Сзади послышались шаги. Шаги за спиной в это время суток - плохой знак. На улицах совсем безлюдно и если кто-то за тобой и присматривает, то только луна. Мужчина в деловом костюме остановился, сделав необходимую паузу. Тени тоже остановились. И на миг о себе напомнила тишина, тишина ночного города, тишина сонных улиц. Улиц одна, из которых вот-вот проснется от надвигающегося действа.
- Добрий день, Дядько, - вдруг нарушил тишину Кто-то, за спиной Мужчины, с интонацией в голосе не лишенной национального колорита.
Мужчина в костюме обернулся, и, расстегнув пиджак, невзирая на тьму, блеснув серебром пряжки ремня и белизной рубахи, закинул руки в карманы.
- Вообще-то ночь, - вступил в диалог Мужчина.
- Шо?! - борзо продолжил Кто-то.
- Дядька, дай закурить, - впрягся Другой, блеснув во тьме лезвием "выкидухи".
Мужчина, увидев знакомый предмет, едва заметно приподнял бровь. Сложившееся сцена его не столько напрягала, сколько забавляла. "Два дебила - это сила", - мелькнула у него в голове.
- Подойди ближе. Дам... - ответил Мужчина. В его голосе вместо страха, слышалась небывалая уверенность, которую заглушали нотки издёвки.
Гопники двинулись, как им казалось, к жертве. Ноги мужчины, облаченные в дорогие туфли, заняли привычную для сложившейся ситуации позицию, выдавая в ночном прохожем боксера. Участники криминального дуэта не относились к разряду людей обращающих внимание на детали.
Рано или поздно жизнь тебя сведёт с Большим Дядей. Дядей с внушительными кулаками, широким лбом и не менее широкой шеей, голову которого не колышет ветром, и он уверено смотрит любому в глаза. И когда он видит, что ты потерял связь с реальностью, и все грани для тебя уже стерты, парой-тройкой проверенных временем фраз, которых не знает ни один проповедник религии Диалога, он введёт тебя в состояние транса, когда ты забываешь обо всем, что для тебя до этого было важно. После чего всего на миг Дядя отключит свое сознание, и его подсознание, включив механическую память, даст сигнал мышцам, и ты получишь такую серию ударов, которую ты запомнишь навсегда. Тебе будет очень больно, ты будешь чувствовать себя подавленным, но твое сознание вернется к старту. После этого каждый раз, когда ты начнешь забываться, твое подсознание, которое в отличие от сознания помнит все, тебе напомнит главный урок твоей жизни. И ты остановишься, и обернешься вокруг, пытаясь понять - нет ли рядом Дяди.
Но не держи на него зла, потому что он тебе преподал урок, он передал тебе свой опыт, свое учение и этот опыт еще не раз тебе и людям вокруг тебя спасет жизнь. Дядя это сделал не от зла, ведь его тоже кто-то когда-то учил жизни.
- Ты меня ударил?! – от шока позабыв родной украинский, как будто не веря в происходящее, будто с ним произошло нечто фантастическое невероятное, сидя на асфальте, держась за разбитую голову, по которой растекалась кровь, вдруг продолжил прерванный физическим насилием диалог Кто-то.
- Да я тебя еще и не бил, - глумился Нежданчик.
- Дебил, - в упрек и в рифму бросил стоящей на четвереньках гопник-напарник развязавшему язык коллеге, давая понять интонацией и своей козлиной позой, что и так уже попали – не накаляй...
Антракт прошел практически незаметно, вновь погрузив актеров в известное малоприятное действо. Когда гопники были на грани физического и психического изнеможения. Мужчина, как ни в чем не бывало, принялся с одного из них стягивать штаны. Понимая незавидную перспективу, от которой далеко не все ходящие в мужской туалет получают удовольствие, первый пошел, точнее, убежал, совсем позабыв о друге и своих изначальных намерениях. Второй выпрыгнув из штанов в довесок оставшись без обуви, принялся в трусах догонять кореша.
- Славяне, твою мать, - с чужими штанами и кроссовкам в руках кинул им в след Мужчина, но его уже никто не слышал. Ночные бродяги скрылись из вида, избавив себя от лагерной неприятности. Ведь сегодня им довелось встретиться с Большим Дядей, которого вся братва в округе звала Прохор. И это имя в городе и приближенных зонах имело немалый вес.
Солнце бестактно пробилось сквозь шторы, сдвинутые утренним ветерком, ворвавшимся сквозь распахнутое окно гостиничного номера, заставив Антона проснуться. После вчерашнего сильно болела голова. Рядом сопела очередная жертва вожделения, разбросав каштановые волосы по подушке. Имени её Антон Прохоров наверняка не знал или просто не помнил. Обычно он уходил ещё до утра, получив своё, но порой у него не хватало сил, чтобы развернутся и уйти и он засыпал. Не то чтобы силы стали покидать его, сорок три ещё не старость, но это возраст, когда стоит помнить о том, что здоровье - это не птица, которая улетает в теплые края и обязательно вернется по весне.
Он лежал на скрипучей кровати самого дешёвого номера в одного из «центов досуга» города, где на первом этаже, как водится, сауны для любителей попарится, а на втором и третьем номера для тех, кому этого показалось мало. Желая продолжить оздоровительные процедуры, посетители подобных заведений, пытаются переиначить камасутру на свой лад, принимая, при этом, спиртосодержащие микстуры. Ими движет желание увидеть мир по-другому, но только мир от этого не становиться другим, становясь ещё более мрачным ближе к утру. Прохор отдавал предпочтения такого рода заведениям не, потому что была проблема с деньгами, обычно в том состоянии, в котором он подходил к самому главному действу, декорации и детали уходили на второй план, теряя свою художественную и драматургическую ценность.
В данный момент его томила жажда, как следствие отсутствия чувства меры, в очередной раз напомнившее о себе вчера. Прохор, как опытный боец был полностью согласен со старой проверенной временем истиной, что не правильное похмелье ведёт к запою, поэтому, никогда не похмелялся, предпочитая для наведения кислотно-щелочного баланса во внутреннем безобразии, горячий чай или бульон. Тело отказывалось повиноваться и совершать хоть какие-нибудь движения, даже для спасения самого себя. Разум, отдыхавший вчера вдруг напомнил о себе Антону, мыслью о том, что пора послать гонца.
Девушка, лежащая рядом, подходила для этой роли как никто другой. Прохор попытался её разбудить, но соседка по кровати не реагировала. Антон, было, подумал: «Может её поцеловать и спящая красавица проснётся», - но тут, же поймал себя на мысли, что он явно не смахивает на сказочного героя и то, что кому-то помогает в сказке, малоприменимо в обыденной жизни. Прохор взял руку девушки за запястье, приподнял и отпустил. Рука безжизненно упала на простыню прикрывающую, судя по контурам тело девушки с обложки журнала «Плейбой». Кукла явно не хотела включаться в игру.
«Пора уходить», - подумал Прохор и, кое-как одевшись, удалился, избавив себя от объяснений с девушкой о которой он не знал ничего, кроме того, что она хороша. Он попытался вспомнить, как они познакомились; но данную информацию за ненадобностью зеленый змей удалил из ячеек его памяти ещё вчера.
