Бродяги Дикого Запада. Король Запада Ч. I

К 1821 году молодое американское государство представляли 24 штата, которые населяли 1,7 млн. человек. Границы страны доходили до реки Миссури, за которой простиралась огромная малоисследованная местность, где обитало около 1 млн. индейцев. Один из утвердившихся мифов о том, что Дикий Запад, представлял пустынные земли, относящийся к началу ХIХ века, был успешно развенчан в ходе экспедиций Льюиса и Кларка, Уильяма Данбара, Зебулона Пайка и других исследователей, проведенных в период 1804 – 1819 гг. и, которые доказали, что американский Запад не был пустынным.
 Населявшие Запад племена индейцев за сотни лет контактов между собой создали уникальную социокультурную общность, аналогов которой не было в мировой истории, и оказали огромное влияние на тех белых людей, кто бесстрашно двигался вглубь индейских земель, невзирая на опасности и трудности всей той реальности, с которой они сталкивались.
Наиболее видной персоной в эпоху трапперов-маунтинмэнов (горцев) в начале 20-х – 30-х годов ХIХ  века был Джедедайя Стронг Смит – Король Запада. Его приключения на Западе оказались прогулкой протяженностью в 15 тысяч миль, которую он осуществил, добывая бобра в верховьях рек Миссури, Йеллоустон, Колорадо, Уинд и других. Он был первым, кто пришел в Калифорнию через пустыню Невада. Без проведенных им исследований, не родились бы такие важные вехи американской истории как Орегонская тропа и Калифорнийская лихорадка. Он был первым, кто поистине оценил важность этих маршрутов для американской нации в ее  экспансии на Запад. Но вместе с тем открытия Смита дали толчок необратимым процессам противостояния двух культур, двух укладов жизни – индейского и европейского, доведя их до точки невозврата.
Джедедайя Смит родился 6 января 1799 года в городке Иерихон  (современный Бэйнбридж штат Нью-Йорк – И.К.). Он был четвертым ребенком из двенадцати детей в семье. Его родители являлись адептами методической церкви (протестанты отколвшиеся от англиканской церкви –И.К.), и занимались мелкой торговлей.  Когда Джеду исполнилось около 12 лет, его семья в поисках лучших земель переехала в округ Эри в Пенсильвании. Там юный Смит познакомился с доктором Титусом Саймонсом, которые стал другом семьи, и оказал влияние на формирование взглядов Джеда. Доктор Саймонс увлеченно рассказывал Джеду о научных открытиях современности, в частности о путешествии Льюиса и Кларка, которое произвело  на юношу огромное впечатления. Смиту  с подачи доктора Саймонса удалось ознакомиться с путевыми заметками Льюиса и Кларка и даже сделать их копии,  с которыми он, уже, будучи  бродячим путешественником, никогда не расставался.
В 1817 году семья Смита перебралась еще дальше на Запада в Огайо, что как считает ряд исследователей стало для молодого Смита культурологическим шоком, ибо резкая смена  обстановки, а именно переселение из города в дикую местность, не могли не сказаться на восприятии юношей тех реалий, без которых свое дальнейшее существование он больше себе и не представлял.
Когда Джеду исполнилось 22 года в поисках работы он оправился в  Иллинойс, где не задержалс, и ушел дальше в Сент-Луис – первый форпост цивилизации на американском фронтире.
 Сент-Луис как уже говорилось, был тогда центром американской пушной торговли. Все кто решил попасть на Запад, начинали старт именно из этого пограничного городка. Когда Джед прибыл туда, в кармане у него практически не было денег, поэтому он не мог позволить себе проживать в самом городе и устроился в трапперском бивуаке за городом.
