Интайм

Они встретились в другом мире. Софья поняла это потом, когда Михаил ей объяснил. Она шла через парк, вокруг было так чудесно, как бывает только весной – нежные листочки, показавшиеся из распустившихся почек, будто всматривались, а стоит ли приходить в этот мир? Рядом с ними свисали серёжки гордых берёз или манили пчёл необыкновенным ароматом цветы.
Софья ничего этого не замечала. На душе кошки не то что, «скребли», они устроили настоящий бедлам. Было с чего. Скоро сессия, а она совсем забросила занятия. Её «бойфренд» Виктор, у которого она жила последние полгода, стал относиться к ней, как к рабыне. Его интересовало только, есть ли что «пожрать», а потом – в постель. И никаких разговоров – не то, что задушевных, а вообще – никаких. И не дай бог даже намекнуть на то, что неплохо было бы зарегистрировать свои отношения. Она уже сказала маме, что летом будет свадьба, а зачем сказала, если Виктор ни разу не заговорил об этом и даже намёков на этот разговор не допускал. После шумной встречи Нового года он забрал её из общежития в свою съёмную квартиру и его всё устраивало. А Софью – нет. Зачем женщины хотят замуж? Вместо свободной жизни получить бесплатное место домработницы – убирать, стирать, готовить и бесплатно же предоставлять сексуальные услуги? Но такие мысли приходят на ум уже зрелым женщинам, имеющим взрослых детей. А вот и ответ – женщинам хочется детей, желательно от любимого мужчины, желательно, чтобы он помогал их воспитывать. …
Софья присела на скамейку и думала об этом, не видя ни цветов, ни распускающихся деревьев, перемалывая в себе эти мысли снова и снова, не находя ответов и советов, что же делать дальше. Она не заметила, что рядом с ней присел парень, поглядев на неё несколько минут, откинулся на лавочке, будто заснул.
Софья, погруженная в свои мысли, тоже будто бы задремала. Весь мир вокруг – такой яркий, призывающий к жизни, отодвинулся от неё. Она оказалась в тумане, но это не был туман. Это была пустота. Необыкновенная пустота. Когда люди говорят: «Пусто», всё же никогда не бывает действительно пусто. «Пусто» бывает в чём-то, а вокруг Софьи ничего не было. Она не придала этому значения, хотя человек с закрытыми глазами всё равно увидит сквозь веки красное зарево, если закрыл глаза в столь яркий солнечный день.
Вдруг она услышала голос:
- Вы расстраиваетесь из-за пустяков. В этом мире всё призрачно и обыкновенно. Если хотите, я познакомлю вас с другим миром, где всё чётко и ясно, где не бывает причин для расстройства.
- Оставьте меня в покое, - ответила Софья и удивилась, что она это не произнесла, а подумала.
- Не удивляйтесь, - «услышала» она, - я уже пригласил вас в другой мир. Вы так озабочены своими делами, которые на самом деле яйца выеденного не стоят, что я подключился к вашему мозгу и «услышал» всё, что вы думали. Ничего нового и оригинального. Но вы ещё так молоды, чтобы так отчаиваться. Я помогу вам. Откройте глаза, вы увидите меня.
- Ой, - вырвалось у Софьи, открывшей глаза и увидевшей, что она не сидит на лавочке, куда села минуту назад, а стоит в «пустоте» перед молодым человеком, лица которого не могла рассмотреть.
- Вы находитесь в «интайме». Это пространство внутри времени, которое люди обычно не замечают. Но при определенном умении можно выйти в это пространство и воспользоваться всеми его преимуществами.
- Это астрал?
- Нет. Интайм не описан так подробно, как астрал, им пользуется определённый круг лиц, куда весьма неохотно допускаются новые лица.
- Почему же вы меня допустили?
- От вас исходил такой негативный фон, что называется, депрессия на грани суицида. Мне бы не хотелось, чтобы вы прощались с жизнью в столь юном возрасте. Тем более что, повторюсь, ваши проблемы на самом деле не проблемы.
- А что вы знаете обо мне?
- Всё, что вы думали в течение последних пяти минут. Предстоящие экзамены, разговор с мамой, с бывшим любимым.
- С бывшим?
- Ну, конечно. Вы же его давно не любите, потому что и не любили никогда. Это детское увлечение и даже не особью другого пола, а увлечение взрослой жизнью.
- Кто вы?
- Я – человек, поверьте. Только я умею пользоваться интаймом, поэтому живу уже достаточно долго на этом свете, хотя выгляжу молодым. Вы бы так хотели?
- Не знаю…. Зачем жить долго, если так хреново.
- Ну, вот мы с вами и подошли к тому, с чего начали. Благодаря интайму вы сможете жить прекрасно.
- Почему?
- Потому что всегда можете исправить свои ошибки.
- Не понимаю.
- Потом поймёте. А пока скажите, вы хотите воспользоваться интаймом, и я вас научу, как это сделать, или вы сейчас откроете глаза по-настоящему и подумаете, что вам всё это приснилось.
- А мне вы действительно не снитесь?
- Нет.
- Хочу.
- Я тоже так думаю, тем более, я уже говорил, что это уникальный секрет и многим может не понравиться то, что я пригласил вас, не посоветовавшись с другими.
- А почему вы так делаете?
- Мне всё время приходится повторяться. Я не захотел вашего суицида.
- Я даже не думала о смерти.
- Ещё несколько минут и вы бы решились. Поверьте, я это знаю.
- Что я должна делать?
- Пока я вам помогу зайти в интайм, вы это сможете только вот так, сидя с закрытыми глазами.
- А что же тут хорошего?
- Узнаете потом, когда начнёте пользоваться им. Но это будет возможно лишь с разрешения других людей. Сейчас я должен представить вас другим, чтобы они не приняли вас за «случайного» человека и не исторгли отсюда.
- А как это? Я должна пойти на какое-то собрание?
- Нет, - усмехнулся собеседник, - просто сидите и молчите некоторое время. Вы никого не увидите, но вас увидят все.
- О, боже!
- И ничего не бойтесь!
- Откройте глаза, - «услышала» она через несколько секунд.
Она сидела на лавочке в парке под развесистым деревом рядом с молодым человеком, который улыбался ей.
- Меня зовут Михаил. Мы только что были с вами в интайме, и вы дали своё согласие заходить туда.
- Вы что гипнотизировали меня?
- Нет. Это делается по-другому. Хотите опять туда? Вашу кандидатуру одобрили мои друзья и теперь вы можете познакомиться с ними.
- Зачем?
- Они могут рассказать вам много интересного.
- Зачем?
- Хорошо. Если вы не хотите, я не буду настаивать. А теперь давайте-ка сделаем то, что я обещал вам в начале нашего разговора, давайте исправим вашу ситуацию.
- Как?
- Легко. Мы с вами перенесёмся в 31 декабря, и вы не согласитесь с предложением Виктора жить с ним. Вы ведь уже знаете, чем это закончится.
- Вы это серьёзно говорите?
- Неужели вы думаете, что я всё это время шучу?
- Я просто вам не верю. Вы, наверное, решили со мной познакомиться, вот и прикалываетесь.
- Думайте, что угодно. Однако, не стоит забывать, что вы мне ничего не рассказывали. Я это «услышал» в вашей голове сам. Если вы хотите исправить ваше нынешнее положение, делайте то, что я говорю. Итак?
- Я согласна.
Софья послушно закрыла глаза и стала посекундно вспоминать тот предновогодний вечер. Встречать Новый год решили в общежитии. Собралась вся группа – и общежитские, и «домашние». Стол накрыли в холле, где обычно проходили танцы по вечерам. «Танцы» - название не совсем подходящее, но зато привычное. На танцы никто никогда не наряжался, танцевать можно было в домашних тапочках. Очень удобно, например, готовишь реферат, надо хоть чуть отвлечься – побежал, попрыгал вместе со всеми и опять за дело. Или готовишь ужин – побежал, помешал картошку и танцуй дальше. Правда, бывало, что, прибежав помешать картошку в очередной раз, её могло не оказаться. Позже появлялась грязная сковорода. Реже – чистая.
Но на Новый год все принарядились, накупили вскладчину всяких вкусностей, «Шампанского», украсили ёлку. Веселиться начали так задолго до Нового года, что трудно было вспомнить, когда, во сколько Виктор предложил Софье жить вместе.
- Я, наверное, уже нетрезвая была, - пожаловалась Софья, у которой никак не получалось сосредоточиться.
- Хорошо, тогда с момента, когда вы садились за стол и почаще отказывайся от спиртного.
- Но я же вспоминаю.
- Ты должна не просто вспомнить, а проиграть весь ход событий заново. А самое главное, если ты сидела с Виктором рядом, «пересядь» от него.
- Представить, что ли?
- Представить, увидеть так, будто это было наяву.
- Я не смогу. У меня и так всё размыто в памяти, будто это не полгода назад было, а лет 10.
- Сосредоточься. У тебя получится. Ты же играла в студенческом театре до Виктора. Видишь, он тебе даже такое запретил.
- Он не запрещал. Я сама. Просто я перестала успевать всё делать.
- Не будем разводить полемику. Ты только что озвучила сама, что попала под его влияние. Он, по-видимому, энергетический вампир. Давай ещё раз. Скоро ты научишься входить в интайм и тебе понравится.
- Наверное, это скучно – всё время исправлять свои ошибки.
- Нет, это не скучно. Это очень занимательно. Просто со временем ошибки не допускаются.
- Сколько тебе… вам лет?
- Я уже говорил тебе – много. Столько не живут. Но можешь говорить со мной на «ты». Я ведь выгляжу твоим ровесником? Может, чуточку постарше.
- Вы… ты меня пугаешь. А, может. Ты тоже энергетический вампир?
- Я хочу тебе помочь.
- Но зачем? Зачем тебе это нужно?
- Ну, если ты не допускаешь версию помощи человеку во имя человеколюбия, тогда так – от скуки.
- Понятно.
- Не отвлекайся. Закрывай глаза и представляй. Как можно отчётливей каждую секунду. Встала, села рядом с подругой, взяла в руки бокал, отставила его, не притронувшись. Потанцевала, но только не медленный танец с Виктором, а просто попрыгала. Тебе явно кто-то симпатизировал, кроме Виктора. Приглядись. Скорей всего тогда ты этого не заметила. Сразу после встречи Нового года постарайся удрать в свою комнату, нет, лучше в комнату подруги, чтобы тебя никто не нашёл и ложись спать. Поняла?
- Да. Я постараюсь.
Софья стала представлять – сначала всё было размыто, кусочки воспоминаний. Потом она отчётливее увидела их компанию, услышала шум и гам за столом. И вдруг она ощутила, что она находится в холле своего общежития. Рядом сидел Виктор, старательно подливавший ей не только «Шампанское», но и водку. Софья отставила рюмку и помчалась плясать. Виктор тоже скакал около неё, «облизывая» сальным взглядом. Но после танца, когда кто-то скомандовал: «за стол», Софья пересела на другое место, отослав, сидевшую там девушку на своё. Она уселась рядом с девушкой из их общежития, которая училась в аспирантуре и работала лаборанткой, поэтому у неё была отдельная комната.
- Галюсь, ты мне не дашь ключи? У меня катастрофически разболелась голова, хочу уйти пораньше. А девки спать не дадут.
- Какие проблемы? Дам, конечно, только уговор – спать одной, а не с парнем. И мне дверь открыть, когда постучу.
- Ну, конечно. А когда ты придёшь, я к себе пойду.
- Держи.
Софья взяла ключи и, попрыгав ради приличия со своей шумной компанией, потихоньку улизнула. Комната Галины находилась в другом крыле. Там было тихо, будто не Новый год, а обычная ночь. Софья зашла в комнату и легла спать.
- Открывай глаза, - услышала она.
Она открыла глаза и зевнула, как со сна. Увидев, что сидит на скамейке в парке рядом с незнакомым человеком, она сначала удивилась, а потом всё вспомнила.
- И что теперь?
- Теперь иди в общежитие и живи другой жизнью. По дороге ты вспомнишь всё, что с тобой произошло за эти полгода. Но ты будешь помнить и те полгода, которые стали для тебя кошмаром. Но это со временем пройдёт. Удачи! – молодой человек поднялся.
- Подожди, а дальше что? Я так ничего и не поняла, я исправила свои ошибки? Но как? Просто представила себе, что надо было сделать? Я что не смогу сама зайти в этот интайм?
- Не знаю, может быть и сможешь. Но ты можешь себе навредить. Это очень тонкая материя.
- Мы с вами больше не увидимся?
- Если понадоблюсь, можешь мне позвонить, - он протянул ей визитку и, кивнув, ушёл.
Ошеломлённая, Софья тоже поднялась и поплелась домой – на съёмную квартиру Виктора. Ключ не подходил, она позвонила в дверь. Вышла молодая женщина и на вопрос, где Виктор, ответила, что бывший жилец не живёт здесь уже с полгода.
Софья не стала выяснять, где он живёт. Кажется, что-то изменилось в её жизни. В общежитии она пошла в бывшую свою комнату, открыла её ключом, который раньше подходил к замку квартиры Виктора. В комнате были её вещи, её книги. Она села на свою кровать и задумалась. Она прожила в интайме полгода, ей надо было «вспомнить» чем она занималась эти полгода, а ту жизнь просто выкинуть из головы. Пока она «вспоминала», в комнату заскочила Люська – подруга Софьи.
- Чего расселась? Бегом на репетицию! Слышала, что Джоник сказал? Если через 2 дня мы не поставим пьесу, нас просто разгонят.
- У меня что-то голова болит, - пожаловалась Софья, ей ещё трудно было сориентироваться, - и слова я не все выучила.
- Ладно, Женька суфлёром будет. И потом, когда не в стихах, Джоник разрешает импровизировать. Всё равно ведь перевод.
Джоником звали долговязого студента Щукинского училища, который руководил их студенческим театром. Он сидел на первом ряду в актовом зале, щипал себя за бороду, вернее, за подбородок, потому что «борода» состояла из 3-х волос, и кричал:
- Кто придумал ставить классику? Я! Потому что это надо ИГРАТЬ. Да! Играть, а не валять дурака на сцене!
Семён Шаров, игравший роль шута, стал валяться по сцене, ребята, стоявшие рядом, рассмеялись, а Джоник, вернее, Иван Иванович, рассвирепел ещё больше.
- Очень смешно! Вместо того, чтобы выучить слова, вы просто кривляетесь!
- Иван Иванович! – Софья уже вышла на сцену, - Ну, простите нас. Мы ведь технари, да и сессия на носу. Но мы выучим, честно, - и, не зная откуда, процитировала:
Что делаю, сама я не пойму,
Как будто зренье застило уму.
Но мы своей судьбы не господа,
Что быть должно, то сбудется всегда.
- Софушка! Луч света в тёмном царстве! Учитесь, олухи! Цитирует даже роль своей подруги!
- Так она учит вслух, - ответила Софья и опять удивилась.
Далее репетиция прошла уже более благополучно. Джоник довольно улыбался и на прощание сказал, что завтра они будут репетировать в костюмах.
- Я понимаю, почему вы себя так ведёте. Графы и герцогини в обтягивающих джинсах и ведут себя соответственно своей попе.
Все дружно загомонили. Не у всех костюмы были готовы. Ставить классику было накладно. И если девушки купили себе платья в секонд-хенде и перешили на себя, то парням купить камзол было негде, поэтому девушки шили им плащи, украшали носки, надетые сверху туфлей.
- Соф, а ты уже дошила мне штаны? – спросил её парень из их группы.
Софья задумалась лишь на секунду, но тут же «вспомнила»:
- Сейчас мы все пойдём смотреть у кого что готово, что надо дошить и перешить. Пошли мерять!
