Сомов - рисовал с тоскою

Работал скверно. Чувствовал глубокое к себе, как художнику,
отвращение. Надо подняться, бросить то, что я делаю.
                К. Сомов

СОМОВ КОНСТАНТИН АНДРЕЕВИЧ (1869, Петербург - 1939, Париж), художник. Родился в семье историка икусств, хранителя Эримитажа.  Фамилия Сомов произошла от клички одного из предков “Широкий Рот”.

Моя дружба с Костей Сомовым (…)продолжалась до самой их смерти. Одно время эта дружба с Сомовым сделалась особенно тесной, нежной, но возникла она вовсе не сразу и не в стенах гимназии. Этот тихий замкнутый мальчик с "неправильными" чертами лица (Зинаиде Гиппиус Сомов, напротив, напоминал какое-то божество, виданное в Неаполитанском музее. Правда, она познакомилась с ним несколько позже, около 1895 года.) казался мне в течение трех лет, что мы пробыли вместе в одном классе, совсем неинтересным. Его слегка вздернутый нос, его всегда плохо причесанные волосы..., его карие, какие-то женские глазки, его пухлые губки и даже неизменная коричневая куртка и бантом повязанный черный галстух - всё это, вместе взятое, составляло очень уж ребячливый облик - без всякой прелести подлинной детскости. Я был уверен, что Сомов года на два моложе меня, и был очень изумлен, когда выяснилось, что он на несколько месяцев старше!

Совершенным ребячеством было и всё его поведение в гимназии, его манера держаться - особенно выражение его дружеских чувств к Диме Философову: непрерывные между обоими перешептыванья, смешки продолжались даже и тогда, когда Костя достиг восемнадцати, а Дима шестнадцати лет. Да и с виду Костя мало менялся и оставался всё тем же "мальчуганом", каким я его застал, когда поступил в гимназию. Кстати сказать, эти "институтские" нежности между ним и Димой не имели в себе ничего милого и трогательного, однако я был тогда далек от того, чтобы видеть в этих излияниях что-либо предосудительное. Иначе относились к этому другие мальчики, а наш товарищ Федя Рейс тот даже не скрывал своего брезгливого негодования с точки зрения известных моральных принципов. Меньше всего я мог тогда подозревать, что Сомов станет когда-нибудь художником, да еще к тому знаменитым художником и что его слава как бы затмит ту, которая мне иногда мерещилась в моей карьере.

Нигде не появлялось проблеска того, чем впоследствии пленил Константин Сомов - тут не было ни фантазии ни острой наблюдательности.

А затем Костя, не предупредив никого из товарищей, покинул гимназию, в которой, кстати сказать он еще менее преуспевал, нежели мы.

Лишь изредка, встречаясь на улице, мы обменивались несколькими фразами, но каждый раз он с грустью жалуется, что его рисование в Академии не подвигается и что его продолжает мучить сознание своей полной неспособности.

… Я старался утешить Костю, подбодрить, вызвать в нем большую в себе уверенность. Делал я это однако без полного убеждения. Забегая вперед, - я тут же прибавлю - что в такой же роли утешителя и ободрителя я продолжал пребывать и впоследствии тогда, когда уже сам исполнился восхищения от пробудившегося таланта Кости

…Даже тогда, когда его талант и мастерство стали очевидными широкому кругу ценителей, когда фантазии, возникавшие в его мозгу, одна за другой ложились во всём очаровании совершенно своеобразной красоты на бумагу или на холст, он сам продолжал считать, что ему "ничего не дается" и искать во мне моральную поддержку…
                Бенуа «Мои воспоминания»

Как шутил Вячеслав Иванов, Сомов был Кузминым "развращен" и "лишен девственности".

31 июля 1906 г.

Милый и драгоценный Антиной!
Как я был бы счастлив, если бы я мог хоть сколько-нибудь изменить Ваше грустное настроение (…)
Зачем мрачить мысли, что мы не увидимся, что осень принесет Вам какую-то беду? Я уверен, что мы все, любящие друг друга, проведем следующую зиму так же фантастично, дружно и весело, как в эту весну…
                Из письма Сомова Кузмину

Надо иссечь из себя квази изящную типичную для меня акварель для аукциона... Мучительно из-под палки работать...
__________________
Рисовал с тоскою. Задумал перспективу, но, как всегда, не выходит, ничего в ней не понимаю и ее не чувствую.
_____________________
Моя комната производит впечатление выставки картин несовременных - как будто уже умершего художника.
________________________
Рисовал у Званцевой мальчика. Так отвратительно, что весь рисунок стер резинкой под конец сеанса.
______________________
Кончил голубую летящую даму. Гадость. 
________________________               
Начал писать 18 век, дама в лиловом на скамейке в парке английского характера. В высшей степени банально и пошло.
                1914 - 1919, К. Сомов

Его правдивость вообще была одной из самих прелестных его черт. Он тоже мне показывал только начатые и незаконченные вещи, и я часто настолько поражался их томительной поэзией, этим особенным, не определяемым словом «ароматом», что ничего не мог высказать.

Он очень мучился, рисуя с натуры, и странно, что рисунки «от себя» у него получались гораздо «убедительнее», чем с натуры.  Она его как бы лишала уверенности, точно он робел.
                М. Добужинский, «Воспоминания»

Среди людей, ему неинтересных, изменялась даже его внешность и принимала какой-то манекенный вид. Он отвечал, когда к нему обращались, старался держаться с возможной вежливостью, но чувствовалось, как ему это противно. При первой возможности он уходил, “по-английски”, то есть попрощавшись только с хозяйвами.
                Е. Михайлов