Он намеревался заниматься пушным промыслом, во-первых для того чтобы заработать себе на жизнь, а во-вторых, потому, что им двигали амбиции первооткрывателя, ибо слава Льюиса и Кларка не давала ему покоя с детских времен. «Я намерен исследовать эту необъятную страну и открыть нации ее ресурсы и богатства, масштаб которых даже трудно вообразить… Я хочу открыть страну, которую еще даже мельком не видели глаза белого человека. Я хочу пройти вдоль течения рек и узнать Запад», – писал Смит в своем походном дневнике. Вот эта самая черта и выделяла его на фоне других молодых людей прибывших в Сент-Луис для занятия бобровым промыслом. Кроме этого, он отличался от остальных бродячих охотников еще и тем, что как ни странно был образован, он не только хорошо читал и писал, но и говорил на латыни. Ко всему этому он сразу же продемонстрировал такие свои личные качества как храбрость, готовность к порой даже неоправданному риску, равнодушие к постусловию и посиделкам у костра, спиртному, и сексу с индейским женщинами, что так любили все бродячие охотники. Этим он подкупал людей, и они доверяли ему.
Дикий Запад был чем-то новым для таких людей как Смит, но для сотен индейских племен эта был хорошо изведанный край, их родина. Каждое племя имело свою историю и культуру, выражающуюся в религиозных верованиях, основанную на традициях и преданиях предков. Индейцы в отличие от белых охотников знали свою территорию и знали способы выживания в ней. Индейцы не всех одинаково принимали и не со всеми белыми охотниками желали поддерживать какие-либо отношения. Поэтому, для того чтобы быть успешным звероловом, нужно было правильно выстраивать отношения с местными племенами, многому учиться у них. Нужно было постигать их менталитет, изучать систему их ценностей, а также способы войны и специфику торговли с ними.
С массовым приходом трапперов на Запад, будущее индейской свободы стало балансировать на грани, ибо экспансия которой проложили дорогу бродячие звероловы и маунтинмэны, поставила индейские племена перед выбором, либо исчезновение с лица земли, либо долгая и упорная борьба за свои исконные территории.
Под вопросом оказалась и будущее самого Джедедайя Смита, пока он не прочел объявление в газете: «13 февраля 1822 года. Требуется  сотня молодых людей для отлова бобра в истоках реки Миссури на период от года да трех. Обращаться к организатору в Сент-Луисе майору Эндрю Генри. Подпись. Генерал Уильям Эшли».
Мехоторговая компания Скалистых гор «Эшли и Генри» проводила набор звероловов для путешествия на Запад, положив начало деятельности, так называемой знаменитой сотне  бродячих охотников, откликнувшихся на ее призыв в 1822 году.
Бригадный генерал Уильям Эшли, получивший генеральский чин в ходе второй войны за независимость США, после ее окончания подался в политику, а политическая деятельность требовала от него финансовых вливаний. В этой связи, для удовлетворения своих политических амбиций, он учредил мехоторговую компанию, компаньоном, в которой стал бывший  партнер по мехоторговому бизнесу известного нам Мануэля Лисы, исследователь Монтаны и Айдахо, а также основатель форта Генри в Монтане, траппер Эндрю Генри.
Уильям Эшли известен не только тем, что породил знаменитую «Сотню», избороздившую своим присутствием практически весь Запад в период 20-х – 40-х годов ХIХ века, но и тем, что был первооткрывателем, открывшим  в 1826 году нации озеро Юта (первоначально называлось озером Эшли,  в центральной части штата Юта – И.К.) на юге Большого соленого Озера.  Эшли в 1825 году положил начало ежегодному сборищу (ярмарке) горцев в Скалистых горах вошедшему в историю Дикого Запада под названием «Рандеву Скалистых гор».  В 1827 году он полностью отошел от мехоторгового промысла, продав свою долю в компании  некоторым из тех трапперов, в том числе и Джеду Смиту, которых сейчас набирал в свою знаменитую «Сотню».
Смит при встрече с Эшли, представился траппером, но генерал заметил, что у молодого человека вовсе нет с собой трапперских принадлежностей, в частности капканов.
– Какой же ты траппер без капканов? – язвительно вопрошал Эшли Смита.
