Загорянка, 18. Часть первая. 2

 В кабинете     Султанова было оживленно. Высказывались различные версии в отношении гибели детей.                Майор Терещенко говорил жестикулируя:             
- Нужно сейчас у отца выяснить, может какие недоброжелатели были у их семьи, которые способны так отомстить, за что-то. Конечно, с этим потом, мужчина сейчас в больнице у жены, а пока опрос соседей и очень тщательный. Вызывать сюда не будем, сами поедем на Кленовую.         
– Мы не поедем,- сказал Султанов,- мы с тобой, Саша, займемся знакомыми и родными Масловых. Егоров, кажется, уже на рыбозаводе, а к соседям пошлем помощников. Наташа,- обратился следователь к сидевшей в углу девушке,- не забудь все запротоколировать и дать расписаться после опроса.
Наташа поднялась, взяла со стола бланки и планшет.
– Подожди Андрея! Он с тобой поедет,- сказал Терещенко.
Егорова вышла в коридор. Он был освещен яркими лучами осеннего солнца. Девушка подошла к окну. По тротуарам шли пешеходы, торопясь и обгоняя друг друга; шли по делам, на работу, в гости. Обычные люди, обычный осенний день. И она, Наташа, обычный человек... Нет,  уже не обычный. Егорова сейчас, стоя у окна, как-то внезапно ощутила разницу между людьми на улице и теми, кто работает здесь, в этом здании. Она даже поёжилась от пришедших мыслей. От обычных людей, которые там, на тротуарах, скрыта жизнь, известная теперь Наташе. Она скрыта, как и невидимая борьба, которую ведут с ней люди с Загорянки,18.            
- Здравствуйте! - раздалось совсем рядом.
Егорова вздрогнула и обернулась.
– Я Андрей Жигулин, мы вместе с вами едем на Кленовую.               
-Очень  приятно! Наташа Егорова, - девушка протянула руку подошедшему лейтенанту.             
– Поедем, машина ждет внизу.             
Они спустились вниз и вышли из корпуса.   

   Уже на лестничной площадке в доме номер семь, Андрей сказал:               
- Разделим подъезд на зоны. Первые два этажа – мои. Двадцать девятая и тридцатая квартиры – тоже мои. Ваши 31 и 33 квартиры, а так же весь четвертый этаж.               
- А пятый?
-Это ваше первое дело? – спросил он.               
- Да, но в опросе свидетелей я не новичок.            
– Замечательно! Значит пятый этаж я беру себе.               
- О!!! -  девушка удивленно посмотрела на своего спутника.
Он иронично улыбнулся в ответ.               
- Ладно, начнем, - и Наташа стала быстро подниматься по лестнице на третий этаж.

В 31 квартире никого не было и девушка позвонила в 33, этажом выше. Там дома была женщина и четырнадцатилетний подросток с повязанным горлом.
– Если вы из милиции, то, наверняка, по поводу произошедшего в 32 квартире,- сходу начала хозяйка, как только Егорова переступила порог её жилья.            
- Вы угадали!
-Ну, разумеется, а зачем же ещё?  Проходите в комнату!
 
В квартире было, довольно, мрачно. Темные бархатные шторы с тяжело свесившимися кистями, почти не пропускали дневного света, бордовые обои, тоже темные и неуютные, да еще северная сторона. «Здесь весь день нужно сидеть со светом», - подумала Наташа и присела к столу.            
 - Представьтесь, пожалуйста, - девушка достала лист бумаги и ручку.
-  Анцупова Нелли Владимировна, 1945 года рождения. Работаю на заводе керамических изделий.
- Скажите, вы хорошо знаете Масловых?
- Не плохо, хотя в близких отношениях мы с ними не были. Мы – это я и мой муж. В общем-то, семья благополучная, никаких скандалов.             -Вчера, вы с 13 до 16 часов были дома?
- Да, я на больничном, у моего сына ангина, перекупался. Саша, иди к себе в комнату.             
Мальчик поднялся и вышел.
- В это время вы никуда не отлучались?               
- Я ходила в магазин за хлебом, он здесь не далеко, на Советской улице. Я ушла в два часа дня. Магазин с часу до двух на обед закрывают. Очереди не было и уже через двадцать минут, я была дома. Я это точно помню.             – Когда вы выходили из подъезда и заходили в него обратно, вы не видели никого из посторонних? Может быть не в подъезде, а около дома, кто бы обратил на себя внимание?            
- Пожалуй, нет! В подъезде никого не было – это точно. И на улице я никого не встретила, двор был абсолютно, пустой. Все в это время на работе.                -
Подозрительного в тот день, ничего не происходило? Может вы слышали шум какой-то, крик?
 -  Нет, ничего. И, проходя мимо 32 квартиры, я ничего не слышала. Потом, около трех, в дверь позвонили соседи из 36 квартиры, у них появился запах гари, они были очень взволнованы. Это волнение передалось и мне. Я выскочила в коридор, там уже был дым. Мы спустились на этаж ниже и увидели, как дымится дверь 32 квартиры. Дым лез во все щели, а кругом ни звука.            
– То есть, в горящей квартире стояла тишина?               
- Да, именно так.               
- Когда приехали пожарные, что было, вы видели?               
- Они взломали дверь. Дыма и у нас в квартире было полно, к тому моменту. У соседки из 31 квартиры вспыхнула кладовая. Там тоже все заливали. И в 36 квартире было много дыма, у них краска на полу вся вспухла и запузырилась. В 28 квартире перегорели перекрытия, у них потолок весь черный. Нужен капитальный ремонт. Ужасно! Мы все думали, конечно, что квартира пуста, а там, оказывается, были дети!             
- Нелли Владимировна! Вы знаете их друзей, родственников?            
- Знаю мать Лилии. Хорошая женщина. Свекра её видела один раз. Родного брата Леонида Маслова, Борьку, тоже знаю.             
- Вы подчеркнули, что не были с ними в близких отношениях. Что вы имеете в виду? Между вами были размолвки?               
- Нет, просто, близко мы никогда с ними не сходились. Соседи и всё!
- Раз так, об их друзьях и недругах вы, конечно, сказать мне не можете...
- Да, на этот счет известно мне мало. Хотя, если вам это нужно, я расскажу одну сплетню. Давнюю сплетню.
– Давайте, мне нужно и важно знать всё. Сплетня это или нет, суть в том , чтобы узнать о них побольше,- Наташа обратилась в слух.
– Так вот! Ходили случайные разговоры, правда очень давно, что Лилия Борисовна гуляет от мужа, но явно – это никак не подтверждалось. Я еще раз говорю, никаких скандалов и видимых ссор. Конечно, Леонид человек сдержанный, тактичный – это надо учесть. Ну, а потом, даже говорили, что второй ребенок, Танечка, рождена не от мужа. Вы меня понимаете? Но опять же, точно никто ничего не знает.             
- Да, конечно! А, девочка на кого была похожа?               
- На мать. Такая же синеглазая блондинка. Это младшая, вылитая отец. 
-   Спасибо, Нелли Владимировна! Это все, что я хотела у вас узнать.                Наташа подвинула лист и шариковую ручку женщине:   
 - Здесь вкратце записаны ваши показания. Ознакомьтесь и подпишите.                Официальная часть была закончена. Егорова распрощалась и ушла.
   Уже  позже в машине, Андрей и Наташа обсуждали результаты опроса.
                               
