Учительница первая моя

                Есть в сердце светлый уголок,
                Где, детства радости храня,
                Живет и вечно будет жить
                Учительница первая моя.
    

 Хорошо помню первое сентября, когда я впервые пришла в школу в 1-й А  класс Зои Петровны Менделеевой, моей первой и самой любимой учительницы. Новенькая форма с белым воротничком и манжетами, белый фартук, белые носочки и черные туфельки с ремешками, застегивающимися на пуговички, портфель с тетрадями и пеналом, букет бордовых георгин, сорванных в нашем палисаднике – все создавало радостное настроение и ожидание чего-то очень хорошего и интересного. В зале на 2-м  этаже торжественная линейка, где 10-классник вручает мне подарок – тоненькую книжечку с черно-белыми иллюстрациями «Муха-цокотуха» К. Чуковского.
        Дорога в школу занимала полчаса, если не случалось каких-либо задержек.
 Иногда не пропускал в школу индюк, вырвавшийся из вольера дедушки Жени. Он злобно клокотал, чиркал крыльями по земле и наскакивал, пытаясь клюнуть. Я в панике бежала назад, захлопывала перед ним калитку и ждала, когда появится на улице кто-нибудь из взрослых, чтобы проводили меня мимо этого злого чудовища. Но это случалось нечасто. Чаще начиналось кровотечение из носа. Приходилось останавливаться у колонки и промывать нос, пока кровь не остановится. Тогда опаздывала.
        Зоя Петровна знала эту мою  проблему и не заостряла внимания класса на ней – потихоньку кивала мне: «Садись!» Она была предпенсионного возраста – мы были её последним выпуском и проводили её на пенсию в середине пятого  класса. Нам казалось невозможным представить школу без неё. Высокая, седовласая, волосы аккуратно собраны в тяжелый пучок, голова слегка покачивается в стороны, будто она что-то отрицает, но это тремор, нервное заболевание. Мы точно знали, что она всех нас любит – и отличников, и двоечников. И мы её любили почти как маму. Никогда и никого она не ругала. Не кричала на нас, а внимательно смотрела, как мы её поняли, иногда просила   егозу повторить сказанное. И если  ему это не удавалось – просто повторяла еще раз специально для него.  Теперь я просто поражаюсь её выдержке. В первом классе мы узнали, что, оказывается, на восьмое марта  нужно поздравлять женщин с их праздником. Собрали деньги, которые нам давали на буфет, и накупили на них гору пирожков с повидлом – вот такой подарок! Зоя Петровна смеялась так весело! А потом разделила пирожки на всех. Вот так мы отметили первое 8-е Марта. Мы часто приходили к ней в гости в её маленький чистенький домик с огромным тополем перед ним. Не было случая, чтобы она нас не напоила чаем или сказала, что ей некогда. Как-то она рассказала, что тополь  посадил Митрофан Селиверстович – просто воткнул в землю ветку и вот она выросла. Митрофан Селиверстович  Менделеев, её муж, был учителем химии в нашей школе и его так уважали, что даже не дали ему никакой клички. В нашем классе химию вел не он. Жаль.
        Вспоминаю первый урок рисования. Было задано нарисовать овощи. Я открыла новенькую коробочку с карандашами и нарисовала огурец. Мне казалось, очень красивый… Как вдруг мой взгляд упал на  рисунок мальчика на соседней парте – и гордость за мою мазню сменилась жутким разочарованием. У мальчика был нарисован целый огород капусты, которую поливает девочка с косичками. Это было так здорово! И  когда Зоя Петровна именно его рисунок показала классу и, похвалив, назвала его фамилию – Валера Крюков – я решила, что мне нужно учиться рисовать, как он. Но, как бы я ни старалась, его рисунки всегда были лучшими в классе. А мне это не было дано.               
       А вообще я была изрядной ревой. Если вдруг что-то не поняла на уроке, у меня тут же сыпались горохом слезы и, чтобы не расплакаться навзрыд, утыкалась лицом в лежащие по всем правилам руки на парте и изо всех сил стискивала зубы. Но Зоя Петровна сразу это замечала (она никогда во время урока не садилась за стол и всегда видела каждого) – подходила, ласково опускала руку на мою голову, наклонялась и шепотом спрашивала, что именно я не поняла. Потом выпрямлялась и для всего класса повторяла ту мысль, которую я не поняла, внимательно следя за моей реакцией. Только увидев мою радость от того, что я поняла смысл сказанного, она переходила к продолжению урока. Никто в классе не знал, о чем она со мной шепчется. Я была не единственной, к кому она так относилась. И как хватало у неё душевности, внимания и любви на всех нас?!
       В  пятом классе  мы на большой перемене обязательно приходили к ней в класс, где за партами уже сидели не мы, а первоклашки. Нам не хватало  её тепла и душевности, её чуткости и внимания. Ведь преподаватели-предметники приходили на один урок и сменяли друг друга. Им было не до наших душ и интересов.  Успеть бы  тему урока вложить в наши головы. Вот мы и бежали к своей любимой Зое Петровне. А она ненадолго отвлекалась от малышей,  ласково нам улыбалась, привычно приглаживала вихры кому-нибудь из мальчишек, гладила  нас по голове…
И нам этой ласки хватало до конца уроков.
А на каникулах мы вплоть до 8-го класса небольшими группками приходили к ней в гости в её маленький домик, где нас ждал её вкусный чай, добрая улыбка и неизменные расспросы о том, как мы живем, не нужно ли чем помочь.
      Перед зимними  каникулами мы провожали её на пенсию. Помню, как долго мы выбирали ей подарок. Выбрали  фарфоровую статуэтку балерины, выгравировали надпись «Любимой Зое Петровне от 5-А класса».  И эти слова не были  дежурными.  Мы все её действительно очень любили, как и она любила нас всех.  С её уходом  школа стала просто школой. Были у нас хорошие и добрые учителя,  но никто из них не дарил нам такую материнскую любовь и ласку, как  Зоя Петровна. Светлая и добрая память о ней греет сердце каждого её ученика,хотя её давно уже нет с нами.

Иллюстрация из интернета.
Спасибо автору.
Именно за такими партами мы сидели.
Только Зоя Петровна была намного старше этой учительницы.