Ресторан «Терраса» располагался на окраине города неподалёку от Гидропарка в живописном месте на берегу Днепра. Люди при деньгах сразу облюбовали это местечко. Удаленность от центра города, пейзаж, располагающий к релаксу и отвлечённым беседам в сочетании с взвешенной ценовой политикой и европейской кухней способной удовлетворить запросы искушённого гурмана, сразу определило круг посетителей, причислив данное заведение к разряду элитных.
«Терраса» стала тем местом в городе, где можно было не просто вкусно поесть, но и роскошно отпраздновать любое мероприятие, насладившись шикарным видом на реку. Многие местные толстосумы взяли за правило праздновать здесь свадьбы устраивая на «Террасе» не только застолье, но и выездные свадебные церемонии.
Прохор мчался на своём чёрном четырёхсот пятидесятом «Лексусе ЛС», по направлению «Террасы», где у него должна была состояться встреча с Вано. Когда Прохор подъехал к «Террасе» «Ланд Ровер» Вано уже отдыхал на парковке, а сам Вано, сидя под шатром, потягивал кофе.
Двухметровый здоровяк Вано, в миру Иван Коляда, получил своё прозвище ещё в школе за свою славянскую внешность, явно по ошибке природы, наделённую грузинским орлиным носом. Братва Вано за глаза называла сыном разных народов.
Старые друзья Прохор и Вано поприветствовали друг друга. Их дружба, которых завязалась в восьмидесятых в боксёрском зале «Спартак», во многом предопределила их нелёгкую судьбу. Им обоим удалось уцелеть в криминальных войнах лихих девяностых, пройти лагеря и по сей день оставаться тузами в краплёной колоде.
- Чего звал? – поинтересовался Прохор, усаживаясь за стол.
- Тема одна есть, - ответил Вано замысловато. – Ко мне обратился один предприниматель, яблоками занимается. Скупает у колхозников и поставляет на переработку в Николаев и Одессу, где из них давят сок. Я понимаю, что яблоки не бензин, не оружие и не наркота, но ты, же сам знаешь, как на первый взгляд тухлая тема из простых людишек людей делает. Вон Кондратьев слыхал, как поднялся, комаров стал во Францию продавать. Ловит, замораживает, а во Франции ими лягушек кормят. Кто мог подумать, что наши бесхозные комары, которых у нас, как грязи, спасу нет, чего-то стоят. А тут яблоки, всё-таки витамины, фрукт номер один, натур продукт. Ну, так вот, парень ко мне обратился с реальным предложением, поддержка ему нужна: ну там конкурентов подвинуть, денежное вливание сделать, он же со своей стороны готов обеспечить скупку и сбыт. Просит тридцать процентов.
- Думаешь, дело верное? – поинтересовался Прохор.
- Верные дела на подписи у прокурора. Любое денежное дело рисковое. Ты это и без меня прекрасно знаешь. Мне кажется, стоит попробовать. В случае чего коммерсант отработает, парень толковый.
- Что вообще за парень? Я его знаю?
- Сейчас познакомишься, - ответил Вано, встретив взглядом Егора Панфилова, только что появившегося на «Террасе», того самого коммерсанта, который обратился к Вано за поддержкой зная о его криминальном прошлом и широких связях. – Знакомься, Прохор, это Егор Панфилов, надежда нашей теневой экономики. Это, Егор, Прохор мой фронтовой товарищ, динозавр, доживший до наших дней.
Егор по-холопски поклонился перед сидящим Прохором, протянув ему руку для рукопожатия. Сей жест, Динозавр оставил без внимания. Своим тяжелым взглядом, как рентгеном просветив Егора, сразу же, поставив только ему известный диагноз для комерса. Егору от пронизывающего взгляда Большого Дяди стало не по себе, он попытался это скрыть, но у него не вышло. Вано, видя в глазах Панфилова страх, ухмыльнулся.
- Присаживайся, Егорка, у меня к тебе нет вопросов, но Прохор…
- Как давно ты в теме? – оборвал Прохор Вано на полу слове, обращаясь к комерсу, который усевшись задом на краюшек плетёного кресла больше походил на юнца, оказавшегося впервые на приёме у венеролога, чем на коммерсанта на идеи, которого стоит тратить время и деньги.
- Пять лет, - ответил Егор, вытирая платком пот со лба, глядя, при этом, в стол, на который официант поставил две чашки кофе, так как смотреть в глаза Прохору не хватало духу.
- И что? – замысловато-борзо продолжил Прохор.
Разволновавшийся Егор не понял суть вопроса. На мгновенье ему показалось, что он чего-то не расслышал, но комерс не стал переспрашивать, в результате чего образовалась глуповатая пауза. Яблочник поднял глаза, встретившись с ожидающим взглядом авторитета, поймав себя на мысли, что всё-таки здорово, что все динозавры вымерли, хотя один уцелевший в облике Прохора тоже многовато.
- Ладно, Прохор, не грузи энтузиаста, давай, Егорка, расскажи всё, что знаешь по теме, все, что мне рассказывал, - разорвал паузу Вано.
- На город и область яблоки идут через Азима, - начал Яблочник, - он можно сказать монополист, всё под себя подмял, азер поганый. Только все дело в том, что ему из Польши возят, с нашим товаром не связан. Урожай яблок в этом году отличный, цены упали дальше некуда, из-за бугра нет смысла вести. Можно было бы наоборот заграницу поставлять, только нас там никто не ждёт. Там своего навалом. Азим вне себя. Говорят у него сбыт в пять раз меньше обычного. Дорогими сортами торгует, кое-как: Гренни Смит, Фуджи только на дорогом яблоке далеко не уедешь, 15-25 гривен за килограмм не каждый выложит. Чтобы заработать Азим на отечественного производителя глаз положил. Только он не привык особо напрягаться, позвонил, привезли, а тут по области шустрить нужно. Вот и беспредельничать начинает, спасу от него нет. Товар у людей возьмёт не рассчитается, а если и рассчитается, то по такой цене, что смешно людям сказать. Я с одесситами говорил. Я им яблоко сдаю, они из него яблочный концентрат делают, да и детское питание у них неплохое получается. Одесситы обещали Азима на место поставить, но только дальше слов дело не пошло. Им сейчас караванами везут, им не до лающих собак. Из-за Азима многие стали с темы спрыгивать. Боятся. Если Азима подвинуть вся область наша.
- Сколько это в цифрах? – вклинился Прохор.
Яблочник достал из портфеля файлик с незатейливым бизнес-планом и положил перед Прохором.
- Ты готов под этим подписаться? – бегло изучив написанное Егором, подвёл черту Прохор.
Яблочник без лишних слов достал ручку из портфеля и подписался под собственным бизнес-планом, после чего в очередной раз достал из кармана платок и смахнул со лба пот, выступивший то ли от невыносимой жары, то ли от волнения. Вано взял в руки бизнес-план, который, по сути, в сложившейся ситуации, уже являлся контрактом, и стал внимательно изучать.
Для того чтобы достичь особых результатов в бизнесе необходимо быть генератором выдающихся идей, как Билл Гейтс и придумав какую-нибудь Винду, заставить толпу посмотреть на мир другими глазами, вырвав людей из реального мира, погрузив в мир виртуальный. Или, например, как Фантадиллоза придумать «Чупа-чупс» доставляя оральное удовольствие населению, за смешные деньги. Есть второй вариант - быть хищником, как Прохор и Вано и им подобные.
- Егор, тебе не кажется, что тридцать процентов для твоей доли – это слишком? – зашёл с козырной карты Прохор.