Дружной гурьбой они пошли в костюмерную – небольшой кабинет около сцены. Девушки и парни разбирали свои наряды. Костюм Софьи уже был готов, она «узнала» его сразу. Другим надо было пришить бахрому или сделать нижнюю юбку, или дошить штаны а-ля 15 век. Парень, обратившийся к ней за помощью, Вадим, крутился около Софьи, ожидая, когда она освободится. Она искоса поглядывала на него, ещё не зная, какие у них отношения. Скорей всего, просто дружеские, ведь она ничего «такого» к нему не чувствовала. Зато сама она чаще всего посматривала на парня из другой группы, старшей на год. Он был, как говорится, плечистый и крепкий, но не качок-фанат. Но главные его достоинства – глаза, в которых светился ум, и интеллигентное лицо.
- Люсьена, как зовут вон того парня?
- Приколись, не знаю. Его Герка привёл и даже не представил. Джоник за него сразу ухватился, тем более что он уже и текст знает. Симпотный, правда? Чур, мой!
- Бери, не жалко. А он-то как? Берёт тебя?
- Щас спрошу. Герка, - крикнула она, - почему ты не представил нам новенького?
- Ты чё, продолжаешь играть? Мы не на сцене. Интересно? Сама спроси, - отозвался Гера, занятый разговором с миловидной девушкой.
- Представьтесь, пожалуйста, - Люсьен грациозно присела перед новеньким.
- Фёдор, - иронично улыбаясь, ответит тот.
- Редкое имя, - Люсьен явно кокетничала.
- Не жалуюсь.
- А что у вас с костюмом?
- У меня его вообще нет.
- А как же вы?
- Не знаю, может, вы знаете?
- Да мы уже давно костюмами занимаемся. Софа, вот у Фёдора вообще костюма нет. Надо что-то делать.
- А ничего делать не надо. Мне Иван обещал завтра принести.
- А –а-а-а. Ну, ладно.
Люсьен немного расстроилась, что ничего не надо было делать, но переодевшись за ширмой, вышла в платье герцогини.
- Класс! Клёво! Настоящая герцогиня! Вот это да! – восхищались все вокруг.
Платье было, конечно, не таким уж и герцогским, но искусно украшенное, с пышной юбкой и с очень глубоким декольте, оно очень шло ей.
- Причёску ещё сделаешь и всё – Оливия, - похвалила Софья, которой пришлось шить для себя 2 костюма, ведь она была Виолой.
Софья тоже переоделась, покрутилась немного перед всеми и, поймав восхищённый взгляд Фёдора, ушла за ширму. Девушки, у которых наряды были готовы, тоже стали выходить одна за другой. Все восхищались. Но Софья заметила, что Фёдор смотрел на них не так, как на неё. Она лишь усмехнулась про себя.
Потом осмотрели, у кого что надо дошить или переделать. Софья села переделывать штаны Вадиму, а Фёдор ушёл.
- Знаешь, чем берут красивые мужики красивых баб? – спросила вечером Люсьен у Софьи, -Тем, что не кидаются на них сразу же, не делают лишних комплиментов и ведут себя, как короли.
- Ха! Не смеши! Обиделась на этого Фёдора, что он не стал тебя просить сшить ему штаны?
- Ну, это был бы повод.
- Повод для чего? Хочешь сказать, что если я сшила Вадиму штаны, так у нас с ним «любова»?
- Ну, вы же просто дружите. Правда, Вадим, наверное, так не думает.
- Пусть думает, что угодно.
- Нет, правда, Софка, странная ты у нас. Тогда перед Новым годом за тобой так Витька ухлёстывал, так ты удрала, дура. Подарила его Наташке. А сама ни с кем. Зубрила!
- Почему «дура»? Разве Наташке хорошо с Виктором?
- Теперь-то не очень. Она, кажется, беременная. На занятия не ходит. Не знаю, как будет сессию сдавать. Я её недавно видела – страшная стала, худая. А Милка говорила, что Витька её бросить собирается. В курилке парням сказал, что на фига ему такая дура.
Софья «вспомнила», вернее, она ещё не забыла, что это была её участь. Бедная Наташка! Ведь это Софья «подложила ей свинью»! Но ведь она не знала, что так будет. Не знала, что Виктор удовольствуется Наташей. Не думала, что он прогрустит весь Новый год. Она испытывала такие угрызения совести, что завтра же решила позвонить Михаилу.
Но завтра было некогда. С удовольствием Софья отметила, что накануне сессии у неё много «автоматов», а те предметы, которые надо было сдавать, она знала. Сессия ещё не началась, но институт гудел, как улей. Кто-то разыскивал конспекты, кто-то договаривался о рефератах «на халяву».
В столовой Софья встретила Наташу и, вновь почувствовав угрызения совести, сама подошла к ней:
- Привет! Как ты?
- А что?
- Давно тебя в институте не видела.
- Я в академический ухожу.
- А что так?
- Ты будто бы не знаешь! Беременная я!
- Ой, ну это же здорово!
- Кому как.
- Ну, почему ты так говоришь?
- Ну, если кому-то нравится быть матерью-одиночкой….
- Так сделай аборт. Уйди ты от этого гада. Мне кажется, он самый настоящий прохвост.
- Аборт делать уже поздно, а этого прохвоста я люблю.
- Прости, Наташ.
- За что? Я сама выбрала свою судьбу. Виктор нравился мне с первого курса и то, что он на Новый год выбрал меня, а не тебя, хоть и ухаживал за тобой, мне показалось тогда счастьем. Жаль, недолго оно длилось.
- Но ведь было?
- Было, - Наташа улыбнулась и сразу будто расцвела.
- Счастье с тобой. А кто будет?
- Девочка, - Наташа опять улыбнулась.
- Вот здорово!
- Мне мама сказала не делать аборт. Она у меня святая.
Расставшись с Наташей, Софья успокоилась. Вон как всё повернулось! Виктор жил у Наташи дома, видно ему так было удобно – не платить за квартиру, пользоваться добротой Наташи и её мамы. Скорей всего, именно мама на ментальном уровне повлияла на судьбу дочери. Не так у неё всё плохо! Да и Виктор, хоть и говорит, что уйдёт, навряд ли это сделает. Слишком он меркантильный. Скорей всего Наташа сама его выгонит, когда шоры упадут с глаз.
Вечером была репетиция в костюмах. Вдоволь насмеявшись, ребята начали играть. Да, Джоник оказался прав. Теперь на сцене были герцоги и графини, их свита и придворные. Даже текст сам собой говорился, манеры стали утончёнными, поклоны грациозными. Студенты, игравшие слуг, немного дулись, но вскоре вошли в ритм.
После репетиции первыми переодевались парни, потому что, по их словам, снимать – надевать было меньше. Девушки не сопротивлялись. Им нравилось важно прогуливаться по пустому актовому залу в костюмах другого века.
Фёдор вышел первым и подошёл к Софье:
- Можно тебя попросить немного ушить костюм?
- Почему меня? Люсьен, кажется, была первой на очереди.
- Никакой очереди нет, - строго ответил Фёдор, - просто глядя, как ты ловко сшила костюм себе и Вадиму, думаю, что мне ты также ловко сделаешь.
- Ну, давай. Надо же разметить, а ты уже всё снял. Иди надень, только шиворот навыворот.
- Чтобы всем было смешно?
- Чтобы сделать разметку. Ну, подожди тогда, сейчас мы переоденемся, поглядим, что там у тебя.
Девушки переодевались и выбегали из пресловутой костюмерной. Люсьен, не заметившая, что Фёдор подходил к Софье, торопилась по своим делам. Поэтому, переодевшись не спеша, Софья вышла в актовый зал одна.
- Ну, что ж ты не переоделся?
- Ждал тебя и всех вас. Не буду же я переодеваться в актовом зале.
- Ох, ты, господи. Многие мальчишки не переодевались в костюмерной.
- Да, те, которым не надо было оставлять там костюм.
- Ты всегда такой серьёзный?
- Нет, только по вторникам.
- А вчера был понедельник, но, по-моему, ты был такой же.
- А ты вчера меня заметила?
- Ну, да.
- А я тебя заметил давно. Я один раз зашёл за Герой, чуть посидел на вашей репетиции. Потом попросил его замолвить словечко перед Иваном и вот я здесь.
- Ничего себе! – воскликнула Софья, потому что она этого не «помнила».
- Ты не могла меня знать раньше, - словно читал её мысли Фёдор, - я перевёлся из другого института.
- Зачем?
- Я сделал более правильный выбор.
- Смотри, уже костюмерную закрывают. Надо ключ забрать. Иди, переодевайся.
Фёдор ушёл, бросив на неё многозначительный взгляд, а Софья задумалась. После никудышного жизненного опыта с Виктором, исправить который ей пришлось с помощью Михаила (да был ли он на самом деле?), она немного боялась отношений. Как понять, что это тот человек, который тебе нужен? Фёдор, несомненно, понравился ей, но кто он? Может, такой же альфонс, как Виктор? Может, злодей? А может, очень хороший человек?
- А вот и я! Тебе смеяться можно.
- Ничего смешного не вижу.
Софья вооружилась булавками. Камзол сидел на Фёдоре превосходно, разве что перешить нижние пуговицы. Видно человек, которому шили этот костюм был грузным и с весьма внушительным брюшком. По этой причине штаны надо было перешивать капитально.
- А Джоник разрешил?
- Иван? Да. Это костюм его отца. Он ведь из театральной семьи. А почему вы зовёте его Джоником? Он знает об этом?
- Скорее нет. Он такой заносчивый. Старше нас года на 2, но делает вид, что ему скоро на пенсию. А перед пенсией не надышишься. А Джоником его прозвала Люсьен. Она вообще очень примечательная девушка – с фантазией и юмором.
- Я заметил.
- Зря ты с ней так неучтиво. Она, кстати, тоже классно шьёт. Даже лучше меня.
- Меня устраивает, как ты шьёшь.
- Ой, спасибо. Это комплимент?
- Нет, я готов и расплатиться. Как насчёт похода в кафе?
- Со спиртным?
- Как захочешь.
- Может быть, может быть. Только сейчас некогда. Скоро наша премьера, а потом сразу начинается сессия.
- Ты такая правильная?
- О, да. Люсьен называет меня зубрилой.
- А ты мне показалась очень хорошей девушкой. Я бы хотел с тобой подружиться.
- Ну, подружимся. У меня почти все наши парни в друзьях – одному что-то зашить, другому – списать, третьему нос утереть. Обращайся.
- Ты не только зубрила, но и зубастая.
- А то! – Софья показала свои отличные зубки, - снимай камзол, я прямо сейчас пуговицы перешью, а штаны придётся перешивать на машинке.
- Я подожду.
- Не надо. Если я буду торопиться, прошью криво.
- А ты не торопись. Я подожду столько времени, сколько надо.
- Как знаешь.
Софья пристроилась на кресле в актовом зале и стала перешивать пуговицы. Что-то ей не нравилось в его поведении. Мужчина не должен вести себя так настойчиво. У него, как и у женщины, должна быть какая-то тайна.
Она уже перешила пуговицы и, забрав у Фёдора штаны, вытаскивала маленькую швейную машинку, которую принесла из дома одна из девушек, участвовавших в спектакле.
Софья, не спеша, вдела нитку и повернулась к Фёдору:
- Подожди за дверью, я так не могу работать.
- Как?
- Когда за мной наблюдают. Ещё палец себе прошью.
- Ну, в целях охраны труда я поохраняю дверь с той стороны.
Фёдор вышел, а Софья сидела, не шевелясь. Что это с ней? Зачем она специально говорит с ним так, будто хочет побыстрее отвязаться? Ведь она сама его заметила сразу же, как пришла на репетицию. Задумавшись, она взяла штаны, аккуратно наметала. Подсунула под иглу, опустила лапку, но не шила, а сидела, уставившись в одну точку. Скоро у неё в глазах потемнело, комната стала другой, швейная машинка, как у мамы, ножной. Она очень аккуратно прошила штаны, прогладила утюжком, убрала нитки.
Тут она почувствовала, что её голову «прошивают». Точно также, как стучит швейная машинка, у неё на голове был сделан один шов, потом другой, а потом всё это «прошилось» перпендикулярно. Софья замерла, увидев перед собой Фёдора.
- Ты бываешь в интайме?
- Где? – она говорила хрипло, будто простудилась.
- Там, где ты только что перешила штаны. Там, где вчера ты исправилась на зубрилу и недоступную девушку.
- Кто ты?
- Фёдор. Мы с тобой знакомы.
- Нет, то совсем другой человек. Ты даже выглядишь не так.
- Открой глаза.
Перед ней стоял Фёдор, прищурив глаза, с раздувающимися ноздрями.
- Вот, готово, - протянула она ему штаны, которые действительно оказались готовы.
- Ты не ответила мне.
- О чём ты? О кафе? Мне некогда.
- Я об интайме. И не делай вид, что ты не знаешь, что это такое. Ты только что там была, перешила мне штаны. хотя я не понимаю, зачем было использовать интайм в таких целях.
- Я ничего не знаю. Складывай вещи и пошли отсюда. Мне надо закрыть костюмерную.
- Хорошо, пошли. Но я у тебя ничего бы не спрашивал, поскольку знаю, что ты там была. Я хочу дать тебе понять, что я там тоже бываю. Более того, Михаил представил нам тебя вчера, и ты мне понравилась. Вот почему я здесь оказался. Я увидел в тебе своё будущее, поэтому я зашёл в интайм, исправил своё прошлое и оказался рядом с тобой.
- Ничего не понимаю. Не надо меня разыгрывать.
- Ты ещё не привыкла. Я так понимаю, что только что ты зашла в интайм случайно. А в первый раз тебя провёл Михаил. Он у нас неисправимый альтруист. Он не может видеть, как женщины плачут, а мужчины хотят свести счёты с жизнью.
- Что тебе надо от меня?
- Я же уже сказал – хочу с тобой подружиться. Я вижу своё будущее с тобой.
- А я нет.
- Почему?
- Я тебя боюсь. Вдруг ты будешь «прошивать» мне мозги всё моё будущее.
- Нет, я буду любить тебя всю жизнь, и мы умрём в старости в один день.
- Ага, как только ты почувствуешь, что умираешь, ты меня укокошишь.
- Ну, зачем так грубо. Ты меня тоже полюбишь.
- Слушай, отстань. Пока.
Софья махнула сумкой и припустила в другую сторону, слыша не погоню, а задорный смех.
Софья всё же позвонила Михаилу и попросила встретиться. Она рассказала ему, что чувствовала, как её «прошили», спросила, почему она попала в интайм, если вовсе не собиралась этого делать.
- Видно у тебя это получилось интуитивно. Многие из нас пользуются этим, когда много дел, большая запарка. Тогда просто заходишь в интайм, делаешь всё не спеша, а потом возвращаешься в то время, откуда зашёл, с готовой работой.
- Но ведь мне не надо было спешить.
- А может это Фёдор тебя туда направил, как я тебя вчера. Опиши мне его.
Софья описала. Но что она могла сказать? Высокий симпатичный брюнет с пронзительным взглядом и ироничной улыбкой.
- Нет, не знаю. По описанию…. Посмотри на меня. Такой же? А вот Фёдора среди нас нет.
- Может, ты не всех знаешь?
- Да, уж…. Есть одна загвоздка. У нас есть соперники. Они пользуются интаймом не совсем корректно, скрывают это от нас и умеют ставить барьеры. К ним не достучишься. Лишь иногда мы узнаём леденящие душу подробности…. Но, полно, я вижу ты уже дрожишь от страха. Сделаем так. Я узнаю у наших и позвоню тебе завтра. А ты будь поосторожней.
- Он сказал мне, что видел меня, когда ты представлял меня. Как это происходит? Почему я никого не видела.
- Ты ещё много не умеешь. Некоторые люди, которым я помогал через интайм, никогда больше туда не заходили и в последствии воспринимали происшедшее с ними, как сон. Или вообще забывали о том, что они какое-то время жили по-другому. А ты вот сама смогла зайти туда. Или всё-таки тебе помог Фёдор? Что же это за Фёдор такой? Ладно, давай до завтра.
 Распрощавшись, Софья вернулась в общежитие, но не смогла ни позаниматься, ни подучить текст, ни уснуть. Её морозило при мысли, что она избежала одной неприятности – обычной житейской, а попала в другую – мистическую, которой и объяснения не было.

