Сказка о Хароне

                Глава 1
  На Земле восхождение солнечного диска день ото дня бывает разным. То отдавая огненно-красным, то преумножая золотые оттенки или, порою, даже багровые, солнце снова и снова дает надежду на жизнь каждому живому существу под своим покровительством. Нам стоило бы чаще наслаждаться красками мира и этим разнообразием жизни, поскольку за чертой Вечности палитры побледнеют и превратятся будто в выцветшие занавеси на пыльном и влажном окне беззубой старушки смерти.
     На реке Стикс погода никогда не меняется. Небо, плотно покрытое черными тучами, тяжелое и грозное, будет таким завтра, было таким вчера и столетие назад, если здесь уместно говорить о времени, и точно такое же оно и сегодня. Любой путник, попавший в эту пограничную зону, никогда не застанет ни солнышка, ни дождика, не услышит грома, не увидит радуги. Любая душа, попавшая сюда, впадает в меланхоличное задумчивое состояние, заботясь лишь о дальнейшей судьбе своей по ту сторону реки.
     Лишь небезизвестный перевозчик Харон всегда добродушно воспринимает каждый одинаковый день вечности и своей нелегкой работы. Вот идет он, опираясь на трость, никогда не бывший молодым, в сопровождении своего черного кота. Он оттряхивает плащ свой от вековой пыли, поглаживает двумя пальцами бороду и смотрит на нескончаемую толпу одиноких душ мужчин и женщин, детей и стариков. Были в его лодке и святые. Они освещали темную реку светом сердца своего и были бесстрашны силою своей веры. Были и падшие, но раскаявшиеся. Были и сумасшедшие слепцы, и вкусившие горькой жизни писатели и поэты, и добрые матери.
     Сегодня, впрочем, как и всегда, шел Харон, кряхтя и горбатясь к своей лодке. Он вглядывался в темные воды Стикс, всем сердцем любимой его реки. Иногда он касался ровной глади согнутыми пальцами, удивлялся ее холоду и покою. Не помнил Харон никакой другой реки. Не знал, что реки Земли полны рыбы и живых организмов, что можно в них плескаться и видеть яркие блики отражения солнца, не знал, какое удовольствие приносит рыбалка и плаванье по течению. Но всем своим существом был предан своему пограничному миру, состоящему из прибережного домика с черной кошкою внутри, небольшого парома, темной реки, изящной парусной лодки, да песочного берега.
      Новый день лишь только начинался, а у реки ждала его уже маленькая спутница. Черный кот Харона ласкался к ее ногам. Женщина была одета в длинное свободное платье белого цвета, голова ее была прикрыта капюшоном, а на руке ее были надеты старинные золотые часы. Она стала у обрыва берега, и взгляд ее задумчиво устремился вдаль. Харон бросил на спутницу мимолетный взгляд и увидел свет у сердца.
   Девушка стояла на берегу твердо и не спешила к лодке как остальные посетители Царства Мертвых. Харон недовольно заворчал себе под нос, хмыкнул, насупил густые брови и прикрикнул:
- Вам особое приглашение нужно подавать, барышня? А ну-ка мигом в лодку!
Девушка вспыхнула от смущения и протянула Харону руку ладонью вверх.
- А что это у нас? Да неужто метка Судьбы? Ну и ну! Я и на свет не помню когда родился, а этих меток могу по пальцам пересчитать! На бледном запястье девушки красным шрамом был очерчен круг с затейливыми завитками и перевернутым треугольником посередине.
- Я не могу переступить реку, - тихо проговорила девушка, – что-то не дает мне. Я уже битый час пытаюсь, но все без толку.
- Ясен пень, что не можешь! – хохотнул Харон. Метка Судьбы не пустит тебя ни в Небесное царство, ни в Царство Тьмы и Ужаса. Ты должна найти свою любовь, прежде чем попадешь туда. Ох и досталась же мне работеночка: возиться с бабою, когда так много толпится душ у причала. Харон начал было ворчать, но тут же насупился, поглядел на Небесные Врата и покорно замолчал.
- У меня была и без того слишком тяжелая жизнь, чтобы искать любовь – сказала она и одернула руку прочь от Харона.
 - Я наслушался этих басен об ужасных жизнях так, что мне становится тошно. Все они в сущности ужасно скучны и похожи друг на друга.
