Душа страданиями прозревает - 3

                Душа страданиями прозревает – 3

                ***
     Как-то в разговоре кто-то из моих знакомых сказал: «… а кто ж жить не хочет? Все хотят долго жить…»
     - Ой, не скажите! Долго жить – хорошо, если здоровому быть, а так… - ничего хорошего.
     Кто соглашался, кто спорил, а хозяйка сада руки в бочке в водой вымыла, фартук с себя сняла и говорит:
     - Эй, спорщики! Пошли на долгожителя смотреть!
     Мы переглянулись и пошли следом за нею. Даже дети побежали. Идти было недалеко, всего лишь до конца улицы, а потом туда, к лесу. В том краю люди в своих домах живут, огород у них, скотина вес нагуливает. У кого – корова, а у кого – куры, утки.
     Вот, пришли мы, оравой, стали у калитки. Во двор никто не решился зайти. Да и незачем было заходить. Молодые хозяева и так понятно – на работе. Мать – корову пасёт, а дедушка – вот он: сидит прямо на голой земле, босой. Непонятного цвета у него штаны и то до колен закатанные, в выцветшей клетчатой рубахе на выпуск. На голове – войлочная мятая шляпа. Вокруг него трёхдневные цыплятки ходят. Залезет ему цыплёнок на ногу, дедуля возьмёт цыплёнка обеими руками, как воду в пригоршни берут, поднесёт к губам, поцелует и отпустит.
     Мы минут десять стояли у калитки и у забора, молча смотрели на то, как древний старик цыплят целует. Сам сгорбленный, тело землистого цвета, лицо с глубокими морщинами, голова на тонкой шее подрагивает, но в руках ещё кое-какая сила есть. На нас он так ни разу и не взглянул.
     - Может позвать его?..
     - Не надо… Он уже имя своё забыл…
     Назад шли мы молча. Никому ничего ни говорить, ни чего-то там доказывать не хотелось. Просто шли и… вздыхали.

                ***
                (Написано со слов Т.П.)
     - Пошла я в больницу проведать свою знакомую, которая выздоравливала после операции. Вот, сижу на табуретке, рядом с её кроватью и мы тихонько с нею разговариваем. Ещё две женщины в палате лежат: одна дремлет, другая читает. Только слышу, за стеной палаты хохот, скрипучий такой, старческий. Мне он несколько странным показался. Как-то даже неуютно на душе стало. Люся, моя знакомая, увидела, что я прислушиваюсь, начала объяснять.
     - Это старики развлекаются.
     - И что им до сих пор никто замечание не сделал?..
     - А кому там делать? Им уже лет за девяносто. Старушка лежит, а старик ни на шаг от неё не отходит. Оба маленькие, сухенькие. Он на её кровати, в ногах, как котёнок ночует. Таким способом уже две недели живут. Во, слышишь, он её смешит, чтоб… сознание поддержать. Она уже обездвиженная, но говорящая. Да-да, и такое бывает. Вот, со дня на день конца ждут… А я тебе вот что скажу: счастливые они люди! Они же с самой войны вместе. Детей у них не было. Он в прошлом каким-то большим руководителем был… И её с собой, в качестве секретарши возил. Ага, так друг для друга, в любви и согласии свой век и прожили. Вот, подумаю: все бы так-то жили…
     Мою знакомую вскоре выписали с больницы, а через какое-то время, я уже проведать к ней домой пришла. Поговорили о том, о сём, я и вспомнила, спросила за тех стариков.
     - А-а, так она той же ночью умерла, а старичка не знали потом куда девать. Пока перепирались между собой, вопрос сам-собой решился. Затих старичок. А хоронить их некому, но они же Ветераны Войны… Одним словом им сделали один гроб на двоих. Они ж маленькие, худенькие. Похоронили тихо, без огласки. Я только слышала, что спорили: куда награды деть?.. В музей наверно отнесут его китель с наградами. О-хо-хо, надо бы помянуть покойничков, да свечку поставить… Достойно люди жизнь прожили. О таких людях в книжках пишут… Кто знает, может и о них напишут.

                ***
     Очередной раз хочу сказать «Спасибо!» тому человеку, кто балкон придумал. При наличии балкона можно прямо в тапочках и в домашнем халате выйти из комнаты, постоять, свежим воздухом подышать, на мир посмотреть и о чём-то своём подумать.
     Вот и в этот раз, стою я с яблоком в руке, откусываю от него понемножку  и смотрю на качающиеся под ветром великаны-тополя. Тучи низкие, тёмные, тяжёлые. И мысли у меня осенние, неповоротливые, с лёгкой грустинкой. Вдруг поднялся сильный ветер. Я тут же плотно закрыла балконное окно. И только руку опустила, как порывом ветра с дождём, как раз напротив моего лица, как будто невидимая рука, прямо наотмашь ударила по стеклу и оставила на стекле жёлтый с тёмными пятнами тополиный лист, как метку, как приговор. И так это было неожиданно, как будто госпожа Осень мне влепила пощёчину. Вот, только за что? Мне даже нехорошо стало…
     Боже мой, чего я только ни передумала в этот вечер… , в чём только ни каялась.
     Вот такой случай произошёл, не выходя из дома.

                ***
     Старики, как брошенные дети. Даже чужому человеку совестно смотреть на них. И мне горло спазмой сжимает, когда смотрю на сутулую спину бабушки Кати.
     История её жизни проста, как у многих женщин, у которых запойные мужья. Бабушка Катя мне рассказывала: «В моей квартире пусто. Всё мужем пропито…»
     Сперва - муженёк, а потом уже сынок остатки подчистил. Кормились тем, что бабушка в саду вырастила. Садовый домик – развалюха, но и его сынок продал и втихаря уехал из города. Где он, что с ним? – старенькая мать не знает, а сынок о матери и знать не хочет.
     Однако нашёлся хороший человек, подарил старушке клочок земли, сотки две, не больше. Это где-то недалеко от её бывшего сада разрабатывалась земля. Хозяйственный мужик спилил старые тополи, выкорчевал черёмушник, а потом как-то вдруг болезнь его прихватила. А как известно, одна беда не ходит, другую за руку ведёт. Жена умерла. Теперь строить садовый домик вроде, как и ни к чему. Бабушке Кате землю предложил. Мол, кому она нужна… на болоте? Может что бабушка и сумеет вырастить, так – на доброе здоровье отдал.
     Смотрю, бабушка Катя опять стала ездить на нашем, садовом автобусе. При случае, разговорились. С тех пор я ей то семян, то рассады дам. А она, с доброй души, в гости в свой сад меня пригласила. Пошла я, как тут откажешь? Теперь всё вспоминаю её «оазис».
     Толстые деревья спилены, а пни-то остались. Вот бабушка Катя подобрала на свалке дырявые тазики и на тех пнях в тазиках цветы посадила. Где в тазике, а где уже сам пень внутри прогнил, а добрая хозяюшка земельки туда сыпнёт и шафран посадит или ещё какой цветок.
     Лучок, капустка, тыквы с кабачками на её грядках растут. Даже картошки она немножко посадила. Всё ухожено у неё, ни травинки… А ещё она рассказала мне, что и в квартире кое-какая мебель появилась. Соседи у себя мебель обновили, а ей «старую», но ещё крепкую мебель перенесли.
     - Знаешь, Аннушка, я никогда так хорошо ни жила, как сейчас живу. Всё у меня есть и, главное, никто меня, в моём же доме, не обижает. Вот только за сына душа болит… Если он жив, здоров, может объявится. Только как на духу скажу я тебе: добра я от него не жду. Весь в отца – пропойцу…

                ***