Чет и нечет

Стоматолог, взявшийся лечить меня, без умолку говорит о Сталине, о вождях нацизма, Москве сороковых годов, о Лубянской площади и какао. Остановить его невозможно по той простой причине, что рот мой заполнен какими-то тоненькими железочками. Смотрю в окно на турецкое посольство. Перевожу взгляд на стоматолога. Русский, усталый, челка коротко пострижена, лоб открыт. Говорит и говорит. Сталин, Сталин. Стоматологи и парикмахеры вечно пользуются беззащитностью своих клиентов, забалтывают их без остатка. Впрочем, моя парикмахерша Наташа всегда молчит. Крепко сбитая, с красивыми руками, стрижет меня так тщательно, словно моет своего ребенка. Перед глазами мелькают Наташины пальцы. Никак не удается подъехать к этой славной женщине. Пытаюсь заговорить о летнем отдыхе, о своей прическе, еще о чем-то таком вроде рыбок в аквариуме. Наташа смущена и отделывается двумя-тремя словами. Наконец мой рот обработан, а верхние покровы головы приведены в идеальное состояние. Если стоматолог все время говорил и не взял с меня ни копейки, то парикмахерша все время молчала, поглощая мои деньги. Они словно бы находятся в какой-то таинственной взаимосвязи, эти два человека, как чет и нечет, отец и дочь, глагол и молчание.

2001