Интервью с Каином

                6. Интервью с Каином.


     Еще вечером, в субботу, Роман, Юрий и Борис, аспиранты, живущие в одной комнате университетского общежития, договорились, что завтрашний день, выходной, они отдыхают от работы - сколько же можно пахать, словно рабы на галерах.
     Так они и сделали. Спали до тех пор, пока тело не заболело от долгого лежания, позавтракали, погуляли, а вечером собрались в комнате, не зная, чем занять себя дальше.
     Телевизор показывал какую-то маразматическую передачу о спиритических сеансах, вызове духов известных людей и беседе с ними.
     - И вы верите в эту чушь? - спросил Роман.
     - Я не верю ни во что, чего не видел или не испытал на себе, - ответил Борис.
     - По-моему, это удел людей ограниченных и ущербных, - добавил Юрий. - Ни один здравомыслящий человек не верит в эту блажь.
     - А давайте проверим, - предложил Роман. - Мы же все-таки экспериментаторы.
     Подумав, что все равно делать нечего, а время, как договорились, надо убивать, ребята согласились.
     - А как это делается? - спросил Юрий.
     - Если я правильно понял этих свихнувшихся, то надо взять два зеркала, поставить их напротив друг друга, а между ними установить свечу, - пояснил Борис. - А потом сесть вокруг стола, положить на него руки ладонями вниз и несколько раз позвать того, с кем хотите побеседовать.
     - А с кем нам толковать? - спросил Юрий.
     - Может быть, с Лениным? - неуверенно проговорил Роман. - Спросить его: на кой хрен он устроил этот бардак с революцией?
     - Да ну его! - отмахнулся Борис. - Опять начнёт болтать свои "Апрельские тезисы". С ним и без того всё ясно - эгоист и властолюбец, который шел по трупам ради достижения своей корыстной цели.
     - А потом этот говорун похлеще Жириновского - слова не даст вставить, - поддержал его Юрий.
     - Тогда, может быть, Дарвина? - снова заговорил Роман. - Спросим его, а сам-то он понял, чего написал в своей теории эволюции?
     - Бесполезно, - снова заговорил Борис. - Во-первых, его за слабоумие выгнали уже с первого курса медицинского факультета Оксфорда, но пожалели ущербного и только из-за его аристократического происхождения не выгнали совсем, а перевели на богословский факультет. Во-вторых, теорию эволюции написал вовсе не он, а Томас Гексли, который не принадлежал к аристократической элите, в Англии  не мог печататься и передал свой труд Дарвину.
     - А тому, блаженному, это было в фавор, - засмеялся Юрий. - У них родовитость до сих пор в цене - вон как они трясутся со своей королевой, хотя толку от нее...
     - В-третьих, - продолжил Борис. - в старости он отказался от "своей" теории и отказывал всем в консультировании. Видимо, стало стыдно, что фактически совершил плагиат.
     - Как он мог консультировать, если сам в ней ни ухом, ни рылом? - продолжал веселиться Юрий.
     - Эйнштейн? - снова предложил кандидатуру Роман.
     - И этот не лучше, - не согласился с ним Юрий. - Украл идею связи между материей и энергией у итальянца Олинто де Претто, а математические выкладки делала за него жена, да и та немало напутала в расчетах. Я не могу оценить юмор американцев, поставивших ему памятник в Вашингтоне в виде сидящего на земле бомжа с бумагами, на физиономии которого ясно читается: "Господи, понять бы, чего я тут понаписал?"
     Все трое засмеялись.
     - Нет, давайте подыщем кого-нибудь из самого далёкого прошлого, - предложил Борис. - Кого-нибудь из Древней Руси или античных времен.
     - Княгиня Ольга? - продолжал предлагать Роман.
     - А тебе хочется разговаривать с этой стервозной бабой? - возмутился Борис. - Вон она как с древлянами расправилась и, возможно, до сих пор злобой дышит и на том свете их преследует. Нет уж, уволь!
