит? – она цепко схватила дочь за руку, не давая ей ускользнуть в открытую дверь подъезда.
– Да мамочка! – весело ответила Олька. – Ну я побежала!
– Хороший парень. – устало проговорила мама. – Ты ж смотри доченька аккуратно, тебе только семнадцать.
– Хорошо мам, – ответила Олька, стараясь вырваться. – Ну я пойду.
– А этот что? – мать устало мотнула головой в сторону квартиры.
– Дома пока сидит, только проснулся. Ну, я пошла, мам!
– Домой не хочется идти, как увижу его, так руки опускаются. Ты во сколько придёшь? – крикнула она в след убегающей дочери и, не услышав ответа, начала медленно подниматься по ступенькам.
– Привет! – весело крикнула Олька, подбегая к машине.
– Привет, малышка, — парень выбросил сигарету и обнял Ольку за талию.
– Скучала?
– Конечно! – Олька нежно посмотрела в глаза Андрея. Через толстую кожу куртки она почувствовала твердые мышцы тренированного тела.
– Ну что поехали! – Андрей кивнул в сторону машины.
Утопая в сидении мчащегося по вечернему городу Мерседесе, Олька чувствовала себя на вершине блаженства. Машина мчалась по городу, надрывно ревя двигателем. Андрей только притормаживал на красных сигналах светофора, резко подрезая неуклюжие Жигули и москвичи, не обращая внимания на дорожные знаки и игнорируя правила движения.
– Сейчас за пивом и в сауну, – бросил через плечо Андрей. – нормально малышка?!
– Класс! – мотнула головой Олька.
Вокзальная площадь была по периметру заставлена квадратными ларьками. В ярко освещённых витринах красивыми этикетками манили польская водка и китайский спирт, американские сигареты, баночное пиво, конфеты, шоколад и жвачки. Стоя на серых деревянных полках старых киосков, они казались пришельцами из другого, счастливого, сказочно красивого мира.
Андрей заехал прямо на тротуар к трем отдельно стоящим киоскам и властно постучал в заднюю дверь одного из них. Дверь тут же открыла молодая девчонка с пышной прической на голове и, испуганно захлопав глазами, уставилась на Андрея.
– Где хозяин, – рявкнул он ей в лицо.
– А Эдик только что ушел, сказал, что сейчас будет!
– Бегом за ним, — и видя замешательство девушки, резко крикнул, – быстрее.
Через пять минут она уже возвращалась в сопровождении одетого в спортивный костюм мужчину с лицом, покрытым однодневной щетиной.
– Здравствуй Хлыст, — настороженно спросил мужчина, подойдя к Андрею. – Что случилось?
Андрей выдержал паузу тяжело сверля его взглядом, от которого у мужчины по спине побежали холодные мурашки.
– У тебя все в порядке Эдик? – наконец спросил он.
От этого вопроса у Эдика как-то нервно перекосилось лицо. Он отступил на шаг назад и слегка приподнял руки, словно ожидая удара.
– Всё в порядке, проблем нет, – напряженно ответил Эдик, нервно дёргая уголком рта.
– Точно всё в порядке, – Андрей сделал шаг к отступающему Эдику.
– Всё…о в полном порядке, в по…рядке, – Эдик нервно закивал головой предчувствуя неприятности, неожиданно свалившиеся на его голову.
– И пиво у тебя есть?
– Есть, баночное, вчера привезли только, – с облегчением ответил он, поняв цель визита своей криминальной крыши. 
Небрежно швырнув на заднее сиденье упаковку пива и блок «Мальборо», Андрей протянул Ольке яркую баночку.
– Пей Малышка, сейчас в сауну, а потом в кабаке поужинаем.
На деньги, которые получала её мать на заводе можно смело купить десять банок такого пива. Андрей залпом выпил свою, с хрустом смял тонкую жесть и с размаху выбросил в окно.
– А почему тебя Хлыстом зовут, — потягивая пиво, спросила Олька.
– Фамилия у меня такая – Хлыстов!