-  Схема вопросов была одинаковая у нас с вами, - говорил Андрей. – И ответы были почти одинаковые. Все спокойно и, ни с того ни с сего – пожар. Посторонних возле дома и в подъезде не было.                – Семья благополучная, - вставила Наташа.                – Да, но не совсем так!                - И вам рассказали эту сплетню, насчет любовника?                - От которого вторая дочь? – переспросил Андрей.                – Да!               
- Это не сплетня.               
- Что?!  Ребенок действительно не его, не мужа?               
- Это еще надо доказать, но любовник был… Давайте перейдем на «ты»! Вы не против?                - Ну, конечно! Мне первой предложить было не ловко.                – Итак, насчет любовника,- продолжал Андрей уже оживленнее. - Напротив в 29 квартире, живет женщина Нина Анатольевна. Это она в понедельник, вчера, нашла у друга Сережку, их сына.                – Такая темноволосая, с пучком?                - Да.                – Знаю, я ее видела вчера.                – Так вот! Их семьи дружат. Нина Анатольевна живет в квартире с незамужней дочкой Аллой, они часто общаются с Масловыми. Нина Анатольевна рассказала мне, что семь лет назад супруги хотели развестись. Об этом знали немногие. Все было тихо, без лишнего шума. Леонид стал часто выпивать, а тут и подвернулся Лилии Борисовне ее бывший школьный товарищ. У них, когда-то давно, еще до ее замужества, был роман. Потом парень ушел в армию, а Лилия познакомилась с другим и утратила к первому всякий интерес. Тот, якобы, отнесся к этому спокойно. У него тоже появилась девушка, в том месте, где он служил. И вот старый холостяк, заметь, так и не женился, объявился вновь. Он работает на спасательной станции у нас в Приморске, внешне привлекательный и давно питающий к ней чувство. Нина Анатольевна видела его и не один раз. Говорит, Игорем зовут. Муж продолжал выпивать, Лилия Борисовна собирает вещи и уходит с Сережей к матери. Там и встречается с Игорем. Но потом, видимо мать повлияла, в отношениях произошел перелом и она вернулась к мужу. Тут же забеременела и родила дочь. У многих осталось подозрение, что девочка не от Леонида. Как ни держали всю эту историю в секрете, слухи, все же просочились.               
-  Интересно! Мне об этом никто не рассказал!                - И еще интересный момент. В субботу вечером, когда все семейство Масловых было у бабушки на Отрадной, у 32 квартиры стоял человек, его видела соседка из 30 квартиры. Она в это время носила выбивать половики на улицу. Он просто стоял. Женщина не знает, звонил он в квартиру или нет, так как быстро прошла мимо. Но лицо его запомнила хорошо. Вероятно, он позвонил, но никто не открыл ему. Мужчина постоял и ушел. Но кто это был? Сейчас важно знать все. Ведь в понедельник, через день, эта квартира сгорела.                – Сейчас приедем в УВД и узнаем что-нибудь. Может, кто из родственников заходил?                Наташа высунула голову в окно, солнце брызнуло в разные стороны с ее золотистых волос, хотя на самом деле они были русые и лишь при ярком свете давали такой оттенок.                – Тепло сегодня, купаться хочу, - произнесла она и села в прежнюю позу.                – Я бы тоже, с удовольствием, Наташа!                - Ты, где обычно купаешься?               
- На заливе!                - Но, залив большой.               
- На городском пляже.               
- А я хожу на песчаную косу. Там вода чище. В Москве, я так скучала по нашему морю!                Андрей сидел рядом с Наташей и внимательно наблюдал за ней. Она была не как все, хотя ничего особенного в ее внешности не было. Волнистые русые волосы до плеч, густая челка, зачесанная на правую сторону, серо- зеленые глаза, тонкие длинные ресницы. Наташа не высокого роста фигурой и манерами напоминает, скорее подростка, чем взрослую девушку, ее можно было принять за школьницу старших классов, не зная возраста. И все-таки, что-то было в ней особенное. Андрей сейчас пытался это понять. Да, симпатичное лицо было совсем юным, но глаза уже взрослые, грустные глаза. Во взгляде есть нечто особенное и притягивающее. А еще что? Сразу не определишь. Они знакомы совсем чуть-чуть. И Андрею захотелось очень, узнать побольше про эту девушку, поближе познакомиться с ней.

К вечеру стало известно, что никто из родственников и знакомых к Масловым в субботу не заходил. Полковник Егоров получил, так же, сведения на швейной фабрике, что в пятницу, накануне событий, у проходной Лилию Борисовну ждал человек, по описанию похожий на субботнего визитера.               
- Жень, они говорили не больше пяти минут. Их видела одна сотрудница. Потом Лилия побежала на остановку и заскочила в автобус, только что подъехавший. Она уехала, а мужчина еще с минуту постоял, потом пошел к Центральному парку, - говорил Егоров полковнику Султанову, когда они были в кабинете одни.                – Что говорит она сама на этот счет? – спросил Султанов, закурив сигарету.                – Не известно. К ней не пустили. Женщина, все еще в плохом состоянии. Завтра утром придет Леонид Маслов на беседу. Спусти ему пропуск. Он подойдет в половине одиннадцатого.                – Хорошо!                - Как там наши помощнички?                - Ничего. Твой-то уж стреляный, как говорится, ну и моя не растерялась. Сделала все, как положено.                Егоров улыбнулся в ответ на это.                – Да, дети, дети! Никогда не угадаешь, что выкинут! Разве я своей дочке, Женя, такую судьбу хотел!                Алексей Михайлович глубоко вздохнул и добавил:                - Вот ведь, как оно оборачивается.               
На следующий  день в среду, стало известно, что человек, стоявший у квартиры 32 накануне пожара, и есть бывший школьный товарищ Масловой. Его опознала по фото свидетельница. Эту фотографию раздобыл Жигулин во вторник вечером на Отрадной у Варвары Петровны.                – На фотографии Игорь Ямщиков в полный рост,- расхаживая взад и вперед по кабинету, говорил Султанов, обращаясь к сотрудникам. Они собрались здесь с утра для обсуждения дальнейших действий.  – Фото он сам подарил Масловой несколько лет назад, когда они были близки. Разумеется – она устарела. Эта женщина уверена, что видела именно Ямщикова?                - Да, уверена, - ответил Андрей.               
-В  таком случае, рабочая версия у нас имеется. Она такова! В пятницу вечером Игорь Ямщиков встречает Маслову у проходной, чтобы о чем-то поговорить. Он долго ждет, значит разговор серьезный. Но стоят они вместе, лишь пять минут. Потом Маслова убегает и садится в автобус. Значит, разговор ей пришелся не по душе, возможно, они поссорились. Если так, то Маслова продолжает поддерживать отношения с этим человеком. Далее! До конца не объяснившись, он приходит в субботу к ней домой…                - Простите, - Наташа поднялась со стула. – Можно мне сказать?                Да, пожалуйста!               
- А, может быть так, что она сама назначила встречу в субботу вечером, но по каким-то причинам, ушла из дома.                – Очень даже может быть, Наташа! Еще что можешь добавить?- спросил Султанов.                – Маслова хотела отправить к матери мужа и детей, а сама встретилась бы с Ямщиковым, но муж ее уговорил пойти вместе. Или ему просто стало подозрительно, почему жена, так настойчиво провожает его к  теще.                – Интересная версия, - вмешался Терещенко,- она тоже принимается. Будем ждать, что скажет сам Маслов, когда придет.               