В день премьеры все волновались и суетились больше положенного. Ставили «Двенадцатую ночь» В. Шекспира, как же не волноваться. У них в институте был очень хороший актовый зал с большой сценой, почти, как в театре, только без декораций. Поскольку не было и художника, способного сделать такие декорации бесплатно, они придумали выносить большие трафареты с соответствующими надписями: «Дворец герцога», или «Берег моря», или «Дом Оливии». Зрители в зале сначала посмеивались, но потом прониклись общей идеей и встретили постановку на «ура».
Джоник немного сократил диалоги сэра Тоби и сэра Эндрю, разглагольствовавших о пользе пьянки, слегка убавил слов Мальволио, чтобы получилось смешней, и это ему удалось. Главные же герои – Оливия (Люсьен), Виола (Софья) и Орсино (Фёдор) были великолепны. По замыслу Шекспира Оливия не любила герцога Орсино, а влюбилась в Виолу, переодетую мужчиной, но всё закончилось благополучно, потому что брат-близнец Виолы, также спасшийся после кораблекрушения, женился на Оливии, а Виола вышла замуж за Орсино, который сначала домогался Оливии, а потом понял, что Виола в него влюблена, и сделал правильный выбор.
Ещё на репетиции Фёдор подначивал Софью, что они разыгрывают свою судьбу, только вот Фёдор–Орсино не был влюблён в Люсьен-Оливию, а сразу выбрал Софью-Виолу. Софья ничего не отвечала, а сама тряслась от страха и ждала, когда же позвонит Михаил, попросивший не звонить ему, пока он всё не разузнает.
После спектакля их поздравил сам ректор и вручил денежную премию, на которую они сразу же решили отметить свой замечательный дебют.
- Ну, вот и кафе, - заметил Фёдор, усаживаясь рядом с Софьей, - но я всё равно твой должник. Мы обязательно посидим с тобой в более интимной обстановке.
- Как получится, - лаконично ответила Софья, высматривая Люсьен, чтобы поменяться с ней местами.
Но никто не собирался танцевать, когда бы это можно было сделать, а так просто встать и пересесть, Софье было неловко. Зачем делать что-то на виду у всех? К тому же она ещё ничего не знала, а Фёдор первоначально ей понравился. Это только теперь она стала его бояться – после разговора с Михаилом. Она была невнимательна и, когда её способности превозносил быстро захмелевший Джоник, сказала что-то невпопад, чем вызвала шквал смеха:
- Она счастлива, что заполучила своего Орсино! – громче всех кричала Люська.
Софья закусила губу, но улучив момент, когда Люсьен встала, чтобы выйти в туалет, она тоже поднялась, перебросив сумочку через плечо.
- Ты куда? – спросил её Фёдор, как-то сразу насторожившись, хотя только что рассказывал студенческий анекдот.
- В туалет. Хочешь? - Софья старательно улыбнулась и побежала догонять девушек.
- Люсь, мне с тобой поговорить надо, - отозвала она подругу в туалете.
- Ой, ну ладно, не буду больше подтрунивать! Удалось такого парня захомутать, твоё счастье!
- Люсь, я как раз наоборот, я очень не хочу поддерживать с ним отношений. Никаких, даже дружественных. Если хочешь, если сможешь, отвлеки его. Я хочу смыться.
- Ты чё? Почему ты мне раньше ничего не говорила? У вас что-то было? Во даёт! Тихоня!
- У нас ничего не было, он делает намёки, но я не хочу. Не знаю почему. Не нравится мне он.
- Ну, ты даёшь! Гляди, не помереть бы тебе в девках. Тогда Витьку сплавила Наташке, теперь мне этого Фёдора даришь. А, может, у тебя нюх на плохих парней? Может, он тоже типа Витьки поматросит меня и бросит?
- Ну, что ты несёшь. Ты что пьяная?
- Угу.
В это время зазвонил телефон. Михаил.
- Софья, где ты? В кафе? Фёдор тоже там? Тебе надо немедленно уходить. Я буду ждать тебя у входа.
- Ну, и что это за Михаил? – развязно спросила Люська, - завела себе хахаля, а подруге ни гу-гу. Такая вот ты подруга.
- Он не хахаль, но мне очень нужно с ним встретиться. Прямо сейчас. Ну, так что, займёшь Фёдора?
- Ладно. Пожертвую собой ради любимой подруги. С тебя причитается.
- Сочтёмся. Только не выходи отсюда ещё некоторое время, дай мне уйти.
Софья вышла из туалета, благо вход не просматривался из зала и вышла на улицу. Михаил стоял у входа, увидев её, махнул рукой, чтобы она шла к нему. Они сели в его машину, и Михаил поехал так быстро, как было можно.
- Что случилось?
- Не пугайся ты так. Я, старый дурень, тебя всё время пугаю, прости. Но дело действительно гораздо опаснее, чем я думал. Ну, не расстраивайся, пожалуйста. У вас сегодня была премьера? - попытался он её отвлечь.
- Да, - вяло сказала она, - рассказывай сначала.
- Сейчас мы приедем в безопасное место и там я тебе всё расскажу.
- Бог мой! Ну, почему мне так везёт! Не в дерьмо, так в партию! Но вляпаюсь непременно!
- Разве человек сам себе зла желает? Вот только живёт он не в изолированном пространстве, а в обществе людей, у которых свои планы на жизнь, часто жестко пересекающихся. Но выход всегда есть. Есть желанный исход дела, есть компромиссы, никогда не следует унывать. Ну, вот мы и приехали. Здесь живёт одна моя знакомая. Она пригласила нас с тобой в гости. Там и поговорим.
Они зашли в очень большую, обставленную с изыском, квартиру, предварительно известив охранника в вестибюле, куда идут.
- Познакомься, это моя жена Ирина Аркадьевна, - представил Михаил очень красивую женщину неопределённого возраста.
Ошеломлённая Софья протянула руку, которую женщина пожала с доброй улыбкой.
- Проходи, Софьюшка, присаживайся. Михаил, сделай чай, пожалуйста.
От женщины веяло спокойствием. Пройдя в гостиную, она указала Софье на удобное кресло, сама расположилась в кресле напротив. Софья невольно рассматривала её. Она была гораздо старше Михаила, но её величавая красота без лишней косметики, её грациозные движения, её спокойный грудной голос вызывали восхищение. «Шедевральная женщина, такую нельзя не любить», - завистливо подумала Софья, она всё ещё не могла прийти в себя после знакомства. Оказывается, Михаил был женат, но почему-то сказал, что едут к знакомой. Скоро всё прояснилось. Пока Михаил делал чай, Ирина Аркадьевна быстро накрыла на стол – изящные чашки с блюдцами, сахарница, конфеты в вазочке, варенье, мёд.
- Как в старые добрые времена, - прокомментировала она, улыбаясь.
- Ирина, расскажи Софье, - сказал Михаил, когда всё было готово, - я почему-то её пугаю.
- Люди боятся неизвестности. Наверное, ты что-то не договаривал, вот и испугал девушку. Начну с себя. Мы с Михаилом сейчас в гражданском браке, позже объясню почему, но женаты уже достаточно давно – в этом году у нас будет серебряная свадьба.
Софья поперхнулась чаем и, стесняясь, извиняясь, вытиралась салфеткой. Ирина Аркадьевна усмехнулась и продолжала также степенно.
- Это может показаться странным, я знаю, но нам с Михаилом скоро будет по пятьдесят. Я выгляжу так молодо, потому что слежу за собой, делаю временные исправления, а у Михаила была трагичная судьба, исправив которую, он перешёл в тело вот этого молодого человека.
- Как это?
- А вот это мы и хотели тебе рассказать перед тем, как поведать то, что может с тобой приключиться. Лет двадцать назад я познакомилась в больнице с пожилой женщиной, выглядевшей гораздо моложе своих лет. Меня очень заинтересовала какой методике она следует, но она только смеялась. Смеялась она и когда её везли на операцию. Но операция была очень сложной, врачи говорили, что вряд ли она выживет. Она очень долгое время была в реанимации, потом врач позвал меня к себе и сказал, что эта женщина очень хочет меня увидеть. Якобы перед смертью. Я испугалась, но пошла. Женщина, сильно исхудавшая, действительно была при смерти. Она взяла меня за руку и тихо сказала: «Я не сумею выжить, хочу сделать тебе подарок. Положи голову рядом с моей, закрой глаза и думай только обо мне». Я сделала так, хотя ничего не понимала. Через некоторое время я почувствовала, что в моей голове звучит её голос. Я слышала его именно в голове, а не ушами. Женщина тихо сказала: «Я научу тебя заходить в интайм – это внутривременное пространство, где ты можешь делать то, что не смогла сделать в жизни. Я хотела исправить результаты операции, но слишком слаба. Теперь я умираю». Затем она подробно описала, что я должна делать, и замолчала. Я открыла глаза. Она была мертва. Но благодаря ей я сумела зайти в интайм и поняла сколько возможностей это таит. Можно было исправить любую свою оплошность, можно оставаться молодым всю жизнь, можно помогать людям. Я научила Михаила, и мы стали заходить в интайм вместе. Оказалось, что в одно и то же время там могут находиться несколько человек и даже общаться. Михаил пошёл дальше меня. Он без труда читает мысли людей и помогает всем, кому тяжело. А совсем недавно у него обнаружили мелоному, которая стремительно развивалась. Мы стали готовиться к худшему. Но однажды Михаил стал свидетелем дорожного происшествия. На его глазах парень, пытаясь спасти девочку, перебегавшую дорогу, врезался в столб. Пока ехала «Скорая», парень умирал. Михаил хотел помочь ему, зашёл в интайм и завёл его, предложив «переиграть» ситуацию, чтобы проехать это место через несколько минут, когда девочка уже перебежит дорогу. Такое возможно в интайме. Но парень сказал, что он совершенно не хочет жить, если бы не эта девочка, он принял бы другую смерть. Михаил опять предложил ему переиграть время, чтобы избавить его от дурных мыслей. Но парень сказал, что у него мысль о суициде с детства. Он уже несколько раз пытался свести счёты с жизнью, но ему не удавалось. И тогда Михаил попросил его подарить ему своё тело, потому что Михаил очень хотел жить. Парень сразу согласился. Они поменялись телами. Это совсем не просто и не все, заходящие в интайм, это умеют. Михаил тоже не знал, как это делается, но сильное желание жить победило.
- Как же всё произошло?
- Михаил проехал по этому участку чуть позже. Но ему пришлось вернуться домой к тому парню. Он жил с родителями, вернее, с отцом и мачехой, которая его люто ненавидела всю жизнь Михаилу стало понятно, почему парень не хотел жить. У него сложилось очень негативное представление о женщинах. Он не только не встречался с девушками, но и всячески их избегал. Парень заканчивал какой-то политехнический институт и Михаилу пришлось доучиться, но он сразу же ушёл из дома и поселился здесь же, якобы я сдавала квартиру студенту. Тот парень в теле Михаила умер через полгода. Мы его с честью похоронили. Но с тех пор я вдова и пока мы с Михаилом живём в гражданском браке, потому что ещё не прошло полгода после похорон.
- Как же вы сразу привыкли к другому телу? – вырвалось у Софьи.
- Не сразу, - ответила за Михаила Ирина Аркадьевна. Поначалу было очень непривычно и только в интайме мы были прежними и только благодаря ему мы привыкли к себе.
- А что значит «временные исправления»?
- Человек может жить очень долго и выглядеть прекрасно, если будет вести правильный образ жизни. Вот только какой он – правильный? Каждый узнаёт это потом, когда начинает болеть сердце, желудок, крутить суставы и прочая. Тогда бывает уже поздно, а в интайме можно исправить всё это.
- У вас есть дети?
- Да, наш сын окончил университет и уехал в Америку. Тут уж мы ничего не смогли сделать. Он не хотел заходить в интайм и даже слышать о нём не хотел. Мы общаемся по скайпу.
- А как вы вызываете других людей в интайм?
- Это можно сделать, только находясь рядом. Мы также пользуемся телефонами. Но по времени это незаметно.
- Как вы с ними познакомились?
- Интайм - это пространство, в котором могут находиться несколько человек, если в это время пересекаются их жизненные позиции.
- Немного заумно, Ирина. Скажи просто – в одно и то же время люди могут находиться в интайме. Там мы и познакомились, и подружились.
- Ну, а в чём опасность для меня? Кто такой Фёдор?
- Фёдор – один из наших контринтаймиков.
- Как – как?
- Мы себя называем интаймики, так кто-то когда-то подурачился, а нам понравилось. А потом появились они – те, кто пользуется интаймом в своих корыстных целях. Они «исправляют» ситуацию на любом уровне, не считаясь с теми, кого это затрагивает. Но самое ужасное – это то, что они без проблем умеют переходить в другие тела, которые сами для себя подбирают и подготавливают. Я до сих пор не знаю, как у меня получилось обменяться телами с тем парнем. До сих пор меня мучают угрызения совести, правильно ли я поступил. Никто из наших интаймиков не умеет это делать, да и не пытается. Меня не осудили, нет, но чувство вины всё равно есть. Контринтаймики же пользуются этим уже очень давно. Они практически не стареют, они богаты и занимаются политикой.
- Откуда же вы всё это узнали?
- У нас, как и у них есть шпионы. Точнее, люди, которые вхожи и там, и там. Так, Фёдор узнал о том, что я представил тебя своим друзьям. Так и я узнал о планах Фёдора. Правда, в общих чертах, потому что он очень хорошо умеет блокировать свой мозг.
- И что у него за план?
- У Фёдора есть женщина. Она уже давно не обновляла тело. Им обоим понравилось твоё тело, и они хотят им воспользоваться.
- Боже мой, - вырвалось у Софьи, - как это?
- Дело в том, что они не могут просто так переходить из тела в тело. Им нужен человек, умеющий выходить в интайм, а это не сможет любой. Нужен человек подготовленный и в то же время не умеющий блокировать их мысли.
- Я… что же… я должна буду умереть?
- Да. К сожалению. Они устраивают катастрофу и в последнюю минуту выводят тебя в интайм, говорят ужасные вещи, и ты волей-неволей подчиняешься им.
- И что? Когда это произойдёт?
- Не произойдёт. Мы этого не допустим. Тебе нельзя находиться с ним даже просто рядом, а тем более наедине. Кроме того, может подключиться его жена, которая может представиться кем угодно – так, что ты обязательно ей поверишь. Надо очень осторожно входить в контакты. Ты молода и беспечна – это опасно вдвойне.
- Неужели всё так просто? Я буду их избегать и всё?
- Нет, они могут пойти на любые хитрости. Вплоть до того, что застать тебя врасплох во сне. Или загипнотизировать.
- О, боже! Что же мне делать! Может, уехать на некоторое время? Скоро сессия закончится и будут каникулы. Стройотряд.
- В стройотряд Фёдор может напроситься туда же, куда попадёшь и ты. Лучше домой. Взять справку, что не здорова и - домой. Но, повторяю, надо быть всё время на чеку. Дома тебя может подловить та женщина. Я понимаю, что для молодой девушки ходить и всё время оглядываться тяжело, но мы постараемся помочь тебе. Мы уже научились кое-чему. К тому же у нас сейчас идёт усиленная подготовка по созданию учреждённого положения и правилами пользования интаймом. Контринтаймики, оказавшись вне закона, будут преследоваться. Но это время невозможно переиграть.
Софья некоторое время сидела моча, пытаясь осмыслить сказанное. Полный абсурд, но от всего этого было так страшно, что меж лопаток собрался холодный пот. Когда Михаил подсел к ней в парке, она вовсе не размышляла о способе отправки себя на тот свет. Она просто ещё и ещё раз «толкла в ступе воду», размышляя о том, как у неё всё плохо. Со временем, возможно, она нашла бы выход. Но она слишком любила жизнь, чтобы думать о суициде. И вообще о смерти.
- Постойте-ка! Ведь Люська тоже в опасности! Тогда, когда я исправляла свою судьбу на Новый год я подставила Наташу, а теперь Люську! Что ж хорошего в этом интайме, если ты свои неприятности перекладываешь на другого? Может, этот Фёдор уже «прошил» ей мозги и увидел, что она сможет также, как и я, заходить в интайм? А Люська даже симпатичнее меня! Боже, что я наделала?
- Успокойся! Сейчас мы это проверим, - с этими словами Михаил взял телефон и вышел из гостиной, а Ирина Аркадьевна принялась утешать Софью.
- Конечно, риск есть, но пока ещё можно всё поправить. Понимаешь теперь, почему мы хотим создать свод законов, нарушение которых будет жестоко караться. Конечно, делая временные исправления, ты как бы перекладываешь свою судьбу на другого человека.
- Фёдор сильно заблокирован, невозможно ничего узнать. Нужно предупредить твою подругу. Я отвезу тебя в общежитие и, если она ещё не вернулась, поедем её искать.
- Боже мой, - твердила Софья, как заведённая, - она будто чувствовала! Говорит, у тебя нюх на плохих парней, и ты поэтому даришь их направо и налево.
- Не убивайся ты так. Всё образуется. Мы срочно соберём совет, и все вместе постараемся тебе помочь, - уговаривала её Ирина Аркадьевна.
В машине Софья сосредоточенно смотрела вперёд, потом потянулась за телефоном.
- Не надо ей звонить, по телефону она тебе ничего путного не скажет, а Фёдор может насторожиться.
- Раз у вас есть шпионы, значит, он тоже уже может знать, что против него собираются силы.
- Конечно, он об этом знал ещё до того, как начал свои действия. Ведь интаймики очень строго осуждают эту их деятельность. Это можно делать только в исключительных случаях, как у меня. А они подготавливают свои жертвы и подстраивают несчастные случаи.
- Это бесчеловечно.
- Согласен.

