Сквозь время
Танковый корпус раскинулся на свободном пространстве, образовавшемся между околками смешанного леса. Высокие деревья надежно укрывали боевой лагерь, который уже давно ожидал пополнения. Именно здесь грозные машины Т-34 снова должны обрести свои экипажи и после недолгих тренировок вновь ринуться на передовую, туда, где навечно остались их командиры и товарищи.
С тех пор как их изрядно потрепанный в боях корпус отвели на дальние позиции, один день был похож на другой. Старенький механик ремонтировал танк, немного поврежденный в последнем бою. Молодые офицеры пытались вывести на баяне мелодию, которую так лихо играл их погибший товарищ. Несколько бойцов в стороне рыдали над письмами, которые только что доставила фронтовая почта. Молоденькая медсестра, испугавшись гула вражеских самолетов, сидела на корточках, смешно озиралась и пыталась вытащить из грязи упавшие вещи.
В расположении в этот летний день опять мучительно долго тянулось время. Никто кроме часовых и не заметил грузовик, который въехал на опушку и остановился.
Мгновение…и лагерь зажил новой жизнью. Из машин с гулом, хохотом и шумом выскакивали мужчины разного возраста. Слегка прихрамывающий танкист с орденом на выгоревшей форме и молодой выпускник Ташкентского высшего танкового командного училища с любопытством озирались по сторонам. Юный механик увлеченно рассказывал пожилому трактористу об автомобилях. Дерзкий юнец Иван презрительно окинул взглядом расположение корпуса: скривился на сломанный танк и возившегося рядом старика, демонстративно заткнул уши, проходя мимо баяна, ухмыльнулся при виде перепачканной медсестры и удивленно поднял брови от слез крепких и могучих мужиков.
Это прибыло долгожданное пополнение!
Все пришло в движение. Механики знакомились с танкистами. Бойцы с передовой вспоминали сожженные немцами деревни, кто-то из этих рассказов узнавал о своих разрушенных домах и потерянных семьях. Ребята из глубокого тыла делились историями эвакуированных стариков, женщин и детей и пытались повторить голосом Левитана новости о первых с начала войны успешных операциях на фронтах.
Здесь на небольшом клочке земли вместе оказались люди разных поколений, разных характеров и довоенных судеб, чтобы через несколько дней в составе танковых бригад плечом к плечу встать на защиту своей Родины.
«Он маневрировал очень осторожно, словно на цыпочках пробирался по разбитой врагом земле. Его невозможно было не полюбить».
Танковый корпус начал передислоцироваться в район боевых действий. Командный состав проверял «новичков», отдельные бригады отрабатывали маневры и взаимодействие экипажей друг с другом. Минуты отдыха теперь выдавались редкие, но сплачивали не хуже упражнений на Т-34. Именно здесь бойцы лучше узнавали характер друг друга, рассказывали о своих семьях и родных местах. Они пели песни, мечтали и строили планы на будущую мирную жизнь.
Иван, молодой выпускник танкового училища, оказался непримиримым спорщиком и задирой. Отстаивая свою точку зрения, он спорил до хрипоты, а от его острых шуток не по себе становилось даже закаленным в боях офицерам. Но как только он садился в танк, то становился одним из лучших командиров, четко выполнявшим поставленную задачу, танкистом с безукоризненной дисциплиной, тонко чувствующим, понимающим и прогнозирующим движения танков своей бригады. Его маневры были уверены и быстры. Опытные офицеры отмечали его умение использовать возможности своего среднего танка на все сто процентов. Товарищи шутили, что Иван передвигается на Т-34 так изящно, как будто танцует вальс с любимой девушкой. А его экипаж восхищался своим молодым командиром.
Так, доучивая на ходу пополнение, танковый корпус постепенно приближался к линии фронта. Всем не терпелось поскорее вступить в бой.
«Он не бросал товарищей и рисковал, когда того требовала ситуация».
Наконец-то «новички» получили боевое крещение. Поддерживая продвижение пехоты, обновленный танковый корпус впервые оказался лицом к лицу с могучим противником.
