Аста, фея лесостепи

Аста, фея лесостепи

Очередной день похода мало чем отличался от предыдущих. С десяток километров было пройдено по полям и лесам, местами – по чересчур высокой траве. Во всем теле уже чувствовалась усталость. Как будто сам день уже немного подустал, но и вечер пока не торопился: солнце еще вовсю светило с неба, на котором – что редко бывает в наших краях – не было ни единого облачка.

Впереди показалась железнодорожная линия и платформа, а сразу за ней - небольшая возвышенность. Вроде бы обычные холмы, но в отдельных местах виднелось некое подобие скал. Странно было увидеть такое в здешней равнинной местности. «Возможно, остатки какой-то древней меловой гряды», - подумал Евгений и решил двигаться вперед. Перейдя через железнодорожные пути, он обнаружил удобную протоптанную тропинку, ведущую от платформы вверх по пологому склону. Всё это указывало на то, что место не совсем дикое, и здесь не так уж и редко ходят люди, возможно, даже туристы. Но сегодня, вечером обычного майского вторника, вокруг не было ни души. Пройдя дальше, путешественник увидел несколько плоских, ровных мест, будто бы специально приспособленных для ночевок туристов-дикарей. На одной из таких площадок, сухой и защищенной от ветров небольшими деревцами и толстыми ветвистыми кустарниками, Евгений начал сооружать своё временное укрытие.

Не сказать, что ночевка на улице казалась Евгению чем-то приятным, интересным, романтичным, захватывающим… За долгие дни похода такие ночевки стали, скорее, восприниматься как нечто обыденное. Дойти до ближайшего города, где была бы хоть какая-нибудь мало-мальски пригодная для жилья гостиница, за сегодняшний день всё равно бы никак не удалось.

Кое-как установив палатку, Евгений решил подняться по тропинке еще выше. Уже отсюда было видно, что тропа выходила на открытое место – вершину этой не то горы, не то холма, откуда можно было бы полюбоваться видами.

Открытое место оказалось не вершиной в привычном понимании этого слова, а, скорее, большим плато, поросшим степной травой. Евгений подошел ближе к противоположному склону, сел на раскладной стул и стал осматривать окрестности.

Внизу расстилалась прекрасная лесостепь. Вдоль широкой реки, по обеим ее сторонам, тянулись полосы приземистых деревьев. За рекой – бесконечные холмы и поля с вкраплениями небольших березовых рощиц и остепненных сосновых боров. Нет, пожалуй, не найти другой такой природной зоны, где уют леса так гармонично сочетался бы с простором степей.

Уже вплотную подступал вечер, и в привычную желто-зеленую палитру подмешивались инородные розовый, фиолетовый, синий… Впрочем, от этого лесостепь становилась еще прекраснее. Прохладный воздух обволакивал холмы и долины. Казалось, что можно сейчас, вот здесь, сидя на раскладном походном стуле, закутавшись в плед, так и раствориться в этой атмосфере. Раствориться и стать ее частью, слиться с ней воедино…

Откуда-то слева струился приторно-сладкий аромат сирени. Евгений повернулся, чтобы посмотреть, где же поблизости цветет его любимое растение, и вскоре отыскал глазами сирень, но… тут же забыл о ней. Повернувшись влево, он увидел еще кое-что…

Всего в каких-то полутора метрах от себя Евгений увидел девушку, сидящую на камне. Она была одета во все белое: длинная юбка и коротенькая кофточка, на плечи накинута шаль. Изящная, тоненькая, будто здешняя лесостепная березка… Ее лицо тоже было каким-то невероятно бледным, и сидела она совсем неподвижно. Всё это придавало ей сходство скорее даже не с березкой, а с мраморной статуей.

Евгений не верил своим глазам. «Откуда она взялась? Да, я помню, когда поднимался по тропинке, видел, что здесь лежит большой камень, но… он был пуст! Здесь точно никого не было».

- А я думала, ты и не обернешься, - неожиданно сказала она. Девушка говорила тихо и медленно, и, как показалось Евгению, с каким-то прибалтийским акцентом.

- Кто ты? Как ты здесь оказалась? – так же медленно проговорил очарованный странник, удивлению которого не было предела.

- Меня зовут Аста. Я – фея, покровительница лесостепи, и я тебя выбрала.

- В смысле как, выбрала?

- Ты потом сам всё поймешь. Хочешь вина?

- У тебя есть вино?