- Да я уже и так подвинулся дальше некуда, - парировал Егор.
- Егор, ты представляешь, что будет, если мы задружим с твоими конкурентами. Ты же уже взрослый мальчик, сам всё понимаешь. Они наверняка из чувства уважения и особой благодарности согласятся на двадцать. И что мы тогда с тобой будем делать?
- Пусть будет по-вашему, - вздохнув, выдавил из себя незадачливый коммерсант.
- По-нашему будет всегда, - скаля зубы, вставил слово Вано, молчавший до этого с ехидцей наблюдая за диалогом Прохора и Егорки.
Егор уже сталкивался с подобными трюками, когда ты приходишь к людям чтобы решить вопрос, который после выставляется на аукцион и люди занимают сторону того кто больше платит, обычно этим грешат менты. В его голове не укладывалось, что менты и жулики, два разных мира, два разных полюса, а приёмы и методы, по сути, одни и те же.
Только сейчас Егорка начал понимать, почему в кино один и тот же актёр успешно, без особого труда, может сыграть, как мента, так и уголовника.
Егор был человеком с ярко выраженным Комплексом Фюрера. Такие люди, не осознавая своей убогости, пытаются казаться чем-то большим, чем являются на самом деле, создавая иллюзию о самом себе. Жажда власти и особое расположение к себе окружающих, вот что им необходимо для удовлетворения чувства своей глубокой значимости, для удовлетворения своего собственного эго, которое они привыкли растягивать, как гармошку. Иногда такие Егорки смешны, иногда опасны, но прежде всего они опасны для самих себя. Ведомые своим эго они уверено шагают к своей погибели, и только столкнувшись, лоб в лоб с хищниками вроде, Вано и Прохора, из мира своих иллюзий возвращаются в суровую реальность.
- Ладно, Егорка, ты обозначил серьёзность своих намерений, нам надо подумать. Можешь идти, мы тебе позвоним, - сказал Вано.
Егор, напоследок сделав быстрый глоток из чашки с остывшим кофе, так как в горле у него пересохло то ли от невыносимой жары, то ли от волнения, сняв с головы летнюю белую кепку, откланялся, удалившись без лишних слов.
- К нему кого-то нужно приставить, а то этот лох печальный нам завалит всё дело, - сделал свои оргвыводы Прохор, касательно персоны Егорки Панфилова. – Где ты вообще отрыл этого червя?
- А чем он тебе не нравится? – недоумённо поинтересовался Вано.
- А чем он мне может нравиться этот третий помощник агронома в кепочке и сандаликах?
- За то такие люди очень честные, никогда не обманут, просто не смогут. Страх лучший контролёр. Бизнес-план вон, какой состряпал, - вкладывая листы, подписанные Яблочником в файлик конкретизировал Вано.
- Судя по тому, что он обратился именно к нам с тобой за помощью с честностью у него тоже сложно, - подытожил Прохор.
- Ладно, это всё лирика. Каковы наши дальнейшие действия?
- Что это за Азим? Это случайно не племянник Юсуфа? – поинтересовался Прохор у Вано.
- Он самый.
- Он раньше, вроде как, кафе держал.
- Мало - лучший двигатель прогресса. Я знаю, как ты не любишь черножопых, вот и отведёшь душу, - поставил точку Вано.
Таврия – один из самых плодородных регионов Украины с огромными возможностями в производстве сельскохозяйственной продукции. Юг Украины – это кладезь экологических овощей и фруктов, выращенных в естественных условиях благодаря природным особенностям местности и благоприятному климату. Овощи, фрукты и зерновые культуры здесь созревают на две-три недели раньше, чем на суглинках. Особенно востребована жителями Украины и других соседних стран продукция овощеводства и бахчеводства, особенно арбузы. Все, что рождается на этой земле, нуждается в реализации. С этой целью на юге Украины в июне 1995 года был организован оптовый рынок в Великих Копанях.
Сельскохозяйственный оптовый рынок в Копанях расположился на плодородных землях юга Украины, на землях Таврии в тридцати километрах от областного центра. Здесь шла бойко торговля не только овощами и фруктами, но и зерновыми, а также мясом. Покупатели имели возможность купить свежую сельскохозяйственную продукцию с полей по оптимальной цене, а производители, фермеры и селяне сформировать наиболее выгодную для своего хозяйства, без внешнего регулирования и с учетом сопутствующих расходов, стоимость сельскохозяйственной продукции, ведь взаимовыгодные цены на рынке были залогом общего успеха. Оптовый рынок в Копанях входил в тройку самых крупных оптовых рынков Украины, став отправной точкой в формировании цен на продовольственном рынке всей страны.
Заявления Яблочника о беспределе Азима не были беспочвенны. В своё время дядя Азима Рустам Юсуфов в лихие девяностые, будучи отставным полковником системы МВД, в которой ему удалось дослужить до заместителя министра Азербаджана, взял под свой контроль Центральный рынок в областном центре. Рустам Ханукович Юсуфов, нужно признать, показал себя хорошим хозяйственником, и ему удалось захудалое коммунальное торговое предприятие сделать лучшим в области.
Подтверждением заслуг Юсуфа было то, что за свою работу на посту директора Центрального рынка он был удостоен правительственной награды ордена «За заслуги» третьей степени.
Нельзя обойти вниманием тот факт, что все самые лакомые кусочки от рыночного пирога достались азербайджанцам.
Поначалу Азим довольствовался тем, что не без помощи дяди открыл кафе на территории Центрального, которое со временем сгорело, расчистив дорогу строительству четырёхэтажного торгового комплекса. Азим получив немалую страховку. Отстроил новоё кафе вблизи торгового комплекса, которому так до сих пор и не довелось открыться, для чего имелись веские причины. Строительство велось без всяких на то сопроводительных документов, на что обратила внимание Областная Прокуратура со всеми вытекающими обстоятельствами, и проект погряз в судебных тяжбах. Азим пошёл дальше и со временем открыл канал поставок польских яблок в область.
Не желая пасти заднего и отставать от дядюшки, племянничек решил сказать своё слово в рыночном движении, и прихватить оптовый рынок в Копанях. Полноправным хозяином оптового рынка был хохол Сан Саныч Негоев. Вес Сан Саныча в регионе был не малый, что ему во многом и позволило стать депутатом Верховного Совета. Будучи уже депутатом Негоев, наделал много шума своими прямолинейными заявлениями в адрес кавказцев, результатом которых стало возбуждение уголовного дела по статье 161 Криминального кодекса Украины, которой предусмотрено наказание за нарушение равноправия граждан в зависимости от их расовой, национальной принадлежности или отношения к религии. Сан Саныч заявил: «У нас на рынках торгуют азербайджанцы, грузины – это раковая опухоль нашего государства. Россия их выгнала, они пригрелись у нас на Украине». Дело, конечно, замяли, Негоева за его слова осудила общественность, но все, грозя Сан Санычу пальцем, понимали, что он прав.
Кто хорошо знал Негоева и владел ситуацией в регионе прекрасно понимали, что основания для таких заявлений у Сан Саныча конечно же были. Азим в период, когда Негоев был ещё кандидатом в депутаты, пытался осуществить силовой рейдерский захват рынка руками силовиков. Дошло до того, что Негоева и его юриста не допускали к месту обыска, в здание Администрации рынка. Данное действо, во многом благодаря вниманию средств массовой информации, получило большую огласку и Азиму со своими дружками пришлось отступить, так как противоправными действиями силовиков не на шутку заинтересовалась Генпрокуратура. Сейчас, когда Негоев заседал в парламенте, он стал явно не по зубам Азиму. Азиму ничего не оставалась, как плести сеть интриг, через своих подручных, как на территории рынка, так и за его приделами, порой опускаясь до откровенного разбоя.
