Студенческое 70-е годы

Осенний сон
Долгие осенние вечера и домашние задания после четырёх пар занятий да лекций не особенно располагали студентов к развлечениям, а обычно навевали глубокий сон. Так у нас и повелось. После ужина общая спячка всей комнатой 104, а потом всё остальное, но уже свежевосстановленными силами.
Я и Семёнов Виктор спали вдоль левой, Ключников Валера и Чечёткин Слава вдоль правой стены комнаты нашего стандартно-хрущёвского пятиэтажного общежития.
Слава Чечёткин любил всхрапнуть, пожалуй, больше всех из нашей четвёрки. Укладываясь в постель, он долго ворочался и давил многочисленных клопов, заполонивших всё вокруг; долго ругался и двигал кровать от стены к середине комнаты, надеясь, что клопы не достанут его. Но они, взращённые на крови находчивого студенческого племени, всячески изгаляясь, каким-то непонятным образом достигали и хватали его за молодое кипящее тело. Кроватные ножки он обвязывал, обмазывал ядовитым раствором, но ничего не помогало. Мы предположили, что клопы прыгают на Славика с потолка, а скорее всего это воображаемые клопы, ведь мы спим спокойно.
Но не тут-то было! Отведав Славиной крови, клопы бросились в наступление, и скоро все мы задвигали кроватями, ругая и проклиная этих диких несознательных тварей.
В результате бессонных ночей, на занятиях держались за счёт резерва молодых организмов, но после учёбы сразу падали в кровати. Постепенно дошло до того, что стали ложиться очень рано и сразу до утра. А Слава ложился самым первым. Однажды он улёгся около шести вечера, и крепкий храповый сон понёс его по своим волнам, видимо до утра. Мы ещё боролись с дремотой, пытаясь заниматься, а Слава уже и ухом не вёл. Около полуночи мы решили проучить безумца спящей нивы. Перевели все часы на семь утра и, погасив голую двухсотваттную лампочку, висевшую на голом шнуре с голого потолка, улеглись по кроватям. Спим вроде бы.
И вот он, ожидаемый звонок будильника! Славик вскакивает, включает свет и кричит:
-Мужики! Подъём!!
Мы картинно нехотя ворочаемся, натягиваем на головы одеяла, пытаясь сокрыть назревающие приступы смеха, вдавливаемся по уши в подушки.
-Мужики-мужики! Подъём!! – повторяет нам Слава, с полотенцем на плече удаляясь в коридор по туалетным делам.
Пыхтя и отдуваясь, он бодро сделал зарядку и принялся нас будить не на шутку.
-Мне ко второй паре – с трудом состроив сонную мину, проговорил я и несколько хрюкнул, давя в себе закипевший как в чайнике смех.
-Слава отстань! – отмахивался Валера, его однокурсник, - не пойду я! Сказал! Всё!
-Да ты что! У нас же математика практика первой парой!
-А хрен с ней! – Валера плотнее укутался в постель.
-Семён! Вставай!
Но Виктор только вяло промычал что-то и отвернулся к стене, бормоча, что не дадут поспать, что это ему ещё в армии надоело.
-Да Вы что?! Мужики!!! – на миг в него вкралось какое-то подсознательное подозрение, и он осмотрел наши наручные часы, демонстративно лежавшие на прикроватных тумбочках и тоже показывающие восьмой час утра.
Оставив нас в покое, Слава собрал портфель, тщательно почистил ботинки и при галстуке пошёл в институт, потушив у нас свет. После его ухода мы взорвались смехом на своих кроватях. Валера взял свою гитару и принялся петь. Обсуждая подробности, мы вгоняли себя в ещё большие приступы смеха.
Слав спустился с четвёртого на первый этаж, прошёл мимо дремавшей вахтёрши, и вышел на улицу. Пустынная безлюдная мостовая, тёмные окна окольных домов и дремавшее напротив здание института, сразу насторожили его. Он прошёл туда-сюда, и вернулся назад, проскочив мимо недоумённо поднявшей взгляд, вахтёрши. Поднявшись по пустынной лестнице, Слава ворвался в нашу комнату и тут же был уничтожен троекратным залпом хохота, долго раскатывающимся потом в этот вечер по комнате, вырываясь наружу. Соседи с двух сторон барабанили в стены, призывая к тишине.
Часы поставили на текущее время, улеглись спать, и всё стихло до утра.
Слава долго сопел под своим одеялом. То ли клопы донимали, то ли ещё что-то.
*   *   *
                Шефы
Утомлённые тяжёлой долгой дорогой, студентки во главе со своим преподавателем, добрались до подшефного колхоза и обосновались в избе-общежитии, наскоро отремонтированной к их приезду.
