Первая любовь. Гл 64

Гл. 64

Они завтракали своей маленькой семьей. Отец с матерью отправились по магазинам, младшие сестры были в молодежном христианском лагере. Илья – в детском.
Мэт намазывал масло на тосты, Вик уплетал кашу, сидя в высоком стульчике, одолженном кем-то из братьев. Детские вещи постоянно кочевали внутри церкви, всплывая то в одной, то в другой семье.

Вирсавия сердилась. Это происходило с ней очень редко, но сегодня муж дал целых два повода. Поэтому сейчас пытался загладить свою вину, подсовывая ей бутерброды – пока безуспешно.

Во-первых, вчера выяснилось, что он телефон Лиды не записал. Специально, так как знакомая жены ему не понравилась. На логичное с его точки зрения оправдание «Я считаю, что тебе не стоит общаться с такими девушками», Вирсавия неожиданно разразилась злой отповедью. Мэт был уверен, что поступил правильно, но перед такими взрывами жены робел, и не знал, чем их объяснить. Обычно она смиренно, с улыбкой, принимала все его замечания.

Вторым камнем преткновения стал Вик. Мэт очень любил сына. И старался воспитывать его так, как воспитывали его самого, как было принято у них, как учили на семейных служениях, разбирая такие знакомые каждому баптисту, выросшему в верующей семье, цитаты из Библии «Кто щадит младенца, тот губит его, а кто любит, тот с детства наказывает его», «Не жалей розги для сына твоего», «Не отвращай… от наказания» и прочие. Но каждый раз, когда он пытался шлепнуть Виктора или хотя бы пообещать, Вирсавия буквально вставала на дыбы. Она не желала ничего слушать, просто выговаривала ледяным голосом, при этом испепеляя мужа взглядом: «Не смей трогать моего сына!» Он тушевался, говорил что-то вроде «Ну это и мой сын тоже», но его слова пролетали мимо ее ушей. А поводов Вик давал не мало. Очень живой, очень подвижный, он не желал понимать с первого раза все приказы взрослых. Не мог остановить игру, не хотел вовремя спать или есть, купаться или чистить зубы. Каждый раз Вирсавия придумывала разные ухищрения: сочиняла тематические сказки, говорила «гномовским» голосом о том, что малышу пора в кроватку, обещала какие-то бонусы, если он выполнит очередную просьбу. И у нее все получалось. Но Мэт этого не понимал, считая, что ребенок должен слушаться родителей безусловно. Поэтому старался «воспитывать» мальчика в те редкие моменты, когда Вирсавии не было рядом. Как раз когда жена отправилась в детскую за новым слюнявчиком взамен того, который Вик залил молоком, случайно, вертясь в стульчике, но Мэт считал, что есть нужно чинно и спокойно. Поэтому, едва Вирсавия вышла, сказал строго: «Нельзя баловаться с едой» и ударил сына по руке. Вик посмотрел на него вызывающе, взял кружку с остатками молока и демонстративно вылил себе на футболку, за что получил уже более ощутимый шлепок. Тут вошла Вирсавия, и разразилась гроза.

Поругавшись, они оба затихли, она – зло и обиженно, он – виновато и недоуменно. Когда раздался настойчивый звонок в калитку, Мэт сорвался с места и убежал во двор. Он был рад, что кто-то придет и нарушит тяготившее его молчание. Вернувшись, буркнул:
- Там твоя вчерашняя знакомая.

- Лида?! – Вирсавия и думать забыла о том, что еще минуту назад сердилась.
- Да. Заходить не хочет. Просила, чтобы ты вышла.
- Конечно, я сейчас.
Лида стояла у забора – в футболке с длинным рукавом и юбке-макси. Только платочка не хватало, чтобы влиться в среду. Подготовилась.
Вирсавия обняла ее.
- Я так рада. Представь, Мэт случайно не сохранил твой номер, и я уже боялась, что не удастся встретиться. Заходи.
Они прошли в уютную беседку во дворе, так как в дом совсем не хотелось.
- Подожди, я сейчас сюда чай принесу, - сказал Вирсавия, но Лида остановила ее.
- Не до чая. Мне нужно тебе очень серьезную вещь сказать.
И она выпалила, как на духу, все: про Влада, про Катю, про Таню, про себя.
Вирсавия слушала, кусая губы, то бледнея, то заливаясь краской – от гнева.
- Почему ты мне не сказала?! – проговорила она наконец, резко, с упреком, - Я же писала тебе. Спрашивала.

- Потому и не сказала. Тогда бы у вас все равно ничего не получилось. Ты бы видела его. Он как мертвый был. Он бы не стал тогда с тобой жить. Представь, у него ребенок погиб, из-за него, по его вине, а тут – счастливая взаимная любовь-морковь и все дела.
- Лида, я бы ждала. Я бы осталась!
- Ну и ходила бы точно такая же, себя грызла. Ты вот сейчас узнала все, как тебе от мысли, что он к тебе уходить собрался, а Катя из-за этого…?
- Я бы справилась. Мы бы с ним вместе – справились.
Лида посмотрела на нее внимательно, с жалостью и с удивлением и неожиданно спросила:
- Вирсавия, ты что, не верующая?
- Ты о чем?
- Может это ваш Бог его так наказал? А осталась бы ты, еще бы наказал – и его, и тебя.
Вирсавия вспомнила, как отец читал Книгу Царств, историю царя Давида и ее тезки и поежилась, хотя судя по выражению лица Лиды, та пыталась пошутить.

- Он мне писал, - сказала Вирсавия тихо.
- Да? Это я ему почту твою дала. А ты что?
- Ничего, - она вздохнула.
- Ну… можешь еще раз написать. Он же переживает, что тебя обидел тогда.
Вирсавия усмехнулась, горько:
- Очень вовремя ты, Лида.
- Ну, когда получилось. Не хотела ворошить все это. Пока Вика не увидела.
Вирсавия посмотрела на нее изумленно:
- Ты поняла?
- Да любой бы понял. Тебе повезло, что твой Мэт Влада в лицо не знает.
Лида вдруг засмеялась.
- Ты чего?
- Да так. Представляю, как твой отец удивился бы. Да не смотри на меня так, я никому ничего говорить не собираюсь.

- Надеюсь…
- Как это получилось? Ты же сказала, что на таблетках.
- Сама не пойму. Я до последнего была уверена, что отец – Мэт. Пока у Вика глаза синеть не начали. Мэт думает, что это мой голубой с его карим так смешался.
- Ну-ну… художник-абстракционист…
- А таблетки… я ж их с Америки не пила, здесь Мэт меня не трогал. Я думала, что должно много времени пройти, чтобы забеременеть после их приема.
- Вот ты темень, Вирсавия. На пачке почему пишут, что б принимали без пропусков.
- Ну, - она вздохнула, - теперь знаю. Не говори никому.
- Ты скажешь Владу?

Вирсавия думала. Ей очень хотелось написать Владу, какой у него сын. Послать фотографию. Но она понимала – нельзя этого делать. Поэтому ответила:
- Нет.
- И правильно.
- Джон будет молчать?
- Джон с ним не общается. После того.
- И Джон его бросил …
- Ладно, ты тут посиди, порефлексируй, - Лида тронула ее за руку. - А я пойду, пожалуй. Да, вот мой телефон, а то твой Мэт опять случайно забудет.

Она достала из сумочки отрывную бумагу с ручкой и, записав номер на листке, протянула Вирсавии.

http://www.proza.ru/2015/05/31/1146