- Пока нет, но сейчас будет. – Аста дотянулась до куста сирени и сорвала одну веточку, усыпанную темно-фиолетовыми цветками. Затем подбросила цветы вверх, еще несколько раз взмахнула руками, вполголоса произнося какие-то непонятные слова, словно заклинания… Ветка сирени вначале зависла в воздухе, а затем исчезла, и в этот же миг в руках у девушки появились два бокала красного вина. Она протянула один бокал Евгению.

- Пей…

Он посмотрел на бокал с какой-то опаской:

- Вино из сирени?

- Пей… Не бойся, не отравлю.

- Но как ты вообще это делаешь?

- Сама не знаю, - улыбнувшись, ответила Аста.

Через несколько секунд она встала и вытянула руки вперед, будто пытаясь ухватиться за линию горизонта и перепрыгнуть через нее, как через скакалку. Затем повернулась и указала одной рукой в сторону старого пня, а другой – на заходящее солнце. Евгению в этот момент показалось, что от пня по небу пробежала какая-то еле заметная синяя дуга, которая ударила в землю в метре от него. Тут же перед ним появился небольшой деревянный столик, накрытый скатертью. Похоже, скатерть была сделана из того же материала, что и одежда Асты. После всего этого девушка подняла с земли две маленькие палочки, привычным движением рук подбросила их в небо, и на столе появились две «таблеточные» свечки, какие обычно продают большими упаковками в супермаркетах. Она взяла одну из них и тоже направила в сторону заката; свеча зажглась. То же повторилось и со второй.

- Этот закат стоит свеч, - сказала Аста, усевшись обратно на камень.

- Да у нас прямо романтический вечер какой-то! – воскликнул Евгений. – Только вот как? Как так получилось, и кто ты, и почему…

- Не думай обо всем об этом. Просто любуйся закатом. Я считываю твои чувства, поэтому знаю, чего тебе действительно сейчас хочется, чего не хватает.

- Да, от такого вечера, как сегодня, я бы действительно не отказался. Но… То есть, ты можешь читать мысли?

«Вот ведь дела. Я недавно думал об одном довольно неловком моменте своей жизни, о котором вспоминать стыдно. Неужели она и это считала? Не хотелось бы» - подумал Евгений.

- Я не знаю, о чем ты думаешь, я не могу узнать этого. Но всегда знаю, что ты чувствуешь в определенный момент времени. Вот сейчас тебе почему-то стыдно или неловко, и ты чувствуешь волнение. Это из-за меня? Ты меня стесняешься?

- Да нет, что ты… Я просто вспомнил одну не самую приятную историю… Да и ну её, эту историю. А ты, наверное, местная, живешь где-то рядом? Или туристка? Честно говоря, я не заметил даже, как ты сюда пришла. Когда я поднялся наверх, вон по той тропинке, мне показалось, что тебя здесь не было.

- Ну, то, что местная – это точно, - рассмеялась Аста. – Только не так уж и близко живу, просто далеко летаю. А я сюда и не пришла, а прилетела, и приняла облик человека только уже здесь, на камне. Просто лететь удобнее в облике орла. Аэродинамика лучше.

- Ну и дела… А, знаешь, я всегда верил в чудеса. Только вот не надеялся на то, что сам смогу увидеть такое чудо. Да-да, ты просто чудо, - многозначительно сказал Евгений.

- Да ничего уж во мне такого чудесного нет. Я – обычная фея природной зоны. Ну, там, есть феи тундры, пустыни, влажных субтропиков… а я вот фея лесостепи. И одна из моих задач – помогать одиноким путникам, оберегать их. Но в образе человека я являюсь не всем, далеко не всем…

- А по какому принципу ты выбираешь, кому показаться, а кому нет?

- Я выбираю тех, кто во мне действительно нуждается. Человек может сам даже этого не осознавать, но я это чувствую. К тому же, чудеса могут увидеть только те, кто в них верит. Тот, кто не верит, например, в фей, никогда их и не увидит. А если и увидит, то подумает, что это просто девушка, обучившаяся в цирке каким-то новомодным фокусам.

- Понятно, хотя и ничего не понятно… А почему ты стала феей именно лесостепи? Неужели нет ландшафтов поинтереснее, чем эти извечные поля и леса с немногочисленными видами деревьев? Хотя, честно признаться, я тоже люблю лесостепь, но я в этом плане, скорее, исключение из правил. Большинство людей тянет к морю, на теплые побережья или на «райские» острова с пальмами и кокосами… По крайней мере, я ни разу не слышал фразу: «Хочу купить роскошную виллу в лесостепи». Или фея не может выбрать себе ту природную зону, которую захочет?

