Подушка

     Я умираю… Мне всего лишь пятьдесят лет, а я умираю. Рак легких – может случиться с каждым, а не только с тем, кто курил. Сколько мне осталось? День… два… может больше. Этого не знает никто, кроме Бога, если он есть вообще. Моя спальня вся провонялась лекарствами и запахом гниющего тела. Сквозь ткань тяжелых штор пробивается солнечный день. Размытые лучи освящают мою кровать призрачным светом. Впрочем, вскоре я и сам стану призраком. Многих эта перемена порадует, и если бы не приличия, то люди, которые знали меня, устроили бы веселую пирушку по поводу моей кончины. Я всегда это знал и меня это не волнует. И никогда не волновало. Сейчас день, но никто ко мне уже давно не заходил, а я так хочу в туалет. А ведь я не одинок, в обычном, широком понимании этого слова. Мало того, я еще и богат. Очень богат. У меня есть жена, дочь, сын и они живут в этом доме, в моем доме. Дверь в мою комнату не плотно прикрыта, и я слышу, как они говорят в гостиной. Господи, хоть бы кто-нибудь пришел! Они же знают – я не в силах звать их. Почему никто не идет, я же еще не умер! Ну конечно, как же они могут услышать мой хрип, когда они так орут. Мне даже не надо напрягать свой слух, чтобы узнать причину их спора. Они делят наследство, мои деньги. А деньги, как известно, самая веская причина для ругани и мордобоя. Слушая их, посторонний человек мог бы подумать, что он находится в борделе, но не как в «самом респектабельном доме города». Да… Многие были бы крайне удивлены. Хм… Делят мою корпорацию, которую я создавал всю жизнь, интересы которой были для меня Десятью Заповедями. Так в чем же я был не прав?
 

     В чем же я был не прав. Я работал всю жизнь, делая деньги. Я хотел стать богатым – и я стал им, подчинив свою жизнь этому единственному желанию. Всегда считал, что здесь – все средства хороши. А дешёвые разговоры о том, что бедность, дескать не порок и не всё в жизни решают деньги, что есть и Бог, и Любовь, и т.д. и т.п. Всё это разговоры для бедных, чтобы не так чувствовали своё ничтожество и не мешали обирать их. Ведь когда эта нищая шваль собирается в большую толпу придурков под названием «Организация чего-то там», они вполне могут помешать работать. Стая мошек может доконать и слона. Мне всегда приходилось идти на «уступки», «проявлять человеколюбие». В глубине души я смеялся над их глупой верой в «Справедливость», в «Правдивые слова» их лидера, который потому и лидер, что сотрудничает с их врагами. Во все времена они кричат о свободе, равенстве, братстве. Требуют этих прав, причем обязательно с кровью их врагов. А спроси любого из них: «Что такое свобода?», вряд ли кто-нибудь из них сможет внятно и толково, со знанием дела, объяснить те СЛОВА, за которые они борются, умирают, становятся инвалидами и разрушают всё вокруг себя, принося в жертву родных и близких, правых и не правых.  Сейчас, когда меня уже больше волнует мой стул и легкие, я смотрю на эту борьбу – как на мышиную возню. Впрочем, я и раньше знал, что это пустая возня. На самом деле, быть абсолютно свободным никто не хочет, мало того, это вызывает огромный страх и чувство оторванности от толпы. Принадлежность к чему-либо или кому-либо, неважно, ЧТО это или КТО это: религия, деньги, семья, общество, нация, страна, фанклуб чего-то там и т.д., дает ложное ощущение силы и опоры в жизни.  Делает тебя почти бессмертным, другом Богов, особенным, как будто только тебя известна тайна мироздания, а все остальные ошибаются. И почти никто не пытается найти эту силу и поддержку внутри себя. Я такой же как все – моя опора это деньги, которые мне уже не нужны и за которые грызутся мои дети и жена. Я так хочу крикнуть: «Я здесь! Я еще не умер!» Неужели я так и умру в полном одиночестве. Могли бы, и подержать меня за руку, хотя бы за мои деньги. Но куда там! Гораздо интереснее разбирать мои деловые бумаги и завещание.


     И снова воспоминая давят сухим жаром. В чем я был не прав? Корпорация… Вся моя жизнь отдана тебе. Стать хозяином этой корпорации оказалось совсем не трудно. Я просто женился на дочери владельца. Я долго искал такую барышню, у которой было бы много денег и мало родственников. Я хотел… эту корпорация, девица была просто довеском к ней (конечно, не самым лучшим), но тут уж ничего не поделаешь, по крайней мере, пока ее папочка не перенесется в лучший мир и оставит меня в покое. Конечно, чтобы завоевать их души мне пришлось несколько лет разыгрывать из себя полного идиота, горящего Великой Любовью к его дурочке-дочурке. Каждый раз, возвращаясь с очередной их семейной вечеринки к себе домой, мне хотелось блевать. Приходилось терпеть, ведь у меня была Великая Цель. А что такое «Великая Цель» знает каждый, этому учат нас с пеленок, везде и всюду. Но, конечно, лучше всех знают о ней наши родители. Это главная заповедь нашего общества: Человек, не имеющий цели – ничто в этом мире. Так стоит ли меня осуждать за то, что я хотел стать кем-то? Разве это не норма в нашем мире? И почему я должен быть чище, чем другие? Если сейчас ко мне в комнату никто не войдет – я обмочу простыни. Ну что ж,  всю жизнь крутился в человеческом дерьме, видно и помирать в нем.


      Скоро вечер. Моя комната освящается красными лучами заходящего солнца. В ней еще светло, но по углам уже залегли темные тени, предвестники ночи. Скоро, очень скоро, моя комната станет частью ночи, а я частью смерти. Воспоминания… Единственное, что мы забираем с собой в могилу – это воспоминания. Я обмочил простыни. Но почему же ко мне никто не идет? Ах да? Они все ругаются. Но разве Я сейчас не важнее этого наследства? Неужели они не придут попрощаться со мной? Но что я слышу! Сын так нетерпеливо говорит: «Когда же сдохнет старик!» ЭТО ОН ОБО МНЕ! Моя кровь! Мой сын! Я ПЕРЕДЕЛАЮ ЗАВЕЩАНИЕ! ОНИ НИЧЕГО НЕ ПОЛУЧАТ!

     Вот, Слава Богу, и медсестра пришла.

- Принеси мне телефон.

     Так быстро вернулась медсестра? Нет, это мой сын. Зачем ему подушка? Какие голубые, холодные у него глаза. Мои глаза! Мой сын – моя копия. Вот он подходит все ближе и ближе. Что он делает? Нет, нет! Я задыхаюсь! Не надо! Отпусти! Муть в голове… В чем же я был не…
    
28.05.2015