На срезе прошлого

На срезе прошлого
1

Жизнь налаживается. Приятно, как прежде, обед готовить на газовой плите, продукты хранить в холодильнике, новости читать в интернете, а настроение поддерживать, глядя в телевизор.
Нестор с ностальгическим трепетом сделал себе глазунью из трёх яиц и настроился на канал с ретрофильмами.
Запивая завтрак ячменным кофе, он успел насладиться только двумя с половиной сериями «Захватчиков».
В дверь начали стучать с таким остервенением, словно он затопил сто двадцать этажей под собой. Учитывая, что живёт всего лишь на втором, Нестор не торопился выяснить, кто же так активно проявляет нетерпение.
Первой не выдержала дверь. Жалобно всхлипнув, она слетела с петель и грохнулась в прихожей, поднимая холостяцкую пыль.
Хозяин квартиры равнодушно наблюдал, как кухню наполняет отряд из пяти автоматчиков. Однозначно, раз боевики вошли без выстрелов, значит, с ними тот, кому понадобился живой Нестор.
И точно. Количество незваных гостей пополнил лощёный сутуловатый франт в чёрном с отливом костюме.
Коломбо, ответственный чиновник по контролю за наймом сталкеров.
Для полного соответствия герою старинного сериала вошедшему не хватало длинного светлого плаща.
– Дорого тебе обошёлся этот спектакль? – удостоил гостя вопросом Нестор.
– Категория срочности «альфа».
Нестор характерно развёл руками, давая понять, что будет разговаривать только наедине.
Коломбо подал знак, и автоматчики бесшумно покинули квартиру.
– Сектор 35-12 знаком?
Нестор удивлённо вскинул белёсую бровь.
– Зона, зачищенная одна из первых. Разве там что-нибудь осталось?
– По некоторым источникам, там скрывается Заратустра.
Нестор не сдержал эмоций и присвистнул.
– Человек, питающийся аномалиями? Это же миф!
Коломбо нахмурился.
– Не совсем миф. Он участвовал в программе, давшей сбой. Какие способности он сумел приобрести, никому не известно. Твоя задача – ликвидировать его.
– В одиночку?
– Да. Но пойдёшь со случайной командой под своим сталкерским прозвищем. Сейчас  по старым зонам много бродит туристов в поисках уцелевших артефактов. Влейся в любую группу – это и будет твоим прикрытием. Обязательное условие – Заратустру убьёшь, как только обнаружишь. Любые переговоры – это шанс перевербовки. Национальным войскам придётся зачистить всех в зоне.
– Откуда такая уверенность, что он облюбовал этот сектор, а ни какой-нибудь другой?
– Именно там начался эксперимент. Скорей всего, у него там лежбище. Поверит, что вы обыкновенные охотники за артефактами, сам себя проявит.
Нестор почесал затылок и тоскливо глянул на потухший экран телевизора.
– Я могу отказаться?
– Нет! Практически, ты единственный из Прежних, кто может остановить Заратустру без подключения регулярной армии. Скорей всего, он создал ключ для активации всех зачищенных зон.
– Тогда я готов.
– Я не сомневался. Но помни, истинную цель рейда будешь знать только ты!..

2

Синий жук сидел на чёрном листе и довольно пошевеливал усиками. Нестерпимо-оранжевое  солнце жгло почву и раскаляло без того перегретый воздух.
Жуку не было дела до зноя, и он не спеша подбирал челюстями дёгтевидные капли с листа. Под его тяжестью стебель чернолистника мерно покачивался.
– Смотрите, синий жук – живой артефакт,  – раздался голос от единственной в этом месте тропинки. – Здоровый, с мою ладонь. Как его только трава удерживает?
– Неуч ты, Рохля, – назидательно ответил второй голос. – Закон аэродинамики. Это я ещё в школе изучал.
– Что за школа?
– До Великого Наказания существовали наземные специальные бункера, в которых учили уму-разуму.
– Байками кормишь, Ворчун. Не мог ты там учиться – не похож на Прежнего. Давай, лучше жука изловим. Говорят, он удачу и богатство приносит.
– Тихо вам, – вклинился третий голос. – Расшумелись на самой границе зоны. Никакой самодеятельности. Как скажет проводник, так и будет.
– Ты, конечно прав, Борода, – не унимался Рохля, – но грех проходить мимо такого хабара.
 – Вам ещё не поздно назад повернуть, – наконец, проявил себя ведущий группу сталкер, явно недовольный спонтанной остановкой. – Если хотите живыми дойти до Чёрной трубы и вернуться целыми домой, то без меня ни шагу в сторону. Жук никуда не денется – на обратной дороге заберёте… если сумеете в руки взять.
Голоса смолкли. Жук не имел глаз, но прекрасно слышал. По размеренным шагам стало ясно, что люди удаляются. Ничего, можно и подождать. Из заброшенной зоны только один выход…