Не желая терять контроль над рынком яблок, Азим собрав вокруг себя своих земляков азербайджанцев, по сути тем самым сформировал этническую организованную преступную группировку. ОПГ Азима оказывала давление, на участников рынка отбивая коммерсантам всю охоту заниматься данного рода бизнесом. Егор Панфилов, не желая, мерится с беспределом Азима решил обратиться за помощью к братьям славянам в лице уголовных авторитетов Вано и Прохора.
Яблочник, заручившись поддержкой «своих», игнорируя опасность пересечься с людьми Азима, на оптовом рынке в Великих Копанях, с которыми у него в последний раз был неприятный разговор, грузил под завязку свой шеститонный «ДАФ». В тот момент, когда Егор передал деньги для пересчёта последнему продавцу-крестьянину, отдавшему товар из собственного сада по сходной цене, откуда не возьмись, появились люди Азима. Это были Алескер и Сафалан, два тяжеловеса кавказца.
- Иди сюда, ишак, – обращаясь к Егору с акцентом, бросил Алескер.
После общения с Вано и Прохором, наезды в исполнении кавказцев его уже не впечатляли, как раньше, чего нельзя было сказать о бедном крестьянине, который получив деньги от Панфилова, увидев две малоприятные небритые рожи чуть не выронил их из рук.
- Ты считай не отвлекайся, - как ни в чём не бывало, обращаясь к крестьянину, сказал Егор. – Ребята только с гор спустились, видно приблудились, обознались. Видишь, человека от ишака отличить не могут.
Алескер и Сафалан переглянулись, они не верили своим ушам. Егор, который неделю назад наделал в штаны, отдав Азиму свой товар за бесценок, только чтобы его оставили в покое, повёл себя так, как будто плюнул им в лицо.
Крестьянин, воспользовавшись секундным замешательством кавказцев, пытавшихся догнать реальность, растворился в пространстве, так и не пересчитав деньги.
Глаза Алескера и Сафалана, прошедших Карабах, отсидевших за особо тяжкие, наполнились кровью. Они двинулись на Егора.
- Ку-ку, - послышалось у них за спиной. - Ну, вы черножопые вообще оборзели, двое на одного!
Выпалил приставленный к Егору, в качестве охранника Чавес и наставил в спины азеров кольт. Чавес - человек Прохора, наблюдал за всем происходящим с самого начала, затерявшись в толпе торгующих. Он не имел таких внушительных размеров, как две гориллы Азима, но в его руках был пистолет и обернувшиеся Алескер и Сафалан, не могли не учесть этого.
- Яблочки любите? - поинтересовался Чавес у кавказцев. – Не могу отказать в удовольствии. Шаг вперёд. Живо!
Боевикам ничего не оставалось, кроме, как подчинится.
- Глупая ты собака, - огрызаясь, кинул Сафалан. – Ты хоть понимаешь, что ты делаешь?
Чавес не реагируя на слова азера сделал знак Егору и тот, выскользнув из будки грузовика. Яблочник, подняв гидроборт, фактически замуровал кавказцев в грузовом отсеке с яблоками. ДАФ был забит товаром под завязку. Яблоки находились в специальных картонных ящиках. Кавказцы в буквальном смысле оказались придавлены гидробортом об ящики с товаром.
Вокруг машины Яблочника стала собираться толпа. Собравшаяся публика, в основном крестьяне и коммерсанты, уже многое повидали на своём веку. «Пушкой» их не удивишь. Но как приятно лицезреть, когда потерявших берега кавказцев кто-то из славян призывает к порядку.
- Представление окончено! Все по домам! – кинул в толпу Чавес, пряча кольт под рубаху за поясом своих джинсов.
- Сынок, - обращаясь к Чавесу, молвил старый крестьянин лицо которого было изрезано морщинами. – Не выпускай их пока не сдохнут. Двумя азерами меньше – уже хорошо. Был бы я моложе я бы этих кровопийц собственноручно задушил вместе с их недомерком Азимом, последним вышкребком в семье. Нам своих недоносков хватает, а к нам всё едут и едут, едут и едут, вот и называют нас страной Дураков. В стране дерьма больше, чем в канализации.
ДАФ Панфилова выехал за территорию рынка, взяв курс на областной центр. Егор, сидя за рулём, слушал любимую волну Хит FM, а Чавес, развалившись в сиденье, щёлкал семечки.
- Что с ними будет? – разорвав молчание, не отрываясь от дороги, поинтересовался Яблочник, касательно дальнейшей судьбы кавказцев.
- Не твоя забота. Ты на дорогу лучше смотри.
Чавес был самой яркой фигурой в группировке Прохора. Чавес - в миру Олег Григорьев, получил своё прозвище за нелюбовь к американцам, по аналогии с ныне покойным Президентом Венэсуэлы. За что Чавес не любил америкосов никто не знал. Точнее сказать никто и не пытался узнать, так как любое упоминание об Империи зла и её согражданах приводило Григорьева в бешенство. Скорее всего, данная неприязнь в нём зародилась во времена его пятилетнего пребывания во Французском легионе, где Чавес участвовал в Миротворческих операциях под эгидой ООН в Боснии и Косово.
Олег Григорьев бывший Чемпион Украины по карате в стиле киокушинкай, ученик знаменитого Всеволодова имея проблемы с законом, скрываясь от правосудия, оказался в рядах Легиона, где ему выдали новый паспорт на имя Мигеля Ляра. О своём пребывании в Легионе Чавес не любил рассказывать. Лучше всего об этом могли рассказать те навыки, которыми он обладал. Помимо того, что он мог справиться сразу с несколькими противниками в рукопашном бою и выходить сухим из воды в самых скользких ситуациях, он прекрасно стрелял, в том числе из оптической винтовки, что особо ценилось в криминальном мире.
Кто знает если бы не больная мать и отец может быть Мигель Ляра уже дослужился бы до офицерских пагон в Легионе. После окончания своего первого контракта Чавес, будучи уже гражданином Франции приехал погостить у родителей после пятилетней отлучки. Проведав родителей, он понял, что ему придётся остаться, так как он единственный сын и о больных родителях больше некому позаботиться. Для матери Чавеса понадобилась дорогостоящая операция в Германии. Средств заработанных Чавесом за бугром явно не хватало, а деньги нужны были позарез. Бывшему легионеру ничего не оставалось, как пройтись по старым связям. Прохор единственный кто согласился помочь, но долг платежом красен. Чтобы спасти жизнь матери, Чавесу пришлось лишить жизни другого человека, устранив известного предпринимателя по заказу его конкурентов.
Со временем Чавес примкнул к группировке Прохора, так как навыки, полученные им в Легионе, лучше всего оплачивались в криминальном мире. Для охраны Яблочника Прохор хотел отправить пару из своих шестерок. Чавес был для Прохора джокером, которого он выкидывал в последний момент, держа в рукаве. Только бывший легионер Мигель Ляра, который уже давно жил под другим паспортом гражданина Украины и носил имя Сергея Соборного, по сути, имея двойное гражданство, как оказалось, кавказцев ненавидел не меньше, чем американцев, поэтому Прохор не стал перечить.
