Монстр

На пустом ли месте создаются городские легенды?
    - Всё это от переизбытка суеверий и разглагольствований неадекватных личностей", - скажет официальная наука.
    - Нет дыма без огня" – скажет человек, умудрённый жизнью.
    - Байки старых бабок", - скажет тот, кто никогда не сталкивался с явлениями, не вписывающимися в общеизвестные истины.
    У каждого своя правда. Вот, хотя бы послушать тех самых пресловутых бабок, сидящих возле подъезда на лавочке:
  - Ах, оставьте эти глупые байки про каких-то странных тварей в городе! Слушать тошно.
  - Нет, дорогуша. Люди-то пропадают, что ни говори! Вон я слыхала: изнутри квартира заперта, а жилец пропал! Особенно те, которые поодиночке проживают.
   -  Болтают, что из-за генетики, будь она неладна, образовался жуткий монстр! Это не я говорю, это я на рынке позавчера слышала. Одна говорила: открыла как-то она ночью окно, квартиру проветрить, глядь, а по стене дома напротив жуткая тварюга поднимается. Почти не видимая. Только, как луна зайдёт, тогда её и видно…
  - Пить надо меньше! А всё же, в городе явно что-то не так. Вчера, говорили, опять кто-то пропал. Вон бабка Анна идёт. Она всегда все новости знает. Анна, что слышно?
  - Ой, вчера в соседнем дворе на 7-м этаже молодая кассирша из супермаркета пропала вместе с маленьким сыночком, спаси господи! Искали долго, дверь взломали: в квартире запах, как в канализации. И никого! А дверь-то изнутри заперта.  Не байки это: мне сам участковый, сказал. Ходят слухи: монстр это! И никто не знает, кто следующая жертва.
   - Ай, бросьте эти слухи про монстра…


    -  Проклятая привычка говорить с самим собой! Но больше не с кем делиться навязчивым роем мыслей! Даже смерть не освободила от них. Чувствую: близится ночь. Значит, надо наверх. Грязная берлога среди осклизлых труб глубоко под городом – это то, что досталось мне вместо сиянья божественных сфер, к которым тянулась когда-то душа! В душе давно мрак. Как и во всём, что теперь окружает. И лишь светятся ярко во мраке мои Вера и Ненависть, привитые издавна, ставшие частью души. Вера и Ненависть гонят наверх. Вера и Ненависть требуют, требуют, требуют жизней. Всё больше и больше.
    Там, наверху, город грехов и пороков. Его жители пьют и едят, занимаются сексом, плодятся и мрут. А ещё они смеются. Это, пожалуй, худшее в них. Они – люди. Оттого и смеются. Пока не встречают меня!
    Моя призрачная плоть ухитрилась за долгие годы покрыться подвальным налётом, а налёт оброс плесенью. Бесплотные руки превратились в осклизлые мокрые лапы. И глазам стал противен любой, даже тусклый свет.
     Я подобно змее проползаю по скользким трубам наверх. Я легко поднимаюсь по гладкой отвесной стене – даже земля не желает притягивать монстра. Кажется, даже сам воздух меня сторониться, свет фонарей меркнет возле меня. Стены бетонные, будто в испуге, расступаются, пропуская мою разреженную плоть. И так будет всегда.
     Я завис между жизнью и смертью.

      Вот она - жертва сегодняшней ночи. Она ещё не видит, не слышит меня, просочившегося сквозь тонкую стену между ванной и спальней. Её взгляд устремлён в телевизор. На экране страстишки и жалкие драмы людских сериалов. А сейчас будет драма в реале! Вот моя жертва учуяла запах подвала. Чувствует прикосновение скользких лап. Её крик застывает в объятиях мрака. Я пью её жизнь…. Плоть жертвы становиться плотью моей. Её кровь вливается в бледную слизь в моих призрачных жилах. Я уплотняюсь.
   За стеною посапывает малыш – мой гарнир к вечернему пиру. Теперь долго можно не подниматься сюда, в этот город грехов и пороков. Даже Вера и Ненависть, получив свою дань, успокоятся на какое-то время. Я так уплотнился, что наверно, теперь даже отражаюсь в зеркале… но лучше в него не смотреть.
   Кости под истончёнными тканями – всё, что осталось от жертв. От тех, которые ели, пили и (что хуже всего) смеялись. Я всегда уношу их с собой, и они исчезают из мира людей. Там, на каменном берегу подземной реки, где ни лучика света – там находят последний приют кости тех, которые больше смеяться не будут. Там я лежу в час, когда пробуждается память.
     Память – мой ужас, моя неутихающая боль…
   