В общежитии Люси не было, Михаил поехал в кафе, но там оставалось человека 4 со всей их «труппы». Пьяный Вадим сказал, что Люсьен с Фёдором «свалили» уже давно, а куда – догадайся, мол, сама.
- Всё. Поздно, - у Софьи дрожали губы, она еле сдерживалась, чтобы не разрыдаться.
- Звони. Спроси сонным голосом, когда она домой собирается и ничего больше не говори. Потом можешь спросить, как у неё дела.
Софья так и сделала. Люська долго не брала трубку, потом перезвонила сама.
- Дура ты, Софка! У меня такого парня в жизни не было. Приду завтра. Не жди. Пока. Я из туалета говорю
- Люсь, - начала было Софья, но та уже отключилась.
- Поезжай домой и не беспокойся. Мы постараемся всё уладить.
- А я вам больше не верю! Такого не бывает, чтобы всё у всех было хорошо. «Плохо» переходит от одного к другому, как эстафета. И сейчас я себя чувствую такой виноватой, что пусть лучше я, но не Люська. Она такая наивная. Её уж точно уговорят поменяться телом с престарелой женщиной. Она подумает, что чем чёрт не шутит, авось всё обойдётся.
- Софья, мы поможем.
- Чем и кому? Вот что. Помогите мне попасть в то время – за столом в кафе. Теперь я уже знаю, что не должна подставлять Люську и знаю, чем мне грозит общение с Фёдором. Я думаю, что, если точкой отсчёта сделать именно тот момент, тогда можно будет что-то исправить.
- Видишь ли, мы никогда не пробовали перемещаться во времени. Если ты сейчас там окажешься, то потом снова вернёшься в это же время.
- Но ведь что-то изменится? Как изменилось после Нового года. И ещё – мне надо будет всё рассказать Люське, ведь мы живём с ней в одной комнате, я без её помощи не обойдусь.
- Да, давай попробуем. Но помни, не оставайся с ним наедине и опасайся незнакомых женщин.

Они остановились на платной стоянке, и Михаил начал давать Софье указания, что ей нужно делать, чтобы зайти в интайм. Сначала у неё ничего не получалось – очень уж она была взволнована, но раз за разом Софья успокаивалась и вот – из «пустоты» она очутилась рядом с Фёдором как раз в то время, когда Люська, выкрикнув свою сакраментальную фразу, отправилась в туалет. Софья осталась на месте.
- Не обижайся на неё, - прижимая губы к её уху, прошептал Фёдор, - она тебе завидует.
- Пусть, - ответила Софья, лихорадочно соображая, как ей поступить.
- Давай слиняем куда-нибудь. Тут так шумно, - продолжал нашёптывать Фёдор.
- Мне не хочется. У меня что-то голова разболелась.
- Так давай я тебя провожу домой, - обрадовался Фёдор.
- Чему ты радуешься? Ты, наверное, забыл, что я живу в общежитии.
- Разве у вас строгий контроль?
- Ещё какой, - Софья обрадовалась возможности отмазаться от Фёдора, хотя знала, что кому надо было, тот благополучно миновал строгий контроль.
- Такой, что ты не сможешь пригласить меня в гости?
- Могу, но не хочу, - Софья смело глянула ему в глаза и увидела там злой огонёк. Михаил с женой были правы. Никакой он не студент, он хочет выманить её из собственного тела, как улитку.
- Зря, - усмехнулся он и поднялся с бокалом в руке. - Господа! Поднимаю сей бокал за прекрасных дам, блистающих не только на сцене, но и в жизни!
- Браво! – воскликнула мужская часть, а женская благосклонно улыбнулась, видя кому этот тост предназначен.
Пока все пили, дружно чокаясь, Софья поднялась из-за стола.
- Ты куда? – настороженно спросил Фёдор, схватив её за руку.
- После столько выпитого, куда, как ты думаешь? В туалет.
Из туалета как раз выходила Люська. Увидев Софью, расплылась в улыбке.
- Ну, когда ж свадебка?
- Люсь, всё гораздо серьёзнее, чем ты думаешь.
- А я думала, что серьёзные отношения должны заканчиваться серьёзно – свадьбой.
- Перестань ерничать. Дома я тебе расскажу такое, что…
- Рассказывай сейчас.
- Не в туалете же. Подробности - дома, а сейчас я тебя попрошу уйти домой вместе со мной. Если Фёдор за нами увяжется, не допускай, чтобы мы оставались наедине и вообще – распрощаемся с ним около охраны общежития. Поняла?
- Ничего не поняла.
- Делай пока так, как я попросила. А дома всё расскажу.
- А я ещё не нагулялась. А ты темнишь.
- Я попала в очень странную и страшную историю. Сейчас не могу рассказать. Поняла? Пока только ты мне можешь помочь.
- Грудью на амбразуру! Хочешь я с ним сама домой пойду, а ты у девок перекантуешься?
- Нельзя, Люсь, ну не дури.
- Ладно, пошли. Что для любимой подруги не сделаешь. Даже любовью пожертвуешь.
- Какой любовью?
- Да, это я так. Может, я влюбилась в Фёдора с первого взгляда!
- Дома я тебе всё расскажу, и ты его разлюбишь.
- Заинтриговала. Что? Такой подлец? И откуда ты узнала, если о нём даже Герка ничего не знает, хоть и дружит с ним.
Девушки вернулись в обнимку и тут же засобирались домой. Их не хотели отпускать, называли дезертирами и прочая, и прочая. Но Люська заявила, что у её подруги разболелась голова, а она – Люсьен – единственная, кто знает секрет лекарства. И если они – остальные – не отвяжутся, она – Люсьен – нашлёт на них порчу. Через 5 минут все угомонились, но Фёдор вызвался проводить девушек. Кто бы возражал.
Фёдор хотел вызвать такси, но поскольку общежитие было недалеко, девушки отказались. По дороге Люська шла между Фёдором и Софьей, болтая всякую чепуху. Фёдор с Софьей молчали. На вахте у них попросили документы для того, чтобы провести гостя к себе, но девушки в один голос заявили, что у них с собой нет. Фёдор отозвал Люсьен в сторонку и горячо зашептал, уговаривая вынести документ и оставить его с Софьей.
- Вот ещё, - упрямилась Люсьен, - а вдруг она того не хочет? Могли бы удрать потихоньку, никто бы и не пикнул. Все уже весёленькие. Раз она не с тобой пошла, а со мной, значит, не хочет. Она у нас упрямая, как сто баранов. Будет потом мне выговаривать. Вот ещё. Давай в следующий раз? А? Я и сама спать хочу.
- Да ведь время детское!
- Ага! А мы в это время как раз баиньки и ложимся. Да и через час выгонять всех гостей начнут. Думаешь уломаешь нашу Софку? Она у нас дей-ствен-ни-ца. Только – чш-ш-ш! Я тебе не говорила. Небось раззадорился ещё больше? А? Ладно, катись-ка ты домой. Как говорила одна знакомая жаба: «Утро вечера мудренее».
Люська с гордым видом развернулась на 180 градусов и пошла догонять Софью. Люська была очень довольна собой. Пусть этот парень приударил не а ней, но она ему тоже насолила!
Но когда Софья всё ей рассказала, а рассказ закончился далеко за полночь, Люська резонно заметила:
- Знаешь, Соф, верится, конечно, с трудом, но спасибо тебе за то, что не предала.
- Люсь, я ведь и Наташу не предала. Она и сейчас счастлива, хоть у них с Виктором отношения вот-вот порвутся. Но ведь у неё будет ребёнок и мама её поддерживает. А я тогда была наедине со своими печалями. Виктор ловко оторвал меня от своих подруг, а маме я боялась рассказать правду. Другое дело ты.
- Ну, да. Тут ведь потусторонние силы вмешались!
- Не знаю какие это силы, но бороться с ними придётся. Одно хорошо, что зайти в интайм вместе можно только сосредоточившись на одной проблеме, желательно наедине с этим человеком.
- Ты думаешь, что это трудно подстроить?
- То-то и оно, что не трудно. Потому и попросила тебя помочь.
- Ладно, подруга, прорвёмся!