     - А давайте поговорим с сыном Адама и Евы Каином, грохнувшем своего братца Авеля, - предложил Юрий. - Мне, например, не совсем понятно, за что он его?
     - Верно, и я не понял, почему его родители не прокляли и не прогнали от себя, - поддержал товарища Роман.
     - Что нам стоит дом построить, нарисуем, будем жить, - улыбнулся Борис. - А давайте!
     Так они и сделали. Они сняли со стены зеркало, второе такое же принесли из ванной и поставили их на стол, прислонив к стопкам книг. Роман сбегал к девчонкам и принес от них стеариновую свечу.
     - Надо бы парафиновую, - неуверенно сказал Юрий.
     - Сойдет, - отмахнулся Роман. - Главное - не воск, а пламя.
     Прежде чем рассесться, Борис поставил четвертый стул у свободной стороны стола.
     - А это зачем? - удивился Роман.
     - Каин - человек не молодой, ему тяжело стоять, - пояснил Борис.
     Все трое захохотали, радуясь удачной шутке.
     Они выключили свет, зажгли свечу и расселись, положив руки на стол ладонями вниз.
     - Что надо говорить в таких случаях? - спросил Роман. - Давай ты, Юра.
     Тот прикрыл глаза и нарочито замогильным голосом заговорил:
     - Вызываем дух Каина, сына Адама и Евы, брата невинно убиенного им Авеля.
     Такое он повторил несколько раз... Ничего не происходило.
     - Может быть, ты что-то не то говоришь? - начал было Роман, но в этот момент свеча ярко вспыхнула, пламя заметалось и свеча погасла.
     - Кто задул свечу? - спросил Борис.
     - Не я, - растерянно проговорил Юрий.
     - И не я, -ответил Роман
     В кромешной тьме ничего не было видно. И тогда Борис достал зажигалку и пожег фитиль. При тусклом свете все трое вдруг обнаружили, что за столом сидит четвертый - человек чуть ниже среднего роста, в какой-то хламиде, едва прикрывающей тело.
     - Ты кто? - выдавил из себя Роман.
     - Каин, сын Евы, - хриплым голосом ответил незнакомец.
     - И Адама, - уточнил Борис.
     - Я сказал Евы, - сердито произнес чужак. - Чего звали?
     - Хотелось бы уточнить кое-что из вашей биографии, - выдавил из себя Юрий.
     - Ну, уточняйте, - усмехнулся тот.
     - В Библии говорится, что Господь вылепил вашего отца из глины, а потом из его ребра методом клонирования произвел Еву..., - начал было Борис, но был прерван громогласным хохотом Каина.
     - Ладно бы столетняя бабка из таёжной заимки в это верила, но вы-то - люди ученые. Нешто и вы верите в эту чушь? - спросил он после того, как перестал хохотать.
     - Нет, безусловно,- начал было Роман. - Я думаю, что в то время, когда писалась библия, создатели ее еще не знали другую столь же глупую теорию происхождения человека от обезьяны.
     - И правильно, - кивнул головой Каин.
     - И с неба на землю Господь ваших родителей не спускал? - спросил Борис.
     Гость помолчал некоторое время, поглядел на хозяев, а потом заговорил:
     - Вы - первые и единственные, кто за много десятков тысяч лет вызвал дух одного из нашей семьи. И, как гляжу, атеисты, не верящие ни в бога, ни в дьявола. Поэтому я расскажу вам истинную историю нашей семьи.
     Мой отчим Адам был скотоводом - он пас овец на высокогорных лугах и жил с женщиной очень сварливой и взбалмошной. Детей у них не было, хотя отчим очень хотел иметь наследников, чтобы они помогали ему в старости.
     - Простите, отчимом вы называете Адама? - уточнил Борис.
