Любовь к декадансу. 20

  Николай Иванович слушал не перебивая, теперь все говорило о том, что следствие надо начинать чуть ли не с начала. Прощаясь, он обещал Анатолию тщательно проверить информацию и попросил оставить телефон как вещдок. Особенно настойчиво он просил дальше ничего не предпринимать, чтобы не запутать и без того запутанное дело.

  Утром ничего не подозревавшая Лара опять сидела на скамейке в сквере; теперь она принесла с собой сок и булочку и греться на солнце было даже приятно. Часов в одиннадцать к ней подсела старушка с рыженькой собачонкой. Лара стала непритворно восхищаться ухоженной ласковой собачкой, и это очень понравилось её хозяйке, одно только плохо - тяжело стало выгуливать.
- Мой единственный дружок, - печально заключила старушка. - А ты что же, в институт готовишься?
- Угу. Можно ей дать булочки?
- Лучше не надо, она сыта. И куда же поступаешь?
- В Театральный, - не моргнув ответила Лара.
  Старушка неодобрительно, но внимательно посмотрела на собеседницу, потом заметила:
- Уж больно туда большой конкурс. А ты театр любишь?
- Да, просто обожаю!
- Вот и мы с покойным мужем часто ходили в Кировский, ну теперь Мариинский, балетом очень увлекались, у нас даже были знакомые артисты. Ну а после его смерти я уж не хожу, да и цены кусаются.

  За разговором они не заметили, как во двор въехала милицейская машина, похожая на "Газель". Из неё вышли два милиционера и вывели бомжа в наручниках. Лара так и впилась глазами в происходящее. Один милиционер был Жуков. Из кабины вышел какой-то начальник. Машинально она произнесла:
- Чего это они?
- А ты не знаешь? Здесь недавно человека убили. Правда, он был пьяница, но сам по себе добрый и родители порядочные. А вот до них жили сущие изверги, их все жильцы ненавидели.
- Что же они? Пили или дрались?
- Ни в коем случае... Они у нас были самые правильные и примерные. Он милиционер, а жена дворник. Да с ними третьим гад-управдом.
  Лара боялась пропустить хотя бы слово из рассказы старушки, но и действие возле машины было не менее важно.
 - Тогда, еще до войны, были организованы тройки, доносили, описывали имущество...
Вот и по вине этих гадов пострадало немало порядочных людей. Выбирали кого побогаче. А о блокаде и говорить нечего, наверное, озолотились. Знаешь ведь "кому война, а кому - мать родна". И все-таки бог им счастья не дал.
  Лару разрывало любопытство. И все-таки она решила наблюдать за Жуковым со своего места. Поведение его было неровным: то он кричал на бомжа, не скрывая злобы, то впадал в безнадежно-угрюмое состояние.
  Лара, не упуская нити разговора, поинтересовалась, что стало с этой семьей дальше.
- Милиционера посадили, наверное, в 47 году, кто говорил - за воровство, другие считали, что попал в какую-то шайку. Жена его Нюрка потом все болела, чахла и умерла, вроде, от рака. Это было уже в  50-х. Жильцы её не любили - жадная, завистливая, интеллигентов особенно ненавидела, дескать в белых рубашках люди не
работают. А управдом её навещал какое-то время, а потом пропал бесследно.

  В это время разговор возле квартиры пошел на повышенных тонах. Жуков кричал:
- Где, воровская рожа, картину спрятал? Куда телефон продал?
  Старший строго заметил ему:
- Спокойнее, товарищ лейтенант. Следователь разберется. Спрашивайте о ходе событий.
- Да, товарищ майор, они идиотами прикидываются, а все улики в воду... Между прочим, у него во втором дворе оборудована квартира в подвале. Может, там поискать?
  Майор поинтересовался, жил ли там бомж. Тот не отрицал. Кузминцев распорядился помещение опечатать и осмотреть его в присутствии понятых, составить протокол.
  Жуков побагровел, но промолчал. Скоро все погрузились в машину и уехали.

  Лара, не меняя интонации, продолжала расспрашивать:
- Что же и детей у них не было?
- Почему? Был у них сын, родился в аккурат перед арестом папаши, в начале 50-х.
- Значит, сиротой остался, раз мать-то умерла?
- Вот уж этого не знаю. Все так радовались, когда их не стало, что на это даже внимания не обратили, в те времена много-то не болтали, боялись.
 А так-то люди в доме жили хорошие, и интеллигенты, и простые... Двери в блокаду не закрывали. Такого насмотрелись, что не дай Бог. Вот Нюрка-то поднажилась... Прикинется добренькой - кому за водой сходить, кому дров принести, у кого труп вынести, а за это благодарность брала, что в доме понравится. Ну больше драгоценности её интересовали, но не брезговала швейными машинками, патефонами...
  Ой, отрываю я тебя от занятий-то, да и Жуленьке домой пора. Пойдем, милая, у меня колбаска свежая...
На прощание Лара поблагодарила старушку за рассказ и узнала, что зовут её Антонина Ивановна.

  Продолжение следует.

  Картинка- Анатолий Белкин