Султанов, находившись по кабинету, сал на подоконник, он несколько минут смотрел в окно, потом перевел взгляд на Жигулина.                – Андрей, поезжай на спасательную станцию и поговори с самим Ямщиковым.                – Сейчас, товарищ полковник?               
- Да, сейчас!                Андрей быстро вышел. Без него стало пусто и Наташа остро ощутила это.                В половине одиннадцатого, как и было назначено, пришел Леонид Маслов. Его встретил Султанов, усадил за стол, а Наташе, отойдя с ней в сторонку, сказал следующее:                - Я, как следователь, буду беседовать с ним лично, а ты, постарайся записать наш разговор. Из его ответов только самое основное. Это не допрос, а беседа. И, тем не менее, записать важно. Это пригодится для «Дела».                Терещенко отправился в архив посмотреть, нет ли там чего на Ямщикова! Чистая ли у него карточка?                Когда Леонид Иванович вошел в кабинет, Наташа узнала его не сразу. Такая перемена, произошедшая с человеком за два дня, ее очень удивила и взволновала. Лицо его удлинилось и осунулось, скулы остро впирались в кожу, нос стал узким, голова была, почти вся белая, а глаза глубоко провалились и смотрели очень отстраненно и рассеянно.                – Я и мои сотрудники, приносим вам глубочайшие соболезнования, - начал Султанов, расположившись за столом, против Маслова. – Мы хотим разобраться, как же все это случилось, поэтому, не смотря на ваше состояние, просим вас, помочь нам в раскрытии этого тяжкого преступления. Вам уже все известно, да, все детали?                Маслов утвердительно кивнул головой.                – Вы подозреваете кого-нибудь?               
- Нет.                – И, даже нет намека на подозрение?               
-Нет.               
- В воскресенье вы были дома, а в субботу ходили к теще всей семьей?               
- Да!               
- Этот поход был запланирован, или возник не обдуманно, мгновенно?               
- Утром жена предложила пойти к Варваре Петровне и мы вечером отправились.                – Она предложила сама ?               
-  Да!               
- Вы согласились сразу?                - Как вам сказать? Нет, не сразу. У меня были головные боли, к тому же, дочурка младшая подкашливала. Я говорю, может дома с ней останусь? А она мне: нет, пойдем вместе.                – Ушли вы во сколько?               
- Где-то в  пять часов вечера.                – Пришли обратно?                - Около девяти.               
- Какова была цель визита?               
- Никакой цели. Мы часто к ним ходим, особенно в выходные. Жена и договорилась в этот вечер с Варварой Петровной, что та посидит с детьми в понедельник, но… но, видите, как вышло…                Голос его сорвался. Маслов закрыл лицо ладонями и затрясся. Наташа налила из графина воды и подала ему, но пить Леонид Иванович не стал. Немного погодя, он успокоился и продолжал:                - Я думал, на работе когда был, что она там, дома, с детьми. Ухожу-то я рано, в семь часов. Пол восьмого Лиля уходит. Мама должна была к восьми подойти. Сынишка не дождался и ушел в школу. Мне на работу позвонили, сказали, чтоб срочно приезжал – пожар! Как, думаю, пожар?! Какой пожар?! Ведь мама там! А оно, вон как…               
- Я понимаю, вам очень тяжело.  Но ответьте мне ,пожалуйста, еще на несколько вопросов. В доме был керосин?               
- Нет, не было.               
- Ваша жена поддерживала, какие-то отношения с Ямщиковым, на данный момент?                Леонид Иванович посмотрел на следователя вопросительно.                – Ямщиков! – произнес он и тяжело опустил голову.                – Да, нам кое-что известно. Это правда, что дело шло к разводу семь лет назад?                - Правда! Я сам виноват в том.               
- А дочь, Таня? Это ваша дочь?               
- Да, моя. Точно ,моя! Когда мы помирились, жена сказала, что хочет девочку. Так оно и вышло. Чтобы закрепить наши отношения, Лиля родила мне двух дочерей.                – Ясно. А, насчет Ямщикова!                - Нет. Ничего у них сейчас нет. Знаю, что любил он Лилю. Но такую, как моя жена, разве можно не полюбить?               
- А вы допускаете такое, что он мог все эти годы преследовать вашу жену, мстить ей за что-то?                - Нет. Не такой он человек. И жена сказала бы мне. Нет!                - О своей встрече с ним в пятницу, у ее рабочей проходной, жена вам ничего не говорила?                - Нет, ничего.               
-  Кстати, как она сейчас? – чтобы перевести раз говор в другое русло, спросил Султанов.                – Плохо, - и Маслов снова закрыл лицо руками.
Когда Маслов ушёл, Султанов спросил Наташу, что она думает обо всём этом.                – Ни с того, ни с сего, человек объявился через много лет, и для чего?! Чтобы убить детей своей бывшей любовницы! Бред, какой-то! Просто чушь! Извините, что я так откровенно, но все это не вяжется.                – Да, не вяжется, Наташа! Но версия, пока у нас одна. Больше не за что зацепиться, согласна?                - Согласна.                – К тому же, разные люди способны на разное.                Вошел Андрей. Он рассказал, что на станции к Ямщикову относятся очень хорошо с доверием. Хотя, он несомненно, человек грубоватый, как отметил Жигулин. От встречи с Масловой в пятницу он не отказывался, но цель этой встречи не раскрыл.                – Сказал, что дело личное. Якобы, до конца с ним это обсудить, Маслова решила дома и пригласила Ямщикова к шести часам к себе в квартиру, в субботу. Он пришел и никого не застал. Постоял у двери и пошёл обратно, - говорил Андрей.                – Будем вызывать его сюда. Нам нужно выяснить все до мелочей.                Наташа вдруг поднялась и задала, несколько неожиданный вопрос:                - Можно мне поговорить с мальчиком, сыном Масловых, товарищ полковник?                - Да, можно. Но, что ты хочешь у него узнать? Вроде, я расспросил его обо всём, еще в понедельник! – с удивлением говорил Султанов.               
- Я хочу просто  побеседовать. В понедельник было все сумбурно и некоторые факты, в связи с потрясением, могли от него ускользнуть.                – Ну, что! Пожалуй! Он сейчас у бабушки живёт на Отрадной. В школу, пока не ходит. Иди сразу к ним.                Андрей проводил Наташу взглядом, а когда она вышла, сказал:                - Какая необычная девушка!               
- Что же в ней необычного? – усмехнулся Султанов.                – Не знаю, но что-то есть!                Она шла сейчас по улице Отрадной к дому номер девять и обдумывала свои вопросы. Ребенок душевно травмирован и надо обойтись с ним, как можно, тактичнее. Но, придя в дом, к своему великому изумлению, никакой душевной травмы в нём не заметила. Она увидела ребёнка с нечеловечески дикими глазами, который не по-детски, настороженно, как хищник, осмотрел её с ног до головы. В его взгляде было, что-то жуткое, как у затравленного зверя.
« Вероятно, все сказалось на нём, именно в такой форме», - подумала Егорова в тот момент, но потом поняла, что ошиблась. Никакого сострадания или жалости к своим погибшим сестрам в беседе с ним, она не обнаружила, хотя мальчик, всячески старался это эмоционально прикрыть. « Странная реакция на случившееся!» - промелькнула мысль уже в конце беседы.                Неосознанно, скорее машинально, Егорова достала фото Ямщикова и показала Сергею:                - Ты знаешь этого человека? – спросила она.               
- Да! – глаза мальчика при этом вспыхнули нехорошим огоньком.               
- Кто он?                - Мамин друг.               
- Ты, давно его видел в последний раз?                - Давно.                – Когда, примерно?               
- Не помню, давно.                – Где?                - Он к маме приходил, когда мы здесь, у бабушки жили. И потом еще видел несколько раз с мамой.               
- Расскажи, что было в тот день?                И опять, та же картина. Школа, дом, друг Володя, задачи по алгебре. И во всем этом проскальзывал автоматизм, плюс полная бесчувственность. Будто Сережа рассказывал не о дне, который кошмарным образом изменил всю жизнь их семьи, а про обычный, будний день, даже ничем не примечательный. « Уложил девчонок спать и пошёл к другу… Ничего не горело. Все было выключено… Девчонки спят крепко…»                - В какой школе ты учишься? – спросила Наташа напоследок.                – В семнадцатой, в шестом «б».                Егорова попрощалась с Варварой Петровной и Сергеем и хотела уходить. Она подошла к двери и взялась за ручку, но тут, неожиданно, мальчик подбежал к ней, схватил за рукав и попросил:                - Дайте ту фотографию! – его голос дрожал от волнения и сам он был, совершенно не тот, что несколько минут назад.                « Скрывал, значит, внутри себя всё горе.»               
- Фото маминого друга? – переспросила Наташа.                – Да!                Егорова достала фото. Мальчик взял его в руки и внимательно рассмотрел, не отрывая глаз от лица Ямщикова, произнёс:                - Я его видел в понедельник у нашего дома, когда выносил мусорное ведро.                Девушка прислонилась к стене. От изумления, следующий вопрос застрял в горле.                – Во сколько это было ?- наконец спросила она, почти прокричала.                – Сейчас, сейчас… - торопливо начал он, - это было около часа дня. А точнее, без двадцати или без пятнадцати час. Вот!                И он удовлетворённо облизал губы языком. Этот жест, снова стер волнение с лица.                – Что же ты сразу не сказал?                - Я не мог сориентироваться.                – Что он делал у вашего дома?                - Просто стоял у последнего подъезда. Я, когда шел обратно, подумал ещё, что где-то его видел…                - Куда он делся потом?               
- Не знаю. Когда шёл к Володьке, его там уже не было.

