Прощание с машиной. Часть 5

Предпринимательство не принесло денег. Работа на аптеки в те времена- это мелочи, всё уходило на бензин. Я закрыл эту тему. Бросать работу и начинать какую-то предпринимательскую деятельность в сфере торговли на рынке- это было не для меня. Я, рождённый в семье морского офицера и морских традиций, не смог заниматься такой деятельностью, и жили мы на мою зарплату и зарплату жены. Для жизни денег нам хватало.
В нескольких главах рассказов «Дачное эльдорадо», здесь же на «прозе» я упоминал о своих моральных и физических бедах с наделами земли, которые нам выделяли наши предприятия. И, хотя уже появилась машина, радости от поездок на дачу я не ощущал. Моя жена- очень трудолюбивая женщина, как приезжала на дачу, сгибалась до земли и полола, и продёргивала, и давала мне указания, где копать, где подравнять, что вообще убрать, как старое. И, когда мы, уставшие мыли руки, у неё не было даже мысли посидеть в домике, на ступеньках крыльца, полюбоваться красивым закатом, попить с удовольствием чаю. Чай был в термосе и были в пакете бутерброды. Такое создавалось впечатление, что мы ездили не на дачу работать и отдыхать, а в дальнее поле. У неё этого не было: вдруг оторваться от работы и сказать мне: «Посмотри, как красиво вокруг, как поют птицы, какая тишина кругом!» А у нас была на даче вода, электричество и все удобства, это на последней даче. Я говорил и очень часто: «Милая, давай посидим на ступеньках, я так люблю смотреть на закат!». Она говорила: «Поздно уже, и я устала».
А скажите, зачем тогда дача вообще. При всех удобствах на даче я чувствовал себя крестьянином, батраком и кем хотите. Но только не дачником в моём понимании этого слова. Когда в детстве мы жили в Ленинграде, то отец на лето снимал дачу где-нибудь в Токсово, или в Мельничном ручье. Домик, лес, гамак, речка. Старушка приносила молоко, творог, яйца. Мы с бабушкой Анной ходили в лес за ягодами и за грибами, качались в гамаке или купались в речке. Вот моём понимании что такое была дача. И из меня уже этого было не вырвать. Уставшие, мы садились в машину и ехали домой. Ехать было пять минут. Моя жена не понимала моего неприятия дачи никогда. Она выросла на огороде. У неё было тяжёлое детство, и родилась она во Владимирской глуши. Это так назвал я множество маленьких городков Владимирских земель. Здесь с царских времён преобладало ткацкое и прядильное производство. Огромные фабрики и общежития из красного кирпича составляли основу таких городков, и к началу девяностых наши правители сумели всё это разорить, и тысячи людей остались без работы. Остаются и поныне. Только разбитые глазницы огромных корпусов безжизненно и тускло смотрели на горожан, вынуждая их пускаться по городам и весям в поисках работы для пропитания семей. Даже завод хрустального производства в Гусе Хрустальном и тот разорился. Везде появились ООО- малые предприятия, которые пытались копировать ту грандиозную работу, которую вели здесь русские промышленники и очень успешно. Разрушился СССР и ушёл Таджикистан, поставлявший много лет хлопок. Склады опустели. Зато сегодня здесь появились сами таджики, которые кроме текменя в руках никогда ничего не держали (текмень – вид нашей тяпки, только больше). И таджички умели только собирать хлопок, да ткать ковры. А здесь они работают уборщицами во всех мыслимых и немыслимых местах. Это – грустное зрелище сегодня. Я когда-то бывал во всех этих республиках. Жили они на своём месте. Жили в войлочных юртах, в саманных домах. Прокладывали арыки и орошали землю. Овощи, фрукты, дыни- всего было там в достатке. А здесь они в наших «пятёрочках» скупают в огромных количествах себе пропитание. Живут на съёмных резиновых квартирах, сидят в поликлиниках и рожают уже здесь детей. Они всегда рожали много детей, делают это на просторах России. Я уже много писал об этом, и ещё раз хочу повторить: не боятся ли наши чиновники, ведающие приездом сюда мигрантов (а они ТОЧНО НЕ БОЯТСЯ!!!), что среди чёрных голов скоро будет трудно увидеть русую головку. Печальный опыт Франции, Германии, Голландии, Америки почему-то никому ни о чём не говорит!!! А голоса мигрантов звучат всё настойчивее и настойчиве, и наглее, а это- чревато.