Но это был неверный ход. Это стало понятно, когда ДАФ Яблочника заехал в заброшенный цех завода Стеклоизделий, который давно простаивал, и где находилась база ОПГ Прохора. Когда Егор опустил гидроборт, Алескер и Сафалан, одновременно упали на спину. Кое-кто из боевиков Прохора попятился, назад понимая, что дело пахнет жареным.
Ангина подошёл к бездыханным Алескеру и Сафалану и, наклонившись, попытался нащупать пульс на запястьях обоих, но опасения присутствующих подтвердились.
Азера задохнулись. Гидроборт настолько придавил их к ящикам с яблоками, что боевики не смогли дышать. Смерть наступила, как только Егор с Чавесом выехали за территорию рынка. Кавказцы были даже не в состоянии позвать на помощь.
Вся банда была в сборе, около тридцати человек, но больше всего два жмурика произвели впечатление на Яблочника, которого сразу потянуло на рвоту, и он блевонул забежав за машину.
Прохор посмотрел своим испепеляющим взглядом в глаза Чавесу.
- Ну, кто же знал, что у них аллергия на яблоки, - пытался, было пошутить Чавес, но даже любителю чёрного юмора двухметровому Кувалде, которого прозвали так за его кулаки не человеческого размера, это шутка показалась не уместной.
- Ну, и где вы их зацепили? – поинтересовался Прохор.
- Они на рынке к нам подошли, - включился Егор, выйдя из-за машины, закончив малоприятную процедуру опорожнения желудка верхними путями. – Меня ишаком обозвали.
- Ты зачем туда поехал? - продолжил Прохор, обращаясь к Чавесу, не придав особого значения словам Яблочника. - Твоя задача была стрелку забить, а ты что вместо этого сделал? Двух жмуриков приволок. Что мы теперь Азиму предъявим? Два трупа за одно гнилое слово. Да за это даже в девяностые не убивали, а если и находился кто-то без башни, то жил он не долго. Может быть, у вас в Легионе это было в порядке вещей, месье Ляра, но у нас так не принято.
- Я с азерами сам базарить буду! - глядя на Прохора волком парировал Чавес.
- Что значит сам? – вмешался Вано. – На стрелку один пойдёшь? Ты же всех подставил.
- Даже если всё по-нашему пойдёт, - продолжил Прохор, - кто с нами после этого дело захочет иметь. С братвой, которая мочит по беспределу.
Чавес в последнее время, чувствуя свою безнаказанность, и особое положение в группировке, стал зарываться. Решив блеснуть, он разыграл сцену на рынке, которая была бы хороша для какого-нибудь экшена, но такое кино в реальной жизни братвы имело мало шансов на хеппи-энд.
- Я этих зверей мочил и буду мочить! – пытаясь казаться твёрдым, изрыгнул Чавес.
- Пистолет, - скомандовал Чавесу Прохор, требуя вернуть когда-то им же выданное оружие.
Легионер достал из-за пояса кольт, выпотрошив патроны наземь. После чего небрежно кинул пистолет в сторону Прохора. Кольт, скользнув по бетонному полу, остановился у ног главаря.
Прохор, выхватив из-за пояса Беретту, всадив пулю в лоб Чавеса, следующая пуля угадила прямиком в сердце Яблочника. Этого Прохору показалось мало, и он высадил всю оставшуюся обойму в лучшего бойца в своей команде, которому ещё совсем недавно он мог поручить самое сложное задание, доверяя Легионеру, как самому себе.
Криминальный бизнес, требует соблюдения жёстких правил, правил в которых не может быть никаких исключений. Ошибка бывшего легионера Мигеля Ляра была в том, что он совершил необдуманный поступок и пусть даже непреднамеренно, но всё-таки отправил на тот свет двух людей, не имея на, то веской причины.
- Ангина, Гера, всех жмуриков в машину, - скомандовал Прохор. – Машину в лес и сжечь. Хоть вы не облажайтесь. Сделайте всё как надо. Философ возьми Кувалду, и подстрахуйте ребят. Остальные по домам.
Может быть, кто-нибудь другой окажись он на месте Прохора устроил бы разбор полётов и прочитал лекцию братве о понятиях, проведя работу над ошибками, но это было не в стиле Прохора, который слову предпочитал действие. Каждому кто присутствовал при расстреле, было всё понятно без лишних слов. Чавес получил то чего давно добивался, а Яблочник вступив в игру, в которой люди его склада всегда проигрывают. Когда в клетку к хищникам запускают зайца, не у кого не возникает вопрос, что будет дальше.
- Ты думаешь сжечь машину – это выход? – поинтересовался Вано у Прохора.
- У тебя есть более гениальный план? – вопросом на вопрос ответил Прохор.
- Все знают, что Чавес твой человек, его наверняка видели на рынке.
- Если кто-то что-то и видел, то наверняка видел всех четверых. Хозяина пусть и сгоревшей машины установить несложно, а вот сгоревшие трупы опознать практически невозможно.
Братва во главе с Философом, прозванным так за особый склад ума и лицом отмеченным печатью интеллекта, что, как правило, несвойственно лицам со склонностью к правовым аномалиям, взялась за дело. Из грузовика было выгружено около сотни ящиков с яблоками, после чего четыре труппа были погружены в фургон и заставлены всё теме же ящиками с товаром. Так как убитые заняли некоторое пространство в фургоне около тридцати ящиков остались стоять возле ДАФа.
- Хоть какой-то толк с этих яблок, - сказал Вано наблюдавший с Прохором за данным действом.
- Ничего мы своё ещё возьмём, - отреагировал Прохор, наклонившись за кольтом Чавеса.
Как только стемнело, ДАФ Яблочника выехал из цеха завода Стеклоизделий. За рулём сидел Ангина, рядом Гера. Чуть позади их сопровождали на чёрном «БМВ X5» Философ с Кувалдой.
В X5 звучало «Радио Шансон» завывая песнями о маме и тюрьме, счастье и любви. Исполнители с лёгким намёком на талант пытались удивить свободные уши, но их мурчанию радовался лишь Кувалда. Он знал, что Философ равнодушен к такого рода творчеству, поэтому заметив отсутствующий взгляд напарника, Кувалда решил вернуть его в реальность, пытаясь начать разговор.
- Тебе не кажется, что Прохор сегодня перегнул палку?
Философ оставил вопрос без ответа, что, впрочем, было в его стиле. Красиво говорить могут многие, но красноречиво по-философски молчать, способны лишь единицы. Своим молчанием он часто раздражал своих собратьев по преступному бизнесу, но предъявить ему они ничего не могли. Прохор ценил Философа за умение говорить по существу и с расстановкой, за чувство меры во всех своих действиях. Единственное о чём подумал Философ, после происшедшего – это о том, что окажись он на рынке вместо Чавеса, не пришлось бы им сейчас исправлять чужие ошибки, подставляя собственную шею.
Провести четыре покойника по трассе, где то и дело шныряют особо любопытных по долгу службы гаишники - не так-то просто. Нельзя было исключать и вариант столкнуться с людьми Азима, до которых могла докатиться информация о том, что их земляков, как товар погрузили в фургон и увезли в неизвестном направлении. Но на сей раз всё обошлось. Братва въехала в лес.