     - Именно, - ответил Каин.- Он делал сыр из овечьего молока и продавал его и шерсть людям, жившим внизу, на равнине. Жена ему изрядно надоела, но он не выгонял ее потому, что нужно же было кому-то заниматься домашним хозяйством.
     Но вот однажды в горы за шерстью поднялась одна вдова, у которой только что погиб муж. Её звали Ева. И отчим уговорил ее остаться с ним, прогнав первую жену.
     Как потом оказалось, она была беременна на втором месяце и в положенный срок родила меня. А потом уже родился и Авель, отцом которого был Адам.
     - Я как-то прочитал в одном из легкомысленных журналов, что в раю Еву искушал Змий - именно он и научил ее пользоваться запретными плодами, - прервал гостя Борис. - А однажды предстал перед ней в виде прекрасного юноши. То есть, если исходить из иносказательности библейских текстов, допускается, что это необычное существо, рептилоид, умевший говорить, знал он и науку человеческого соития. Потому-де в результате общения Евы и Змия вы и появились на свет с генами, совершенно не похожими на гены младшего брата. даже кто-то из известных художников, не помню кто, изобразил змея-соблазнителя с головой прекрасного юноши.
     - Ты сам-то веришь в эту глупость? - усмехнулся Каин, взглянув на Бориса.
     - Нет, конечно, еще не известно ни одного случая, чтобы в результате скотоложества рождались мутанты или нормальные люди, - смущенно ответил тот.
     - Да нет, моим отцом был погибший муж матери, зачавший меня непосредственно перед своей гибелью, - со вздохом ответил Каин и затем продолжил. - Да, мы с Авелем оказались совершенно разными по характеру. Я - суровый прагматик, реалист, а он - слабовольный нытик, а вдобавок еще и лентяй, занимающийся тем, что непрерывно молился какому-то выдуманному богу.
     У меня работы невпроворот - то у овец надо роды принять, то доить, то стричь шерсть, то упаковывать ее, то забить овцу для еды и шкуру обработать, то дров матери для очага заготовить... Уж сколько раз я его совестил - мол, как жрать, так ты всегда готов, а как пахать - ему, видите ли, надо богу молиться. Встанет задницей в небо и давай колотиться башкой о землю, словно дятел. Я уж иной раз подумывал, что он так наударяется головешкой-то, что у него с мозгами стало не все в порядке.
     Каин помолчал, словно вспоминал далёкое прошлое, а затем, вздохнув, продолжил:
     - Всё было более или менее нормальным, на этого, умом тронутого, мы особого внимания не обращали - что взять с блаженного? Дурак он и есть дурак! Но вот отчим постарел настолько, что не смог мне больше помогать - его хватало только на то, чтобы собрать и принести вязанку хвороста для очага.
     Тогда-то все дела и свалились на мои плечи. А тут еще и этот полоумный начал чудить...
     Каин снова вздохнул и помолчал, заново переживая свою прошлую жизнь.
     - Однажды я дал ему барашка и попросил приготовить его к обеду. А этот тронутый спалил его до золы в очаге.
     Я-то по доброте душевной подумал: с кем не бывает, недоглядел. В этот раз мы впервые легли спать голодными, перекусив только овечьим сыром.
     - У меня есть фотография очага, на котором вы готовили пищу, - перебил рассказчика Юрий и показал ему снимок в журнале. Каин скосил глаза на снимок и скептически бросил:
     - Какой-то идиот сложил подобие печки, а легковерные люди верят в это. Чем мы могли так тщательно обрабатывать камни? бараньими мослами? Век-то был какой, помните? Тогда еще и палеолитом не пахло. У нас очаг был простенький - груда камней, положенных в круг, и все...
     Юрий смутился, а Каин продолжил:
     - Потом он сжег второго барашка, третьего... Как он пояснил, он, оказывается, богу своему жертвы приносил. Я ему, признаться, врезал по уху, но на этом дело не закончилось. А когда он спалил четвертого барашка, тут я не выдержал и ударил его пастушьим посохом. Рука-то у меня от работы тяжелая, немного не рассчитал в запале. Гляжу, а он лежит и не дышит. Хлюпик...