      - Майор, доложите обстановку в городе после проведённых рейдов.
   Майор тяжело вздохнул. Ничего хорошего он доложить не мог.
   - Возмутительно! – вскипел полковник Сил Безопасности. – В городе исчезают люди! Может назреть паника. СМИ не сегодня – завтра сорвутся с цепи, и начнут печатать нелепые басни про шайку маньяков. А жёлтая пресса, та вообще, вот-вот разразится байками про монстра, которые и без того передаются из уст в уста. Оппозиция обнаглела! Сам президент уже в курсе! А неприятности посыплются именно на наши головы. Короче, майор, даю 10 дней для наведения порядка в городе. Больше дать не могу.  Берите столько людей, сколько понадобиться, задерживайте без стеснения всех хоть в чём-то подозрительных, прочешите каждый угол в городе, но доберитесь, наконец, до разгадки этих проклятых исчезновений! 
   После ухода майора полковник до темноты сидел в кабинете, задумавшись. И задуматься было о чём: ситуация в городе требовала решения. Отвлёк полковника от этих размышлений резкий запах сточных вод. Он раздражённо схватил трубку внутренней связи:
   - Уборщицу и сантехника срочно! Мне плевать, что их рабочий день окончен! Почему я должен терпеть?! Немедлен…
   Полковник замер на полуслове. Он не видел, что у него за спиной. Он не верил, что легендарный монстр существует. Теперь он это просто знал.


    Монстр быстро скользил с останками очередной жертвы по сложному запутанному лабиринту подземных коммуникаций. Он давно и отлично изучил этот город под городом начиная от обычных подвалов и стоков под домами и до самых глубоко лежащих чистых грунтовых вод в пустотах скальных пород. Он знал каждую трубу, каждый тоннель, каждый кабель.
    Знал он и всех обитателей города под городом. Такие же как он, тени сторонились его, хотя некоторые, возможно, и уважали и побаивались. Иногда так же, как и монстр, они лунными ночами поднимаясь в верхний город. Они подпитывали свою призрачную плоть энергией людских эмоций, энергией секса, энергией крови убиваемых животных. А некоторые просто бродили, оплакивая свою загубленную человеческую жизнь, постепенно развеиваясь. Но никто из них не был опасен: никто не имел его силы. Никто из них не был монстром. Очевидно, потому, что никто из них не следовал твёрдо его пути: пути Веры и Ненависти.
    Другими обитателями города под городом были крысы. Но и они, существа по природе своей смелые, умные и хорошо организованные, в ужасе шарахались с его дороги. Наблюдая их издали, монстр удивлялся чёткому построению крысиной иерархии. В ней каждый, начиная от крупного (размером с кошку) вожака и кончая последним крысёнком, очень точно знал и исполнял свою роль в общей жизни. Наблюдая, он вспоминал, что когда-то, в том совсем другом мире, наверху, (когда он ещё не был монстром) он тоже хорошо знал свою роль. Он не только исполнил её до конца, он продолжает её исполнять и теперь… вот только та ли это была роль, которую стоило сыграть?