3

Перелески сменялись небольшими лугами, луга – буераками, буераки – чересполосицей, а выжженные пяточки земли – вновь перелесками. Пересохшая на солнцепёке трава хрустела под ногами. Вокруг, куда хватало взгляда, преобладал грязно-соломенный цвет. Лишь изредка попадались зелёные островки вокруг небольших болотц, либо вблизи раскидистых деревьев с разноцветной, благодаря зною, листвой. Мрачность всей картины подчёркивало небо такого цвета, словно об него долго обтирали обувь, выпачканную в глине.
Шли молча. В основном, из-за жары, плюс стереотипное недоверие спутникам. Зона даже лучшего друга в одночасье готова превратить в монстра, а тут отряд обывателей с зонными лицензиями, сформированный меньше суток назад.
Вместе с тем, до Трубы было часов пять. Практически, недалеко. До некоторых реликтов и артефактов приходилось по трое суток в один конец пробираться.
Двигались свободной цепочкой – не след в след – и довольно вальяжно. Проводника это явно не устраивало, и он, периодически оглядываясь, недвусмысленно покачивал головой.
– Слышь, водила, – панибратски заговорил Ворчун, – как тебя звать?
– Сусанин. А что?
– Ты единственный, кто не представился, а ещё, на учителя из той школы похож. Он вот так же любил по козлиному головёнкой дёргать.
Проводник резко остановился и развернулся. Ворчун осадил назад, пожалев, что перегнул палку, но Сусанин смотрел не на него.
– Рохля, стой!
Парень, свернув на поляну, приближался к цикорию с невероятно большими сиреневыми лепестками.
– Зона зачищена, чего бояться? – развязно отозвался Рохля, но послушно вернулся к группе. Прикрытый от жары башлыком длинного приталенного брезентового плаща, он походил на экзотический фрукт.
– У зачистки не беспредельные возможности, – мрачно буркнул Сусанин. Потом носком сапога из грубой кожи выковырял небольшой камень и прицельным пинком отправил его в сторону цикория. Над цветком взметнулся тёмно-лиловый шар, раскрылся куполом и мгновенно обрушился вниз.
– Парашют! – ахнул Борода. – Редкая аномалия даже для активной зоны.
– Откуда она здесь взялась? – промямлил побледневший Рохля.
К нему приблизился проводник.
– Меня другое интересует: что делаешь в зоне ты? – и резко сдёрнул с головы Рохли капюшон.
Локоны тёмно-каштановых волос всколыхнулись, обрамляя лицо, ни разу не знавшее бритвы.
– Вот это поворот! – выкатил глаза Ворчун. – Самка в зоне! Слышь, водила, какого хрена ты её остановил? Пусть бы шла под пресс парашюта – нам меньше хлопот, – в его руке блеснул охотничий нож.
Сусанин, казалось, лишь едва рукой пошевелил, а нож оказался у него.
– Никаких самосудов! – он продолжил пристально изучать девушку, которая после разоблачения не проронила ни слова. Но гордо вскинула подбородок и не собиралась смущённо отводить взгляд серых глаз. – Она пойдёт с нами, я за неё ручаюсь.
– Если так, то пусть идёт, – быстро сдался Ворчун. – Нож верни.
– Ты на самом деле не похож на Прежнего, – подметил проводник, возвращая оружие. – Однако нож из легированной стали даже в элитном оружейном складе не раздобыть.
– Друг подарил.
– Ну, друг, так друг. Нужно идти дальше, пока сами аномалиями не стали.
– Погодь-ка, – остановил проводника Борода. – Международное соглашение ещё никто не отменял. Женщины должны находиться в бункере и заниматься восполнением численности населения.
– Кроме тех, – невозмутимо ответил Сусанин, – кому правительство выдаёт лицензии. А это как раз такой случай.
– Значит, она шпионка правительства.
– Мужики, вы чего вскинулись? Женщину никогда вблизи не видели? Не шпионка она, а моя бывшая жена. Я её законно отпустил, а она продолжает бегать за мной, даже в зоне нашла, – проводник обошёл Бороду и двинулся дальше по тропе.
Девушка отправилась следом, но громко внесла уточнение:
– Это я тебя отпустила, не забывай. И встреча случайная – группу вчера собрали, а тебя в проводники только сегодня назначили.
– Слышь, самка, – Ворчун пристроился третьим, оставив Бороду замыкающим, – а звать тебя как?
– Как звал, так и продолжай. В зоне я Рохля. Ого, кажется, река впереди.