О лесах области, в последние время, говорили и писали не мало. Каждым летом, когда на юге страны устанавливается жаркая и ветреная погода на леса наступали беспощадные пожары.
В XIX веке учёными было задумано создать искусственные леса с целью обуздать Алешковские пески. Алёшковские пески, которые являлись самым крупным песчаным массивом на территории Украины, представляя собой дюны и песчаные бугры высотой около 5 метров, которые местные жители называли «кучугурами». Со временем, в результате глобального потепления и изменения климата искусственные леса, где в основном произрастали крымские сосны, стали пороховой бочкой и головной болью для местного руководства и правоохранительных органов, включая СБУ и даже Генпрокуратуру.
Пожары далеко не всегда были результатом природной стихии. Имели место и специальные поджоги с целью дальнейшей продажи древесины, добычи песка и прочего. Несмотря на усилия выше перечисленных инстанций, люди причастные к данным преступлениям почему-то всегда выходили сухими из воды. Прокуратура исправно открывала уголовные дела и столь же старательно их закрывала или они рассыпались в суде. В любом случае нужно было быть начеку. Если даже многочисленные любители поесть шашлычка на лоне природы предпочитали не соваться в лес, дабы впоследствии не стать козлом отпущения в случае возгорания, сев за чужие грехи.
ДАФ Яблочника въехал в лес пробираясь по накатанному песку всё глубже и глубже, так чтобы его не было видно с трассы. Грузовик на удивление легко преодолев небольшой ров, прорытый для того чтобы ограничить въезд личного транспорта в сосновое царство. Х5 остановился у обочины дороги. Из машины вышел, Кувалда и направился вглубь леса с целью помочь Ангине и Гере. Философ остался следить за обстановкой. Колесить на джипе по лесу было бы крайне неосмотрительно, так как на песке могли остаться отпечатки от протектора шин, по которому можно было вычислить заезжих поджигателей.
- Вроде никого, - бросил Ангина, пытаясь найти лишних в лесу.
Небо заволокло облаками. Несмотря на полнолуние, действо происходило в кромешной тьме. Гера и Кувалда щедро поливали грузовик бензином. Когда процедура была закончена, Ангина достал из своего кармана кусок верёвки, и сунул её в бак грузовика. После чего Гера вылил остатки бензина на веревку.
- Ну, чего стали, хотите сфотографироваться на память? Как-то темновато, для обложки журнала «Человек и закон», - борзо и в тоже время иронично рявкнул Ангина. - Валите в машину.
Гера и Кувалда, молча повинуясь, направились быстрым шагом в сторону трассы, где их ждал Философ. В это время Ангина достав из кармана спички и поджог верёвку. Полыхнуло так, что, не желая быть пятым, Ангина принялся догонять сотоварищей. Когда он приблизился к трассе, Х5 ждал его, нарушая тишину ночного леса шумом включённого движка, который на холостом ходу шелестел под аккомпанемент вентилятора.
Огонь разорвал тьму леса. Машина с трупами и яблоками загорелась, как стог сена. Огонь языками пламени взметнулся выше деревьев. По лесу стал разноситься запах печёных яблок. Языки пламени побежали по напочвенному покрову. Горел лесной опад: ветки, шишки, сосновая хвоя, мелкий подрост и подлесок, кора в нижней части древесных стволов, особенно сухих и больных деревьев, горела выгоревшая от солнца сухая трава. Пожар распространялся с огромной скоростью. Низовой пожар начал перерастать в верховой, охватывая хвою, ветви, и кроны деревьев.
На следующий день. По материалам интернет-изданий:
Ночью 29 августа, в Цюрупинском лесу, произошло возгорание. На этот раз пожар на площади около 96 гектаров, из которых жертвой верхового пожара стала 33 гектара леса. Во время его тушения пострадали 5 человек, из них 2 сотрудника МЧС, из огня спасли 3 работника лесхоза. Пострадавшие с ожогами разных степеней тяжести госпитализированы. Сегодня, 30 августа, по состоянию на 07:00 пожар локализован, проводится патрулирование лесного массива. Всего к работам привлечено 259 человек и 76 единиц пожарной и специальной техники, вертолет МИ-2 областного лесоохотничьего хозяйства и вертолет МИ-8 МЧС. В частности от спасателей на месте происшествия работают 133 человека личного состава и 40 единиц техники.
По заключению специалистов МЧС - причиной возгорания является поджог. Неустановленными лицами был совершен поджог транспортного средства на территории леса, с целью скрыть следы преступления, так как возле транспортного средства было обнаружено четыре основательно обгоревших трупа, установить личность которых не представляется возможным. Прокуратурой области было возбуждено уголовное дело по факту умышленного поджога леса.
«Прокуратурой и органами внутренних дел проводятся служебные расследования. По первым признакам эти пожары связаны с умышленным поджогом. Это очень досадный факт и мы обязательно найдем тех негодяев, из-за которых стране нанесен колоссальный ущерб, - заявил Премьер-министр Азаров. - Служебное расследование даст конкретный ответ на вопрос, кто виноват в происшествии. Во-первых, лес был открыт для доступа граждан, несмотря на то, что еще неделю назад правительство приняло решение о закрытии на время жары лесов для посещения. Во-вторых, почему те, кто должен следить за лесом, довели ситуацию до таких масштабов, не локализовав пожар вовремя, допустив его распространения на большую территорию».
Случившееся в лесу вызвало огромный резонанс. Недаром говорят - одно преступление порождает другое. Чавес, «потеряв берега», сам того не желая, отправляет на тот свет двух кавказцев. Прохор, идя на поводу у своих эмоций и криминальных инстинктов, вдогонку за кавказцами отправляет Чавеса и в придачу к нему Яблочника. После чего братва устраивает поджег в лесу, и ста гектаров леса как не бывало.
- Ты слыхал какой кипишь начался? – поинтересовался Вано у Прохора, забивая шар в лузу. В его особняке на втором этаже располагалась бильярдная. Вано считал бильярд лучшим средством для снятия стресса.
- Слыхал, - с лицом полным равнодушия, ответил пьяный Прохор.
- Я вижу, тебя это особо не тревожит.
- Волков боятся – в лес не ходить.
- В лес сейчас действительно лучше не соваться! В лесу сейчас ментов больше, чем ёжиков! Ты, я вижу, не совсем понимаешь, что происходит: Премьер-министр приезжает и Министр Внутренних дел с ним.
- И что?
- А то! Любому ёжику в глухом лесу понятно, что если поджигают грузовик, значит это кому-то нужно! - вскипев, кричал Вано. - Нам это просто так с рук не сойдёт. Менты землю носом будут рыть, пока не найдут кто это сделал!
- Что ты предлагаешь? – флегматично с едва заметной ехидцей поинтересовался Прохор и, не дождавшись ответа, продолжил. – Пойти во всём сознаться. Простите, дескать, мы случайно. А эти четверо потом пришли на костёр посмотреть. А если спросят – почему сгорели? Скажем, наверное, засосало. Как ты думаешь, нам поверят? Премьер-министр и Министр очень внутренний. Жуй жизнь, иначе жизнь прожует тебя! Ты че то сопли много стал жевать, в последнее время, Ванюша...
- Нужно сходить в церковь, покается перед Богом, - словно не слыша Прохора, пробормотал компаньон по опасному бизнесу, глядя в потолок.
- Ты это серьёзно? Думаешь поможет? – взглянув с подозрением на Вано, поинтересовался Прохор. Вано чувствуя издёвку пьяного дружка, оставил вопрос без ответа. – Какой ты сентиментальный… бандюга.