– Я хороший стрелок, – ответил уверенно Смит и тем самым подкупил внимание генерала.
– Нам нужен добытчик дичи, чтобы снабжать экспедицию мясом, – сказал Эшли. – Справишься?
– Легко, – гордо заявил Смит.
Так  Джедедайя Смит  стал траппером  «Сотни Эшли», в которую помимо него вошли такие известные в истории Дикого Запада звероловы и охотники как Дэвид Джексон, Уильям Саблетт, Джеймс Бекуорт, Джим Бриджер, Хью Гласс, Томас Фицпатрик и другие.
Когда Смит поступил на работу в кампанию «Эшли и Генри»  бобровый промысле верховьях Миссури развивался семимильными темпами из-за спроса на модные шляпы из бобрового меха. Весь смысл охоты на бобра на Западе сводился именно к изготовлению этих шляп. Если вы хотели быть одетым стильно и модно, и тем самым подчеркивать свой многозначительный статус в обществе, вам нужна была шляпа из бобрового меха.
Пушной промысел представлял к тому времени коллективную охоту, поскольку время одиноких охотников уходило в прошлое из-за малоперспективности. Тогда считалось, что охотник-одиночка на Западе – это потенциальный труп и мало, кто к тому времени уже отваживался охотиться индивидуально.
8 мая 1822 года Смит вместе с другими восьмьюдесятью трапперами, набранными для отлова бобра, готовился к своей первой экспедиции в верховья Миссури.
 Партнер генерала Эшли Эндрю Генри выступил в поход месяцем ранее основной группы.
 Экспедиция двинулась к реке Йеллоустон (штат Северная Дакота), поскольку та местность изобиловала бобром. Именно экспедиция Эшли дала начало той категории охотников, которую на Западе стали называть «маунтинмэны» или «горцы». Так что Джедедайя Смит по праву был  одним из первых маунтинмэнов в истории Дикого Запада.
Среди первых маунтинмэнов «Сотни Эшли» были люди разных личностных характеристик, те, на кого можно было положиться, и те, кто не пользовался доверием товарищей. Среди них были такие, кто вообще не умел стрелять, и не произвел до этого ни одного выстрела из ружья. Были такие, кого и охотником можно было назвать лишь только по внешнему виду. Но были и такие, кто наизусть мог читать даже Шекспира.
За три недели экспедиции ее участники прошли около 300 миль по Миссури, где в затонах людям приходилось подолгу стоять в холодной воде и голыми руками устанавливать капканы на мелководье. Кроме этого  трапперам требовалось быть всегда начеку, чтобы с готовностью встретить любую опасность, будь то дикий зверь или враждебный индеец.
Когда команда шла под одной из веток Миссури,  их килевая шлюпка перевернулась, и весь заготовленный для экспедиции провиант стоимостью 10 тысяч долларов оказался погребенным в воде. Чтобы оснастить экспедицию заново, требовалось вернуться в Сент-Луис, а потом начать  все сначала, чтобы достигнуть реки Йеллоустон хотя бы к осени. Как свидетельствовал Смит в своем дневнике на момент аварии люди Эшли прошли более 400 миль, проходя в день, от 4 до 20 миль.
Первую зимовку и весну 1823 года 24 летний Джед Смит провел в дельте реки Йеллоустон, занимаясь установкой капканов на бобра под началом Эндрю Генри. Он работал в составе маленьких групп, которые трапперы называли бригадами. Дневник Смита, благодаря которому мы можем воссоздать события тех дней, запечатлел следующее впечатления молодого траппера: «Окрестности Миссури потрясают своим великолепием, описать которые у меня не хватает слов. Мне выпал счастливый жребий принимать участие в освоении этих мест и поэтому моя душа наполнена радостью от гордости за себя, которую я испытываю, в особенности. Когда охочусь на благо команды».