Харон оглядел берег, наполняющуюся лодку людьми и бросил:
- У меня полно работы. Жди здесь!
                Глава 2
    Вечер в Царстве Мертвых у реки Стикс мало отличается от дня, лишь тучи становятся еще мрачнее, вода – холоднее, а русалки – веселее да хохотливее. Харон поработал на славу и возвращался в свою маленькую избушку.
   Черный кот его уже словил три толстых крысы и положил их рядком у порога, предвкушая ужин. Харон возвращался по реке вниз, напевая одну забавную песенку себе под нос. Его жизнь была размеренно-однообразной. По утрам его будил черный кот по кличке Проглот за ненасытный нрав. В обязанности Харона входило не только перевозка душ в Царство Небесное или Царство Тьмы и Ужаса, но и поддержание порядка в Пограничном лесу. Этот Лес был особенным, так как там обитали существа, имеющие доступ к миру живых, существа, живущие рядом с нами рука об руку. Около десяти десятков видов Домовых приходили погулять по лесу в свободное от хозяйства в домах людей время. Некоторые из них были лохматы и черны, другие – кучерявы, третьи – высоки и худощавы, - они гуляли по Пограничному Лесу целыми семьями и помогали Харону следить за целостностью и непорочностью Леса.
    Были в этом лесу и Лешие, населяющие прекрасные леса Земли и приходившие в Пограничный лес ради красавиц Мавок и степных Русалок, были и крошечные гномы, бабочки-воспоминания, томные и нежные девицы Музы, навещающие земных поэтов и художников.
    Проглот часто любил захаживать в Пограничный Лес, пока его Хозяин перевозил своих спутников по ту сторону реки. В таком лесу всегда можно было хорошо поохотиться!
    После обхода Леса, Харон завтракал волшебными ягодами и плодами, дарующими силы на целый день и шел к причалу. День ото дня он вез людей, великих и ничтожных, слушал их истории, передавал в руки Встречающему Ангелу или Темному Рыцарю и отправлялся в путь за все прибывающими и прибывающими…Все в мире может измениться, но Смерть – та будет вечной.
Харон уже было направился в сторону избушки, как вдруг голос девушки заставил его остановиться:
- Извините что беспокою Вас, но что же мне теперь делать? – Она стояла как раз за его спиной, а голос ее был таким тревожным и измученным, что наблюдающая вблизи русалка поморщилась и нырнула обратно в реку Мертвых.
 Харон был  непривычно вымотанным и уставшим, что более ни минуты не мог находиться под этим серым небом. Он махнул рукой и сказал:
- Идем со мной, у меня есть кое-что, о чем тебе нужно было бы поведать.
                Глава 3
   Избушка Харона была маленькой, то ли из-за истинной своей компактности, то ли из-за целой кучи различного хлама в виде ненужных вещей, игрушек, целой кучи посуды и теплых одеял. Харон страдал ненавистью к холоду и по ночам укрывался сразу четырьмя пуховыми одеялами. Девушка аккуратно просочилась в комнату и села на деревянную табуретку у стола. Харон налил ей компота с Волшебных Ягод для укрепления сил и достал с полки полузачерствевшее печенье.
- Ну, что ж. Давай знакомиться. – предложил он.
- При жизни меня звали Софией.
- Ты и сейчас не совсем мертва-то, – добродушно хохотнул Харон.
- Расскажите мне об этой Метке – попросила София, открыв правую ладонь.
Харон постучал ложкой, размешивая сахар и заговорил:
- Первый раз я увидел подобный знак на запястье у одного старика. Он был почти святым. Сердце его светилось как бриллиант на солнце, а глаза излучали особую мягкость и мудрость. Я смотрел на него и знал, что его место за теми Воротами Света. Знал, что он войдет туда и ему не понадобится прощение – бывают такие люди, которых не за что прощать.
Он протянул мне руку, пытаясь ухватиться за нее и переступить реку, но не смог сделать этого. Старик оставался в Пограничном Мире почти сорок дней.
- Как же он выбрался отсюда? – торопливо спросила София, плотнее укутываясь в шаль, которую принес ей Харон. Ее тяготила мысль о вечном пребывании в столь Сумеречной зоне.