В разгар боя Иван заметил подбитых товарищей, застрявших на холме, простреливаемом с нескольких направлений. Немного сомнений, оценка ситуации, мгновенное принятие решения, а потом…рискованный бросок, за который его позже будет ругать командир, радостно и крепко хлопая по плечу.
Иван отбуксовал подбитую машину с поля боя, прикрывая своим танком. Словно по учебнику, который он читал в «той» жизни.
«А как он был прекрасен и щедр, когда побеждал!»
Очередное сражение. Иван чувствовал, как немецкие «тигры» сомкнули свою линию. Его экипаж и еще две «тридцатьчетверки» оказались отрезаны от своей танковой бригады. Где-то там за спиной остался их командир и залпы вражеской артиллерии.
Как действовать было непонятно. Очень скоро этот тихий уголок превратиться в западню. Их просто раздавят стальными пальцами фашизма. Прорываться назад? Но зачем? Чтобы продолжать затянувшуюся уже на неделю битву за деревню? На их глазах успели расцвести полевые цветы, а бригада ни на метр не приблизилась к цели. А ведь со дня на день с юга подойдет пехота и начнет форсировать реку. Без этого опорного пункта их потери возрастут в сотни, нет, в тысячи раз.
- Ни шагу назад, - усмехнулся Иван и принял на себя командование.
Три стальных экипажа заскользили, надежно прикрытые лесной чащей. В обход, но только вперед…на запад…в тыл врага, где есть хоть какой-то шанс выбить фашистов из деревни.
- Это будет либо смерть, либо победа, - задумчиво почесал в затылке бывший тракторист, командир другого танка.
- Так у нас так и так, либо смерть, либо победа. Другого не дано, - засмеялся Иван.
Уже вечером, сидя на полуразрушенных деревенских лавочках, солдаты-штрафники рассказывали о панике и ужасе, которые охватили фрицев, когда три танка ввалились в их расположение, словно медведь-шатун в поисках еды.
Казалось, тогда только на миг замолчал немецкий пулемет, только на секунду отвернулся немецкий снайпер. Но этого оказалось достаточно, чтобы сделать рывок и сдвинуться с мертвой точки.
В палатке командования на Ивана оформляли наградные документы, но он этого не знал. Он просто находился в прекрасном расположении духа. Они все остались живы и победили еще в одном бою. Он наконец-то получил долгожданную посылку из дома и устроил настоящий пир. Он украшал свой танк и дарил полевые цветы девушке-медсестре со словами: «Ты только не влюбляйся в меня, пожалуйста». А вечером устроил настоящий концерт на баяне, поразив всех своей виртуозной игрой.
«Когда у нас в бою отказала пушка и пулемет, и мы остались безоружны перед лицом страшного врага, я вспомнил всю свою жизнь, с тех пор, когда я был в сильных теплых руках красивой сибирской женщины».
Курская дуга – это была настоящая мясорубка. Иван со слезами на глазах докладывал о невозможности продолжать наступление. Почему пушка заклинила именно здесь, совсем рядом с его родными местами?
Экипаж понимал, что выйти целыми из этой схватки практически невозможно. Но все продолжали бороться: механик выявлял неисправность, пулеметчик и командир башни пытались возобновить огонь, Иван маневрировал. А по кабине, словно картины из фильма, проносились воспоминания.
Вот заводские цеха, стоящие под открытым небом и занесенные снегом. Вот девушка, целуется с красивым молодым парнем. Вокзал, с которого провожают на фронт солдат и груженные танками и самолетами длинные составы. Жаркие бои и минуты мирной жизни.
«Он все-таки вывел нас из того боя, хотя сам был почти без сознания. Я был ранен, стоял и смотрел, как полевой врач орал на командиров и требовал машину».
Танк с пробоинами от снарядов, окружили бойцы, механики, командиры. Раненые члены экипажа смотрели, как их командира вытаскивают из танка, как над ним колдует врач. Пока медсестра делала перевязку, полевой врач с криком: «Дайте машину. Его срочно нужно везти…», - скрылся в палатке командира корпуса.
«Я больше с ним не встречался. Я воевал еще два года: прорвал кольцо окружения Севастополя, освобождал Будапешт, Прагу. Но это было уже с другими молодыми ребятами, и никто из них не стал для меня близким другом.
