Разборки в двадцать первом веке Глава VII

     Преодолев невысокую холмистую гряду, отделяющую лагерь от степи, Михаил остановился и осмотрелся. Впереди  расстилались  солончаки.  Они занимали не столь много места, примерно четверть гектара; на соляном покрытии кое-где поблескивала вода, оставшаяся от весенних паводков и недавних дождей.
 
     Ветер тоскливо выл над этим белым покрытием, внося ноту щемящей грусти в этот и так унылый пейзаж.

    За солончаком виднелась вторая холмистая гряда, покрытая нежным пушком дикой конопли и  сверкающая алыми каплями просто огромных маков. А маки там были действительно большие. За этими холмами было рукотворное озеро, куда ходили купаться  сезонные рабочие.

    Но внимание Михаила привлек темный предмет, находящийся примерно в трех метрах от края солончака. Михаил спустился вниз, скользя по жирному суглинку, и увидел небольшую тропку, которая терялась в  соляных холмиках. Он пошел по ней и добрался  до темного предмета.

     Это оказался человек в старой поношенной черной летной куртке из чертовой кожи. Он стоял на коленях перед маленьким приборчиком. Ветер трепал густую рыжую шевелюру.

 - Товарищ Спасско-Преображенский?! – позвал Михаил.
 Но тот не ответил.
 - Товарищ инженер? – вновь предпринял попытку Михаил.
 Но тщетно.

    Михаил подошел ближе и дотронулся до  плеча второго инженера. Тот тихо повалился набок. Куртка распахнулась, и Михаил увидел темное пятно на груди Спасско-Преображенского.  Михаил опустился на колени перед ним.
 
 Сомнений нет.

 Этот человек был застрелен.

 Кем?

 Михаил бросил быстрый взгляд на холмы.

 Где-то там поджидал убийца.

 Возможно, что и он сейчас на мушке.

 Михаил закрыл глаза и обратился в слух.

 Ветер.

 Дальние крики афганцев.

 Нет ничего подозрительного.

   Михаил открыл глаза, приподнял сухое тело второго инженера и отправился в обратный путь.

   - Мне надо заключение  вашего хирурга, - обратился он к Октябрине, опуская тело на оцинкованный стол, - этого человека убили, и я хочу знать – КАК?
 - Какой ужас!? – вскрикнула Октябрина, узнав в мертвеце Владилена Игнатовича,    - где вы, товарищ Макаров, его нашли?
 - На солончаке. Вы не знаете, что он там делал?
 - Нет.
 - Хорошо, -  ответил Михаил, - вы пока тут разбирайтесь, а я поищу улики в других местах.
 - Конечно, - пролепетала бледная и напуганная Октябрина, кидаясь к телефону внутренней связи.

    Михаил пошел в комнату, где проживал второй инженер. Диверсии диверсиями, но это уже переходило все границы. Убийство. Жестокое хладнокровное убийство. Михаил бы понял, если бы убили первого инженера, все-таки шпион, но чисто  русский мужчина  сорока лет от роду.  Проживает... проживал с матерью в квартире  в московском районе Новые Горки. Холост. В порочащих связях замечен не был, вел здоровый образ жизни. Увлечения – геология.
 Убивать его не имело смысла, если только...

 Да.

 Эту версию  требовалось проработать.

    Михаил зашел в комнатушку, в которой проживал покойный, деля её с первым инженером, и осмотрелся. Так. Кто бы ни убил  беднягу, тот еще не добрался до комнаты. Все было чисто и аккуратно. Михаил принялся за осмотр. От его внимательного взгляда не ускользало ничего.
    Обыск принес результат. Из-под кровати были извлечены два допотопных разбухших портфеля. Михаил  не знал, что в них, но собирался узнать.  Он пронес их в свою комнату. Положил их на стол.  На единственный стол, который был в их комнате. Михаил вскрыл один портфель.  В нем оказалось три  толстых скоросшивателя. Михаил принялся их изучать.

 Служебные записки.

 Диспетчерские наряды.

 Накладные на доставку.

 Официальные бумаги с пятого декабря 1967 года до вчерашнего дня.

   Ничего интересного. Да.  Все очень хорошо. Михаил отложил скоросшиватели. А что же во втором?
   А во втором тоже были скоросшиватели. Тоже три и тоже с пятого декабря 1967 года. Но бумаги там были другие. Михаил был изумлен сверх меры; сам того не ведая, он нашел  две версии происходящих событий.

  Служебные записки, но записки, которые шли через других людей.

 Диспетчерские наряды с другими цифрами.

 Накладные на отправку.

 Выписки. Бухгалтерские расчеты.

   Владилен Игнатович Спасско-Преображенский знал о тех странных делах, что творились на этом объекте. Знал, но не сказал.  И это стоило ему жизни.