Смит вникал во все детали бобрового промысла и записывал все, что оказывало на него впечатление. Его любопытство  проникало абсолютно во все, включая особенности организации быта индейцами. «Они (индейцы – И.К.) собираются группами около своих остроконечных палаток. Там же между палатками играют их дети, спят на солнце собаки и поблизости пасутся лошади. Их мужчины снуют то из лагеря, то в лагерь,  уходя и возвращаясь с охоты. Наш мир, вторгается в этот мир индейцев, оставляя их беззаботную жизнь в прошлом».
Смит не зря акцентирует внимание на последних словах этой записи, потому что он видел, как порой несправедливо относятся трапперы к индейцам.
Трапперы преследовали одну лишь цель – извлечение прибыли  от любого контакта с индейцами, зачастую просто игнорируя их обычаи и традиций на пути достижения своих корыстных целей. Трапперы часто не учитывали той этнической разницы, которая существовала между племенами Востока страны и племенами Запада. Отсюда возникал цивилизационный барьер, преодолеть который оказалось впоследствии невозможно.
Индейцы Запада также мало что знали о белом человеке, и во многом не понимали как с ним себя вести. С одной стороны индейцев устраивало то, что белый человек в лице трапперов нес им блага цивилизации в виде различных товаров, с другой, эти блага приносили беды индейцам, которые обращали свое оружие против трапперов, не позволяя им охотиться в их землях, а также торговать с ними.
Осенью 1823 года индейцы ночью увели лошадей у бригады, в которой охотился Смит. В этом не было ничего удивительного, ибо воровство лошадей национальная черта индейских племен населявших Запад и воровали они лошадей только у врагов, но никогда у друзей.
Эндрю Генри пришел в отчаяние, поскольку лошади его группе были необходимы как воздух. Смит вызвался добыть лошадей и в одиночку отправился к группе генерала Эшли, которая охотилась в двух неделях ходу от группы Генри. Впервые ему предстояло пройти мили опасных территорий в одиночку.
Достигнув лагеря Эшли, Смит рассказал о постигшей группу Генри беде, в результате чего генерал принял решение отправиться за лошадьми в  ближайшее селение индейцев арикара, которое тогда располагалось за 1000 миль от них на север, в районе современного Мобриджа (штат Северная Дакота).
Смит ранее уже бывал в деревнях арикара, когда шел ставить капканы  к реке Йеллоустон, и хорошо представлял себе, что арикара весьма непредсказуемый народ. Непредсказуемость этих индейцев тогда объяснялась тем, что они недавно пострадали от деятельности других трапперов и имели, как говориться «зуб» на белого человека в целом.
Арикара выполняли функции торговых посредников между другими племенами и белыми торговцами на Миссури и всегда были готовы отстаивать этот статус, приносивший им немало выгод. Прибытие же в этот регион многочисленных групп трапперов, лишало  арикара этого статуса, потому что трапперы напрямую устанавливали контакты с мехоторговыми компаниями, в результате чего доля участия арикара в пушном промысле значительно снизилась.
Трапперы, объединяясь в группы, составляли конкуренцию индейским добытчикам пушнины, вытесняя последних из этого бизнеса. Арикара  естественно этому противились, и перестали доверять белым людям, которые заключали сделки не с ними, а с их врагами лакотами.
Противоречия между индейскими племен за право торговых сделок с белыми достигли апогея на тот момент, когда группа Эшли прибыла к арикара 30 мая 1823 года.
Вождь одной из племенных групп арикара по имени Серые Глаза не желал видеть белых охотников на своей земле в большей степени по причине того, что  недавно в столкновении с трапперами «Миссурийской меховой компании» погиб его сын, и он искал повод для мести. Вождю арикара на то время было чуть более пятидесяти лет, и он помнил еще встречу с командой Льюиса и Кларка в 1806 году.
 Арикара решили убить всего лишь одного из белых охотников группы Эшли, остальных оставить в живых, но отобрать все их имущество. Арикара придерживались принципа «зуб за зуб», если белый был причастен к убийству кого-то из индейцев, то соответственно, кто-то из белых должен был стать жертвой отмщения.