Я вышел за рамки темы своего рассказа, но, простите, это- наболевшее.
Наступил 2000-й год.  Ничего не случилось, хотя все его боялись в части сбоя компьютеров и других временных систем. Но все прошло хорошо.
Мне досталась путёвка в военный санаторий в Марфино. И тут снова я отправляю читателя к рассказам здесь на «прозе» «Санаторий. Танцы и стихи Мандельштама». Там всё хорошо описано про эти времена.
Познакомившись там со странной женщиной, я некоторое время ездил к ней в Щёлково.
Она болела чем-то серьёзным, и я возил её на своей Принцессе в Москву в МОНИКИ, и забирал оттуда тоже. Нужно сказать, что это была единственная женщина, встретившаяся на моём пути, с которой можно было интересно разговаривать на многие темы.
Все остальные женщины, с которыми мне удавалось ненадолго соприкасаться, были удивительно не образованы. Я терпеливо возил их по музеям, оперным театрам,  консерваториям, органным концертам. Посещал с ними Пушкинский музей и Третьяковку, рассказывая и показывая полотна Куинджи, Всеволода Иванова, скульптуры Родена.
Всё это потом оказалось напрасным. Эти люди не смогли впитать даже десятой доли того, что я им показал и рассказал, как экскурсовод. Это я понимаю только сейчас. К сожалению моя жена тоже относилась к ним же, но с ней я прожил пятьдесят лет до её смерти. Я любил её спрашивать, что звучит по радио или по телевидению, и кто это написал. Она отвечала невпопад, без интереса и неправильно. Это было грустно. Среди мужчин на работе или где-то ещё тоже не было людей моего уровня, и поговорить было не с кем. А та тайная женщина, которая, с которой я познакомился в 1994 году, она объехала со мной полсвета в моих командировках. Чему я её только не учил, но пословица: «Ученье –Свет, а неучёных-Тьма!» остаётся верной всегда. Когда люди кончали сестринские курсы или какой-нибудь заштатный техникум в свои времена и ещё были не любознательны по жизни, что с них можно было взять, кроме одного.
Но и сегодня я прихожу уже к совершенно новым для себя выводам, что выражение «кроме одного» не подходило и к ним. В ближайшее время я решил осуществить свою мечту написать о половых отношениях мужчины и женщины, свой взгляд на геев и лесбиянок. Он очень отличается от взглядов некоторых авторов медицины и психиатров. Да они и сами признают, что их предположения с меньшей долей вероятности.
Но я опять убегаю от машины. Жизнь разложилась на три вещи: работа с командировками, дача с большим неудовольствием, и общение с женщинами, их было всего три.  Сегодня я с большим сожалением отношусь к последним фразам- о женщинах. Я очень и очень жалею, что использовал бесценное время, посвящая его им. Но учит только свой опыт и больше ничей.
Когда одна из них позвонила и сказала, что у неё рак, а мы давно расстались, я без всяких слов отвёз её в Областную онкологию. Опять же здесь на «Прозе» есть рассказ «Областная онкологическая больница». К счастью она выжила, перенеся две сложнейших операции, причём сразу. Обратно я её привёз тоже. Она- очень сильная женщина и волевая, она заставила себя жить. Я ей не звоню, не звонит и она. Значит, не нужен. Приехали её дети с Чукотки, и у неё- новая жизнь. Пусть она живёт долго! Я ей посвятил две книги стихов. Сегодня, читая эти стихи, я удивляюсь, как такое можно было написать в хорошем смысле слова? Где взято столько лирики, нежности и высочайших чувств?
Я думаю, что мне придётся написать ещё одну часть, чтобы логично завершить эти рассказы обо мне, машине, но уже без этих женщин- в своём одиноком, но более мудром поприще: писателя и поэта. Там на «стихах.ру»- множество стихотворений, посвящённых этим женщинам. Сегодня я сожалею об этом. Но поэты живут страстями и вдохновением, которое всегда приходит извне!!! Просто, сидя дома, не передвигаясь по миру, не встречаясь с людьми, в том числе и с женщинами, ничего не напишешь. Только женщины дают нам вдохновение: писать стихи или рассказы пусть они будут хорошие или плохие, но это исходит только от них и только от них!

29 мая 2015 год. Обдумывая прошлое…