Война закончилась. Меня перебазировали в один из небольших городов огромной страны. Там я с тоской вспоминал только его и молодую сибирячку, чьи руки согревали меня холодными ночами.
Я прожил в тихом дворике почти 50 лет. Многое слышал и видел на своем веку: страх в глазах достойных людей и прекрасные новые песни, величие подлецов и благородство простых людей, бандитские разборки и бескорыстную помощь, мальчишек и девчонок, которые, начиная с игр во дворе, становились великими спортсменами. Но мое сердце всегда сжималось при виде парней из танкового училища, пацанят, гоняющих с игрушечными танками по двору, и ветеранов со знаками отличия бронетанковых войск. Я знал, что это особенные люди».
Как один миг пролетела история большой страны. Она не была однозначной, и многое изменилось: власть, музыка, технологии, нормы. Не менялась только человеческая природа и традиция каждый год приносить цветы к памятнику Т-34 на 9 мая. Это делали курсанты военных училищ и студенты гражданских специальностей, легкомысленные девушки и серьезные мужчины, совсем маленькие детки и с каждым годом все более седые ветераны. Свежие цветы несли чиновники и бизнесмены, криминальные авторитеты и милиционеры, интеллигенты и рабочие. У памятника лежали шикарные букеты голландских роз, которые привозили сюда на новых иномарках, и маленькие букетики скромных цветов, успевших расцвести к празднику в огородах.
«Я думал, что никогда не увижу своего друга, но я ошибался. Это случилось в один из весенних дней, когда солнце весело сияло, а небо было ослепительно голубое».
Уже несколько лет мир жил в новом тысячелетии. В нем нашлось место и тихому дворику, в котором стоял неприметный танк, как напоминание о далекой войне. Переставший быть памятником и забытый властями он превратился в боевую машину, которой был когда-то: обшарпанный, выгоревший на солнце, побитый ветром, дождем и временем.
К одному из подъездов подъехало такси, из которого вышли два седых ветерана все в орденах и медалях. Вслед за ними из такси выскочил молодой парень: «Дед, бабуля, ну, вот приехали. Наконец-то мы все вместе жить будем. Вон наши окна, во двор выходят», - он махнул рукой куда-то вверх.
Молодой парень продолжал весело болтать, вытаскивая из машины большие сумки с багажом, бабушка сердечно благодарила таксиста, а дед, опираясь на палку внимательно оглядел двор. Заметив танк, стоящий под сенью раскидистых деревьев, он медленно направился к нему. За супругом, иногда останавливаясь, чтобы передохнуть, шла бабушка. Дед поклонился Танку, подошел ближе и нежно погладил заржавевший борт, обойдя его со всех сторон: «Наденька, гляди, что тут».
Бабушка наклонилась. Дед показывал ей на вмятину, которую оставил в броне немецкий снаряд. Он упал на колени и заплакал, обняв Танк: «Это он, мой родной, тридцатьчетвертый. И раны у нас с того…последнего нашего боя». Бабушка обняла своего мужа и бережно гладила его по голове.
«Он заплакал и прижимался к моему железному борту. Я узнал их обоих. Его сразу, еще издалека. А ее? Ее позже… когда она дотронулась до меня…Они стояли рядом – мой командир и сибирячка с завода, на котором меня собирали. Может быть, именно я был тем самым звеном, который связал их в этом громадном мире. Парень из-под Орла и девушка из Сибири теперь стояли рядом со мной так далеко от городов своей юности.
Меня разрушили лет через десять, когда мои друзья уже умерли, и я остался совсем один.
Я не знал почему. Может быть, своим потрепанным видом я портил облик яркого, красивого и глянцевого 21 века? Или разжигал межнациональную рознь своей ярко-красной звездой на борту? А может просто стал жертвой равнодушия и безразличия? Или потому, что мир хотел забыть об ужасах войны, а я был ненужным напоминанием?
Я уходил спокойно, понимая, что память уничтожить невозможно.
Я стойко и мужественно принял смерть, как и миллионы других воинов-победителей, давно оставивших эту землю, но продолжавших жить в сердцах потомков…»
14.03.2015
Свидетельство о публикации №215053101686