4

Тёмная, почти чёрная вода лениво протекала между двух глинистых обрывов. Русло пролагалось неравномерно и колебалось в ширине от восьми до пятнадцати метров. В некоторых местах над водой клубилась то ли дымка, то ли туман, явно аномального характера.
– Кому понадобилось здесь рыть ров? – спросил Ворчун, беспечно подойдя к самому краю обрыва – вода плескалась метрах в трёх внизу.
Из-под коротких сапог вдруг сорвался внушительный комок земли с пучком полужухлой травы.
Промысловик поспешно ретировался и оглянулся на проводника в ожидании ответа.
Тот охотно пояснил:
– Это провалина, овраг. В обе стороны уходит за пределы зоны. Любопытно, что по руслу невозможно войти на территорию, впрочем, как и выйти.
– А как мы переберёмся на другую сторону? – поинтересовалась Рохля. – Здесь есть брод?
– Серная кислота безобиднее этой воды. Перейдём по мосту.
– Где ты видишь мост, Сусанин? – вновь проявил подозрительность Борода.
– Вон там справа, где гуще туман, самое узкое место, и натянуты два стальных троса. Оттуда и Труба недалеко. Только нужно некоторое время выждать, поэтому сделаем привал.
– А чего ждать-то? – повеселел от близости цели Ворчун. – Перемахнём по-быстрому, и привалимся у самой Трубы.
– Выбросы кислотные периодически происходят. Дождёмся очередного, и после него переправимся.
– Можно и подождать, – вновь легко согласился Ворчун, вынимая из рюкзака банку тушёнки. – Слышь, Рохля, становись моей самкой. Даже консервами с тобой поделюсь.
– Предпочитаю пищу в брикетах, – сухо ответила девушка, собрав волосы в пучок на затылке. – Меньше вероятности отравиться. – Потом обратилась к бывшему мужу: – Кого на этот раз в зоне ищешь? Мне можешь лапшу не вешать – ты никогда не был заурядным проводником.
– Видимо, тебя, – усмехнулся Сусанин. – Можешь не верить, но это рядовое сопровождение любителей артефактов.
– О чём она говорит? – вновь вырос перед проводником ширококостный Борода. – Не многовато ли здесь правительственных соглядатаев?
– Не того назвали Ворчуном, – отшутился сталкер и вытянул руку в сторону оврага. – Видите, большие пузыри на воде? Начался выброс. Скоро будем переправляться.
– Не уходи от ответа, Сусанин, – настойчиво требовал Борода. – Меня совершенно не радует перспектива оказаться в ловушке. Что ты скрываешь?
– Нет никакого секрета, – развёл руками проводник. – Я был охотником за чёрными сталкерами – уж больно они распоясались, грабя и убивая искателей артефактов. Однажды допустил серьёзную оплошность, и меня перевели в рядовые проводники.
– Гладко стелешь. Может, ты как раз и есть чёрный сталкер?
– Тогда ты поздно спохватился, – широко улыбнулся Сусанин и направился к месту переправы. – Выброс закончился, нужно поторопиться.