На другой день Джоник собрал всю «труппу» и слёзно попросил помочь ему. Дело в том, что эта их постановка стала бы его дипломной работой, если бы её зачли почтенные представители театрального мира. Да делов –то! Всего лишь сыграть ещё раз в актовом зале другого института, куда Джоник пригласит МЭТРов. А студенты, которые будут в актовом зале должны будут ещё и заплатить за вход. Сущие копейки, но перемноженные на аншлаг, довольно приличная сумма для начинающих. А за аренду руководство института вообще ничего не возьмёт, потому что согласились на это мероприятие, чтобы пропагандировать «искусство в массы».
Конечно, все согласились, хотя уже послезавтра у многих из их «труппы» начиналась сессия. Джоник – молодец, никто не сомневался, что он занимается в их студии с какими-то своими интересами. Главное не это, главное – ребятам самим было интересно, хотя разучивать огромные тексты перед тем, как надо было выучить свои предметы…. Да, уж.
Спектакль прошёл на «ура». Особенно блистала Софья-Виола и Фёдор-Орсино. Это было не только профессионально, но и сыграно с особым чувством. Можно было заподозрить, что Софья действительно влюблена в Фёдора. Студенты другого института долго не отпускали «труппу» Джоника, А пока ребята переодевались, Джоник снискал похвалу от МЭТРов и прибежал с такой «лыбой» на своём экзотическом лице, что все рассмеялись.
- Господа, ребята, други! МЭТРы не только довольны, мне – «5», но они считают, что раз уж у вас так всё профессионально, надо двигать в искусство. Особенно это касается Софушки. Радость моя! – Джоник целовал Софье руки и вообще вёл себя, как безумный, - вы не представляете, какое это счастье! Они сказали, что моё современное видение Шекспира должно быть обнародовано. Ребятки, нас покажут!
Ребята довольно пересмеивались, особенно после объявления Джоника о том, что «завтра будет зарплата со сбора». Договорились собраться в том же кафе и разошлись.
Софья с Люсьен вздохнули свободно только, когда оказались дома. Странно, но Фёдор ничего не говорил, ничего не предлагал и вообще после спектакля ушёл раньше всех.
- Он сменил тактику – это подозрительно, - изрекла Люсьен, набивая рот бутербродом.
- Сменил и …хрен с ним. Люська, завтра у нас экзамен! Забыла? Актриса!
- Сама ты актриса! Тебе вообще незачем экзамены сдавать. Глядишь, перейдёшь в театральное и усё! За-ачем тебе горы вот такой вышины?
- Ну, что такое театральное? Это же не образование, которое кормит, а так – развлечение. Сколько их, которые каждый год оканчивают театральное училище, а великих – единицы, да и те, судя по мемуарам, в основном жили впроголодь.
- То бишь «финита ля комедиа»?
- Не-а. Комедия – хобби, экзамену – время. На, учи.
Девушки взялись за учебники и к утру были вполне готовы к экзаменам. Те, кто спит ночью, идёт на экзамены к вечеру, те, кто не спал всю ночь, стараются сдать экзамен первыми.
Софья вышла из аудитории одна из первых. Она, и не загадывая наперёд, знала, что пятёрка ей обеспечена. У неё была прекрасная память, а главное, ей нравились все предметы. Она не стала ждать, когда освободится Люська, которая ещё сидела в аудитории – такое было у них правило – отправилась по своим делам.
- Софа, можно тебя? – кто-то тронул её за руку, она обернулась и сердце ушло в пятки – Фёдор.
- Ты так боишься меня, почему? Вчера, когда ты признавалась мне в любви стихами Шекспира, я был на вершине блаженства!
- Вчера я играла.
- Ты играешь в любовь? Это жестоко!
- Я играла Виолу. И вообще, Фёдор, я уже говорила тебе – отстань.
- Ну, что отстань, всегда отстань. Обидно, Вань, - процитировал он Высоцкого.
- Разве я тебе не говорила, что у меня свои планы на свою жизнь?
- Нет, не говорила. Но ведь ты меня совсем не знаешь. А главное – не веришь.
- Не верю. И что?
- Пойдём, посидим где-нибудь, я тебе всё расскажу.
- Нет, Федя, не могу. Занята по уши. И вообще. Насильно мил не будешь, знаешь такое?
- А я тебе не верю. Я же вижу, что нравлюсь тебе, но тебе мешает собственное воображение.
- О чём ты?
- О том, что ты думаешь обо мне чёрт знает, что. Откуда это?
- Оттуда. Оттуда, откуда ты сам – из преисподней.
Софья вырвалась и побежала по коридору, будто за ней гнались. Но никто и не думал её догонять. Лишь запершись в комнате, она расслабилась и рухнула на кровать, уснув сном без сновидений после бессонной ночи. Проснувшись, она увидела зарёванную подругу.
- Представляешь? Козлы? Гоняли меня не по билету, а по всей программе и сказали прийти на переэкзаменовку. В другую группу. Это что? Это свинство.
- Люсь, а ты что, не ответила по билету?
- А меня по билету не стали спрашивать.
- Ты списывала?
- Представляешь? Впервые в жизни – нет.
- Не понимаю, - спросонья Софья плохо соображала, - а когда на переэкзаменовку? Осенью?
- Типун тебе на язык! Завтра! К какой-то Матрёне Парасовне!
- Что-то я такую не знаю.
- Ну, не Матрёна Парасовна, но явно какая-нибудь из этих – которые деньги выжимают!
- Люсь, сегодня Джоник отдаст деньги за спектакль. Не пойдём в кафе, отдадим ей. Я в доле.
- А, ну, тебя. Ты проспалась? А я проревелась. Хочу спать. Всё равно ничего в голову не идёт.
Назавтра у Софьи получился свободный день – для подготовки к экзамену, а Люсьен ушла пересдавать экзамен. Софья знала, что Люська была в теме, этот предмет – один из самых лёгких. Что-то было не так.
После полудня Софья стала разыскивать подругу по телефону, но её телефон был не доступен. Софья разволновалась и пошла искать Люсьен. Та сидела в холле их общежития и внимательно рассматривала обои на стенах.
- Люсь, ты чего?
- Ты знаешь, Софочка, мы с тобой такие дуры! Держимся за призрачное счастье! Что нас ждёт? Окончим наш дурацкий институт, возможно, подчёркиваю, может быть, устроимся работать по профессии. А скорее, нет, потому что везде нужны специалисты со стажем. В лучшем случае пойдём работать продавцами в центральный универмаг и будем ждать своей птицы счастья…, которая будет такой же синей…, в смысле напиваться до синевы…. А потом детки, кушают котлетки, которые им надо приготовить, да ещё купить из чего приготовить, а синенький, то бишь муж, просит на бутылку…, а тебе на работе предлагают секс за деньги. А ты думаешь, а почему бы и нет…. И понеслась душа в рай…
- Стоп. Люся, очнись! Ты что несёшь? Ты что выпила чего и не закусила? Ты обкурилась? Люська! Ну-ка пошли!
Софья завела Люську в комнату и начала экзекуцию. Она заставила выпить её 3-хлитровый баллон воды с лимоном, когда та рвала, она сидела рядом и уговаривала:
- Давай, давай, девочка моя! Тебе не желудок надо прополоскать, а мозги!
Люсьен совсем обессилела, она уже ничего не изрекала по поводу их будущего, только икала, а потом попросилась спать. Вопрос, что случилось, жалобно попросила отложить до завтра и отрубилась. Софья не стала звонить Михаилу, потому что ещё ничего не было известно, да и от них не было никаких известий, хотя прошло уже двое суток, только послала смс, чтобы он пришёл. Утро вечера мудренее.
- Люсь, это Михаил, я тебе рассказывала, - познакомила их Софья, едва Люська продрала глаза.
- Я никакого Михаила не знаю, ты мне ничего не рассказывала.
- Люсь, а про Фёдора я тебе рассказывала?
- А чего про него ты можешь рассказать? Классный парень, а ты выпендриваешься. И вообще, с чего это у нас гости так рано? Мне бы туалетом своим заняться, а тут… гости…
Люська демонстративно накинув халатик, отправилась умываться. Софья с Михаилом переглянулись.
- Расскажи, что знаешь. А кто такая эта преподавательница?
- Она у нас не вела. Я её никогда не видела. Сейчас спрошу у парня из той группы.
Софья позвонила, сначала никто не брал трубку, потом сонный голос ответил:
- Софка, знаешь кому не спится в ночь глухую?
- Прости, что разбудила, но уже не ночь, а мне очень срочно надо узнать, кто у вас вчера принимал экзамены?
- Два мы её сами в первый раз видели. Наша препа заболела, а эта вроде как ваще из другого института. Клизма! Никому не давала списывать. Понаставила троек и смылась. Мы в деканат вчера ходили, жаловались, но там сказали – это распоряжение ректора. А то, что нам успеваемость она снизила, его, наверное, не волнует.
- Ладно, староста, ты даже спросонья – староста, - усмехнулась Софья, - а как её зовут?
- Понятия не имею.
Михаил всё слышал и хмурился всё больше. Ему уже давно была ясна ситуация, которая всё больше запутывалась.
- Скорей всего, вас взяли в оборот обоих. Не получится с одной, значит, другая. Тебя обрабатывает Фёдор, а за Люсю взялась его подруга. Видишь, как они подстроили. С незнакомой женщиной Люся вряд ли заговорила, а вот с преподавателем на экзамене…. Она загипнотизирована. Надо её расспросить.
- Но ты же видишь, она не помнит нашего разговора и настроена негативно.
В это время Люська зашла в комнату и остановилась перед Михаилом, подбоченившись.
- Вы ещё тут? Соф, не могла бы ты устроить приём в другие часы? Мне нужно переодеться.
- Люсенька, я сейчас уйду, но мне бы хотелось поговорить с тобой.
- Чего ради? Согласна ли я слинять и оставить вас наедине? Согласна, только чуть позже.
- Нет. Присядь, пожалуйста.
Михаил взял её за руку. Люська дёрнулась, но всё же уселась, топорща губы и мотая головой.
- Люся, Люсенька, Люсьен! Сколько у тебя имён! Посмотри на меня, разве я тебе желаю плохого?
- И чего? – Люська оперлась на руку и с наглым видом посмотрела на Михаила, но уже через минуту она изменила позу, выпрямилась и смотрела на Михаила не мигая.
- Расскажи, как вчера прошёл экзамен.
- Я пошла первой. Билет – легкотня. Стала ей рассказывать, а она меня взяла за руку и попросила рассказывать подробней. А у меня, как язык к нёбу прилип. Ни бэ, ни мэ. Она говорит: «Не волнуйся, Людмила, иди, успокойся. Придёшь сдавать последней». Я пришла. Хотела побыстрей, но она уже всех отпустила, потом меня позвала. Села напротив неё, а она мне в глаза смотрит и говорит: «Давай зачётку, я тебе поставлю пятёрку». Поставила, а потом как начала говорить, какое меня ждёт будущее, хоть вешайся.
- И какой же выход она тебе подсказала?
- Она ничего не сказала. Только – ещё увидимся.
- А теперь скажи, ты помнишь всё, что тебе рассказала Софья про Фёдора и меня?
- Да.
- Почему ты сказала, что ничего не помнишь?
- Не знаю. Она как-то так рукой странно сделала, и я забыла.
- Понятно. Ты всё вспомнила и уже больше не забудешь. Теперь не только Софья в опасности, но и ты. Они решили сделать ставку на двоих.
- Что я должна делать?
- Сейчас ты придёшь в себя, и мы поговорим.
- Ну, девушки, милые, теперь нужно поговорить, - сказал Михаил, когда Люська села, как-то обмякнув, - пока идёт сессия они вряд ли что предпримут. Потом что у вас?
- Сначала небольшие каникулы, мы – домой. Потом – в стройотряд. Мы с Люсей едем в детский лагерь вожатыми.
- Домой они вряд ли сунутся, а вот в лагерь Фёдор тоже может попасть, также и его мадам – воспитателем, например. Как она выглядит, Люся?
- Понятия не имею. Всё, что я запомнила – это глаза, бездонные глаза. Даже не помню какого цвета.
- Да, гипнотизировать они могут.
- А почему же Фёдор до сих пор меня не загипнотизировал?
- Вы только один раз оставались наедине и то, он проверял твою готовность. Помнишь, ты говорила, что он «прошил» тебе мозги? Да и то, ты сразу испугалась. Получается, что Люсьен – более податливый материал.
- Вот за что мне это? – вдруг заплакала Люська.
- Неприятности бывают всякие, но жизнь тем и интересна, когда ты их преодолеваешь. За эти две недели интаймики постараются доделать свод законов, и тогда вся деятельность контринтаймиков будет вне закона и можно будет призывать их к ответу.
- А, ну вас, - Люська разревелась окончательно, что на неё было непохоже.
- Всё будет хорошо, - улыбнулся Михаил и попрощался.