Наташа бегом бежала на остановку. Туда подъезжал трамвай, стреляя голубыми искрами между антенной и проводами. Ей хотелось скорее попасть на Загорянку,18, чтобы рассказать важную новость.                Её там восприняли, как нечто сенсационное, и тут же вызвали на допрос Игоря Ямщикова.                Игорь Ямщиков высокий, плечистый мужчина с крупными чертами лица, пепельными волосами и упрямым подбородком. Он был немного сутулым, что придавало его походке тяжеловатость. Войдя в кабинет, он грозно посмотрел на Султанова, обвёл глазами всех присутствующих  и остановился в дверях.               
- Проходите, товарищ Ямщиков, - сказал Терещенко.                – Я уже прошёл.               
- Садитесь ближе к столу.                Ямщиков сел на указанное место так, будто сделал одолжение.                – Вас не удивляет то обстоятельство, что мы вас сюда вызвали? – начал Султанов, внимательно оглядев пришедшего подозреваемого.                – Удивляет, и что дальше?                - Прошу вас, не грубить! Это следственный отдел. И ведите себя тактичнее.                – Извините. Но это все меня, действительно, удивило.                – Попытаюсь объяснить… Для начала, познакомимся. Я – следователь по особо важным делам Евгений Петрович Султанов. Рядом со мной находится майор Терещенко и мой помощник – Наталья Егорова. Представьтесь вы!                - Игорь Семёнович Ямщиков, 1941 года рождения. Еще что?                - Больше ничего, - и тут Султанов решил применить свой старый метод, ударить в лоб подозреваемому фактами, чтобы проверить его реакцию.                – Вас мы вызвали сюда, по одному очень чрезвычайному обстоятельству. Вы подозреваетесь в убийстве и в поджоге квартиры.               
 Лицо Ямщикова окаменело. Он сразу весь вытянулся, приподнялся на стуле, но, тут же плюхнулся обратно.                Султанов протянул ему несколько листов бумаги, соединённых скрепкой.                – Ознакомьтесь. Здесь, о самом преступлении и свидетельские показания очевидцев.                Ямщиков взял эти листы, с недоумением посмотрел на следователя и начал читать. Пока он читал, в кабинете стояла тишина. Слышно было, как бьется об оконное стекло муха и, как на улице шумят деревья. А Наташе казалось, что она слышит ещё и учащённое биение сердца этого человека. Так было явно напряжение Ямщикова, которое отчетливо проступало на его лице и колотилось в висках в виде пульсирующей жилки. Такую же, часто пульсирующую жилку Егорова заметила и на его шее.               
 Ямщиков читал долго, до него с трудом доходил смысл написанного. Когда он, наконец, понял, о чьих детях идёт речь и, о какой квартире, Игорь Семёнович громко закричал на весь кабинет:                - Нет! Не может быть! Нет! Это они?! Нет!                Он выронил из рук листы, они с шорохом упали на пол к его ногам, закрыл лицо руками и зарыдал.                Султанов был поражён реакцией этого сурового и закалённого жизнью человека.                – Успокойтесь! Успокойтесь, я прошу вас, - следователь вышел из-за стола и подошёл к Ямщикову. – Дело, как видите, серьёзное и поэтому, нам нужно во всём разобраться, как можно быстрее. Успокойтесь и постарайтесь ответить на мои вопросы.                – Я слышал о таком случае. И про квартиру сгоревшую, и про детей. Но даже мысли не было, что это они! – Ямщикова била истерика.                Видя состояние этого человека, Наташа поняла, что известие для него было ударом. Но какое известие? О гибели детей, или же о том, что его подозревают в их убийстве ? Угадать трудно. После беседы – это станет яснее.                – Ямщиков! Успокойтесь, наконец! – крикнул Терещенко, состроив неестественно грозный голос. От его крика Игорь Семёнович вздрогнул.                Он поднял влажные глаза на присутствующих. И куда делись его спесь и горделивая осанка?! Перед следователем сидел совершенно разбитый человек, обескураженный и поражённый несчастьем. Он, широко открытыми глазами смотрел на Султанова и молчал. Следователь, так уверенно приступивший к допросу, не знал теперь, с чего продолжить начатый разговор. Он походил по кабинету, остановился у подоконника и … всё же, начал:                - Я вижу, вы немного успокоились, - мягко произнёс Султанов, - а теперь приступим к делу. Как вы уже поняли из прочитанного вами документа, вас видели на кануне происшествия вместе с Масловой у проходной швейной фабрики, а потом около её квартиры. С какой целью, вы встречались с Масловой?               
 В ответ молчание.               
- Повторить вопрос?                - Нет, не надо! Я хотел поговорить с ней. Поговорить, по личному делу.               
- По какому делу? Поймите, я не из любопытства спрашиваю!                - Она, несколько лет назад, чуть было не вышла за меня замуж, - сдавленно произнёс Ямщиков, с трудом вытягивая из себя слова.                – Нам это известно.                Ямщиков резко вскинул голову и глянул на Султанова. Во взгляде не было удивления, там был вопрос: «Зачем вы лезете мне в душу?!» Но искорки отчаянья быстро потухли, Игорь Семёнович опустил голову и тихо заговорил:                - Мы встречались. Потом Лиля помирилась с мужем и родила ребенка. Я думаю, что это мой ребенок. Тогда, я говорил ей то же самое, но она отрицала. Я уехал в Краснодар к брату, несколько лет жил там, но меня тянуло сюда, в Приморск!                - Где вы там работали? – спросил Султанов.                – На лодочной станции, спасателем.                – Ясно! Продолжайте!               
- Год назад, я вернулся обратно и встретил Лилю случайно в парке с сыном и девочкой. У неё были мои глаза…Я подошёл к ним, но Лиля прогнала меня. Все это время, я мучился, искал с ней встречи, пока не решился в ту пятницу подкараулить её у проходной, чтобы ещё раз обговорить вопрос о моей дочке. Она сказала, что не место у проходной обсуждать такие вопросы и… пригласила меня в субботу к себе домой. Я пришёл, а она ушла куда-то. Видно, обманула меня, или не могла при муже. Не знаю! Я постоял и ушёл.                – В понедельник, около часа дня, вас снова видели у дома номер семь. Вы были там ?                - В понедельник? Нет! Для чего?                - В таком случае, где вы были в этот понедельник, в период с 13 – 15 часов дня?                - На работе.                – Я вас хочу предупредить, об ответственности за дачу заведомо ложных показаний. Подумайте хорошенько…               
- На работе! Я уверяю вас! – не дав Султанову договорить, выкрикнул Игорь Семёнович. – Можете проверить. В этот день, мы чинили мотор на одном из катеров, никто не уходил на обед из-за этого.                – Кто был в это время с вами?                - Петровский, Демидов и Баранов. Я с ними вместе работаю.                – Хорошо, выясним! И, думаю, не стоит с этим медлить.                Султанов снял трубку с городского телефона и позвонил на спасательную станцию, она находилась на «Солнечном» пляже.                – Алло, Уткин, начальник станции? Из УВД вас беспокоят. Проверьте по табелю, не отлучался ли в понедельник, на этой неделе, с работы ваш сотрудник Ямщиков… Нет?.. Позовите к телефону кого-нибудь из ваших рабочих: Петровского, Баранова или Демидова. Жду!.. Здравствуйте, товарищ  Демидов! Это говорит следователь Султанов. Ответьте, где был ваш товарищ по работе Ямщиков в понедельник с 13 – 15 часов? На работе. Точно? Что вы делали? Чинили мотор. Как долго?.. Значит до 16 ти часов. Спасибо! Всего доброго!               
Султанов положил трубку. В кабинете было немое напряжение. Следователь потер пальцами глаза.               
- Все подтверждается. На работе он был. Вы, свободны, идите! Не имеем права вас больше задерживать. Дайте пропуск, я подпишу.                Ямщиков ссутулился ещё больше, тяжело поднялся со стула и медленно вышел из кабинета.                Следователь почувствовал, что сделал Ямщикову очень больно и от этого ему было не по себе. Султанов сидел молча, тупо уставившись в папку с документами. Наташа чувствовала так же себя не ловко. Она долго смотрела на дверь, за которой скрылся Игорь Семенович и пыталась разобраться в эмоциях этого человека. Не в словах, а в эмоциях! На них Егорова обращала внимание в первую очередь.                – Что вы, обо всём этом думаете? – разрезал тишину Султановский вопрос.                – Две версии, - сказал, более хладнокровно настроенный Терещенко.- Либо его друзья на работе прикрывают, так как он предупредил их, наплел какую-нибудь байку. Либо мальчик обознался.                – Наташа, быстро на Кленовую! Опроси соседей последнего подъезда, у которого видели Ямщикова. Наверняка, кто-то видел его, кроме Сережи. Захвати его фото, - приказал Султанов.                – Уже бегу!                Наташа выскочила из здания УВД и пошла быстрыми шагами на остановку.