- Поможет! Идиотам даже моча помогает! - кинул Вано в ответ.
Спустя время Ланд Ровер Вано подъехал к Привозной церкви.
- Ты идёшь? – без надежды на утвердительный ответ нервно спросил Вано у Прохора.
- Я бухой. Мне нельзя.
- Идиот, - кинул Вано в сторону Прохора, со злостью захлопывая дверь машины.
- Помолись за меня, Ванечка, - сквозь опущенное стекло, изрек вдогонку Прохор, с деланной кротостью в голосе, оставаясь при этом в машине. - Молитвы негодяев Богу вдвойне приятны.
Первое, что сказал Вано Прохору, вернувшись в машину после посещения церкви:
- Может в бега податься, пока не поздно?
- Нервный ты стал.
- Кто бы это говорил.
- Яблоки – твоя идея, - немного не в тему ответил Прохор, видимо других оправданий у него не нашлось.
- Я не думал, что связался с болванами. Раньше за вами такого не наблюдалось.
- Может по бабам? - предложил Прохор.
- Ему вышак светит! А он...
- От этого стоит лучше, - с умным видом, надев маску Зигмунда Фрейда, заметил Прохор. – Жаришь, как в последний раз. Бабы пощады просят.
- Очень смешно, - подытожил Вано, срывая Ланд Ровер с места.
Вести дело, связанное с умышленным поджогом в лесу, в результате которого лесному хозяйству был нанесен непоправимый ущерб, «всплыл» сгоревший грузовик и четыре трупа в придачу, руководство решило поручить майору УБОПа Казакову.
Андрей Степанович Казаков был редким прохвостом. Родом из забитого крымского села, да ещё из неблагополучной семьи, где их было семеро и отец пил, а мать крутилась, как могла, чтобы прокормить ораву. Роста Андрюшка был невысокого, за что носил малоприятное прозвище Недомерок и постоянно страдал от излишнего внимания к своей скромной персоне со стороны местной басоты. Не лучшая среда обитания и родословная формировала натуру будущего мента. Ещё в детстве, будучи первоклассником, Андрюша твёрдо для себя решил связать свою судьбу с милицией. «Потому что милиция - это сила, - говорил он лучшему другу Назару, - милицию даже мой папка боится». Назар, не умея держать язык за зубами, разболтав о мечте Недомерка всем кому только мог. Басота, желая искоренить дурную наклонность в натуре Казакова заниматься, ненавистным для неё видом деятельности стала метелить Андрюшку настойчивей и регулярней, но это возымело обратный эффект. Будущий майор ещё больше стал ненавидеть антиобщественный элемент и, невзирая на постоянные физические замечания с опасным для своей жизни упрямством, вытирая кровавые сопли, раз за разом приговаривал: «Всё равно я вас всех посажу». Милиция к Казаковым захаживала практически каждый день, если не по поводу, то хотя бы в целях профилактики. Если Андрюшка был дома, то он был единственный, кто в семье с радостью встречал участкового Ефимыча и считал для себя большой честью, когда на его маленькой голове оседала милицейская фуражка.
Ефимыч был крупным седоватым мужчиной за пятьдесят, которому давно было пора на пенсию. Ввиду того что работа в отдалённых от Черноморского побережья районах Крыма с точки зрения денег и карьерной перспективы для сотрудника милиции не сулили ничего интересного, Ефимыч, можно сказать, был незаменимым работником. Не видя себя ни в чём другом, участковый в звании капитана продолжал заниматься привычным для себя делом, невзирая на возраст.
Именно по рекомендации сторожила МВД после службы в Армии недомерка Андрюшку взяли в органы. На первых порах он ходил в уличных попках, будучи сержантом Патрульно-поставой службы или просто говоря Пэпсом. Осознав незавидность своего положения и начитавшись сказок о Шерлоке Холмсе и комиссаре Мегрэ, Недомерок со временем поступил в Херсонский Сельскохозяйственный институт на зоотехнический факультет, так как для офицерских перспектив требовалось наличие высшего образования.
Службу в УБОПе Казаков воспринимал, как собственный бизнес. Движимый денежным интересом о деле борьбы с преступностью он старался не думать, очень часто просто создавая видимость работы.
Для Лены, супруги Степаныча, их брак тоже был бизнесом. Поначалу она родила ему сына. После подбила поменять трёхкомнатную квартиру в областном центре, которая, по сути, являлась самой крутой добычей, то есть взяткой в карьере убоповца, на двухэтажный дом в пригороде. Дом требовал серьёзных капиталовложений, что создавало новый виток в коррупционных действиях майора. После того, как дом Казаковых стал полной чашей, Леночка ловко пробросила своего мужа с недвижимостью и прочим имуществом. Подав на развод, она не поставила об этом в известность супруга. Когда приходили повестки в суд, а приходили они на их домашний адрес, жёнушка их отправляла в мусорное ведро, а так как нерадивый супруг не удосужился ни разу появится в суде, то судья оставил всё имущество матери с ребёнком. Известие муж Казаков о том, что он уже вовсе не муж получил в качестве подарка на свой день рожденья. Вот и вся любовь. Казаков, конечно же, потребовал объяснений. Леночка-людоедочка мотивировала это тем, что ей надоело быть женой мента и она хочет побыть одна, ведь он совсем не прислушивался к ней, как к женщине все эти годы. Для убедительности были слёзы, истерика, пощёчина – всё как всегда. После самого запоминающегося дня рождения в своей жизни, майор жил по командировкам, у друзей, а иногда и у случайных подруг. Бывало, ночевал в своём бывшем доме, приходя проведать сына, но, конечно же, на правах квартиранта. Это уже был второй брак Степаныча завершившейся неудачей и недолго горевав, он решил поставить крест на своей семейной карьере. Сосредоточившись на решение вопроса с жилплощадью. Те, кто знал о личной трагедии Казакова, на словах выражали ему сочувствие, но на самом деле, за его спиной, даже радовались его неудачам, считая его, даже как для мента, редким мудаком.
Как-то раз кто-то из сочувствующих посоветовал Казакову обратится к одному местному экстрасенсу по имени Адам. Адам рассказал Степанычу байку о том, что череда его жизненных неудач тянется из глубины веков. В одном из своих перерождений его душа воплотилась в плоть Джованни Мочениго, человека донёсшего инквизиции на самого Джордано Бруно. В результате чего итальянский монах, поэт и философ пострадал от рук инквизиторов. 17 февраля 1600 года мыслитель был сожжен на Площади Цветов в Риме.
Возможно, к такого рода заявлениям можно было отнестись несерьёзно, но как-то ночью Степанычу приснился сон, в котором он писал донос на Джордано Бруно.
"Я, Джованни Мочениго, доношу по долгу совести и по приказанию духовника, что много раз слышал от Джордано Бруно, когда беседовал с ним в своём доме, что мир вечен и существуют бесконечные миры… что Христос совершал мнимые чудеса и был магом, что Христос умирал не по доброй воле и, насколько мог, старался избежать смерти; что возмездия за грехи не существует; что души, сотворённые природой, переходят из одного живого существа в другое. Он рассказывал о своём намерении стать основателем новой секты под названием «новая философия». Он говорил, что Дева Мария не могла родить; монахи позорят мир; что все они — ослы; что у нас нет доказательств, имеет ли наша вера заслуги перед Богом".
