Старый парк

На землю медленно опускается густой сказочный туман, воздух наполнен теплым запахом ванили, источаемым начинающими распускаться листочками, а еще запахом леса - мхом, свежей травой и грибами. Дорога вымощена камнем, кое-где стоят старые, резные лавочки, как из старых русских сказок. Вокруг ни единой души, кажется, люди забыли дорогу в это чудесное место, в этот старый парк…. Как давно я не была здесь.
Услужливая память переносит в то теперь уже далёкое время. Сквозь деревья и туман пробиваются лучи осеннего солнца. Этот свет попадает на твое лицо, ты прикрываешь глаза, сказочные зелено-голубые глаза, и так нежно целуешь меня в губы, что от этого поцелуя начинает кружиться голова. Руками, Господи, они такие нежные, держишь меня за плечи, смотришь в глаза и тихо говоришь: «Это будет наше место, наше секретное место, место только для нас двоих, место – где весь мир замирает, остаемся только мы с тобой и больше никого».
Потом ты садишься на лавочку и сажаешь меня к себе на колени. Я целую твою голову, которая так сладко пахнет чем-то родным и любимым. Вокруг тишина, слышен только щебет птиц, мы сидим и думаем об одном и том же, потому что умеем читать мысли друг друга и эти мысли о том, что так будет вечно, любовь не умирает…
Сколько времени прошло с тех пор? Любовь, наверное, осталась жить в этом заброшенном парке, где нам было так хорошо вдвоём. И кого теперь винить в том, что она оставила наши сердца?

В тот день не заладилось с утра. Я сломала ноготь, порвала колготки, когда выходила из маршрутки, мне оторвали пуговицу на плаще. Явившись на работу, я уже готова была кого-нибудь убить. А тут, как всегда, срочно-обморочно - бросай это, делай то. Шеф ехал в Москву в «голову», надо было подготовить его, а народ куда-то подевался – кто заболел, кто по делам, а кое-кто бездельничал, потому как - это было единственное, что умел делать. Без обеда, без ужина, пришлось сидеть на работе, пока шеф не ушёл – до 9 вечера. А на улице – темно, мелкий дождь моросит и такая усталость, что не хотелось шевелиться.
Я позвонила тебе, попросила, чтобы встретил, но ты промямлил, что устал. Обидно, конечно, но я сама тоже устала, плелась по тёмным улицам домой в надежде, что ты приготовил ужин.
Но ты спал сладким сном около ревущего телевизора, в мойке – грязная посуда, в холодильнике пусто. Пожевав чёрствый хлеб с остатками томатной пасты, выключив телевизор, я легла спать. Ты тут же проснулся, снова включил телек, сказав, что там интересная программа. Обидно, но сил спорить с тобой не было, я уснула моментально.
Утром же - твой раздражённый вопль:
- Ты что ничего не купила вчера?
- Когда бы я купила? Я вчера допоздна работала.
- Работала? Или с шефом шуры-муры крутила?
- Да ты… Ты что? О чём ты говоришь? Если шеф попросил меня собрать ему документы, я что – имела право сказать – не могу, мне надо продукты купить, муж дома голодный, да? А почему ты ничего не купил? Почему не встретил меня? Могли бы вместе в магазин сходить, ты же знаешь круглосуточный далеко от нас.
- Ладно, не заводись.
- Завёл уже.
Почему я вспомнила ту размолвку, как первую? Потому что та обида засела в каком-то уголке моего сознания, и каждый раз после твоего неосторожного слова или невнимания она росла, заглушая любовь.
Потом опять та же ситуация, только ты не спал, когда я вернулась домой – издёрганная и голодная, ты внимательно смотрел телевизор. А в холодильнике опять пусто, как было пусто и в твоих глазах.
Неужели тарелка супа заменит сердечные отношения? Неужели тебе непонятно, что кроме тебя я не вижу других мужчин?

Потом начались праздники, корпоративные вечеринки. Я едва высидела наш новогодний корпоратив – сотрудники хохотали, а я думала только о тебе.
На другой день корпоратив был у тебя - ты пришёл весёлый, оживлённый, от тебя пахло женскими духами и вином. Ты шутил, а я не понимала шуток, ты оказывал мне внимание, но мне это было неприятно.
Потом был пьяный секс, после которого я рыдала в подушку, было обидно, как никогда. Я думала, что ты был в постели не со мной, а со всеми барышнями, с которыми кокетничал на своём корпоративе. Утром ты, как ни в чём не бывало, спросил, что у нас на завтрак.
В тот день я отпросилась с работы, собрала вещи и ушла к маме. А ты остался на нашей квартире.

Сколько же прошло времени? И зачем я пришла сюда – в этот заброшенный парк? Я заглянула себе в душу. Там не было ни любви, ни обиды, которая вытеснила любовь, только зияющая, рваная рана.
Горячие слёзы проложили дорожки по щекам. Мне было так жалко себя - я такая молодая и красивая, а хожу в старый парк, чтобы поплакать о былом.
Вдруг кто-то тронул меня за плечо. Я не стала поднимать голову – мало ли кто бродит по старому парку, но от страха, липкой паутиной покрывшего меня, перестала плакать.
- Зайка моя, любимая, - услышала я твой родной голос, - ты плачешь?
Ты обнял меня, нежно целуя, чтобы успокоить, твой запах, смешавшийся с запахом молодой хвои щекотал ноздри.
Я заглянула в свою душу. От обиды ничего не осталось, а любовь - полновластной хозяйкой царила в душе и в старом парке.