- Нет, выбрать можно абсолютно любую местность. Но знаешь… Мне как-то всегда была близка эта природа. Наша, привычная. Говорят, что корни мои откуда-то с северо-запада: Латвия или Псковщина, не знаю. Там, кстати, тоже места очень красивые. Но, сколько себя помню, живу я здесь. Да, нет в нашем умеренном поясе диковинных растений, не сорвешь с дерева персик или апельсин… Разве что, пирамидальные тополя кажутся экзотикой, хотя тут, в Черноземье, их пруд пруди. Но как-то всё очень мило, просто и со вкусом… Я даже не раздумывала, феей чего стать. Здесь моя Родина…

На минуту новые знакомые погрузились в молчание, после чего Евгений продолжил разговор:

- А я недавно понял кое-что очень простое. Очень простое и, одновременно, очень сложное. На первый взгляд, возможно, резкое, дерзкое, грубое, даже кощунственное. Но только на первый взгляд. – Путешественник вдохнул свежий вечерний воздух, пропитанный ароматом цветущей сирени, с таким чувством, будто бы закурил сигару,
– У меня нет Родины.

- Неужто совсем нет? – спросила Аста.

- В целом, мне нравится наша страна. Эта природа, которой невозможно налюбоваться. Хотя разнообразные красивые местечки есть на территории многих других стран… Но Россия, наверное, для меня ближе всех остальных, просто потому что я ее лучше других знаю. Я здесь родился и вырос, а за границей и был-то за всю жизнь… если сложить все поездки… не более двух месяцев. Поэтому, сами понимаете, привык уже к особенностям нашей культуры... Впрочем, многое, возможно, уже в крови. Кто только не говорил о «загадочной русской душе»… Но, как бы там ни было, наша страна… Она как моя знакомая. Хорошая знакомая, но не более того.

- Как я?

- Здесь мне всё привычно, всё более-менее понятно, - продолжал Евгений, будто бы не заметив очередного вопроса Асты, на который невозможно было дать краткого ответа, - Здесь, хотя бы, все говорят на известном мне языке. Здесь живут те люди, которых я знаю много лет и которым могу доверять. За границей живут такие же люди, они ничем не хуже нас – хомосапиенсы везде хомосапиенсы – просто так сложилось, что нет у меня там ни друзей, ни знакомых. Поэтому наша страна для меня – своего рода отправная точка земной жизни, базовый лагерь моей нелегкой турпоездки, в которую я отправился, сам того не подозревая, сразу же после рождения. Но по-настоящему назвать Родиной я не могу ни одну страну из всех тех, что существуют на Земле. Да и вообще, все эти границы между государствами… Это ведь просто условные линии, придуманные людьми, в природе их не существует. Нет, дело вообще не в отдельных государствах или их частях, а в мире. Мне нравится и наша страна, и некоторые другие, но мне чужд тот мир, в котором все они вместе находятся. Ну разве можно, созерцая всю эту красоту природы, представить, по каким законам эта самая природа живет. Ведь эта красота вся на костях построена. Все друг друга едят: либо ты – либо тебя. Выживает сильнейший, а то и хитрейший. Чего проще: кот поймал и съел мышь. Ничего противоестественного в этом нет. Кот должен чем-то питаться. Но и мышь, вроде бы, хочет жить. Но чем тогда питаться коту? В общем, и кота понять можно, и мышь, и всех по-своему жалко, а сделать-то ничего не можешь. Казалось бы, должно это всё восприниматься как данность, а меня это невыносимо коробит. Постоянная борьба за выживание, за эфемерную ценность под названием «жизнь». А говорят еще, что люди жестокие. Жестокость эта не взялась бы из ниоткуда – она порождена самой природой. Поэтому и не могу я мир, построенный на жестокости, Родиной назвать. А во всех странах-то законы мироздания одни и те же, будь то Россия или какая-нибудь Эритрея. При-ро-да… Ну не стыкуется у меня в голове, как два таких разных значения может иметь одно и то же слово: природа как устройство мира, его законы, и природа как вот эти потрясающей красоты пейзажи.