Серый Глаза и несколько племенных лидеров встретили генерала Эшли на противоположном от селения индейцев берегу реки Миссури, где трапперы разбили лагерь.
Переговоры с индейцами начались при посредничестве чернокожего маунинмэна по имени Эдвард Роуз, который знал язык жестов – средство общения индейцев различных племен между собой. Эшли преподнес вождю арикара несколько связок табака, после чего попросил продать ему лошадей за партию одеял. Серые Глаза поначалу согласился, но потом решил вдобавок к одеялам затребовать у Эшли еще и ружья с  боеприпасами. Генерал отказал вождю, как не настаивал Серые Глаза. Не получив  требуемое Серые Глаза аннулировал сделку и развернувшись отправился в свое селение.
Трапперы решили заночевать в этом месте в надежде продолжить переговоры с арикара утром. Но арикара не собирались более торговаться, и  на рассвете, когда трапперы еще спали, напали на них.
Переводчик Роуз и трое охотников с ним покинули бивуак Эшли до нападения индейцев. До сих пор не понятно, зачем они отправились в деревню арикара до наступления рассвета. Одни исследователи склонны считать, что трапперы собирались увести лошадей у индейцев. Другие утверждают, что они были просто озабочены, и искали сексуальных утех у женщин арикара, имевших славу самых сладострастных блудниц среди женщин племен на Северных равнинах. Достигли ли они своих целей неизвестно,  а известно лишь то, что переводчик Роуз бежал в направлении бивуака Эшли и кричал: «Они убили его! Они убили его»!
Индейцы атаковали 40 спящих трапперов, выпустив град стрел по ним. В замешательстве трапперы предприняли несколько попыток отступлению, но были зажаты индейцами на открытом берегу, которые обстреливали их из луков и ружей «Флинта» засев за укреплением.
В первые минуты боя с индейцами на берегу Миссури погибли 14 человек команды Эшли, в то время как оставшиеся в живых, отбивались, как могли у самой кромки воды. В самый разгар боя, Смит, увидев растерянность генерала Эшли,  взял командование на себя. Он понял,  для того чтобы спастись необходимо немедленно покинуть это место и принялся бежать вдоль берега. За ним последовали и остальные. «В какой-то момент я почувствовал, что несколько слов могут подбодрить парней. Я крикнул: «Бежим вдоль берега»! – писал он потом в дневнике.
 Выжившие в этом побоище трапперы, а том числе Смит и его друг Клаймен, встретились с остальными в 25 милях от места боя ниже по течению реки. Там они похоронили двух своих товарищей, умерших от ран.
Арикара же праздновали победу. Индейцы сняли скальпы с убитых трапперов и изувечили их трупы. Это сражения вошло в историю мехоторговли как одно из самых кровавых боен, учиненных индейцами.
2/3 команды Эшли после боя приняли решение вернуться в Сент-Луис, лишь только треть оставалась в деле, включая Джеда Смита, его друга Клаймена, а также переводчика Эдварда Роуза.
Эшли решил отомстить индейцам, и вернуть захваченный ими провиант, а также лошадей. Он и оставшиеся трапперы отправились за помощью в форт Аткинсон в Небраске, где был расквартирован отряд драгун под командованием 28 летнего полковника Генри Ливенворта. Желая помочь генералу Эшли и его людям в возвращении их имущества, Ливенворт с отрядом солдат численностью 350  человек  и  80 маунтинмэнами направился в сторону поселений арикара. По пути к ним присоединились воины сиу, которые  рассчитывали  с помощью белых солдат  навсегда устранить арикара с занимаемых позиций в мехоторговом бизнесе на Миссури.
 Сиу давно враждовали с арикара и как только вместе с силами Ливенворта достигли их территории, сразу же напали на них, не дожидаясь команды «вождя солдат». Менталитет воинов сиу требовал мгновенной атаки, им было глубоко наплевать на стратегические планы военных.