Михаил был прав. Пока была сессия девушки ни разу не подверглись никакому воздействию – ни со стороны Фёдора, ни его подруги. Потихоньку они успокоились, также обыденно прошли каникулы дома. Первым, кого они встретили, вернувшись после каникул, был Михаил.
- Ура, девчонки, ура, ура! У нас всё готово. Теперь только от вас зависит, попадётесь вы в ловушку или нет.
- Да мы уже как-то и думать перестали обо всём этом. Как-то всё спокойненько и уютненько.
- Исключительная благодать, - хором допели они.
- Это очень хорошо, что вы успокоились. Паника – сестра беспорядка. Но бдительности терять нельзя. Я навёл справки, в тот же лагерь, куда едете вы, едут Фёдор – физруком и его подруга. Зовут её Инна Макаровна.
- Фуй, ну и имечко!
- Тем более, что и имя вам не нравится. Ещё один повод не меняться телами.
- Ой, что-то мне страшно, - вдруг расстроилась Люська.
- Не надо бояться. Их только двое, а с вами все мы – интаймики.
- А нельзя было бы как-то исправить это? Ну, чтобы они о нас не узнали? Ведь, если бы ты тогда не знакомил меня со своими интаймиками, Фёдор ничего бы обо мне не узнал, - Софья наконец-то задала вопрос, который не давал ей покоя уже очень долгое время.
- Я обязан был это сделать. Тогда у нас ещё не был готов свод законов, но этот пункт стоит в числе первых.
- Но тогда же ещё не было вашего свода?
- Не надо Софья. Если я виноват перед тобой, прости. Но я делаю всё возможное, чтобы предотвратить последствия.
- А почему ты до сих пор не научил меня заходить в интайм самостоятельно?
- В этом нет необходимости. В интайм можно заходить только при острой необходимости. Ты ведь убедилась на себе, что, исправляя своё прошлое, ты задеваешь будущее других людей.
Разговор несколько угас, и Люська, которой уже надоело только слушать, потребовала изложить план их действий. То, что они не должны оставаться наедине с потенциальными врагами – понятно, ну, а если что, то что? Никакого специального плана не было, пока не известно, что собираются предпринять контринтаймики. Но, оказывается, в лагерь поедет Ирина Аркадьевна, она – врач. Михаил будет часто навещать их всех.

На другой день они прибыли на место. Михаил отвёз девушек, Ирина Аркадьевна уже давно жила в лагере, подготавливая медпункт к открытию. Директор лагеря был очень занят, но вскоре он «залетел» в свой кабинет, где его ожидали Софья с Люсей и, рассматривая какие-то бумаги, давал «ЦУ»:
- Так, Караваева Людмила – в первый отряд, воспитатель Инна Макарова Глузская, Глебова Софья – во второй, воспитатель – Эльбрус Иванович Цанаев. Кстати, жить будете в одной комнате, вы ведь подруги, так что идите, располагайтесь, а после обеда я соберу всех и ознакомлю с планом работы.
- Извините, а можно мы поменяемся отрядами, - вдруг выступила вперёд Софья, не обращая внимания на пинки Люськи. - Мне более сподручно будет с ребятами первого отряда, у меня брату тоже пятнадцать, и я в прошлом году была вожатой, а у Людмилы опыта нет.
- Да, какая разница. Дети они и там, и там – дети. Могут быть трудные, могут быть послушные. Поверьте, уж с моим опытом работы, чего только не нагляделся.
- И ещё – я с мужчинами, ну, как бы это сказать, я стесняюсь. А во втором отряде воспитатель – мужчина.
- А подруга, что же? Не стесняется?
- Нет, нет, - горячо заверила Софья, получив несколько пинков от Люськи.
- Ох, уж эти девчачьи тайны, - засмеялся директор, - такая бойкая девушка и вдруг – стеснительная. Дело в том, что Инна Макаровна сама попросила, чтобы Людмила Караваева была у неё вожатой. Она сказала, что знает эту девушку и очень хочет работать с ней в паре.
- Нет! – разом воскликнули перепуганные девушки.
- Что это с вами?
- Пожалуйста, ещё ведь детей нет, разве так трудно переставить, - заканючила Софья, а Люська стояла бледная, как смерть, и уже не пиналась.
- Ладно, попробую. Идите в свою комнату, у коменданта возьмёте ключи, а на собрании обговорим этот вопрос.
- Зачем ты это сделала? - спросила Люська по дороге к высокому зданию, где они будут жить.
- А зачем им две жертвы? Пусть уж это буду я, ведь Фёдор будет охотиться за мной, а эта Макаровна – за тобой, так пусть уж охотятся только за мной.

На собрании было оживлённо и, странное дело, Люська так и не смогла узнать Инну Макаровну, пока та сама не подсела к ним.
- Здравствуйте, девочки, - ласково заговорила она, - Я Инна Макаровна, буду воспитательницей в первом отряде, с вами Людмилочка, в паре!
- Вы будете со мной в паре, - смело посмотрела ей в глаза Софья.
- Вы что-то путаете – в глазах Инны Макаровны, действительно бездонных, как заметила когда-то Люська, промелькнул злой огонёк.
- Мы сами попросили директора. Я не могу работать с мужчиной в паре. Мы попросили поменяться, - просто сказала Софья, стараясь унять нервную дрожь.
Собрание прошло на редкость организованно. Педагоги и вожатые – студенты разных институтов – внимали речи директора, который излагал план работы грамотно и без лишних слов. Лишь в конце он озвучил, что сегодня прибыли ещё две вожатые и просят поменяться отрядами, на что у них есть свои веские причины.
- Не возражаете, Инна Макаровна? – обратился он к воспитательнице первого отряда.
- Ну, раз они так слёзно просили, что я могу сказать, - ответила та с иронической усмешкой и обняла Софью.
Нельзя сказать, что Софье это было приятно, но она старательно улыбнулась. Она настроилась на бой и была к этому готова. Посмотрим, кто кого? Ей улыбалась Ирина Аркадьевна, которая накануне собрания подошла к девушкам и ещё раз заверила их, что пока всё под контролем. А под столбом навеса, где проходило собрание, стоял Фёдор. Он не улыбался, но и видимого разочарования не показывал.
Итак, в бой!
- Девочки, вы ещё ко мне не заходили, - подошла к ним Ирина Аркадьевна, - возьмите свои медицинские справки и подходите, я буду у себя.
- А потом ко мне, Софья, как по отчеству? – вставила Инна Макаровна.
- Андреевна, да можно и без отчества.
- Нет, нет, отчество обязательно. Дети у нас взрослые, должны называть нас по имени отчеству. Так полагается, - мягко сказала она.
- Хорошо, - также мягко согласилась Софья.

- Так, голубушки, рассказывайте, зачем понадобилось меняться? – строго спросила Ирина Аркадьевна, когда девушки зашли в медпункт.
- Софья решила всё взять на себя, - хмуро ответила Люсьен.
- Софьюшка, ты хоть понимаешь, что тебе будет вдвойне труднее?
- Ну и что же, это из-за меня Люся попала к ним в лапы. Я одна должна и отвечать.
- Если начать такие разборки, то получится, что ты страдаешь из-за Михаила, который действовал по инструкции – познакомил тебя с интаймиками. Но ведь это не его вина, что контры подглядели! Давайте не будем об этом. Сейчас я научу вас ставить блоки, чтобы вам не «прошивали» мозги, и научу, как противостоять гипнозу.
- Ну, тогда чего бояться, - весело откликнулась Софья, хотя сама была не своя.
Она даже и не думала «брать всё на себя», в самый последний момент, когда разговаривали с директором, у неё вырвалось само собой – поменяться с Люськой. Теперь же она ходила, будто во сне. Что с ней будет? Бог весть.
От Ирины Аркадьевны они вышли с хорошим настроением. Она ещё раз заверила девушек, что пока всё под контролем. Интаймики ознакомили контринтаймиков со сводом своих законов, нарушение которых карается очень строго – вплоть до «отключения», когда человек превращается в овощ, спит ест и ходит под себя. Люська заверила и Софью, и Ирину Аркадьевну, что ни на минуту не оставит подругу одну, только тогда, когда будут разные мероприятия. Софья подсмеивалась над ней – в разных отрядах мероприятия тоже разные. После «обучения» у Ирины Аркадьевны ей уже хотелось попробовать свои силы. Случай сразу же и представился. Инна Макаровна её ждала.
- Ох, золотое времечко! Всё-то им в радость, - улыбаясь, пробурчала она.
- Мы не опоздали? – улыбка тут же слетела с лица Софьи, а коленки противно задрожали.
- Нет, нет. Пойдём в наш кабинет. Это я так называю комнату общего сбора. Здесь в каждом отряде есть такая комната. Очень удобно. По хорошей погоде будем собираться в беседке, а в дождь или по надобности – в своём кабинете. У нас там много подсобных материалов, ну, да ты сейчас всё сама увидишь. А ты, Людмилочка, иди к себе. Жаль, что ты отказалась от работы со мной. Я многому могу научить, - говорила она, мягко обняв Софью за плечи и увлекая в здание.
- Люсь, созвонимся, - сказала Софья, стараясь не выдавать своего страха.
Инна Макаровна обстоятельно и в то же время лаконично рассказала Софье о предстоящей работе, дала методички, показала подсобные материалы, которые пригодятся с первых же дней, когда дети заедут в лагерь – надо будет готовиться к открытию, а там – и костюмы, и различный материал, ткань, бумага.
- Вы в студенческом театре играли? Славненько! Можно будет поставить инсценировку на открытие. Продумайте, подыщите материал, потом всё обсудим, - сказала Инна Макаровна, прощаясь с Софьей до вечера, - мы с вами ещё не раз увидимся.
Софья вернулась в комнату, где они будут с Люськой жить, раньше подруги. Странно, но она ничего не заметила. То ли Инна Макаровна и не пыталась войти в контакт с ней, то ли Софья действительно ничего не заметила. Раздумывая, она раскладывала свои вещи. Когда в комнату залетела, как ветер, Люська, Софья вздрогнула от неожиданности.
- Софка, ты форменная дура! – заявила она с порога, - Ты разбрасываешься такими мужиками! Вот посмотришь вечером на Эльбрусика, это… слов нет. На вид – мачо, качок, а по разговору – интеллигентнейший мужик! Я ваще, я просто в шоке.
- Уже влюбилась?
- Почти.
- А что ж «почти»?
- Ну, не могу же я в первый же день. Осмотреться надо.
- Что в первый же день? Он тебе что-нибудь предложил?
- В том-то и дело, что нет. Только «изложил план работы».
- Ну, тогда чего волноваться. Работай хорошо, чтобы ему понравиться – и всех делов.
- Ладно, ты-то как? «Прошивала» она тебя?
- В том-то и дело, что нет. Тоже «изложила план работы» и всё.
- Что-то тут не так. Неужели они передумали?
- Да, нет. Я так думаю, что они спешить не хотят. Зачем сразу пугать? Впереди ещё 2 месяца. Мне кажется, что всё произойдёт в последние дни, а пока надо работать, жить, ну и любить.
- Кого?
- Ты – Эльбрусика, а я… осмотрюсь.
- Больно ты осмотрительной стала.
- Да. Уж. После Виктора и после интайма – да. Поживёшь с моё…. Ой, - получила подушкой по голове Софья и сама запустила в Люську подушку.

Вечером были танцы. Всё же вожатые отличались возрастом от своих будущих воспитанников ненамного, а пока воспитанники не прибыли, можно было и самим повеселиться. Танцы удались на славу. Местный ди-джей показал свой талант во всей красе, предложив танцующим все варианты – и ретро (для воспитателей) и классические бальные танцы (пусть покажут себя те, которые умеют) и клубную музыку (пусть повеселятся) и просто медленную музыку.
На медленный танец Софью пригласил Фёдор. Она напряглась, вспомнила уроки Ирины Аркадьевны, встретила её ободряющий взгляд, и пошла. Но странно, хотя Софья уже и не удивлялась, она опять ничего не почувствовала, несмотря на то, что Фёдор крепко держал её в руках. Его объятия были нежны и приятны, изредка он как бы отталкивал её от себя и смотрел в глаза. Но никаких «прошиваний». Или они научились прятать это? Надо пошептаться с Ириной Аркадьевной. Улучив минуту, Софья спросила у той, на что Ирина Аркадьевна сказала, что пока ничего страшного не происходит. Они действительно осторожничают.
Фёдор пригласил Софью ещё раз. Они опять молчали, но теперь Софья уже не была так напряжена и просто танцевала, вернее, топталась на месте в такт красивой музыке. Когда Фёдор провожал её, успел шепнуть:
- Как бы я хотел быть Орсино по-настоящему!
Софья ничего не ответила. А Люська, сидевшая рядом со своим воспитателем Эльбрусом, прокомментировала:
- .Софка, он в тебя влюблён. Это точно.
- Может быть, но это касается только моего тела, не забывай этого. Он, наверное, уже представляет, что я – это его Инна Макаровна, - шепнула та подруге.
- Ты – молодец, не расслабляешься. Наверное, трудно? Такой парень! Соф, а можно Эльбрусу рассказать? Он будет на нашей стороне. Может, когда-нибудь помощь понадобится.
- Пока не надо. Время покажет. Он тебе сильно нравится?
- Не то слово.
- Вот видишь, значит, не зря мы поменялись? Ты только обо мне не забывай.
- Вот, скажешь ещё.
- Ладно, давай спать
Заканчивали они разговор в своей комнате. А назавтра начался заезд детей и всем стало некогда. Инна Макаровна сидела в комиссии, которая забирала документы, определяла, в какой отряд поступает ребёнок, проводила беглый медосмотр. Ирина Аркадьевна тоже была в этой комиссии. Приехал и Михаил, он помогал Ирине Аркадьевне.
Софья с Люськой принимали детей, отводили в комнаты, давали ЦУ. До обеда была сформирована уже большая часть отрядов, а дети всё прибывали и прибывали. Некогда было даже словом перекинуться.
Вечером дети, а в старших отрядах их с большой натяжкой можно было назвать детьми, особенно девочек, собрались на танцплощадке. Теперь и Софья, и Люська безотрывно наблюдали за своими воспитанниками, сидя в беседке.
- Ну, и денёк, - подсела к ним Инна Макаровна, - словом перекинуться некогда. Как у вас дела, девочки?
- Да всё прекрасно! Дети – просто прелесть! Я уже записала, кто танцует, кто поёт. На открытие не посрамимся! – отрапортовала Софья.
- Очень хорошо. Устала? – Инна Макаровна была сама душка, как мать родная.
- Нет, что вы! Так всё здорово!
Поговорив ещё минут пять, можно сказать ни о чём, Инна Макаровна сослалась на усталость и ушла к себе. Фёдора нигде не было видно. Зато к ним подсел Михаил. Софья рассказала ему ещё раз все подробности их первого лагерного дня. Михаил был уже в курсе, но выслушал очень внимательно и посоветовал быть всё время «на чеку».