- Эх! Поспать бы часок! – зевая от усталости, завалились студентки на кровати прямо в одежде, и тут же, без промедления, сон овладел их молодыми телами.
Вечером они решили посмотреть, где же им предстоит жить и работать, поэтому всей группой отправились в кино.
Кинотеатр размещался в большом доме, вмещающем более ста человек. Посредине стояли скамейки, на простенке висела пожелтевшая от времени простыня, проткнутая в нескольких местах.
Сбившись гуртом, девчонки сели в середине зала. Местные жители с интересом посматривали на приехавших помощниц, изучая их руки, тела, прикидывая, на что они годятся, эти городские, избалованные, не видевшие тяжёлого крестьянского труда, девчонки. Модницы осматривали их наряды. Пьяные парни, стараясь выделиться, лупили друг друга и таскали за шиворот, толкаясь и выражаясь непотребно.
И вот сеанс начался. Без предупреждения погас свет, и на экране вспыхнуло какое-то изображение, перевёрнутое с ног на голову. Оторопев, девчонки смотрели на экран, надеясь, что это творческий приём режиссёра. Но прошло пять минут, а изображение продолжало жить и развиваться в таком же виде. Они поняли, что это не трюк авторов фильма, а лишь местная специфика показа кино. Захихикав, студентки разбудили уже успевших заснуть в зале аборигенов. Те взглянули туманным взглядом на экран, пробормотали что-то на местном диалекте и, не сговариваясь, дружно засвистели и застучали ногами по деревянному полу.
- Федя! Ты чаво кажешь! Харя твоя поросячья!!!
Киномеханик, он же комбайнёр, Федя, зарядил плёнку, не перемотанную после вчерашнего сеанса, глотнул из зелёной бутылки и калачиком улёгся возле киноаппарата. Свист, шум, топот и крики вызвали в его сновидении картину апокалипсиса. Вскочив в страхе, он схватил бутыль и, наткнувшись головой на острый угол шкафа, упал на пол. Но сон не шёл. Пробудившись окончательно, глотнул из бутыли и вдруг вспомнил, что сейчас он не комбайнёр, а киномеханик. Поднявшись на руках, заглянул в окно, выходящее в зал.
На экране вниз головой шли люди, а под экраном шумело людское море зрителей. Не раздумывая, он отключил аппарат и заплетающимся языком прогорланил в зал:
- Всё!! Кина не будет!!! – и свалился в угол досматривать свой сон.
В темноте пьяная толпа подхватила девчонок, дыша в их лица перегаром, и, охватив грубыми руками, вынесла на улицу. Взлохмаченные, трясущиеся от страха, они забежали в свою избу и, закрывшись на все запоры, молча, с тревогой, переглядывались.
Впереди был месяц работы и жизни в этом подшефном колхозе.
                *   *   *
Это действительно было со студентками пединститута. Тогда сильно практиковалось использование даровой студенческой силы в советской деревне. Возможно, было и так.

Фуражные коровы
Дружно галдящая толпа студентов вывалилась из кузова остановившегося грузовика и сразу заполнила собой небольшой дворик правления колхоза «Полнолуние». Из массы выбился паренёк с серьёзно-волевым лицом лидера и подошёл к встречавшим их на высоком крыльце, людям.
- Здравствуйте! Я староста группы, мне нужен Ваш     председатель! – Толпа студентов у него за спиной постепенно затихала, прислушиваясь.
- Так! Так! – Обратился к студентам плотный мужчина невысокого роста с крупной, начинающей лысеть, головой и громким командным голосом. – Значит, шефы наши приехали! Здравствуйте! Давно ждём! Я председатель! Зовут Егор Перфильевич! А это наше правление, - указал он на стоявших на крыльце, - агроном, бригадиры, бухгалтер. Надолго ли Вы к нам, с какими намерениями?
- На два месяца! Делать готовы всё, что потребуется!
- Да … Ну ладно, сегодня у Вас день приезда, располагайтесь, отдыхайте. Вот наш завхоз Епифан Никитович Вас приютит!
Изба с трудом вместила всех, причём пришлось ещё поставить фанерную перегородку, изолирующую студентов от студенток, и прорубить вторую дверь.
Поужинав в колхозной столовой и изучив окрестности, студенты расположились на ночлег на соломенных матрацах.
Утром их разбудил председатель.
- Подъём! Товарищи студенты! Кончай сны глядеть! Все за мной!
Зашуршала солома, закряхтели студенты и нехотя, по одному поднимались. После сбора и завтрака председатель поставил им задачу.
-Посовещались мы тут всем правлением и решили поставить Вас на самый слабый наш участок – животноводство! Все Вы видели живых коров?! – иронично осмотрел их председатель, но в ответ они гордо промолчали, всем своим видом показывая, что вопрос неуместен и оскорбителен для них, студентов. – Ладно! Вот и хорошо! Справитесь?!