- Второго дня от его пребывания здесь тучи над Пограничным Лесом расступились, - продолжал Харон свою историю, - и я заворожено глядел туда. Клянусь своей тростью, никогда такого не бывало, чтобы Светлый Ангел сам являлся в нашем мире. Но я видел его так отчетливо, как свои руки сейчас. Он был соткан из света, я словно ослеп, глядя на него!
Харон достал из кармана своего пыльного плаща папироску и закурил.
- Он рассказал мне о метке, как особом Божественном символе, дарованной людям, по каким-то причинам лишившихся или отказавшихся от земной любви. Земной любви, покрывающей многие грехи, и дающей ключи от Райских Ворот.
- Неужели это означает, - робко заговорила девушка, - что я должна найти свою любовь, чтобы обрести мир и покой? А до этого быть замкнутой между двумя мирами, возможно долгие месяцы, а возможно (ее голос заметно дрогнул) и целую вечность? Какую любовь я здесь найду, когда здесь ни единой живой души вокруг?
 - На твоем месте я бы не был столь категоричен, - Харон указал на растущую череду у Причала, - Не хнычь, если тебя это успокоит, то все кого я знал, достигли той стороны реки.
- Ты говорил, тот первый человек, - он был старик? – удивилась София. Расскажи мне его историю.
- О, он был весьма необычным. Он поведал мне историю своего отшельничества, жизни в диких условиях, обретения веры, череды мучительных сомнений. Тот старик покинул дом совсем юношей, искал своего предназначения в монастыре. Но тот оказался слишком холодным для такого горячего сердца, и он стал скитаться по миру: лесам да пустыням, морям и рекам. Но он слишком избегал людей, чтобы полюбить всей душой хотя бы одного из них. – Харон хохотнул и добавил: - Тем более женщину!
- Продолжай, пожалуйста, - поторопила его София.  – Он нашел свою возлюбленную?
- Его спасло женское сердце. Но это не была его возлюбленная. Эта женщина любила его всем сердцем, а затем потеряла эту любовь, чтобы вновь обрести ее  в Пограничном мире. Это была его мать, а чувство земной любви оросилось прощением и примирением.
   София допила последний глоток уже остывшего чая,  набросила шаль на плечи, встала и подошла к окну. Густые волосы ее обвили черным вороньем, а теплая шаль смотрелась нелепым пятном на белом шифоновом платье.
- Я и правда никогда не любила и не была любима по-настоящему, - заговорила она, - мои родители бросили меня совсем маленькой, и я воспитывалась у своей тетушки, которую терпеть не могла – София улыбнулась, - и, кажется, это было взаимно. Но, думаешь, я не пыталась?
Харон вопросительно кивнул головой.
- Девушкой я мечтала найти возлюбленного, я рисовала прекрасные образы и влюблялась в них. Но стоило мне заговорить с одним или с другим – и их очарование исчезало, а в душе оставалась такая бездонная тоска! – глаза Софии наполнились слезами, - Понимаешь, я была всегда одинока в толпе мужчин и женщин, словно чужая, не принадлежащая этому миру?
- Понимаю, - ответил Харон ледяным тоном, - кажется, как никто другой.
- Вся моя жизнь была ожиданием смерти, - продолжила она, - и теперь я здесь..
- Успокойся, – гаркнул на нее паромщик. Посмотри на кого ты похожа в таком состоянии!
  София покорно замолчала, укуталась плотнее в шаль и после нескольких часов терзаний все же заснула крепким сном в кресле у стола.
                Глава 4.
   Следующий день для Харона тянулся, словно мед на чайной ложечке, да только на вкус он был совсем не медовый. Проще сказать: день не задался с самого утра, когда Проглот хулигански разбросал вещи по дому, получил пинка от хозяина и горделиво отказался от еды, удалившись в Лес. София, проснувшись, успела увидеть лишь мелькнувший черный хвост за углом и удаляющуюся фигуру старика Харона.
   Скрипя половицами, босая, она подошла к окну: тяжелые серые тучи нависли над рекой Стикс. К реке вела протоптаная среди зарослей сорняка тропинка, а у самого причала сидели две русалки, громко хохоча и расчесывая друг другу длинные волосы. София отвернулась и направилась обратно в комнату. В комнате было сыро и пронимало до самых костей (и хотя тело Софии было уже совсем иным, ощущение физического никак не покидало ее). На запыленных полках стояли рядочками восковые свечки, травяные сборы в баночках, засушеные жуки, вырезки с каких-то книг, кружки и глиняный кувшин. Стол был весь в крошках от печенья, а около подоконника поселился толстый мохнатый паук. Не найдя ничего съестного, София вышла наружу и, прихватив лукошко,  направилась в Пограничный Лес.