А потом «понеслось» и «поехало». Софья готовила ребят к открытию лагеря, всё время восхищаясь, сколько дарований у неё в отряде. Инна Макаровна снисходительно улыбалась, не вмешиваясь и не докучая. Ну, душка! Однако Софья всё время напоминала себе, что возможно, та просто хочет войти в доверие, чтобы Софья забыла, кто она на самом деле. Ведь Михаил сказал, что и Инна Макаровна, и Фёдор прекрасно осведомлены о том, что и Софья, и Люсьен знают об их намерениях и готовы дать отпор. А может, они передумали, тоскливо заныло сердце. Так надоело думать об этом, быть «на чеку», как сказал Михаил. Хочется расслабиться и отдохнуть. Вон и Люська иногда с такой тоской смотрит на неё, ведь у них там с её Эльбрусиком вроде как роман намечается, а тут надо бдеть Софью. Она уже давно ему всё рассказала, объяснив Софье тем, что, дескать, он бы не понял, почему это Люська всё свободное время проводит с подругой. Теперь они чаще всего проводили его втроём.
На открытие лагеря съехались родители детей, пришла молодёжь из соседней деревни - обычно их не пускали, а на открытие, закрытие лагеря и некоторые праздники разрешали заходить, пусть потанцуют. Программа в основном состояла из концертных номеров от младших отрядов и большого «шоу» 1-го и 2-го отрядов, которое прошло на «ура». Софья и Люська специально их объединили, чтобы быть вместе, а самое главное – при подготовке этого шоу и ребята очень сдружились.
Потом Софья поиграла со всеми зрителями – это был самый обычный и избитый приём, но он всегда хорошо принимался. Из числа зрителей (Софья старалась выбирать взрослых) были приглашены «артисты» и поставлена сказка о царевне, Иванушке и сером волке. Все зрители тоже участвовали – активно изображали дождь, ветер, вьюгу и прочие катаклизмы, встречавшиеся на пути беглецов.
А вечером были танцы. Родители тоже танцевали, танцевал и директор с Ириной Аркадьевной. А Фёдор опять пригласил Софью. Она очень устала за день, от напряжения и переживаний – всё ли получится – и больше всего сейчас ей хотелось просто отдохнуть, а не быть «на чеку».
- Ну, как ты? – спросил Фёдор, бережно поддерживая её за талию.
- Устала, - честно призналась она.
- Это хорошая усталость. Ну, тогда отдохни. Хочешь, на моём плече? Ведь тебе нельзя уходить с площадки, вдруг чего?
- Да. Только на плече тоже нельзя. Вдруг чего? В смысле подумают.
- Молодец, ты – хороший вожатый.
- Да где уж там. Я же не профессионал.
- Но у тебя хорошо получается.
Софья не стала распространяться далее, просто склонила голову на плечо Фёдора и вдруг почувствовала, что он напрягся и прижал её к себе. Софья испугалась, мучительно начала строить барьер, как учила Ирина Аркадьевна.
- Не надо Софья, расслабься. Не бойся меня, я ничего плохого тебе не сделаю, - «услышала» она в голове, так как Фёдор в это время молчал.
Софья дёрнулась и глядя Фёдору прямо в глаза, сказала:
- Не надо меня гипнотизировать. Я вам не марионетка, - оттолкнула его и пошла к своим не танцующим девочкам из отряда.
- Стоят девчонки, платочки в руках теребят, девчонки! Пошли танцевать. Давайте закажем Вадиму что-нибудь такое – зажигательное!
Она сама подошла к ди-джею, выбрала что-то очень молодёжное и отплясывала с девчонками, не взирая на усталость, не глядя на Фёдора, который наблюдал за ней с усмешкой.
После традиционного костра и традиционной песни, которую учили во всех отрядах, а потому получилось грандиозно, Софья с Люськой, уложив свои отряды, еле добрались до кроватей. У Софьи не было сил даже рассказать подруге, что Фёдор опять «лез в мозги». Об этом она решила рассказать завтра Ирине Аркадьевне, а также о том, что у неё не получилось с барьерами ровным счётом ничего.
Но назавтра Софью, также, как и Люську, время закрутило в тугой узел. У них практически не было свободного времени. То просто «бытовуха» - кушать, спать, стирать, купаться, то какие-нибудь мероприятия, то разнять драчунов, то посплетничать с девчонками о том, кому какой мальчик нравится. Инна Макаровна продолжала поддерживать имидж «доброй матери» - мягко улыбалась, говорила ласково:
- Софьюшка! У тебя все задатки хорошего педагога! Ведь это очень важно – не только преподать свой предмет, а и найти общий язык с теми, кому преподаёшь!
- Я буду инженером. Я ведь уже на 3-м курсе.
- Разве это твоё призвание?
- Не знаю, так получилось. У нас с Люсей подруга поступила в наш институт, нас позвала, мы вот тоже поступили.
- Институт, конечно, хороший, и учиться, наверное, весело, а потом что? Ты не задумывалась?
- Нет. Я стараюсь жить сегодня!
- Ох, уж эта молодёжь! А потом будет поздно что-либо изменить.
- Но ведь учителя мало получают. А я сразу после института буду получать зарплату раза в 2-3 больше, чем учитель со стажем, - Софья насторожилась, услышав, как Инна Макаровна пропагандирует СВОЮ профессию.
- Не обязательно же быть учителем. Можно преподавать в институте. У меня, кстати, зарплата намного больше, чем у инженера.
- Ой, Инна Макаровна, мне ведь нужно Сашу и Мишу отвести в деревню. Они уже давно просились в магазин – вон стоят, топчутся, - обрадовалась Софья, увидев мальчишек.
- Ну, иди, - вздохнула воспитательница.
С Фёдором Софья также старалась больше не вступать в контакт. Фёдор был физруком и в лагере интенсивно проходили соревнования – по волейболу, баскетболу, футболу, шахматам и шашкам, судьёй на них неизменно был Фёдор. И, конечно, в основном эти соревнования проходили с участием детей Софьи. Она всегда болела за «своих», изредка кидая косые взгляды на Фёдора. Какой же он всё-таки мужественный. Ну, о-о-о-очень симпатичный! Софья представляла себе, как они с Инной, обдурив её – Софью, завладеют её телом, и Фёдор будет обнимать её тело, а она будет влюблена в него и следить за ним из стареющего тела Инны. Бр-р-р-!!!
На танцах, которые были в лагере ежедневно, они должны были в основном присматривать за детьми. Они стояли всё время втроём – Софья, Люська и Эльбрус, который Иванович. Иногда Люська, мило улыбаясь, говорила Эльбрусу, чтобы он пригласил Софью на медленный танец, сама же щипала её и шипела на ухо:
- Смотри у меня!
Эльбрус очень деликатно водил Софью во время танца, а разговор всегда был один и тот же:
- Что нравится Люсеньке?
- Ты ей хочешь что-то подарить? Смотри поосторожней! Если сделаешь первый подарок дорогой, то всё время потом придётся такие же делать. А если подаришь пустячок, она может обидеться.
- Я потому и советуюсь, вы ведь подруги с детства.
- Цветы не дари, мы не любим мёртвые. Лучше что-нибудь оригинальное.
Эльбрус всё-таки придумал. На другой день Люська подбежала в столовой к Софье, сияя глазами:
- Софка, представляешь? Эльбрус организовал поездку на голубые озёра. Будут набирать детей из наших отрядов. Это платно, но за нас с тобой он заплатит!
- Здорово! – Софье тоже понравилась эта идея.
Собирались недолго. Желающих поехать – только из 1-го и 2-го отрядов - набрался полный автобус. У деток деньги водились, и они были рады их куда-нибудь пристроить. К тому же им больше нравилась возможность ехать всем вместе в автобусе, орать песни, чем петь те же песни в лагере.
Было очень здорово. Софья радовалась, что наконец-то сможет расслабиться и отдохнуть от постоянного напряжения – быть «на чеку». Ребята в автобусе напелись, насмеялись, но, поглядев 5 минут на необыкновенную красоту голубых озёр, стали проситься искупаться. Хотя ещё в лагере их предупредили, что в голубых озёрах не купаются – вода ледяная и местами очень глубоко.
Эльбрус нашёл выход. Он бывал здесь каждое лето по нескольку раз за лето и отлично всё знал. Он повёл ребят на озеро, которое, хоть и было тоже голубым, но не цивилизованным и купаться там было можно, но только осторожно – вода такая же ледяная, потому что с гор, но не так глубоко. На берегу они устроили привал, съели сухой паёк и Эльбрус, строго приказав девочкам не заходить в воду дальше, чем по колено, парням скомандовал – в плавь, но тут же по команде назад – никаких ныряний и кувырканий в воде. Ребята прониклись и послушались. Софья вызвалась сплавать с ними. Эльбрус покачал головой, но послушав одобрительное: «наш парень», разрешил. Люська осталась на берегу с девочками.
Несмотря на то, что никто не собирался соревноваться, едва парни вошли в воду, как поплыли наперегонки. Вода обжигала, выталкивала из себя, но никто не хотел возвращаться. Софья отлично плавала и в этих соревнованиях была в передовиках. По команде Эльбруса все завернули и поплыли обратно – также наперегонки. А когда подплыли к берегу, Эльбрус и Софья остались в воде, чтобы подгонять тех, кто отстал.
- Все – молодцы, - хвалил Эльбрус, - в этом заплыве нет победителей, будете соревноваться в лагере – в тёплом бассейне. Здесь – главное – перебороть себя!
Ребятам очень понравилось и – опять же с песней – все пошли к автобусу. Софья, взявшая с собой купальник, думала – позагорать, ничего не взяла, чтобы переодеться и шла теперь в мокром купальнике. В автобусе, простоявшем на солнце целый день, было душно. Открыли окна и поехали назад, горланя свои любимые песни.
Когда подъезжали к лагерю, Софья почувствовала озноб, но виду не подала. После ужина у детей было свободное время и Софья решила чуть-чуть вздремнуть до танцев, на которых она неизменно дежурила – сама так захотела, освободив Инну Макаровну от этого занятия для молодёжи. Проснулась она от того, что её тормошила Люська:
- Софка, вставай уже танцы начинаются!
- Ой, не могу. Люсь, я пошевелиться не могу, - простонала Софья, испытывая жуткую боль во всё теле.
- Помочь? - Люська шутя дёрнула подругу за руку и испуганно прошептала, - да у тебя жар! Софка, ты вся горишь! Сейчас я за Ириной Аркадьевной пошлю кого-нибудь.
- Только одеялом…, - еле прошептала Софья.
Люська нашла одеяла, которыми девушки ещё ни разу не пользовались, накинула на неё и выскочила из комнаты. Софья укрылась с головой, сотрясаясь всем телом. Дальше она ничего не помнила.
Через некоторое время она «услышала» в своей голове:
- Ну, что, девочка моя, вот и пришло время нам с тобой обменяться телами. Я не буду уговаривать тебя, чтобы ты отдала мне своё тело добровольно. Нет, это не для меня. Возможно, мне бы и в голову не пришла эта идея, если бы не Фёдор. Я заметила, что после того, как он получил своё нынешнее тело, он сильно изменился. Стал заглядываться на молоденьких девушек, а когда увидел тебя, только и было разговоров, какие таланты пропадают! Я улыбалась и поддакивала ему, но в душе была такая буря, что он это заметил и сам предложил мне – поменяться с тобой телами. Поняла? Это он первый предложил! И всё это время я, как настоящий охотник-следопыт, караулила тебя. Был момент, когда я увидела, что твоя подруга Людмила очень легко поддаётся гипнозу, и настроилась на обмен с ней, а тут ты решила взвалить всё на себя. А Фёдор сказал, что Людмила не в его вкусе и я успокоилась. Но решимость завладеть твоим телом выросла в несколько раз. Я знала, что всё равно наступит такой момент и я его не упущу.
- Сейчас придёт Люся и у вас ничего не получится, - «прошептала» Софья.
- Ой, не смеши! Ты забыла о возможностях интайма! Твоя Люся придёт тогда, когда уже всё закончится, вернее, она не придёт. И болеть мой новое тело не будет. Я просто вернусь в то время, когда ты – глупенькая, полезла в ледяную воду и не повторю этой глупости. Так-то, моя дорогая. О! Ты действительно – моя дорогая! Но и я тоже оставляю тебе не рухлядь какую-то, а очень приличное тело, которое послужит тебе верой и правдой ещё долгое время. Кроме того, ты будешь работать на кафедре, получать мою зарплату и пользоваться всем моим добром – вещами и даже квартирой! Купишь справку о болезни и подготовишься, чтобы вести мой курс. В первый раз, возможно, будет трудно, а потом привыкнешь.
- Но я не хочу.
- А я у тебя и не спрашиваю. Достаточно того, что этого хочу я.
- Но я тоже не хочу, чтобы ты переходила в это тело – «раздался» вдруг голос Фёдора.
- Фёдор! Зачем ты здесь? Мы же с тобой обо всё договорились!
- Это было давно, но я передумал. Ведь мне понравилось не только тело Софьи, но она сама – с её разносторонними дарованиями, её менталитетом. Меня уже тошнит от твоих разглагольствований о жизни и тем более о том месте, которое ты себе придумала. Я не хочу в этом участвовать.
- Ну, нет, мой дорогой. Мы с тобой повязаны нашими тайнами. Так просто ты от меня не отделаешься. Если ты не хочешь меня в этом теле, то тебя тоже не будет. Вы вместе с твоей избранницей перейдёте в мир иной. Разве ты забыл, кто я?
- Я никогда не забывал. Только теперь я перехожу в интаймики, мне надоели интрижки и козни. Я хочу жить по справедливости.
- Нет! Не будет этого! Замри!
Дальше Софья, которая была будто парализованная, увидела необычайную картину – перед ней закружился вихрь чего-то непонятного – то ли люди, но без лиц, то ли просто вещи, но с очертаниями людей. Потом этот вихрь усилился, Софья почувствовала порывы ветра на лице и даже «зажмурилась» после очередного шквала. Когда она открыла глаза, вихрь уже не метался по комнате, но перед ней мелькали странные картинки – вот девушка в старинном платье сидит на лавочке с книгой. Сзади к ней подкрадывается мужик в грубой рубахе, накидывает на шею петлю и душит её. Девушка легко снимает удавку. Эта картинка быстро сменяется другой – палач в красном колпаке замахивается мечом над коленопреклонённым юношей, но меч, ещё не долетевший до его шеи, вонзается рядом с красивой женщиной, привязанной к столу. А юноша уже стоит под виселицей с петлёй на шее. Но как только палач подходит к нему, чтобы выбить подставку из-под ног, на палача сваливается огромный мешок, а юноша снимает с себя верёвку и спрыгивает с постамента. Далее картинки стали меняться так часто, что Софья не успевала как следует всё разглядеть. Лишь одна картинка замедлилась, и Софья увидела юношу, в грудь которого летит пуля. Почему-то она летела очень медленно, как в кадре замедленной съёмки. А юноша стоял, широко раскрыв глаза и ничего не делал.
- Не-е-е-т! – испуганно закричала Софья так сильно, что мгновенно открыла глаза.
Около неё стояли Инна Макаровна и Фёдор с перекошенными лицами. Инна Макаровна вдруг как-то странно развернулась и осела на стоящий рядом стул. А Фёдор устало сказал Софье:
- Сейчас мы с тобой зайдём в интайм, и ты вернёшься в начало сегодняшнего дня. Только купаться в ледяной воде не будешь. Поняла? А по приезду в лагерь тебя будет ждать сюрприз.