– Ну, в сауну!
Машина рванула с места, с ходу вклиниваясь в поток автомобилей.
Физкультурно-оздоровительный комплекс, расположенный в самом центре города с лихвой оправдывал все грязные слухи, которые ходили о его номерах и отдельных кабинетах. Компании рыночных торгашей, валютчиков и городских рэкетиров постоянно устраивали здесь веселые пьянки со своими подружками и местными проститутками. 
Увидев входящего в двери комплекса Андрея, администратор услужливо выскочил из-за стойки кассы.
– Мне люкс на два часа, – не здороваясь, скомандовал он.
– Ну, вот только люди зашли, пять минут назад, а ближайший освободится через сорок минут, – залопотал администратор.
– Мне сейчас нужен люкс, а не через сорок минут! - Андрей в плотную подошёл к испуганному администратору и взял его за край халата. — Ты меня хорошо слышишь?
– Да, но люди ведь уже зашли, моются наверное, – администратор вжал голову в плечи не пытаясь освободится.
Андрей молчал, тяжело смотря в часто моргающие глаза администратора.
– Что за люди? – коротко бросил он.
– Студенты какие-то.
– Ты что опух здесь от жары, падла. Ты с кем меня равняешь?! – и с силой швырнув в угол сжавшегося от страха администратора, рявкнул. – Иди, решай вопрос! 
В обшитом сосновой вагонкой предбаннике весело раздевались четверо ребят лет двадцати. На столе стояли несколько бутылок водки, с десяток бутылок жигулёвского пива, пол батона варёной колбасы, буханка хлеба и несколько помидор. На серой обёрточной бумаге по-королевски разлёгся большой копченый лещ.  У стола скромно наблюдая за гогочущими ребятами, пили пиво две ярко раскрашенные девушки.
– Извините ребята, ошибка произошла, вам надо ещё подождать немножко, сюда сейчас другие люди должны зайти, – без стука открыв не запертую, по счастливой случайности, на задвижку дверь, администратор стоял   в проходе перед почти голыми студентами.
– Да ты что дядя, мы уже паримся! – громко воскликнул высокий парень с хорошо накаченным торсом.
– Придется одеться и подождать, – продолжал наставать администратор.
– Да пошел ты …! – выкрикнул худой парень с кучерявой дано не стриженной шевелюрой. Он был уже изрядно пьян.
– Кому тут, бля что не понятно? – в дверях появилась массивная фигура Андрея. Услышав за спиной его голос, администратор быстро прижался к стене.
– Тебе неясно, – подлетел он к студенту с кучерявой шевелюрой. Схватив его за волосы, он вырвал его со стула и швырнул в открытые двери.
– Тебе? – Андрей резко развернулся к оторопевшему студенту с мускулистым торсом.
– Давайте спокойно разберёмся! – мирно подняв руки вверх и явно не желая драться, ответил парень.
– Давайте! — Андрей молниеносным ударом отправил парня в нокаут.
– Ещё кому непонятно? – повернулся он к остальным, но они быстро собрали вещи в охапку и выбежали в коридор.
В ярко освещённой парной Олька сидела на белой простыне, откинув назад распущенные волосы. Андрей плеснул из ковшика воду на раскалённые камни. Белый пар облаком поднялся с шипящих камней, наполняя парную ароматом берёзового настоя.  «Дыши малышка, это полезно», - Андрей подошёл к Ольке и прижал её к себе.
Она мягко положила руки ему на плечи, почувствовав под мокрой от пота кожей железные бугры мышц. Его ладони заскользили вниз по талии. Потом соскользнули ещё ниже и нежно начали поглаживать бёдра и ягодицы. Олька закрыла глаза чувствуя, как возбуждение волнами начинает прокатываться по её телу. 
Он наклонился, поймав губами её губы, и мягко поцеловал.
– Ты меня любишь? – Олька резко откинула назад голову, стараясь заглянуть ему в глаза.
– Да! – коротко ответил он, накрывая ладонью её грудь.