   Несмотря на всегда скверную погоду, в Пограничном Лесу было сухо. Лес был и правда чудесен: такого обилия грибов и ягод на всей земле не сыщешь. А какие здесь росли яблони, за которыми ухаживали лично лесовики! Но все эти дары природы были до того чудными, невиданными, что девушка сразу растерялась. 
- Иди к нам, - вдруг кто-то прошептал из чащи, - сюда, сюда, скорее!
- Кто вы такие? – крикнула София. – Эй, куда же вы?
Мавки то появлялись то исчезали вовсе, мелькая длинными косами, украшенными полевыми цветами.
- Иди к нам, сюда! – настойчиво звали они.
София перешагнула ручеек с кристально чистой водой и побежала за ними.
- Стойте! Подождите! – кричала она, и под ее ногами хрустели сломленные палочки и прошлогодние листья.
Наконец, переводя дух, девушка оперлась о старый дуб и увидела в чаще чей-то дом. На крыльце махали ей руками прекрасные мавки. Крыша домика поросла мхом, а ступени обвивали ползучие растения. София осторожно подошла поближе.
- Не бойся – шептали мавки, - он не причинит тебе зла, он защитит, тебе не следует бояться.. Под звонкий смех они разбежались кто-куда и исчезли в густоте леса.
Девушка поднялась на крыльцо и, собравшись с духом, постучалась в деревянную тяжелую дверь.
-Охохо, кого там нечистого принесло в такую рань! – раздался низкий голос за дверью. Вслед за голосом можно было расслышать недовольное ворчание и скрип половиц. Дверь затрещала сотнями тональностями и, источая из себя пыльную занавесь, отворилась.
 Перед Софией стоял юноша невысокого роста, рыжей копной волос, рыжей бородкой, выразительными зелеными глазами, в которых светилось непритворное лукавство. От неожиданности девушка засмеялась (она-то наверняка готова была увидеть не иначе как чудище лесное):
- Ой, простите, ха-ха-ха, позвольте представиться, я тут у вас в Пограничном мире застряла, София меня зовут.
- А я, - юноша властно топнул ботинком и взмахнул темно-зеленым плащом в красную звездочку, - самый грозный, самый сильный и могущественный волшебник этого Леса! – закончил он гордо.
Видя его серьезный облик София, сдерживая улыбку, попыталась собраться с мыслями:
- Ох, тогда может ты поможешь мне перебраться через реку?
- Перебраться-то ты переберешься, да кто тебя там будет ждать? – сказал Волшебник.
Девушка грустно опустила глаза в пол:
- Мне не выбраться отсюда. Я даже не знаю, какое чудо может мне помочь. Иногда мне кажется, что Бог забыл обо мне.
- Не говори лихо, Софи, это чувство было знакомо даже Спасителю. Но оно преходяще, наберись терпения. – Волшебник глянул на ее лукошко и добавил:
- Давай я лучше помогу тебе набрать грибов и ягод, а то съешь еще что-то ядовитое.
- И что? Умру? – она горько усмехнулась.
- Живот разболится и кошмары будут сниться – резко ответил ей Волшебник, беря в руки лукошко. И, смягчившись, потер ладошки друг о друга, откуда как из ничего возникла прекрасная маленькая розочка. Он протянул ей благоухающий цветок и улыбнулся.
Они долго еще бродили по лесу, собирая дары природы. София рассказала ему свою историю, а Волшебник хвастал своим мастерством, усмиряя вражду лесовичков, спасая раненых зверьков, даря цветы, красота которых рождалась из самого сердца этого рыжего чудака. Он подарил Софии целую охапку роз, прежде чем  они сели на упавшее дерево передохнуть перед прощанием.
- Прости, но я не могу быть тем, кого ты так ищешь. – Он взял ее за руку и теплые волны чего-то светлого пронеслись через всю ее сущность. – Я не могу быть твоей земной любовью, потому что я никогда не бывал на земле. Я Лесной Волшебник, всю жизнь проживший в Пограничном мире. Я был тут вечно в этом лесу. – Он заковырял ботинком в земле. – Я и есть этот Лес, его дух. Все что в нем есть гнилого – во мне. Все его прекрасное – это тоже мое. Ты понимаешь меня? Понимаешь, что я имею ввиду?