С полминуты помолчав, Евгений добавил:

- Лесостепь моя Родина, как и твоя. Да только не в этом мире, что на костях да на боли… Иная лесостепь в иной реальности, по направлению к которой я всё иду и иду, не видя, сознательно отметая все другие пути. И, быть может, дойду, переступив границы привычного сознания. Дойду до конца своего пути, каким бы он ни был. Я бы мог не идти никуда. Чего бы проще. Жил бы как люди. Обустроился бы в замшелой съемной квартирке в сереньком домике, обзавелся бы семьей, да и коротал бы вечера за свежей, а то и немного протухшей газеткой. Да только лучше ли так? Родятся новые люди, чтобы повторить этот же однообразный сценарий. Колыбель – детский сад – школа – пьянки-гулянки - институт – работа – дом – снова работа – снова дом – могила. И всё это сквозь ту самую борьбу за выживание, естественный и искусственный отбор. А потом следующее поколение, следующее… По тому же замкнутому кругу, по той же усредненной линии бытия. В этом во всем есть какая-то безысходность. Думаешь, мне было бы просто скучно так жить? А вот и ничего подобного… На самом деле, я вовсе не любитель всех этих приключений, опасностей, трудностей, непредсказуемых событий, какими могут сопровождаться такие походы, как мой нынешний. Я бы с радостью жил в уютном доме или квартире в тихом и далеком районе, творил бы, созерцал, наслаждался жизнью и иногда отправлялся бы в небольшие, комфортные и интересные поездки. А не в этот непонятный дурацкий поход, который длится уже больше месяца и не имеет ни определенной цели, ни даже определенного места назначения. Но это так только в теории всё прекрасно. А на практике – в условиях здешних законов мироздания – в такой «спокойной жизни» не было бы покоя: меня бы просто загрызли свои же собственные мысли и переживания. Философия есть медленный яд. А в дороге – они, эти мысли, конечно, тоже грызут, но не так сильно. У дороги, будто, некое целебное свойство есть. Поэтому мне остается одно: идти и ехать, ехать и идти, пока не дойду до конечного пункта, каким бы он ни оказался. Сейчас я двигаюсь в сторону Воронежа, оттуда – на Мичуринск и Тамбов, потом, наверное, на Пензу, или куда придется, куда ноги понесут, куда кривая выведет…

- А мне кажется, ты уже достиг, - сказала Аста, которая, казалось, давно и не слушала долгий монолог путешественника.

- Чего достиг?

- Конечного пункта своего похода.

- Что же? Эта гора? На кой она мне сдалась? Просто здесь рядом есть сухое место на возвышенности, удобное для ночевки. Завтра утром пойду дальше. Пейзажи здесь красивые, но ничего такого уж особенно интересного нет, чтобы оставаться на несколько дней.

- Оглянись вокруг. Теперь у тебя есть то, чего не было раньше. Я – твоя лесостепь. Я тебя сама выбрала и явилась тебе. И теперь я буду тебя оберегать, куда бы ты ни шел, какую бы реку ты не переплывал, в каких бы местах тебе не приходилось разбивать палатку...

- То есть как? – удивился путник, – Ты хочешь идти со мной? Я не понимаю многого из того, что ты говоришь.

- Ты пойдешь один. Ты – одиночка по натуре, поэтому тебе так будет лучше. Иди туда, куда зовет душа, путь тебе подскажет твой внутренний голос. А вечером я снова появлюсь.

- Уже на том месте, где будет следующая ночевка?

- Да… Только не думай сейчас обо всем, что произошло сегодня. Чтобы привыкнуть к волшебству, нужно время. Потом ты всё поймешь. А пока отдыхай. Надо набраться сил перед дорогой.

Евгений посмотрел на Асту. Она сидела, закутавшись в шаль, и смотрела куда-то в безграничное звездное небо. Думать о чем-либо, действительно, уже просто не было сил. Сознание застилал сон. Прошедший день принес слишком много ярких образов, и для того, чтобы осознать и принять их все, нужно было время. Долгая дорога под палящим солнцем, прохладный вечер на вершине и необъяснимое видение – симпатичная девушка-прибалточка с редким именем Аста, все время говорящая загадками… Но на душе от всего произошедшего почему-то стало… невероятно спокойно и благостно. Как будто тот покой, та гармония, о которой мечтал путешественник, наконец-то была достигнута. Так может быть, это и есть та конечная точка пути, о которой говорила ему в образе феи сама лесостепь?

26-28 мая 2015,
Москва – Менделеево.