– Нет, ты скажи полностью, – потребовала она.

– Малышка, я тебя очень, очень сильно люблю! – он нежно посмотрел ей в глаза, и от этого взгляда сердце у девушки наполнилось безграничной радостью.
Она обхватила его голову и прильнула к его губам. Руки непривычно скользили по влажной и распаренной коже. Быстрым движением он стянул ее с полки. Олька обхватила его ногами, и он просто и естественно вошел в нее. Их мокрые от пота и горячие от пара тела придавая сексу новые, неиспытанные до этого ощущения. Темп нарастал.
– Сейчас кончу, — совсем по-детски простонал Андрей. 
– Пусти, в меня не нужно! – Андрей расслабил руки.
Олька быстро соскользнула в низ и обеими руками нежно обхватила возбужденный член парня. Андрей со стоном кончил, испачкав ей грудь и лицо.  Прохладная вода приятно остужала распаренное тело. Обнажённая Олька плыла, с наслаждением ощущая на себе восхищённый взгляд Андрея. 
– Ты просто чертовски красивая девчонка, – Андрей стоял на краю бассейна, держа в руках банку с пивом. – Пивка не хочешь?
– Спускайся ко мне, – у противоположного края Олька, игриво болтала в воде ногами.
– Иду, – ответил Андрей, собираясь прыгнуть в воду, но резкий стук в дверь заставил его обернуться.
– Кто? – прорычал он, осторожно подходя к двери.
– Это я, Кныш, Хлыст открывай побазарить нужно, дело есть, – раздался голос снаружи и Андрей, не раздумывая, открыл дверь.
– Чего надо? – он зло смотрел на непрошенных гостей. Двое парней в спортивных костюмах и черных куртках, неуверенно топтались в дверях.
– Айзера с рынка быкуют, платить не хотят, — ответил тот, который назвался Кнышем, - через час стрелку забили у себя на точке. В общем собирайся надо ехать.
– Как нашли? – Андрей понял, что баня закончилась на самом интересном месте, со злостью швырнул в угол пустую пивную банку.
– Эдик с вокзала сказал, что ты с какой-то бабой в баню поехал, – с усмешкой ответил Кныш.
– А что за баба? – усмехнулся он, показав изрядно попорченные кариесом зубы.
– Не твоё дело, — огрызнулся Андрей – и начал одеваться. — Ждите у машины я сейчас.
Андрей грубо вытолкнул нежданных гостей из предбанника и захлопнул дверь.
– Собирайся, поедешь со мной, срочно нужно один вопросик решить и потом поужинаем, — бросил он выходящей из бассейна Ольке. — Ничего без меня решить не могут.
Олька недовольно надула губы.
– Мы же только зашли, Андрюша! Может, подождут твои дела пол часика?
– Давай быстрей собирайся, — с нетерпением резко бросил Андрей. — Ребята ждут. Ты что домой на троллейбусе хочешь добираться?
Мерседес резко затормозил возле тяжёлых железных ворот, какой-то базы. Сзади припарковалась красная девятка в которой ехал Кныш и двое ребят. Все трое были одеты одинаково - спортивный костюм и черная кожаная куртка.
– Сиди здесь, слушай музыку, я скоро приду, – коротко приказал Ольке Андрей, выходя из машины.
– А скоро это сколько?  – весело спросила Олька, прикуривая сигарету.
– Минут двадцать-тридцать.
Холодная осенняя ночь быстро остудила кузов автомобиля. Олька уже начала замерзать, с ностальгией вспоминая теплую сауну. На втором этаже административного здания, куда зашёл Андрей с ребятами ярко светились три окна. Кассета закончилась. Олька открыла окно, и выбросила окурок. Отрыв бардачок она взяла несколько кассет пытаясь в полумраке автомобиля разглядеть надписи. Вдруг через раскрытое окно она услышала выстрел, потом ещё. Спустя мгновение одно окно разлетелось вдребезги и во всех трёх сразу погас свет, погрузив улицу в кромешный мрак.
