В скорлупе

Увидела  в метро человека в норковом полушубке,  долго не могла разобрать кто это. Мужчина? Женщина? Шел он быстро, с кем-то разговаривал по мобильному. Мне пришлось бежать, так хотелось увидеть его  лицо. Догнала, вроде мужчина –  баритон, белесая щетина на щеках, глаза на выкате без ресниц: такие серо-голубые радужки и красные, изъеденные сосудами глазные яблоки.
Почему-то вспомнился  Киренский с его побегом в дамском платье. Хотя сейчас выясняется, что это миф. А этот- он никуда не бежал. Просто жил в этой полушубке, улыбался притворно-приторно, жрал, стирал жир, капавший с подбородка своими толстыми сальными пальцами.
Он одел этот полушубок, как кожу, и стал другим. Если бы я встретила такой на бездомном,  который нашел этот полушубок, но только сильно поношенный или побитый молью где-то на свалке или, например,  на какой-нибудь старой заброшенной даче, тут  было бы  все ясно. Человек замерз и грелся всем, что есть под рукой.
 А этот пошел в магазин, купил, стал носить. Мехом наружу.  И никогда не снимал.
 Я почти увидела его медузью сущность под этим полушубком: такое маломышечное тело и такое расплывчатое  нутро . Он прятал … да точно, он что-то прятал или от кого-то прятался. То есть думал, что прячется, на самом деле это черная норка, как красный кумачовый флажок, была меткой, эдаким крестом, который он нанес на себя, сам того не понимая.
Этим своим полушубком стер свой пол, свой характер, свою историю, свое я.
Стал  «человеком в норковом полушубке». Не муж, не сын, не слесарь не профессор, - просто человек в норковом манто.
Если разбить скорлупу у сырого яйца, его не станет- оно растечется розово-желтой маслянистой жижей.