Через два с половиной часа, она докладывала Султанову следующее:               
- Никого в понедельник перед пожаром с подобными приметами  у дома не видели. Вот показания свидетельницы Черемных. Она живёт на первом этаже и утверждает, что сидела на лавке с соседкой, аж с десяти утра. Во дворе играл внук, семилетний мальчик Костя, она за ним наблюдала, и ушла лишь, когда открылся хлебный магазин. Они с соседкой сидели там все это время. Сережу с ведром в руках Черемных видела, а Ямщикова – нет. Соседка её говорит тоже самое.                – Дай сюда записанные показания, - следователь нервно схватил листы, протянутые Наташей.                Он внимательно прочитал, снял очки и долго о чём-то молча, размышлял.                – Очень странно всё это! Очень! – сказал он низким и сухим голосом.- Там, оказывается, вообще никого не было, никакого мужчины, пусть даже и похожего на Ямщикова… Странно! Зачем же Сережа придумал это?                - Выходит, действительно, придумал,- вставил Терещенко.                – Вот и странно, что придумал! Может быть мстит ему за мать? Наверняка так! Узнал, что мы за него зацепились и навёл, как говорится. Конечно же ему известно об отношениях матери с Ямщиковым. А дети всегда очень ревнивы, особенно к любовникам матерей.                – Надо нам о нём побольше узнать, об этом Серёже,- с этими словами Терещенко подошёл к столу и взял «Дело». – Я, пожалуй, схожу к Леониду Маслову, поговорю с ним о сыне и, заодно, покажу ему список предметов, найденных в квартире после пожара. А ты, Наташа, иди в школу, поговори с его классной.               
- Хорошо. Только уже время не позволяет. В школе никого нет. Может быть через директора узнать её домашний адрес? Дело серьёзное, зачем откладывать на завтра.                – Добро, Наташенька, узнай! – поддержал Султанов.