Олька замерла, стараясь не шевелиться. Широко раскрыв глаза, она со страхом всматривалась в темноту. 
Из ворот выбежали трое ребят, неся на руках обмякшее тело Андрея. На заднем сидении мерседеса, куда его впопыхах положили, всю дорогу до больницы он не издал ни звука. Белая тенниска под распахнутой курткой вспыхивала в свете встречных машин пугающим багряным пятном. Олька тихонько скулила от страха поджав ноги на переднем сидении автомобиля, за рулём которого сейчас сидел Кныш. 
Её никто не замечал. Не замечали в машине, которая на максимальной скорости неслась по ночному городу, не замечали и в больнице, где Андрея быстро погрузили на носилки и увезли, а Кныш еще долго говорил о чем-то с врачом, потом сунул ему в руку несколько сотенных купюр, хлопнул по плечу и вместе с остальными двумя вышли из больницы и уехали сразу на двух машинах.
О ней никто даже и не вспомнил. Не предложил подвести. Олька сидела в конце длинного больничного коридора вопросительно провожая пробегающих мимо врачей и медсестер глазами. 
Утром в больнице Олька поняла, что Андрей умер. Именно поняла. Она ни у кого не спрашивала, потому что никого здесь не знала, ни врачей, ни ребят в черных куртках и спортивных костюмах, ни родителей Андрея, которые приехали под утро. Она так и просидела тихонько всю ночь в углу длинного больничного коридора ни проронив ни слова.
День уже приближался к полудню, когда Олька открыла дверь в своей квартире. Она не помнила, как и на чем она сюда добралась. Пустота, которая вдруг заполнила её, уничтожила все светлое ради которого она жила.
– А, Олька пришла, — раздался на кухне голос соседа Толика, сорока летнего обрюзгшего от пьянства слесаря местного ЖКХа. – Иди выпей с нами.
Олька, молча прошла на кухню, взяла чугунную пепельницу и вышла в зал. Отец, в трусах и майке, спал, положив голову на засыпанный окурками стол.
– Ну, куда же ты, Оленька, — Толик налил полстакана вина и протянул ей, – ты должна с нами выпить, ты уже взрослая девочка. А может ты не девочка, уже?
Кривая пьяная ухмылка обнажила у него на лице жёлтые от табака зубы.
– Михалыч, скажи, - он толкнул в плечо своего пьяного собутыльника.
– Оль…ка, — отец приподнял голову и мутными глазами обвёл кухню, – слушайся папу!
И со стуком уронил её обратно на стол.
Олька рухнула на диван поджав под себя ноги. Сил больше не было.
– Ну, выпей! – Толик сел на диван и с пьяной настойчивостью протянул ей стакан. – Ну не бойся, дурочка.
Олька почувствовала, как шероховатая рука начала гладить её колено. Она попыталась сбросить руку.
– Ну что ты ломаешься, — Толик понял это по-своему. Дыша в лицо Ольки винным перегаром, он навалился на неё всем телом и начал задирать юбку.
– Не, надо, - простонала Олька. — Не хочу!
Собрав последние силы, она попыталась вырваться, но Толик цепко держал её, навалившись своим сто килограммовым телом. Теряя силы, Олька схватила тяжелую чугунную пепельницу. Со всей силы ударив по голове, она почувствовала, как обмякло тело мужчины. Она изо всех сил била и била и била, в каком-то остервенении, пока тяжёлое железо с грохотом не выпало из обессиленных пальцев. 
«Сволочи, ненавижу, ненавижу, ненавижу! – твердила она, смывая в ванной с лица и шеи чужую кровь. – Жить не хочу, не хочу!» На полочке тускло блеснула половинка бритвенного лезвия. Олька взяла его двумя пальцами и внимательно посмотрела на себя в зеркало.
«Не хочу жить, — она ударила себя лезвием по запястью, — не хочу, не хочу, не хочу». Кровь из распоротых вен алой струйкой быстро потекла в раковину.