Поход в Кремль, или казус Лепского

    Нам предстоял поистине исторический поход в Кремль, в недавно открывшийся после долгой консервации музей-квартиру Ленина. Выдался какой-то особенно круглый юбилей вождя. А у газеты – не совсем рядовой день рождения. По этому случаю нас всех собрали в Москве на очередное собкоровское совещание. Пускали в жилище вождя далеко не всех, а только проверенные кадры, и даже наша трижды проверенная редакция ждала своей очереди чуть ли не полгода.

   Накануне в отделе корсети нам было грозно сказано: «Кто завтра не явится в Кремль, тот может писать заявление». Но так совпало, что вечером того же дня был заказан праздничный банкет. Это было больше, чем преступление. Это была чудовищная подстава! Если экскурсию нельзя было перенести, то банкет-то можно было сдвинуть под занавес, или что?! А то на этаже не знали, каковы собкоры во хмелю…

   Застой входил в свой расцвет, и модой того времени стали помпезные, многоречивые  банкеты. Тамадой от собкоров назначили Купера, и он весь вечер блистал брутальным дальневосточным остроумием. Его заметили…
Настроение у всех было приподнятое, и по этой причине, очевидно, все изрядно набрались. Не исключая приглашённых членов редколлегии и всего редактората, за вычетом, конечно, несчастного дежурного по номеру. Но и тот, помнится, успел-таки к концу банкета…

   Наутро мы представляли собой скорбное зрелище. Раненые, тяжелобольные… Художник Суриков вполне мог бы писать с нас своё знаменитое «Утро стрелецкой казни». Мы грубо трясли за плечи мертвецки спящих товарищей и со словами «Надо идти, брат!» кое-как выцарапывались из гостиницы. Поистине это был крестный путь – от ныне снесённой гостиницы «Россия» через Васильевский спуск к Спасским воротам. На подходе к Кремлю стали случаться странные вещи. Как из-под земли откуда-то возникали крепкие молодые люди в штатском и вежливо вырывали из наших рядов наиболее ослабленных представителей. Чтобы, значит, своим видом они не позорили память вождя…

   Никто не мог знать, кто будет следующим. Вкатиться бы уже колбаской в Спасские ворота! И тут случилось страшное. Уже в створе ворот, практически в Кремле вредный охранник вдруг загородил путь нашему главе корсети. Тот пытался что-то объяснить. Очевидно, что он – старший в группе. Но второй охранник, ворочая могучим плечом, профессионально отсёк его от группы. Боже, боже! И так-то плохо управляемые, как стадо баранов, мы вдобавок остались без вожака!
Если честно, я запаниковал. Вот он, момент для побега, малодушно решил я. Но не тут-то было! Сзади нас уже подпирали широкие плечи ребят в штатском, которые как библейские пастыри на редкость проницательно отделяли козлищ от овец, а зёрна от плевел. Аминь!
 
   И тут нас запустили-таки в святая святых! По нынешним меркам, жили Ульяновы бедновато, но чистенько. Меня умилила крохотная кухонька Надежды Константиновны с очень аскетичным набором посуды. Очень трогательно выглядели прислонённые к изразцовой печке железный совок и обычный веник… Я был поражён тем фактом, что в Кремле в то время топили дровами и углём! Хотя чем ещё, с другой-то стороны?!
Ленин оставался для нас всё же иконой, небожителем. Хотя моя родная газета в канун юбилея пыталась всячески очеловечить ходульный образ вождя мирового пролетариата. И я до сих пор помню очень сильную заметку Валеры Бадова под заголовком «Мой Ленин». В ней Валера в своей напористой манере реализовал известную схему Маяковского: «В комнате двое. Я и Ленин». Но это было не тривиально…

   И всё же накал не спадал. Охрана стояла в каждом закутке. И не было никакой уверенности, что вот сейчас тебя не схватят за шкирку и не потащат вон из ленинских чертогов как не прошедшего фейс-контроль. Но, чу! Тут экскурсовод говорит: "Вот тут, с торца сидел Ленин. По левую руку от него - Зиновьев, Бухарин, Каменев... Считайте стулья! Раз, два, три…» - «Четыре», - это уже мы, машинально. «А вот и нет! – говорит гидша, - Четыре – это Троцкий! А он сидел по правую руку от Ленина, первый в своём ряду. Первый! Он не мог быть вторым…»  И тут опять мы, чуть не хором: «А Сталин где?!» Гидша после эффектной паузы: «А Сталин сидел чуть поодаль, вон его стул. Ему было еще далеко до первых ролей..."
 
   И тут я вижу как в замедленной съёмке, что наш коллега Юра Лепский подходит к месту председателя малого Политбюро (или Совнаркома?), наливает себе в его, Ленина, стакан из графина воды и жадно пьёт ее. Можно сказать, ленинскую воду! Наши кадыки судорожно дёрнулись в такт Юриным глоткам. Мы все мечтали в тот момент оказаться на его месте!

   У экскурсоводши был 3-х секундный шок. Такого естественного и в то же время абсолютно рефлекторного поступка в святой обители она, конечно, не ожидала! Охранник тоже дернулся из своей ниши, но не успел. Мы все, кто видел ЭТО своими глазами, оцепенели на пару секунд. Гроза, молния… Что-то должно было произойти! Но ничего не случилось…

   А Юра, очевидно, был очень увлечён экскурсией. Он непонимающе огляделся вокруг и бочком, бочком своей боцманской походкой протиснулся дальше, на кухню семьи Ульяновых. Охранник пошел за ним следом. Мало ли какой фортель он мог ещё выкинуть!

   А потом в Кремль пришёл Ельцин. «Не так сели!» И разрушил до основания семейное гнездо Ульяновых. Я всегда грущу, когда рушатся чьи-то семейные гнёзда. Поверьте, это не повод для радости!