- Я понимаю, и спасибо тебе за все. – София посмотрела на темнеющие тучи над головой и добавила: - Мне пора возвращаться, уже поздно, а я не хочу оставаться здесь ночью.
- Софи, я должен тебе еще кое-что сказать, - ответил ей Волшебник. – Не теряй надежды. Тот, кого ты ищешь может быть в другом месте, спроси Харона про подводный мир реки Стикс.
Девушка вновь озарилась надеждой, поблагодарила рыжего лесного духа, и, держа в одной руке охапку роз, а в другой – лукошко с грибами да ягодами, поспешила в хижину Харона.
                Глава 5.
Как мы уже говорили, день у Харона тянулся, словно мед на чайной ложечке. То и дело перевозя одного за другим, он совсем не мог собраться с мыслями, отвлекаясь то на смех русалок, то на рябую гладь реки Стикс. Что уж таить, но когда серые тучи стали становиться черными, Харон даже почувствовал озноб и ужасную усталость, валившую его с ног. С промокшими ногами и в дурном настроении духа, он поплелся в дом, казавшийся ему сейчас особенно неуютным и неприветливым.
Отпихнув трущегося щеками об него Проглота, Харон открыл дверь и замер на месте: вся паутина в его комнате была снята, пол – подметенный и вымытый, в камине трещали дрова, а в центре стоял стол, накрытый чистою скатертью и уставленный разными горячими яствами.
- Как смеешь ты наводить свои порядки в моем собственном доме? – вдруг прогремел он. Он осуждающе поднял вверх палец, однако, укутанный теплом, застыдился своего гнева и добавил: - Хотя, несомненно, здесь стало приятнее находиться. И, учуяв запах грибного бульона, он направился к столу.
- Я сделала это для вас, Харон. – София кивнула головой на убранную гостинную, -  а также и для себя. Другого дома у меня пока нет, да я и не знаю, будет ли.
- Дровишки то в лесу насобирала? – улыбнулся ей сытый Харон, уплетая вторую порцию пирога с бирюзовыми ягодами Пограничного леса. – Не страшно было самой ходить по незнакомому лесу? Ты бы могла дождаться меня.
- Я не могу сидеть на месте, Харон. И к тому же, я была не одна.
Он вопросительно посмотрел на нее, а София, разливая чай, стала рассказывать про свое приключение в Лесу. И заканчивая рассказ, она произнесла:
- Этот Волшебник мог бы быть моей любовью. Он очень сильный, хотя и невысок, он добрый, обходительный, сердеч..
- Прекрати, эти твои сопли уже невыносимо слушать! – внезапно прервал ее Харон, ударив кулаком о край стола. Ему отчего-то стало сложнее дышать, а кровь в висках стучала так, что, кажется, перебивала дробь ливня, стучащегося о крышу его дома.
Они молча ели еще минут пять, пока София не нарушила тишину:
- Я лишь об одном хотела вас попросить, Харон. Помогите мне войти в Подводное царство Стикс, - и, смотря на его суровый взгляд, добавила: - Я очень вас прошу. Быть может, это мой единственный шанс.
  Она взяла его за руку, и умоляюще посмотрела.
- Я помогу тебе, только помни, ты должна ни на шаг от меня не отходить, если хочешь вернуться обратно. – тихо ответил он, - Поедем рано утром, чтобы успеть до полудня.
   Они еще сидели часа полтора, уплетая земляничный джем, смеясь и играя с Проглотом. София пела традиционные песни своей страны, а Харон показал ей свою коллекцию минералов Пограничного мира, пока, побежденная сном, она не уснула. Харон заботливо укрыл ее пуховым одеялом, сел рядом и просидел так почти всю ночь, улыбаясь над тем, как забавно она морщила нос во сне.
 --
   Когда наутро София открыла глаза, на дворе было еще темно, но Харон уже готовил свою лодку к путешествию. Она наскоро умылась, расчесала волосы гребнем и, накинув шаль, выскочила к нему.