Солдаты и маунтинмэны не имели другого выбора, кроме как поддержать своих индейских союзников огнем. Они открыли огонь, целясь наугад. Сражение превратилось в свалку. Одни индейцы в рукопашной дрались с другими индейцами, а солдаты и трапперы сопровождали все это беспорядочной пальбой. Сиу игнорировали команды Ливенворта и продолжали с неистовством колоть врагов копьями и ножами, рубить их томагавками и колотить чем попадет под руку. Хотя солдаты и старались поражать арикара, все же в ходе сражения наибольший урон нанесли им сиу.
 В схватке погибло около 50 индейцев арикара, в том числе и вождь Серые Глаза. Убедившись, что их вождь мертв арикара пошли на попятную. Один из военных лидеров арикара по имени Маленький Воин, подняв руки вверх, направился к Ливенворту, который приказал прекратить огонь.  Маленький Воин сказал, что арикара готовы отдать одну лошадь и три ружья, но генерал Эшли настаивал, чтобы они вернули все имущество, захваченное у него  индейцами. Арикара отказалась выполнять это требование. Индейцев, как ни странно поддержал полковник Ливенворт, который попытался убедить Эшли не требовать от индейцев сверх того, чего они выполнить не могут.
К вечеру все участники этого сражение разбрелись по своим лагерям, чтобы утром продолжить переговоры. Ливенворт полагал, что не следует  давить на арикара, ибо схватка с ними  завтра может стоить многих жизней.  Утром он отдал приказ прекратить военные действий против арикара. Данное решение «вождя солдат» абсолютно не устраивало сиу. Они не понимали, почему белые не заинтересованы в продолжение сражения с арикара, и почему они лишают сиу надежды на победу.
Утром 11 августа 1823 года на третий день после боя Ливенворт все же уступил и принял решение атаковать деревню арикара. Однако деревня  к тому моменту вымерла, арикара покинули селение ночью.
Ливенворт приказал возвращаться обратно в Небраску, после того как на следующий день трапперы работавшие на некую меховую компаний сожгли деревню арикара дотла.
Кампания полковника Ливенворта против индейцев арикара не улучшила обстановку на Миссури, а наоборот лишь усугубила ее. Индейцы перекрыли реку для ведения мехоторговли с белыми на целый год. Это был первый масштабный конфликт между индейцами и трапперами на реке Миссури, в результате, которого на племя арикара был повешен ярлык самых «кровожадных» среди всех племен региона. Это племя  торговцы и трапперы поносили везде, где только могли, называя их «пиратами Миссури»,  и «наглыми извращенцами». Но арикара не были таковыми, они просто боролись за свое выживание и не более того.
После окончания похода в земли арикара генерал Эшли оценил преданность и бесстрашие молодого траппера Смита и поставил его бригадиром в своей мехоторговой компании. Руководимая Смитом бригада звероловов отправилась на поиск пушного зверя к Скалистым горам  на юге от реки Йеллоустон. Они прошли порядка тысячи миль по территории вдоль Черных Холмов в Дакоте. Смит был уверен, для того чтобы их промысел был успешным, необходимо поддерживать дружеские отношения с местными племенами индейцев. Индейцы рассказывали Смиту о местах, где он и его люди могли бы добыть бобра, отыскать воду или необходимую тропу. Смит и его люди полностью зависели от информации индейцев. Многие открытия, которые совершил Смит, сделаны благодаря бесценной информации, предоставленной ему именно индейцами. Индейцы знали, куда течет та или иная река, что можно встретить за ее изгибом и какие опасности, а также враги могут повстречаться на пути.
Дикие земли были непредсказуемы и суровы. Никто из  людей Смита не мог знать, что ожидает его за следующим холмом, излучиной реки или ее поворотом. За все время странствий по Дикому Западу, никто из людей Смита не мог позволить себе как следует расслабиться даже во время отдыха, ибо малейшей пренебрежение опасностью или правилами личной безопасности, могли иметь необратимые негативные последствия.