По дороге на Азовскую улицу, где жила Людмила Степановна Бочарова, классная руководительница Серёжи Маслова, Наташа вспомнила глаза мальчика во время их не долгой беседы. Вспомнила и, от чего-то, все больше и больше не доверяла им, этим глазам. И слова были скользкие, неопределенные. Даже не в словах, нет! А в интонации голоса, да, в интонации было, что-то фальшивое, не натуральное. «Здорово он разыграл этот спектакль с фотографией! Артист! .. Какие у него не детские глаза! Как он настороженно осмотрел меня, как скользил глазами по форме!..»                Учительница оказалась дома. Она была в курсе произошедшего в семье Масловых и охотно отвечала на вопросы Наташи.                – Какой он ребёнок? Не простой. С ним сложно общаться, он замкнутый, самолюбивый, эгоистичный. С ребятами из класса он не дружит, за исключением одного Володи Лапина. Что их связывает, я не знаю. Возможно общие интересы, какие-то, хотя они абсолютно разные мальчики. Серёжина мама, неоднократно жаловалась мне на его характер. Она говорила, что он изменился у мальчика в худшую сторону, после рождения Танечки, ну, а после того, как родилась ещё одна сестра, Сережа сделался, просто невыносимым.                – Как вы считаете, почему? – спросила Наташа.                – Причина одна, может быть в таких случаях – ревность!   

               
Наташа по дороге обратно, снова и снова вспоминала разговор с учительницей. «Ревность!.. Ревность! – стучали в голове слова. – Увлеклись другой версией, даже Маслова, прошлый раз, о сыне не распросили. А эту ревность, тоже со счета не надо сбрасывать. Зачем он солгал?Да, знал об отношениях матери с Ямщиковым всё в подробностях, и за это его ненавидит, ждёт удобного момента для мести. Но, не слишком ли это жестоко, для двенадцатилетнего ребёнка?! Шутка ли, перекладывать чью-то вину на другого!»               
Перед сном Наташа вошла в комнату родителей.               
- Пап, в Москве был один случай, когда семилетний мальчишка выбросил из окна девятого этажа свою грудную сестрёнку. Когда его спросили, зачем он это сделал, мальчик ответил: «чтобы она не плакала больше. Она мне, по ночам, спать мешала!»                - Что ты этим хочешь сказать? – как-то отстранённо спросил Егоров, расстёгивая сорочку.                – Ничего! Пока, ничего!               
= Знаю, какую аналогию ты проводишь, тебе не даёт покоя слово «ревность», но в этом возрасте все дети ревнивы. Я, кстати. Спросил у Терещенко о разговоре с Леонидом Масловым на эту тему. Он отрицать факт ревности не собирается, но, так же говорит, что последние полтора года, отношение сына к сёстрам изменилось в лучшую сторону. Он их сам водил в садик перед школой, сам забирал их оттуда. Все было нормально! Потом, чисто технически ничего не сходится. У Сергея полное алиби. В 14.00., он уже был у Лапина, а пожар начался в половине третьего, без двадцати три всполошились соседи.                – Да-да! Конечно! Я, правда, ещё не разговаривала с Терещенко, не застала его… Я просто так тебе рассказала, тот случай. Мало ли, что! Спокойной ночи!                Тут она бросила взгляд на маму, та сидела на кровати с очень озабоченным видом, на Наташу она старалась не смотреть. И отец сегодня, Наташа заметила, не тот. «Поссорились, может!» - подумала она и, вышла из их комнаты.