- Постараемся!
- Тогда за дело! Коровы сейчас у нас на выпасе, а через два дня я думаю перевести их на фуражный режим. Надо было уже сегодня перевести, но, к сожалению, не всё готово. В общем, за работу!
На пастбище студентов встретило стадо коров, мирно щиплющих последние сухие стебли, скудной в этом году, травы.
-Все ко мне! Собираем совет! – староста собрал студентов, - Все слышали, что сказал председатель?! Это у них отсталое звено хозяйственного механизма и мы должны подтянуть его до передового уровня.
-Это нам понятно! Только непонятно, что надо делать со всем этим травоядным зверьём для поднятия его на высший уровень! – Послышались голоса студентов.
-Председатель говорил, что пора бы сегодня перевести коров на фуражный режим, да не всё готово для этого. Я думаю, что мы как комсомольцы не должны оставаться в стороне, а всеми силами вмешаться и ускорить это дело! Как Вы думаете, чем озабочен председатель, что ещё не готово? Вот ты Николай как думаешь?
-Ну…, судя по названию, фуражный это что-то связанное с фуражкой…..
-А какая тут связь?! – заспорили студенты.
-Как это какая?! – развивал свою мысль Николай, будущий физик, - сейчас середина осени, градиент температуры, как известно, стремится к нулю. А что у коровы наиболее зависимо от температуры?! Это каждому понятно, что её голова, мозг, управляющий всеми процессами в цикле переработки травы в молоко! Короче говоря, если голова коровы будет в тепле, то и молоко она будет давать парное!
-Да, в этом что-то есть. Ну, кто ещё что думает?
-Мы согласны с Николаем! Правильно мыслит! – загалдели одобрительно студенты.
-Хорошо! – поддержал их староста, - только давайте договоримся так, пока не переведём на фуражный режим всех коров, председателю ни слова! Это будет сюрприз!
-А где Вы думаете найти столько фуражек? – спросила Лена, - я сосчитала стадо, тридцать две коровы да шесть телят!
-Я так думаю – заговорил Петя с филфака, - когда мы ехали по деревне, возле одного строящегося дома я видел строителей армян. Вот к ним и нужно сходить! Любой уважающий себя армянин обязательно имеет фуражку, а эти здесь далеко от дома, поэтому они должны иметь в запасе, как минимум, ещё по одной!
-Принято! Давайте к ним. Дело не терпит промедления!
Через час посыльные вернулись с двумя сумками, груженными до верху новенькими фуражками марки «аэродром».
-Как? Что?! Рассказывайте! – обступили их ребята.
-Ну, зашли мы к ним, поздоровались и говорим, что хотим мол у Вас фуражки купить! Они открыли рты и смотрят на нас как на марсиан, потом пришли в себя и загомонили: «Вот хорошо, надо дружбу поддерживать! Да мы Вам свои головные уборы и так отдадим, носите на здоровье!». А когда мы сказали про 38 штук, они немного растерялись, но потом посоветовались по-своему, по-армянски и вот результат! О деньгах и слышать не захотели! Да ещё в выходной день пригласили всех нас в гости, на шашлыки! Неудобно как-то получилось.
-Ничего! Это на общенародное благо пойдёт! Они тоже молоко пьют!
Газик председателя игриво прыгал на ухабах дороги. Осматривая хозяйство, Егор Перфильевич увидел вдали студентов, опекающих стадо коров.
-Вот они, шефы! Помощники наши! – заговорил он с шофёром, - ну-ка Виктор, давай подъедем, посмотрим, как они осваиваются.
Шофёр свернул влево и вскоре газик приблизился к студентам.
-Виктор! Что это с коровами?! Посмотри, или у меня в глазах от вчерашней бессонницы чёрные точки….
-Да нет, Егор Перфильевич! Точно! Какие-то чёрные круги среди коров!
Подкатив к студентам, председатель вышел из машины. К нему тут же подбежал староста и, сияя радостной, торжественной улыбкой победителя, доложил:
-Товарищ председатель! Ваша проблема решена! Все коровы переведены на фуражный режим! – широким жестом он указал на коров, на рогах которых покоились добротные армянские фуражки.
Егор Перфильевич потёр лицо, и оторопело сел на землю, осматривая жующих коров под козырьками фуражек, надвинутых на самые глаза.
-Витя! Витька!!! – только и успел он крикнуть своему шофёру, как откуда-то снизу, из его широкой груди вырвалось густое облако смеха, перехватившего дыхание и заставившее председателя в изнеможении кататься по пастбищу. Виктор с трудом втащил его в машину и помчал дальше от этого места. – Давай к правлению, порадую наших! Фуражный режим решили студенты! Ха-ха-ха!
 
*   *   *