    - Теперь опять долго можно не подниматься наверх к ненавистному свету в город грехов. Новыми костями пополнился берег подземной реки. Если бы только не пробуждалась проклятая память!!!
     Но я вспоминаю себе вопреки. Вспоминаю, как был человеком. Недолго.
     И опять, как обычно, ясней всего в памяти он - мой духовный наставник. Человек, заменивший мне мать и отца, которые, сколько я себя помню, еле тащили бремя своей многодетной семьи и тяжёлой работы. Я был младшим, обузой для них. Им на радость меня в раннем детстве взял к себе благословенный святой человек – мой духовный наставник. С первых дней он учил, что убить неверного – это лучший, священный путь к Богу. Он учил главному: верить и ненавидеть. Чтобы Вера и Ненависть сделались смыслом всей жизни.
   Кроме Веры и Ненависти была в моей жизни Любовь. К тому Незримому, что всё видит с небес. И к тому человеку, к наставнику, что стал мне дороже семьи.
    Этот святой человек сам надел на меня пояс смертника в день, когда мне исполнилось шестнадцать. Благословив меня, он сам лично проверил, в порядке ли детонатор. Он даже лично отвёз меня в город, набитый неверными, в город грехов и пороков. Он так заботливо, так милосердно дал мне гашиш, чтобы мне было легче в себе подавить низменный страх смерти тела. Мой духовный наставник обнял напоследок меня, как отец обнимает любимого сына.
    И подтолкнул к порогу Небес.
    Моим небесным порогом была неверных толпа у входа в большой кинотеатр. Начиналась премьера бесовского фильма. Любимый наставник, вскочив в машину, уехал, оставив меня одного у Врат Неба. Я крикнул слова, обращённые к Богу, как учил он…
    Детонатор сработал, Врата не открылись…

   …Пронзившая боль ушла, и лучше б её не помнить. Вокруг в кровавом тумане метались тени неверных. Потом почему-то они легко ушли в светлое небо. И лишь я не мог взлететь ввысь! Может, их кровь впиталась в мою тень, сделав её неподъёмной?
   Тенью тяжёлой, но людям незримой, полз я сквозь взбудораженный город и слушал проклятья в свой адрес. Как хотелось скорей вырваться вон из города, этого города грехов и пороков. Но не удавалось никак преодолеть притяженье того, что осталось от тела, бывшего прежде моим.
    Был по неверным объявлен государственный траур. Их хоронили с почётом. А мои останки, сунув в чёрный пакет, с руганью и проклятьями зарыли в овраге за свалкой. 
   В овраге ржавела труба старых, давно недействующих стоков.  А свет солнца, что радовал прежде, теперь страшно давил, прожигая насквозь мою тень. До конца я сыграл свою роль в театре Веры и Ненависти. До конца. Я больше не нужен, и нет больше места теперь для меня на земле. Может быть, под землёй будет место? И по старой трубе моя тень проползла в лабиринт подземных туннелей, подвалов, труб, мутных потоков, пустот. Это был целый мир! Целый город под городом. Только жители были не люди, а крысы. И такие же тени, как я. Мир, где ни лучика света.  Там я остался, превращаясь с годами в осклизлого монстра.
     Навсегда недоступен теперь для меня белокаменный дом у зелёной горы, дом посреди сада роз. Там живёт мой духовный наставник. Вспоминал ли хоть раз обо мне этот святой человек?  Лучше об этом не думать: у него есть не мало духовных детей и помимо меня… Он учил меня главному: Вере и Ненависти. Поэтому я поднимаюсь наверх, в город неверных, с одной только целью: убить тех, в ком нет истинной Веры.
   Я забыл своё имя, забыл мать с отцом и родительский дом. Только это не самое худшее. Худшее ждало меня впереди: мне однажды явилась ужасная грешная мысль! И её не забыть, не изгнать, из души не исторгнуть. Мысль, что истинный монстр – это вовсе не тот, кто бродит в тоннелях под городом. Истинный монстр проживает в тиши у зелёной горы в белокаменном доме среди сада роз. И внимает велениям Большего Монстра…!
    После такой грешной мысли как мог я молиться Тому, кто всё видит с небес!? Да и видит ли? Хочет ли видеть того, кто завис между жизнью и смертью, сыграв свою роль? Кажется, нет.
    Впереди – лишь подвальная вечность.

    Кто виною тому, что стремящийся ввысь попадает во мрак? Знал ли наставник, что будет со мною? Почему вместо Рая - тьма? Почему вместо небесных дев – подвальные крысы? Почему вместо красивого смелого парня – отвратительный монстр? В чём ошибка? Что я сделал не так, как учили???
    Я хочу закричать так, чтобы разорвалась моя призрачная оболочка, выпустив душу на волю! Но крик превращается в вой, от него содрогается город. Может, хоть этот вой в конце концов всё же расслышит Тот, Кто Наверху…