   Они тепло поприветствовали друг друга, а затем он повел ее по берегу против течения Стикс, то есть в противоположную сторону от того места, где Стикс разделяется надвое – ведущую к Небесным Вратам и ведущую в Царство Тьмы. Шли они быстрыми шагами, так что София даже не успевала толком рассмотреть все вокруг, да и избавиться от навязчивой тревоги она, честно говоря, не могла. Помнит она лишь огромный дуб по дороге, на ветвях которого сидели русалки, о чем-то перешептываясь, и о корень которого она неаккуратно споткнулась, кусочек Пограничного Леса вдалеке да и плотину по дороге. Она хотела было спросить своего спутника про эту плотину, когда он остановился и сказал:
- Вот мы и пришли, Софи. Ты готова?
   София ахнула от неожиданности. Перед ней был красивейший грот, словно сотканный из разноцветных камней. Входя туда, они распугали синих птиц, живущих там и они разлетелись кто-куда. Внутри было еще холоднее, чем во всем Пограничном мире, однако, они спустились еще ниже, по веревочной лестнице, пока не оказались в подземных пещерах.
- Теперь великая Стикс прямо над нами, - сказал Харон. – А прямо на этом месте тоже была когда-то река, она называлась Бурон, и жили в ней водяные драконы. Харон укутал девушку плотнее от влажного холодного воздуха и продолжил свой рассказ: - Это было особенное место, - вздохнул он, - но потом река стала высыхать и один мир, умирая, дал жизнь другому, новому миру.
- Как же тут красиво, - прошептала София, дотрагиваясь рукой до шершавых стен, из которых исходило мягкое свечение, - Ой, Харон, смотри, там кто-то есть впереди! Кто-то маленький!
- Это гном, Софи. Ты что, никогда не видела гномов? – он добродушно рассмеялся в ответ на такую невежественность девушки.
  Гномы, завидев Харона, услужливо расступились, обменялись с ним приветствиями и боевым кличем, и этим открыли для Софи целый мир Подводного Царства реки Стикс. Это был целый город, где каждый винтик служил во благо системе, каждый был занят своим делом, бежал то туда, то сюда. Она увидела жильцов этого удивительного дружного государства, и они были прекрасны: кто-то совсем мал, кто-то велик, одни были учеными, другие – тружениками, кто-то был покрыт полностью шерстью и имел хвост, а кто-то напоминал ей родных землян.
- Весь их секрет в том, что труд поэта и труд каменщика здесь одинаково в почете, – шепнул ей Харон, - У каждого здесь свое дело.
     София разделила трапезу с добытчиками алмазов и смотрела скульптуры местной богемы, танцевала в кабаке с музыкантами и пела песни с портными. Но сколько ни водил ее Харон по разным местам, сколько не знакомил с лучшими из лучших, добрейшими из добрейших, не исчезала метка с руки Софи, горела красным рубцом и оставляла такой же рубец на сердце старика.
    Теперь она знала каждого жителя этого небольшого доброго мира,  но сердце ее не согрелось и не зажглось. На вопросительный взгляд Харона,  она пожала плечами и отвернулась. Слезы застилали ее глаза, когда она возвращалась обратно, и мир потерял и без того тусклые краски. Не слышала она ни смеха русалок на огромном старом дубе, ни утешений доброго перевозчика. Лишившись надежды, она закуталась в одеяло у камина, тогда как Харон, беспредельно печальный побрел к своему причалу.

                Глава 6.
    Шли дни. Одна туча сменяла другую, менялись лица в лодке Харона, добрый Лесной Волшебник учил Софи любить Пограничный мир, русалки сплетничали, а надежда нашей героини медленно ускользала словно прохладный песок между пальцами. Был, конечно, однажды случай, когда златовласый русский поэт, пришедший из мира живых, привлек ее внимание. Да только оказался он таким самонадеянным и себялюбивым, что вызвал у Софи лишь скуку и огорчение. По вечерам читал ей Харон книги, и поил теплым молоком с медом. Мед этот, между прочим, тоже был особенным: его собирали волшебные пчелы с цветов Небесного Царства.
   Однажды  пасмурным вечером Перевозчик пришел сам не свой. Сердце его колотилось тяжелым колоколом, а в груди словно застрял огромный камень, не дававший такое привычное для Харона ощущение покоя и свободы.  Прикрикнув на Проглота, он ногой распахнул дверь. Комната была вычищена до блеска, на столе привычно стоял горячий приготовленный ужин, но во всей этой обстановке улавливался дух тревоги. Смягчившись, Харон облокотился о дверной шкафчик и увидел плащ Софи. Это был тот самый плащ, в котором она впервые попала в Пограничный мир. На подоле уже осела бурая дорожная пыль, а кружевные рукава подерлись о колючие кусты Леса, но вид этого плаща наполнил сердце Харона теплым вязким чувством и, не сдержавши чувств, он прикоснулся губами краешка черного воротничка.