На следующее утро сосредоточиться на деле Наташа никак не могла. Мысли были ужасно перепутаны и разбросаны. Терещенко и Султанов продолжали работать версию с Ямщиковым. За ним, кстати, в картотеке УВД ничего не числилось. Наташе он показался человеком глубоко несчастным, а от того и суровым. И, уж никак Ямщиков не был похож на убийцу. Тем более, если принять его слова за правду, все эти годы надеялся, что Таня Маслова – его дочь.                Перечитав «Дело», Наташа встала и вышла в безлюдный коридор. побродив немного у закрытых дверей кабинетов, она сбежала по ступенькам вниз и пришла в экспертно-криминалистическую лабораторию.               
- Товарищ Платонов, мне можно осмотреть вещи, уцелевшие после пожара из квартиры № 32? – попросила Егорова.                – Да-да! Проходи! Вот они, все здесь. Сейчас мы проводим с ними работу.                – Меня интересуют столовые приборы: ложки, вилки, ножи…                Эксперт Платонов достал большую жестяную коробку и открыл её. Наташа разгребла руками обугленные и покорёженные металлические предметы и достала со дна большой столовый нож с широким лезвием.               
- На нём никаких следов крови не обнаружено, - угадав её мысли, сказал Платонов.                – Я видела отчет.                – Тогда, в чём дело?                - Дело в том, что у Масловых было два таких ножа, вчера вечером он, Маслов, заявил это, после того, как прочёл список найденных предметов, уцелевших от огня.                – Интересно! – Платонов повёл бровью и нахмурился.               
- Вот именно! Рукоятка одного из ножей была обёрнута синей изолентой. На этом, следов от расплавленной изоленты не осталось?               
- Нет. Рукоятка здесь деревянная и только.               
- Спасибо!                Наташа выскочила из лаборатории и поднялась на второй этаж. Она зашла в кабинет к отцу и застала там одного Андрея.                – Привет! Где отец?                - Он сейчас не на месте, заходи, - произнёс Жигулин, вскинув на Наташу свои синие глаза. – Как у вас там дела?                - Работают версию с Ямщиковым. Проверяют его связи, его друзей. Теперь занялись его подругой, точнее сожительницей.                – Все это верно. Нужно проверить все связи.                – Разумеется, но и зацикливаться на одном и том же, нельзя. Надо расширять круг предположений. Насчет второго ножа тебе известно?               
- Да, известно! Может быть его, просто не нашли!                - Вот это я и хочу сегодня проверить, прямо сейчас. Поехали! У тебя много дел?                - Нет, не много. Я их закончу потом. А сейчас, поедем! Только надо получить разрешение начальства снять пломбу с двери, квартира опечатана. Твой Султанов сейчас на месте?                - Да!               
- Беги к нему!                Наташа получила разрешение и они с Андреем отправились на Кленовую,7.                В квартире пахло гарью, несмотря на то, что она постоянно проветривалась. Стекол не было ни в одной оконной раме, от высокой температуры при пожаре они полопались.                Осмотрев в квартире всё, залезая в каждый уголок, Наташа и Андрей ничего не обнаружили. Стоя в кухне, Егорова сказала:               
-  Андрей, тебе не кажется странным, что пропал именно этот нож? Ведь его никому накануне не отдавали.                – Ты хочешь сказать, что им и было совершено преступление?                - Не знаю! Но, здесь не вяжется, - произнесла она в задумчивости.                – Что, Наташа?                - А то, что преступник идёт на задуманное преступление и не берёт с собой ножа, заранее надеясь, что найдет его в квартире потерпевших. А если не найдёт? Такой вариант не исключен.                – Ножа нигде нет. Масловы его никому не отдавали.                Андрей обвёл глазами почерневшие стены кухни.                – В таком случае здесь, какой-то тупик! – произнес он, нахмурив свои чёрные брови.                – Андрей, я расскажу тебе один Московский случай.                И Наташа рассказала Жигулину то, что и отцу вчера вечером. На Андрея случай с семилетним мальчишкой, произвёл большее впечатление, чем на полковника Егорова. Он в задумчивости вышел в большую комнату, сел на корточки и принялся рассматривать обугленный паркет. Скорее по инерции, нежели обдуманно, Наташа делает тоже самое. Она бесцельно скребла указательным пальцем вдоль паркетин и заметила большую щель между двумя досками. Егорова засунула туда палец. Он наткнулся на, что-то гладкое. Попыталась поддеть это гладкое ногтем, но не смогла. Тогда девушка подсела ближе и повторила свои действия. То, что было между досками отковырнулось и на ногте у Наташи повис кусок воска. Он был совсем не большой и почерневший от копоти. Андрей аккуратно взял этот кусочек у Наташи с пальца и положил себе на ладонь.                – Смотри, розовый был, - произнёс он, когда разломил кусочек пополам. Розовые края на обломе говорили о том.               
- При обследовании золы с паркета, были обнаружены остатки расплавленного воска, тоже самое мы нашли сейчас. Это была свеча!                - Возможно! Хотя с серванта, он тут стоял, не далеко, могла упасть восковая фигурка.                – А она была в доме у Масловых?               
- Это надо выяснить, Наташа, - и Андрей потянул девушку за рукав, решительно направляясь к двери.               
- Поедем, куда-нибудь?               
- На Отрадную. Леонид Маслов живёт сейчас там, у тёщи. Спросим про фигурки, про свечи и всё такое…                - А если он в больнице у жены?                - Всё равно, поехали! Бабушка расскажет, ведь она часто к ним приходила, должна знать.

На Отрадной им дали отрицательный ответ на вопрос о фигурках. Ничего подобного, даже восковых свечей в доме не держали.                – Значит свеча из вне! Но, как она попала туда? Да ещё между паркетинами! – размышлял Андрей, сидя в трамвае.                – Андрей, давай поедем к Лапину Володе, адрес у меня есть.                – А Терещенко…                - Терещенко не застал вчера его дома.                – Можно съездить, но для чего? – спросил Жигулин без энтузиазма.                – Спросить подробнее о понедельнике. Что делали, чем занимались?               
- Едем! 