5

Труба на самом деле не была чёрного цвета. Огромной серой железобетонной макарониной она лежала на боку среди обломков неизвестного происхождения. Труба, шириной в человеческий рост и не менее семи метров в длину, имела одну необъяснимую особенность – она не просматривалась насквозь, взгляд натыкался в непроглядную черноту. Именно поэтому так называлась.
Тот, кто отваживался войти в эту тьму, с другого конца трубы не появлялся. Человек, вошедший внутрь, мог оказаться где угодно. На базе, откуда начал свой путь, в другой зоне, или в местности, из которой было трудно выбраться. Тем не менее, желающих попасть в трубу не уменьшалось, так как немногочисленные счастливчики перемещались в места скопления артефактов.
После зачистки зоны желающих легко обогатиться значительно поубавилось. Труба приобрела статус легенды и постепенно обрастала шлейфом правдоподобных и вымышленных историй.
Нестору несколько раз приходилось проходить через трубу. Может, его и могло перенести к непуганым залежам артефактов, но он преследовал другие цели. Ему, прежде всего, необходимо было попасть в определённое место, чтобы выполнить возложенную на него миссию.
Осечек раньше никогда не происходило. Нестор мог уверенно утверждать, что нужно чётко представлять нужное место, и обязательно там появишься.
Сегодня тоже дело двигалось к удачному завершению. Не прошло и полдня, а основная цель в виде трубы уже была рядом.
И хотя Нестор помнил слова Коломбо о том, что Заратустра попытается выйти на группу, но особо по этому поводу не тревожился. Знал по опыту, что основные события развернутся после перемещения.
Труба-телепорт гостеприимно распахнула зев перед подошедшей группой, и Нестор предпочёл вернуться к своей временной роли.

6

Трое бородатых мужчин и девушка остановились возле бетонной аномалии.
– Надеюсь, все знают, что такое Труба? – поглядывая на облака, спросил проводник.
– Слышь, водила, – оживился Ворчун. – Вот ты точно из Прежних. Только они могут беспричинно задирать морды вверх. Тот учитель говорил, что существуют какие-то приметы, которые расположены в небе наподобие букв в книге. Поделись. Может быть, там написано, как Прежние смогут вернуть прошлое, которое не сумели сберечь?
– Дурак ты, Ворчун,  – вместо Сусанина ответила Рохля. – Сосредоточься лучше на Трубе, а то попадёшь в какую-нибудь непролазную топь. Такой ценный пустомеля пропадёт.
– О своём перемещении позаботься, – незлобиво парировал промысловик. – Я столько раз проходил через трубу, что каждую травинку помню там, куда иду.
– Брешешь, – подзадоривала девушка. – Или ты не тот, за кого себя выдаёшь.
– Это легко проверить. Держись за меня, и вместе переместимся в мою сокровищницу. Станешь моей самкой и будешь в богатстве купаться.
– Купайся сам, только не утони. – Потом обратилась к Сусанину: – спасибо, что довёл. Надеюсь, больше не увидимся, – она повернулась к Трубе, и через мгновенье исчезла в её чёрном чреве.
– Интересный поворот, – присвистнул Борода. – Что будем делать? Вдруг это ловушка?
– Ты словно первый раз в зоне, – съязвил Ворчун, – всюду ловушки мерещатся. Хотя здесь я готов тебя поддержать – что-то мне не хочется первому в трубу лезть после самки.
– Существует несколько вариантов вежливо тебя об этом попросить, – флегматично уведомил Борода. – И не советую хвататься за ножичек.
Ворчун сжал кулаки и заскрипел зубами, но активных действий не рискнул начать. Его оппонент продолжал стоять в расслабленной позе, и эта показная уверенность явно опиралась на огромный бойцовский опыт.
– Прошлое не исчезает навсегда, – неожиданно произнёс Сусанин, то ли отвечая Ворчуну, то ли размышляя вслух. – Видели когда-нибудь спиленное дерево? На срезе ствола видны кольца, как опыт каждого прожитого деревом года. Кроме того, отделённое от корней, дерево не умирает, как в полном, так и в переносном смысле. Отрезанную ветвь можно вновь посадить или привить к другому дереву, а из древесины можно сделать тысячу полезных вещей. Так и мир. После Великого Наказания опыт веков не исчез бесследно, он в ростках, в людях, которым удалось тогда выжить. И опыт Прежних не только перенимается новыми людьми, но и преобразовывается порой в нечто иное, что было невозможно осуществить в прежней жизни.
– Водила, а ты оказывается философ, – Ворчун не преминул воспользоваться случаем, чтобы свести на нет намечавшийся конфликт с Бородой. – И что же нам делать дальше?
– То, что и полагается в подобных ситуациях. Если чего-то опасаешься, приготовься к этому…

