корыто

"жисть - зебра
полосатая," - челик
повторял про сибя нехитрые
словечки, ничому ужо не удивляясь.

фсе нашальники,
такия фсе, гордыя,
ножкой топочуть, глазками
свербят, спинку выгибают, струнят.

и ни одной красивой
мысли, у-у-у, жалкие уродцы,
попрошайки неключимые, тожи мине,
нашли паперть, нет бы, знали б, шо хотеть.

и скока моно фуфло
порожняком гнать, чхи,
хде наш незаменимый яд,
промблемы дисскусии тогось.

когтястый, зубастый,
неврастенично-олигофреничный
гений феерически распушил павлином
хвост собственных достоинств непризнанных.

один на один челик
с евонными промблемами
помощи не ожидал от окружаюсчих,
знал место в жисти, знал кудысь потома уйтить.

в любом событии присутствовали
намеки на будусчие катаклизмы,
фсе зависило от наблюдателей,
хочишь угадать будусчее - жги.

властьпередержавшие
захотели ентот йентырнет
перевесть в должность гарсона,
принеси мине тапочки, аднакоси - накоси.

цывылизованные
удачно стравливали
не цывылизованных такоси,
шо те тока в пух и перья клочьями.

да, не вчитываясь,
не давая разыграться
воображению, не представляя,
не сочувствуя, не переживая, не любя.

как-тось продружилися шланг
гофрированный со свистком, енто к-рый
от чайника ушол, ну дружать оне и дружать, как вдруг
ризолюция приходить и грит, шо типеря оне ужо и не товарисчи.

кумиры  низвергнуты
в прах, не жаль ничого
из прошедших времен, и
некуда боле спешить, панял.

жизененные эпизоды произвольно делились
исчо на более мелкие и ужо ихнее сочетание
и последовательность представлялись неким таким
фантазийным действием, вкруг к-рого мысль трепыхалась.

укладывались в схему
херои, как спички в коробку,
как паззлы в картинку, как прокладки
в кран-буксу, как строчки команд в программу.

наполненность жистью
вызывало усталость и жилание
отдохнуть от еенной навсихда, выключиться,
наконец, из бесконечной цепи приходящих событий.