- Вставай, Софка! Ты что забыла, что мы сегодня едем на голубые озёра?
Софья открыла глаза и улыбнулась. Что это было? Сон? Или Фёдор действительно отправил её в начало дня?
В автобусе всё было также – ребята пели и смеялись. На голубых озёрах ребята также попросились искупаться и Эльбрус повёл их на ТО озеро. Софья всё прекрасно помнила и поняла, что она уже прожила этот день, но по-другому. Она специально не взяла купальник, чтобы не было искушения искупаться. Когда же Люська собралась поплыть с ребятами, Эльбрус сказал ей мягко:
- Все девушки остаются на суше. И ты тоже.
Люська было надулась, но Софья, отведя её в сторонку, рассказала всё. Люська слушала, раскрыв рот.
- О, господи! Соф! Это правда? А, может быть, ты – это уже не ты, а Инна Макаровна?
- Нет, это я. Михаил рассказывал, что, поменявшись телами, частично меняется и сознание, но всё равно человек очень изменяется. Разве ты заметила что-нибудь такое за мной? Впрочем, ты сейчас кроме своего Эльбруса ничего не видишь.
- Ну, тогда это ты. Вряд ли Инна Макаровна ехидничала.
Софья шутливо дала подзатыльник подруге, та ответила тем же, а потом оглянувшись, чтобы не увидели девочки их отрядов, они обнялись.
- Ой, Софка, страшно-то как. Так Фёдор с ней боролся? За тебя?
- Получается, да.
- Наверное, он тебя действительно любит, а ты…
- А что я? Я ж думала он с этой Инной заодно. Ой, Люсь, знаешь, вот только сейчас мне стало страшно. А тогда я лежала, как овца на заклании, парализованная.
- О! Смотри, мальчики возвращаются, пошли крикнем Эльбрусу, чтобы не ждал никого, а выходил на берег.
- Ишь, ты заботливая какая! Честно говори, любишь?
- Честно? Да!

В лагере был переполох. Едва Софья, Люська и Эльбрус вышли вместе с детьми из автобуса, к ним подошёл озабоченный директор.
- Софья! Тут такое дело, у Инны Макаровны случился сердечный приступ – её отвезли в больницу. Тебе, милая, придётся поуправляться одной – сегодня, может, завтра. Потом вызовем кого-нибудь.
- Ничего. Не беспокойтесь. Справлюсь. Ребята помогут, - Софья переглянулась с Люськой, а та многозначительно посмотрела на Эльбруса Ивановича.
- Значит, правда, - шепнула Люська Софье, но посмотрела на неё как-то странно.
Видно всё-таки сомневается – Софья это или всё же Инна Макаровна в Софьином теле. Софья вдруг и сама в себе засомневалась. Кто она? Михаил рассказывал же, что полностью сознание не перемещается. Остаётся память о некоторых событиях прошлых лет, некоторые привычки… Нет, она – прежняя Софья! Ничего от Инны Макаровны она в себе не нашла. Надо разыскать Фёдора, Ирину Аркадьевну, пусть они подтвердят.
Ребята, узнав печальную новость, немного расстроились, но когда услышали, что Софья остаётся и за вожатую, и за воспитателя, обрадовались:
- Софья Андреевна, вы оставайтесь так вот – вдвойне до конца потока, - висли они на руках. - Тут ведь осталось совсем чуть-чуть. А то пришлют нового воспитателя – будет нас муштровать. Инна Макаровна хоть и зануда была, но добрая.
Ох уж эта детская непосредственность. А что Софья? Она могла пообещать только не бросать их, а будет ли другой воспитатель – это зависит от директора и от того, согласится ли кто-то прервать свой отпуск.
На ужине ребята вели себя так примерно, что их похвалил даже сам директор, озабоченный тем, что Софья – без педагогического образования – остаётся воспитателем и потому крутился возле их отряда.
- Пусть Софья Андреевна одна у нас будет до конца потока! – тут же нашёлся кто-то из отряда.
- Учту ваши пожелания, - улыбнулся директор, - но у меня есть предписания свыше.
Ребята поныли немного и разошлись – было свободное время до танцев. Софья подошла к Эльбрусу, дежурившему в столовой, в то время как Люська скорее всего «отдыхала».
- Эльбрус, нам надо всем собраться. Сразу после нашего ужина у Ирины Аркадьевны. Скажешь Люсе, хорошо?
- Ладно, а что так?
- Надо обсудить ситуацию.
Эльбрус кивнул, а Софье показалось, что он тоже как-то странно смотрит на неё. Или показалось? Старясь не думать о происшедшем, она пошла к Ирине Аркадьевне. Та оказалась у себя в кабинете и, увидев Софью, кинулась её обнимать:
- Софьюшка! Я так рада, что всё обошлось!
- Вы уже знаете? – удивилась Софья.
- Конечно! Ты бы знала, какой переполох в интайме устроила Инна! У меня ведь сегодня выходной и я с утра уехала домой и должна была вернуться завтра. Но тут… я даже словами не могу передать, что это было! Какой-то набат, звон в ушах, и я оказалась снова здесь, снова утром. Все интаймики собрались! Инна наказана. Теперь она будет лежать разбитая параличом, а главное – она уже ничего никогда не сможет исправить. Кроме – попить, поесть и сходить в туалет её ничего не будет интересовать.
- Боже! Это так страшно!
- Но и правомерно, согласись. Нельзя считать себя центром вселенной, ведь она не только твоим телом хотела завладеть, она хотела большой власти и это ей бы удалось! И это было бы ужасно!
- Ирина Аркадьевна, можно мы у вас соберёмся после ужина, и вы всё расскажете ребятам? Кажется, они не совсем верят, что я – прежняя Софья.
- Обязательно приходите. И Фёдора надо тоже пригласить, ведь он сам чуть было не погиб.

Через час все собрались в кабинете Ирины Аркадьевны – Софья, Люська, Фёдор и Михаил, который приехал сюда вместе с женой, как он пошутил, «по набату». Ирина Аркадьевна ещё раз рассказала, что произошло. То, что видела Софья – картинки казни или убийства – на самом деле происходило в мозгах Фёдора и Инны Макаровны, они пытались свести счёты друг с другом. И если бы Софья не испугалась так сильно и не крикнула: «Нет», сбив тем самым ход мыслей Инны Макаровны, то пуля попала бы в сердце Фёдора, в реальной жизни у него случился бы инфаркт. Возможно, это было бы не смертельно, но вряд ли Фёдор смог бы потом поступать так, как захочет. Почему Фёдор не смог сам сопротивляться до конца?
- Силы не равные. Инна была очень сильным гипнотизёром, - принял эстафету Фёдор, - она меня многому научила, но её цели в жизни перестали совпадать с моими. То, что она говорила Софье, когда вошла в интайм, что она хочет перейти в её тело из любви ко мне – полный блеф. Она никого, кроме себя никогда не любила. У неё нет детей, давно нет родных, а близких ей людей у неё и не могло быть. Это был хитрый корыстолюбивый человек. На людях – добрая и ласковая, она своей мнимой доброжелательностью преодолевала такие преграды, которые другие брали штурмом. Ведь у неё нет образования, нет знаний по её предмету, однако она вела свой предмет и, как говорят, неплохо. Во время экзаменов гипнотизировала студентов, и они вспоминали всё по её предмету, который она вела тоже под гипнозом. Все студенты спали, а она читала им саму занудную книгу, которую они слушали с замиранием сердца. Её это развлекало. А иногда вообще занималась своими делами, а студенты спали с открытыми глазами. Я это всё рассказываю не для того, чтобы очернить её, а, чтобы вы знали, что это за человек.
- Но ведь ты любил её, - осторожно сказала Люська и глянула на Софью.
- Вряд ли это была любовь. Когда я был в другом теле, мы одно время были очень увлечены друг другом, а потом это увлечение переросло в дружбу по интересам. Но в этом теле я, всё больше и больше чувствую себя другим.
- Это потому что ты менялся телами насильно, - вставил Михаил, - я, например, всё больше и больше чувствую себя прежним. Хотя поначалу даже мысли о суициде посещали и Ирины я боялся, - улыбнулся он, обласкав взглядом Ирину Аркадьевну.
- Видимо, это так и происходит, - сказала она, - тот парень, чьим телом ты завладел, был сильнее тебя. Как это у тебя вообще получилось!
- Мне Инна помогла. Она того парня, как удав кролика загипнотизировала. А потом, когда я увидел Софью, её влияние на меня уменьшалось с каждым днём. Она решила поначалу, что я в молодом теле ищу молоденьких девушек и решила тоже сменить тело. Но подходящей кандидатуры не было. А когда увидела Софью, сказала мне: ну, дружок, пожалуй, мне эта девушка подойдёт. Займись ею. Но я сам увлёкся Софьей и мне не понравилась эта её идея. Уже тогда я понял, что нахожусь у неё «под колпаком». А Софья меня стала бояться, не без вашей помощи, - обратился он к Михаилу с Ириной.
- Я не мог оставить Софью вам на растерзание. Ведь это я привёл её в интайм.
- А растерзания не было бы. Я специально уверял Инну, что поддерживаю её идею. Это было тяжело, потому что в отличие от других людей, которые могут ориентироваться только на слова, Инна читала мысли. Я не смел даже подумать, что Софья мне нравится, как человек. Инна была способна читать мысли даже на расстоянии, правда, небольшом. Я решил действовать по её плану, ничего не предпринимая заранее, но быть всегда в курсе её дел. Однако, она меня перехитрила. Когда у Софьи начался жар, а я уверен, что всё подстроила Инна, внушив Софье, что она должна сидеть в ледяной воде, а потом отключив её иммунитет.
- О, Боже, - вырвалось у впечатлительной Люськи.
- Хорошо, что в это время я был не занят и, почувствовав тревогу, вошёл в интайм тайным ходом. Она была так увлечена, как паук вилась над Софьей, казалось из пасти капал яд, а Софья была будто опутана паутиной. Она не ожидала, что я вмешаюсь и скажу ей, то что сказал. Ну, а что было дальше вы знаете.
- Но почему всё же её парализовало?
- Это интаймики вступили в борьбу. Кое-кто из них знает тайные ходы и смог проникнуть. Когда Софья крикнула: «Нет», Инна отвлеклась, но она могла быстро направить пулю на Софью. Интаймики развернули пулю на неё, да ещё добавили от себя. Инна – первая из контринтаймиков, кого коснулся устав. Думаю, это будет уроком.
- Для тебя?
- Я же говорил, что был контринтаймиком только под её влиянием. Честно говоря, мне это не нравилось, особенно, когда приходилось возвращаться в далёкое прошлое. В вашем уставе ведь это тоже запрещено?
- Да, - ответил Михаил, - ведь это касается судьбы многих людей. Можно поправлять только своё прошлое и то – в разумных пределах и тогда, когда не затрагиваются интересы других людей.
- Скажите, а как можно вступить в ваше… общество? - подал голос Эльбрус, сидевший до сих пор неподвижно, так ему было всё это удивительно.
- У нас не совсем общество. Не всякий может зайти в интайм, даже с проводником. У людей должен быть особый дар.
- А как вы его проверяете?
- Ты, Эльбрус, что-то хочешь исправить в своей жизни?
- Да, нет, - смутился тот и разговор перешёл в другое русло.

На танцах они стояли вчетвером – Эльбрус с Люськой, Софья с Фёдором. И медленные танцы танцевали также – парами.
- Ты уже не боишься меня? – спросил Фёдор, но Софья ему ничего не ответила.
Зачем отвечать, если человек и так знает ответ. А если сомневается, может «зайти» тебе в голову и «прочитать» ответ там. Она только посмотрела на него тем взглядом, который говорит сам за себя.
А утром во время завтрака к ней подошёл директор и сказал:
- Софья, хочу тебя обрадовать. Остаток потока воспитателем в вашем отряде будет Фёдор Александрович. Он заверил меня, что справится и с работой физрука и с воспитательской работой. Отчёты писать я помогу.
- Ур-ра! – закричали ребята первого отряда, которые слышали всё.
После окончания второго потока, на котором Фёдор также был воспитателем в отряде Софьи, они вчетвером возвращались домой. Эльбрус ехал к Люське домой, чтобы познакомиться с её родителями, потом они собирались ехать знакомиться с родителями Эльбруса. Ребята собирались пожениться. Софья тоже была бы не против брака с Фёдором, но что-то её удерживало, а её «телепатический» жених всё понимал и не торопил её.
- Я приеду к тебе домой, - сказал он на прощание, - надо же познакомиться с твоими родителями.
Софья промолчала.