7

Синий жук потёр друг о друга передние лапки, устроившись на очередном листе. Главное в жизни – терпеливость. Многие процессы необратимы и неминуемы, нужно только уметь ждать. Именно это качество отличает одного охотника, предпочитающего бегать по следам дичи, от другого, преспокойно лежащего в засаде и знающего, что добыча сама придёт в руки.
Жук действительно обладал органами слуха, но никогда не являлся разумным существом. Совсем недавно спецслужбы научились использовать его как передатчик.
Неподалёку в небольшом деревянном бункере сидел человек в наушниках, терпеливо ожидая своего часа.
Наконец в наушниках долгожданной музыкой раздались три характерных хлопка.
«Странно, почему только три? Направленный след, оставленный мной вчера в Трубе, должен был всех четверых сюда направить. Никак, кто-то в аномалию попал? Ну, тем лучше», – размышлял человек, прислушиваясь к происходящему на поверхности.
– Ни хрена себе! – раздалось в наушниках. – Почему нас в одно место вынесло? И снова этот жук. Сейчас-то я его точно прихвачу.
– Не подходи! – ворвался в эфир второй голос. – Это ловушка!
– Да, пошёл ты, перестраховщик! Это моя добыча, – и мгновеньем спустя, – о, чёрт! Что это?
Человек в наушниках ухмыльнулся, зная, что происходит наверху. Жук поднял закрылки, высвобождая брюшко, которое мгновенно разбухло до размеров баскетбольного мяча. А затем лопнуло, выпуская газ, парализующий всё живое в радиусе пятнадцати метров.
Человек снял наушники, надел противогаз и поднялся на поверхность. Сутулясь, он прошёл мимо трёх неподвижных тел: «Надеюсь, жук успел отпочковаться».
Распылённый газ осел на стеблях чернолистника, создавая иллюзию измороси. Жука, без сомнений, разорвало на части, нужно лишь найти место, куда он сбросил личинки со своими клонами.
– Что же ты сегодня без автоматчиков, Коломбо? – глухо раздалось за спиной. Развернувшись, чиновник увидел трёх поднявшихся с травы сталкеров в респираторах. – В погоне за мифическим сверхчеловеком ты убиваешь ни в чём не повинных людей. Ради чего?
– Ты не понимаешь, Нестор, – ещё более ссутулившись, Коломбо стал походить на огромную крысу. – Программа ликвидации зон ведёт к реставрации прежнего мира.  Во многих городах заработали электростанции и водоканалы. Сотни тысяч людей покинули бункера и восстанавливают разрушенные здания и налаживают производство предметов первой необходимости. А Заратустра внушает, что только с аномалиями возможен эволюционный процесс. У него уже много сторонников и пособников, он вербует любого, с кем заговорит. Поэтому всех надо под зачистку. И тебя тоже – на моё место в камитет метишь, чтоб помешать зоны закрыть?
– Коломбо, ты болен. Это твои навязчивые идеи наносят вред естественной реставрации мира. Такой, какой она должна быть. Нельзя людям давать свободу, не научив ею пользоваться.
–  Наоборот, – не сдавался чиновник, – люди слепы и готовы идти под любыми лозунгами. Их нужно избавить от аномальной зависимости.
– Но не при помощи террора. Было уже – вмешивались в процессы природы. И к чему это привело? На этот раз ты перешёл все границы допустимого, и я вижу только один выход…

8

Нестор возвращался домой. Дверь, наспех повешенная перед уходом на разбитые петли, раскачивалась от сквозняка и скрипела. Нестор нащупал на косяке потайную кнопку, отключил защитный экран и вошёл внутрь. Вошёл и тут же напрягся – в квартире явно находился кто-то ещё.
По аналогии с автоматчиками получалось, что человеку, сумевшему пройти через защитный экран, нужен опять-таки живой Нестор. Поэтому хозяин квартиры уверенно прошествовал в комнату. В его единственном кресле и в его любимом поношенном флисовом халате сидела Рохля.
– Ну, здравствуй, Нестор Борода. Ты убил его?
– В этом не было необходимости. Он не захотел принять того факта, что аномальность – это видоизменённая природа, и она обязательно добьётся необходимой гармонии. Но не убивать же за это. Трёх свидетельств оказалось достаточно, чтоб его сослать на остров душевнобольных.
– Трёх свидетельств? – Рохля резво поднялась с кресла. Распахнувшийся халат подсказал, что на девушке кроме него не было надетых вещей. – Так ты не послушался старика и пришёл в зону с командой? Хорошие ребята, красиво свои роли отыграли, – она приблизилась вплотную. – А что у тебя есть для меня?
У Нестора пересохло в горле.
– Ну, здравствуй, Заратустра. Вот мой подарок, – он вынул из кармана коробку из-под пуль. Внутри, смешно перебирая лапками, ползало пять синих жучков. Пять жуков – пять будущих отвоёванных зон.