     Откровенно говоря, я неоднократно пытался вразумить его и спрашивал: "Вот ты молишься какому-то богу. Ты видел его? Он хоть когда-то лично являлся тебе и чем-то помог, хотя бы советом?" А он только тыкал в небо и твердил: "Бог там, на небе, он незрим!" Ну, сумасшедший, что с него возьмешь?
     - Так и у нас многие поклоняются богу, нарисовав его на иконах, - вступил в разговор Борис. -  Иконописец придумает его в виде человеческого образа, подрисует нимб над головой - и готов святой!
     - С таким же успехом можно молиться любому изображению человека, нарисованному живописцами, - усмехнулся Каин.
     - Например, обнаженной Форнарине, написанной Джулио Романо, - засмеялся Роман. - Подходящий предмет поклонения.
     - Ну, ты уж не передергивай, - остановил его Юрий. - Форнарина - содержанка, попросту проститутка.
     - Простите, вот вы говорите о том, что не только не контактировали с Господом, но и укоряли младшего брата за веру в него, - сказал Борис. - А вот в том же журнале, ссылаясь на Библию, пишут, что бог обратился к вам: "Каин, Каин!.. И за то, что посмел убить собственного брата, я проклинаю тебя. Не смей оставаться здесь, уходи от своих родителей и беги вон отсюда. Но куда бы ты не пошел, нигде тебе не будет покоя. Всюду тебя будет мучить совесть за то, что ты убил безвинного брата!"
     Каин горько усмехнулся:
     - Даже если бы бог действительно существовал, мне не нужно было этого говорить. Убить человека совсем не просто - такое не забывается. Можете спросить любого солдата, принимавшего участие в реальной войне. А я случайно, в сердцах, убил брата. Пусть слабоумного, но брата! Разве такое можно забыть?
     - Там же в Библии говорится, что Господь выгнал ваших родителей из рая, - сказал Роман.
     - Ну, про Господа мы уже всё выяснили - пусть в эту сказку верят люди слабовольные, нуждающиеся в утешении. Что касается рая... Да, мы действительно жили в раю - горы, альпийские луга, а воздух там какой!У нас всё было - вода, еда, отсутствие этого стада, которое обычно называют людьми и которым непременно нужен вождь, пусть даже садист, и они с радостью и рабской покорностью подчиняются ему...
     Рассказчик помолчал, а потом продолжил:
     - Вот вы говорите, что нас спустили на землю. Да, мы действительно были вынуждены спуститься из нашего рая, с гор, в низину. Это решение далось нелегко. Старикам родителям наши горы постоянно напоминали об Авеле. Они уже настолько ослабли, что я не успевал следить и за отарой, и за ними. Жены у меня не было. После долгого раздумья я решил в корне изменить жизнь.
     В один из дней погрузил я стариков в тележку, запряженную ослом, и погнал овец в долину. Там их и продал за очень хорошие деньги.
     А богатство и власть - синонимы. Так я и стал правителем земли Нод, и построил красивый город для того, чтобы люди жили не в примитивных жилищах, а в нормальных человеческих условиях.
     - Так вот почему вас назвали Каин, что созвучно с еврейским словом "кана" - созидатель, - в раздумье проговорил Борис.
     - У вас были дети? - спросил Юрий.
     - И дети, и внуки, - ответил странный гость. - Енох вырос справедливым человеком, построил город, разрешал споры между людьми и был весьма уважаем ими. Да и внуки Иувал, Тубал-Каин и другие были людьми весьма почитаемыми... Ну, всё, засиделся я у вас, прощайте...
     И он исчез, словно растворился в воздухе. А аспиранты еще долго сидели при тусклом свете свечи, недоуменно поглядывая друг на друга...