Х. Х. Манроу - Как отвадить Тэррингтона

- Боже мой! – воскликнула тётя Клоувиса. – К нам направляется один мой знакомый. Не припомню его фамилию, но мы с ним как-то обедали в городе. Вот, вспомнила – Тэррингтон! Он услышал о пикнике, который я устраиваю в честь принцессы, и намерен прилепиться ко мне, как спасательный круг, пока я его не приглашу, а затем спросит, можно ли привести с собой всех своих жён, матерей и сестёр. Так всегда, когда приезжаешь на маленькие курорты: от знакомых некуда деваться.

- Я прикрою Вам тыл, если пожелаете смыться, – предложил Клоувис. – У Вас фора в 10 ярдов как минимум, если не будете терять время.

Тётя Клоувиса бодро отреагировала на его предложение и по-чух-чухала прочь, как пароходик по Нилу, за которым в кильватере двинулась извилистая коричневая линия китайского спаниеля.

- Притворись, что ты с ним не знаком, – таков был её прощальный совет, пропитанный безрассудной отвагой того, кто не принимает участия в боевых действиях.

В следующий момент Клоувис уже выслушивал разговорную увертюру благожелательно настроенного джентльмена с видом, который он сам бы охарактеризовал как «молча стою на вершине горы», подразумевавшим полное отсутствие предыдущего знакомства с представшим перед его глазами объектом.

- Полагаю, вы не узнали меня из-за усов, – сказал подошедший. – Я решил отпустить их только два месяца назад.

- Напротив, – произнёс Клоувис, – Именно Ваши усы мне кажутся знакомыми. Уверен, я встречался с ними где-то раньше.

- Моя фамилия Тэррингтон, – продолжал кандидат на узнавание.

- В высшей степени полезная фамилия, – сказал Клоувис. – С такой фамилией – даже если Вы не совершите ничего героического либо выдающегося – никому не придёт в голову Вас попрекнуть, согласны? С другой стороны, если Вы возглавите отряд лёгкой кавалерии в час, когда отечество окажется в опасности, «Кавалерия Тэррингтона» будет звучать убедительно и волнующе. Вот если бы Вас звали, к примеру, Спупин, этого бы не произошло. Даже в критический для государства момент никто не пожелает вступить в «отряд Спупина».

Подошедший выдал слабую улыбку, показывая, что его не сбить с толку фривольной болтовнёй, и с терпеливой настойчивостью продолжал:

- Думаю, вы должны помнить моё имя…

- Непременно запомню, – произнёс Клоувис с глубокой искренностью в голосе. – Как раз сегодня утром тётя просила меня придумать имена четырём совятам, которых ей прислали в подарок. Я назову их всех «Тэррингтон», так что если один или два умрут, или улетят, или покинут нас каким-либо другим совиным способом, один или два останутся хранить Ваше имя. Да и моя тётя не даст мне его забыть – будет постоянно интересоваться: «Тэррингтоны уже съели мышей?» и далее в таком же роде. Она считает, что уж если держать диких животных дома, надо обеспечивать им должные условия, и разумеется, она абсолютно права.

- Мы с Вами как-то встречались у Вашей тёти за ланчем, – прервал его Тэррингтон, побледневший, но ещё полный решимости.

- Моя тётя не ест ланч, – заявил Клоувис. – Она – член Национальной Антиланчевой Лиги, организации, которая не афиширует свою деятельность, но активно претворяет в жизнь благородные идеи. Подписавшись за полкроны в квартал, вы можете пропустить 92 ланча.

- Это что-то новое, – воскликнул Тэррингтон.

- Это – та же самая тётя, что была у меня всегда, – холодно ответствовал Клоувис.

- Я прекрасно помню, как мы познакомились на званом ланче у Вашей тёти, – настаивал Тэррингтон, на лице которого проступили нездоровые розовые пятна.

- И что подавали на ланч? – спросил Клоувис.

- Ну, этого я не помню…

- Как мило с Вашей стороны запомнить мою тётю, хотя Вы не в состоянии вспомнить, что вкушали. Моя память работает совершенно иначе. Я могу вспомнить меню по прошествии долгого времени, даже хотя давно забыл, какая хозяйка шла к нему в придаток. Помнится, когда мне было 7 лет, на приёме в саду некая герцогиня угостила меня персиком. Совершенно не помню эту герцогиню; единственное, в чём я уверен – что наше знакомство было весьма поверхностным, поскольку она назвала меня «милым мальчуганом», но персик я помню так хорошо, словно это было сегодня. Тот персик был из налитых, которые, если можно так выразиться, сами с радостью набрасываются на вас; секунда – и вы все в персике. Это был чудесный неиспорченный тепличный продукт, но держался он так, словно был выходцем из компота. Его надо было одновременно кусать и всасывать. Мне всегда казалась мистически чарующей мысль о том, что сей изящный бархатный шар, медленно согревающийся и созревающий до идеального состояния сквозь череду долгих летних дней и ароматных ночей, вдруг врывается в мою жизнь в наивысший момент её проявления. Никогда не смогу его забыть, даже если очень захочу. А когда я поглотил всю его съедобную часть, осталась косточка. Более бездумный, равнодушный ребёнок наверняка выбросил бы её; я же – cунул за шиворот моему юному товарищу, одетому в весьма декольтированную матроску. Я сказал ему, что это скорпион, и, судя по тому, как он принялся извиваться и вопить, он явно поверил мне, хотя не понимаю, как глупышка мог предположить, что я найду живого скорпиона на приёме в саду. Так что этот персик остаётся для меня невянущим счастливым воспоминанием…

К этому моменту поверженный Тэррингтон уже успел удалиться за пределы слышимости, стараясь утешить себя мыслью, что пикник, на котором будет присутствовать Клоувис, вряд ли окажется приятным событием.

- Наверное, мне следует серьёзно подумать насчёт карьеры в Парламенте, - проговорил Клоувис, спокойно отправляясь разыскивать тётку. - Я буду просто незаменим, когда понадобится отвести нежелательные законопроекты.

Впервые опубликовано на конкурсе "Музыка перевода" по адресу http://mustran.ru/2012/work/237.