Осенью 1823 года, бригада Смита пробиралась к селению индейцев кроу в Южной Дакоте, для того чтобы приобрести у них лошадей и отправиться дальше на Запад, но в районе реки Шайенн набрели на пристанище медведей гризли. Эти медведи были опасны тем, что не отказывали себе ни в какой еде, не пренебрегая даже человечиной. Даже нашпигованные свинцовыми пулями эти медведи поднимались во весь рост, составлявший около 3-х метров, и продолжали атаковать потенциальную жертву. Попадание в лапы этого гиганта оставляло мало надежды на выживание.
Продвигаясь по лесу, трапперы Смита неожиданно для себя в кустах услышали рык и клацанье челюстей. «Гризли»! – закричали  охотники разом и бросились бежать. Медведь, выскочив из зарослей, завидев убегающих людей,  мгновенно бросился на них и в качестве жертвы почему-то выбрал  Смита, который набегу кричал товарищам, чтобы они уводили лошадей.  Смит, вскинув ружье, попытался произвести выстрел, но не успел, медведь прыгнул на него, и, обхватив лапами, сомкнул свои мощные челюсти на голове Смита, сорвав с него скальп вместе с болтавшимся на содранной коже правым ухом.
Когда гризли ушел, товарищи подскочили к окровавленному Смиту и мысленно уже попрощались с ним. Но вдруг Смит ожил, сознание вернулось к нему.
Друзья положили Смита на плед, и не знали, что делать дальше, поскольку его ребра были сломаны, лицо сильно изуродовано, скальп с правым ухом болтался в виде ошметков кожи с волосами, и вызывал смятение в душах трапперов.
Трапперы заметили, что медведь, напавший на Смита, не ушел, и прячется в кустах, издавая агрессивные рыки. Тогда они решили отомстить зверю, дав по кустам несколько залпов, которые наповал сразили медведя.
В это время Смит несколько собрался духом и ободрил своих людей: «Мне некогда истекать кровью, парни, вам надо поработать надо мной».
Друг Смит Клаймен, описывал в своем дневнике процедуру хирургической операции по приторачиванию скальпа Смита к его черепу следующим образом: «Капитан сказал, чтобы послали двоих за водой и приготовили иголку и нитку. Как все это было готово, он спокойно произнес: «Шейте, чего смотрите». Он сказал мне: «Клаймен все, что тебе нужно сделать это взять иголку с ниткой и  зашить мои раны, прямо здесь и сейчас. У меня были ножницы, я остриг ему волосы, потом одной рукой прижал его раны к неповрежденным участкам кожи на голове, а другой аккуратно сшивал. Медведь содрал с его головы всю кожу и порвал своими зубами все его лицо от левого глаза до правого уха.  Кожа его скальпа скомкалась как кусок листа бумаги треугольной формы. Ухо болталось на тонкой плевке кожи. Я зашил его раны настолько, насколько это было возможно, ухо оставалось последним. Я воткнул в него иголку и сшивал раз за разом протыкая его».
Смит, в то время как Клаймен штопал его раны, руководил его действиями при полном сознании, проявляя высшей степени выдержку и самообладание. Когда все было окончено, Смиту помогли подняться, укутав его в одеяло.
Смит выжил. Урок, полученный от гризли, он усвоил на всю жизнь. Этот случай придал ему сил, но отчасти развил в нем самонадеянность. Смит считал, что ничего не происходит просто так. Схватка с медведем это знак свыше, который указывал, что впереди его ждут новые свершения.
Шрамы от ран нанесенных гризли, оставались заметны до конца жизни Смита, и поэтому ему пришлось изменить прическу, которая стала его визитной карточкой.
Через десять дней после случая с медведем Смит и его бригада снова отправились на Запад, дойдя до поселения индейцев племени кроу на реки Уинд.