Дверь долго не открывали, наконец, послышались шаркающие шаги и лязг ключа.
- Извините, что долго шел к двери, - произнес мальчик, впуская Андрея и Наташу. – Я вчера ногу на лестнице подвернул. Болит. Еле-еле хожу… Вы садитесь сюда, на диван! – предложил Володя, когда непрошеные гости прошли в его комнату.
- Я один дома… Муська, брысь отсюда!
  Володя согнал с дивана серую кошку, поставил рядом стул и сел на него.
  В маленькой комнатке Володи царил беспорядок. Кипа тетрадок и альбомов лежала прямо на полу под письменным столом, сам же стол был завален всяким мусором и хламом. На книжных полках, тоже была сущая неразбериха и сам хозяин сидел лохматый и рассеянный.
- Володя, ты знаешь что случилось у твоего друга Сережи? – представившись, спросила Наташа.
- У Маслова? Конечно знаю!
- Мы пришли, чтобы немного расспросить про тот день, когда он был у тебя и, когда произошло несчастье.
  Похоже, что приход людей из милиции Володю никак не смутил, напротив, в глазах мальчика появился интерес, смешанный с любопытством.
- Володь, зачем к тебе Сережа приходил? – начал Андрей, наклонившись к мальчику.
- Так, просто зашел. У него двойка по контрольной была, по алгебре и в среду все штрафники должны были её переписать. Я ему помог осилить нужный параграф, - не без гордости проговорил Володя.
- Ты, должно быть, отличник? – поинтересовался Андрей.
- Да, угадали!
  Андрей и Наташа переглянулись и ещё раз окинули взглядом хозяина «уникальной» комнаты.
- Да-а-а! -  протянул Андрей и в глазах его заиграл весёлый огонек.
- И больше, кроме алгебры, у Сережи к тебе никакого дела не было? – спросила Егорова.
- Сережа мне принес коллекцию своих машинок. Он её давно собирает. Они мелкие такие. Их там 31 штука. Показать?
- Они у тебя?
- Да, он их оставил!
- Зачем? – переспросил Андрей.
- Он сказал, что на днях к ним родственники приезжают, а с ними пацаненок лет восьми. Мамаша, мол, возьмет и подарит ему несколько машинок из щедрости. В общем, жмот он! За машинки испугался.
  Володя открыл дверцу письменного стола и извлек оттуда картонную коробку. Там и находились сокровища Сергея Маслова.
- Вот они! Все здесь!
  Андрей взял коробку. Долго рассматривал машинки.
- И всё? Ничего больше он тебе не принес? – спросил Жигулин.
- Нет, больше ничего.
  Мысли Наташи сейчас работали в бешеном темпе, на лице резко обозначилась печать напряжения.
- Как вел он себя в этот день? – продолжал спрашивать Андрей.
- Как обычно. Он сухарь, у него всё молчком.
- Во сколько он пришел сюда?
- Около двух, но точно, не помню. Но он, какой-то злой был в этот день, раздражительный. Говорит, подрался, когда домой шел, с кем-то из параллельного класса. У него и манжет на рубашке под формой оторван был.
  Наташа вздрогнула. Андрей заметил это.
- Ты, о чем сейчас подумала? – спросил он.
- Ещё не знаю. Что-то неопределенное, размытое… Володя,  а рубашка у него белая была?
- Да, белая.
- Пуговицы были все целы?
- Вроде, все.
- А ещё какие-нибудь повреждения на одежде были?
- Как будто, нет!
- Какой манжет оторван был?
- Левый.
  Наташа резко поднялась.
- Так! – воскликнул Андрей, глядя на Наташу. -  Что же, интересно, он не переоделся, когда к другу в гости пошел?
  Мальчик в ответ пожал плечами.
- Он у тебя находился с 14 часов и до 16.15. В этот период, он никуда не отлучался? – спросила Егорова.
- Нет, тут сидел, у меня.
  Андрей прошелся по комнате с коробкой в руках, затем поставил её на письменный стол у настольной лампы, ещё раз открыл и снова взглянул на машинки.
- У него ещё есть друзья, кроме тебя? – спросил он.
- Нет, никого нет. Вообще-то, знаете, он дружит с нашей вожатой. Она молодая, симпатичная.
  И парнишка после этих слов задорно хихикнул.
- Симпатия его, значит? – Андрей улыбнулся.
- На знаю. Наверное! Она тетка хорошая, - ответил Володя простодушно.
- А в чем их дружба выражается? – не унимался Андрей.
- Заходил он к ней в пионерскую комнату часто. А в воскресенье вечером, я их видел на Парковой, они из телефонной будки вместе звонили, кому-то. Там ещё, рядом, газетный киоск стоит.
- Сколько было время? Точно скажи, - взволновано спросила Егорова.
- Где-то, минут пятнадцать девятого. Мы с мамой шли от тети Зои и пришли домой в половине, а оттуда, ходьбы до нашего дома, как раз 15 минут.
  Наташа, удовлетворившись ответом, села обратно на диван и откинулась на его спинку.
- Денег у тебя Сергей не занимал? – не понятно почему, спросила Наташа.  Андрей удивленно посмотрел на девушку.
- Нет. Единственно, что! Он у меня, ещё в самом начале осени, взял свечку. Такую, знаете, длинную, церковную. Моя бабушка часто ходит в храм и приносит их оттуда.
  Андрей с интересом смотрел то на Наташу, то на Володю. Большая перемена в лице Егоровой, насторожила Жигулина. Куда она клонит свои вопросы, Андрей с ужасом начал понимать.
- Зачем он взял свечу? – спросила Наташа, чужим, изменившимся голосом.
- Не знаю. Сказал «надо»! А потом, недели две назад, пришел и попросил у меня, точно такую же. Я дал ему короче, а он на меня наорал. Именно такую, говорит, двадцать сантиметров, чтоб была. Я порылся и нашел.
- Какого цвета была эта последняя свеча, Володя?
- Розовая!
  Наташе стало жарко, она поднялась и подошла к открытому окну.
- Ничего не понимаю, Наташа! Ты можешь объяснить, в чем дело? Ты очень взволнована! – говорил Андрей, когда они быстро спускались с лестницы, выйдя из квартиры Лапиных.
- Подожди, подожди, Андрей! – торопливо произнесла она. – Подожди! Сколько время?
- Без пятнадцати два!
- В школу, быстро!
  Андрей еле поспевал за Егоровой. Она стрелой неслась в семнадцатую школу, а придя туда, быстро отыскала пионерскую комнату и пулей залетела у неё, даже не постучавшись.
  Вожатая была одна. Когда она увидела высокого парня в милицейской форме и Наташу, девушка, несколько, опешила.
- Что случилось? – голос её был чересчур взволнованным.
- Ничего не случилось, просто, мы хотим побеседовать с вами, - начала Егорова.
  Вожатая опустилась на стул и густо залилась румянцем. Наташа уловила это и прямо спросила:
- Вы звонили бабушке Сергея на Отрадную в воскресенье, из телефона-автомата на Парковой улице?
  Вожатая покраснела ещё больше, но ничего не произнесла.
- Можете не отрицать. Нам всё известно. Мы пришли лишь получить ваше подтверждение.
  Андрей, словно скошенный, опустился на стул у входа и снял фуражку.
- Я не отрицаю, - начала она и левый глаз её задергался. – Я звонила.
- Зачем вы это сделали?
- Серёжа просил меня.
  Андрей сидел потрясенный. Наконец-то, он уловил и мгновенно привел в систему все Наташины действия и вопросы, хотя подсознательно он уже чувствовал их финал.
- Для чего он просил вас? – настаивала Егорова.
- Он сказал… Ой! Мне давно надо было прийти к вам и все рассказать, но как только, я представила, что из всего этого может получиться, после случившегося, я жутко испугалась! Вдруг подумают, что нехорошее?!
- Мы уже подумали, - сухо произнесла Егорова. – Так для чего?
- Серёжа сказал, что в понедельник к нему домой должна была прийти его подружка Надя и, что присутствие бабушки будет ни к чему. Он, якобы, давно ждал этого момента, когда никого не будет дома из взрослых и он сможет Надю пригласить к себе. Сережа мне больше доверял, нежели другим, и, поэтому, именно ко мне обратился за помощью в тот день.
- И сделал вас соучастницей преступления, - невозмутимо произнесла Егорова. – А другого случая подобрать он не мог? Девочки пойдут в сад, родители на работу и, пожалуйста!
  Вожатая смутилась ещё больше. Она не знала, куда деть свои руки, покрывшиеся красными пятнами.
- Понимаете, он сказал, что у его подружки в этот день будет День Рождения, а её родители против того, чтобы она пригласила к себе мальчиков… Вот они и решили устроить себе днем маленький праздник, после школы, а вечером, она будет отмечать День Рождения дома, в кругу семьи.
- Господи, неужели бывают ещё такие глупые школьные работники?! Как он продумал, смотри, до тонкостей, - повернувшись к Андрею, сказала Наташа.
  Жигулин молчал. Его широко открытые глаза, выражали полное замешательство.
- Никакую подружку в понедельник, он не ждал. Похоже, её вообще не существует, - вставая, сказала Егорова, обращаясь к вожатой, готовой разрыдаться. – Мы вас ещё вызовем в УВД для дачи показаний. Кстати, он домой к вам пришел просить об этом?
- Да, ко мне домой, около восьми, - при последних словах голос её сорвался. Вожатая упала лицом на сложенные руки и заплакала.

                ( продолжение следует).