     Прислушиваясь к тишине пару минут, он окликнул Софи. Во дворе зашелестела трава и в дверной проем высунулась удивленная мордочка Проглота.
- Софи, где же ты? – крикнул Харон еще раз, но, не услышав ответа, схватил плащ девушки и вышел прочь из дому. Река Стикс змеей овивала долину Пограничного мира, и Перевозчик шел твердым шагом вдоль ее берегов, тревожно всматриваясь вдаль. Похолодевшие руки сжимали тонкий женский плащ, а в голове его черными птицами проносились одна за другой мысли.
- Чертова девчонка, - бормотал он под нос и сам удивлялся своей нарастающей тревоге.
     Зашел Харон и к Лесному Волшебнику. Однако он лишь удивленно развел руками и скрылся в своем маленьком домике. Бывал он и у русалок, что водили знакомство с Софи, и у прекрасных мавок, и даже у старого Домового, что однажды приходил к ним в гости. Но никто из них тоже не видел девушки в этот день. Совсем отчаявшись, Перевозчик вышел к реке, сел на голую землю и опустил голову. Новое, непривычное чувство не покидало его сердце, а камень в груди стал не только тяжелым, но и невыносимо острым. Не в силах сопротивляться мыслям, стал он вспоминать как впервые остался он в своем домике не один, как хорошо по утрам заваривать травяной чай не только для себя одного, какие пушистые у Софи ресницы, когда она засыпает под шерстяным пледом. Что-то влажное скатилось по щекам Харона, и он стал вытирать лицо рукавом темного плаща, зажатого в кулаке. Совсем замерзший он побрел вдоль Стикс пока вдруг не увидел знакомую фигуру на лодочной станции.
- Софи! – крикнул он и ускорил шаг.
Софи помахала ему рукой, подзывая к себе и сияя от счастья.
- Что ты тут делаешь, чертовка? Я искал тебя повсюду! – загромыхал он яростно, но Софи, не переставая улыбаться, протянула ему свою руку ладонью вверх. Руку, на которой больше не было метки судьбы. Чистая, словно первый снег, мягкая ладонь Софи ранила острее ножа.
- Кто-то полюбил меня и освободил от вечности в Пограничном мире! – радостно говорила она. – Я ведь теперь могу уехать? Ты можешь теперь увезти меня, правда?
- Конечно могу, - ответил ей Харон, одевая поверх ее красного платья плащ и тихо произнеся: - Холодно.
  Она бесшумно бродила по дому, собираясь с мыслями, оставляя назидательные советы Проглоту и наспех глотая горячее молоко, которое ей принес Харон.
 - Понимаешь, - говорила она, - это произошло не сразу. Вначале мне показалось будто она слегка побледнела, - она снова показала ему свою руку, - но вот только сегодня исчезла совсем. Присев на краешек кровати Софи замолчала.
- Что-то не так? – переспросил ее Харон.
Софи улыбнулась ему и ответила:
- Я и сама не знаю. Я так долго хотела этого, словно боялась навеки попасть в тиски между двумя мирами, но теперь, я не знаю, теперь это совсем..
- Не уезжай, Софи. – перебил ее Харон. И повторил снова: - Не уезжай, я прошу тебя. Он подошел к ней и с силой обнял. Замерев так, Софи смогла лишь прошептать, что не хочет, не может уехать, что больше не в силах думать ни о чем, как лишь что променяет сам Рай на вечность в сумрачном Пограничном мире только бы быть рядом с первой и единственной своей любовью
    Это был  замечательный день, открывающий дверь в новую сказочную жизнь. Харон стал менее ворчливым, а София стала помогать ему ухаживать за лесом и за домом. Он все также перевозил души, и небо было таким же серым и мрачным, но не смотря на это, в душе у перевозчика сияло солнце, а на столе по вечерам ждал горячий ужин.
    Они и сейчас там, счастливые в своем уединении и покое. Добровольно отказавшаяся от Небесного рая, София обрела свой рай в хижине единственного, кого смогла полюбить земной любовью.