Спустя год после посещения Казаковым Адама, экстрасенс был задержан за мошенничество, содеянное в особо крупных размерах группой лиц. После чего специалист в области не познанного был осуждён на двенадцать лет лишения свободы с конфискацией имущества.
При всё при этом, Казаков был у начальства на хорошем счету. Во времена Оранжевой революции он сильно прижал рыбную мафию, промышлявшую незаконным выловом осетровых в акватории Азовского моря. Когда Казаков возвращался домой, имея при себе некоторые материалы дела, на него напали. Били от души, после чего Степаныч две недели пробыл на больничном, и даже после выхода на работу ещё долго ковылял на правую ногу. Материалы дела, само собой разумеется, нападавшие прихватили с собой. Это повлекло за собой служебное расследование, результаты которого были весьма очевидны, Казакова обвинили в том, что он специально «слил» дело Азовским браконьерам. Но тут у Казакова заиграло самолюбие и он попросив у руководства не отстранять его от дела, а дать возможность доказать свою верность делу борьбы с преступностью, отстояв честь мундира.
Взявшись опять за дело с двойным усердием, Степаныч восстановил украденные материалы и, раскручивая клубок преступных деяний рыбной мафии, копнул ещё глубже. В результате чего «не вынесла душа поэта позора мелочных обид» и в Геническе застрелился рыбинспектор, который попал в число подозреваемых в «крышивании» браконьеров имея во всем этом свой интерес. В ходе совместной операции, инициированной всё тем же Казаковым и проведенной главным управлением охраны водных живых биоресурсов Украины, работниками УБОП УМВД и Прокуратуры области, при передаче взятки в сумме тридцати пяти тысяч гривен, были разоблачены руководители и инспекторы Генического территориального отдела водных ресурсов, которым государством было доверено контролировать соблюдение законодательства в данной сфере. Как оказалось – это был не первый факт получения и вымогательства взятки злоумышленниками. Ежемесячно они требовали с каждого предприятия, которое занимается ловом рыбы, а также с браконьеров определенные суммы денег. Таким образом, в течение длительного времени различные компании и браконьеры беспрепятственно уничтожали рыбные богатства Азовского моря.
Также при участии Казакова и его подчинённых работников УБОПа в Геническе была задержана преступная группировка, у которой было изъято свыше сорока тонн незаконно выловленной в Азовском море рыбы. В организованную группу из двадцати восьми человек входило руководство одного из рыбных хозяйств и научно-исследовательского института, имеющего квоту на научный вылов рыбы в размере ста тонн в год. Сейнеры Генического рыбхоза, оснащенные механизированными драгами, выходили в море под видом проведения научно-исследовательских работ для института. На самом деле члены команд морских судов занимались промыслом рыбы, которую потом вывозили за границы области для дальнейшей реализации. По предварительным данным, только последняя ходка браконьеров нанесла урон государству, превышающий три миллиона гривен.
Прокуратурой области было возбуждено уголовное дело по трем статьям УК Украины: № 364 ("злоупотребление служебным положением"), № 366 ("служебная подделка") и № 249 ("незаконный промысел рыбы").
Казакову казалось, что дело сделано и внеочередное звание обеспечено, но не тут-то было. Рыбная мафия наняла себе в защиту далеко недешёвых адвокатов, которым были известны все лазейки в заборах украинского правосудия, и рыбная братва в очередной раз вышла сухой из воды, просочившись на свободу, при этом отделавшись лёгким испугом в виде штрафов и условных сроков. Мало того адвокаты подняли шумиху в средствах массовой информации, да так громко, что услышали «наверху». Приход оранжевой власти был сопряжён с полной заменой руководства всех уровней и сфер. Истории о местном беспределе и правовом нигилизме со стороны сотрудников Управления по борьбе с организованной преступностью была воспринята с особым вниманием, и дело закончилось тем, что в Управление приехала комиссия с проверкой.
Времена меняются, портфели передаются из рук в руки, как эстафетные палочки, но все комиссии и ревизоры всегда действуют по старой схеме. Хороший кабак, девочки, сводящие с ума своим внешним видом и познаниями, выходящими далеко за пределы камасутры – и волки сыты, и овцы целы. Но Казакову, как основному зачинщику драки, пришлось уйти, перейдя на работу в отдел по борьбе с экономической преступностью при Областном УМВД, что тоже было не плохо. Два года покрутившись в ОБЭПе Казаков всё же вернулся в родной УБОП в виду бесперспективности получить очередное звание, так как все располагающие к этому должности в Областном УМВД были заняты.
- Тебе, Андрей Степаныч, руководство решило дело важное поручить, - начал задушевную песню Сергей Валентинович, новоиспечённый Начальник УБОПа. – Справишься, погоны подполковника тебе обеспечены, а там и до генерала не далеко. Что бы там не говорили, злые языки, а люди знающие своё дело всегда были в почёте и наше время недоразвитого капитализма и развитого кризиса не исключение. Про квартет жмуриков в погорелом лесу слыхал?
- Так точно, - без огонька ответил Казаков.
- Премьер и министр к нам едут. Сам понимаешь, к таким гостям с пустыми руками не ходят. Поэтому возьми, кого нужно в подмогу и чтобы результат был ещё вчера. Наверху помнят, как ты с рыбной мафией разобрался – поэтому вся страна смотрит на тебя.
Сергей Валентинович небрежно кинул перед Степанычем папку с материалами дела, посмотрев на Казакова, как смотрят на скотину, которую ведут на убой.
- Разрешите идти? - выдержав паузу, взяв в руки папку, на автомате протараторил Казаков.
- Иди и быстрей приходи, но только с результатом.
Казаков прекрасно понимал, что ждать ощутимой благодарности от начальства всё равно, что надеяться на хороший урожай клубники в тундре. Ярким примером тому рыбное дело, о котором упомянул шеф, наступив на больной мозоль Степанычу. Сложись тогда всё, как надо - наверняка у его жены Леночки не возникло желание разводить мосты в их отношениях, и своего сынишку Павлика он бы видел каждый день, а не когда у его мамы заканчивались деньги.
Ознакомившись с материалами дела переданного ему Валентинычем, Степаныч сразу понял - это шанс и если ему удастся быстро разыскать «злых духов леса», то они наверняка за его благосклонность будут ему премного благодарны. Грамоты, электрочайник за пулевое ранение и словоблудие начальства о служебном долге и офицерской чести вместо реальной ощутимой благодарности за нелёгкий ментовской труд его уже не вдохновляли.
Времени было в обрез, поэтому первым делом Степаныч сразу же направился к жене Егора Панфилова в Новую Маячку, которому, исходя из документов дела, принадлежало сгоревшее транспортное средство – грузовик ДАФ. Как ему подсказывало его ментовское чутьё, один из обгоревших трупов, а точнее сказать человеческий скелет - это все что осталось от Панфилова.
Невзирая на то, что Новая Маячка, была посёлком городского типа с численностью населения около семи с половиной тысяч, дом Панфилова Казакову удалось отыскать без особого труда. Когда Казаков подъехал на служебном авто к воротам дома Яблочника его жена вывешивала белье во дворе. После того, как Алёна увидела перед собой удостоверение майора УБОПа, ей стало не по себе и, почуяв неладное и слабость в ногах, она пригласила малоприятного гостя в дом, желая присесть.
- Алена Леонидовна, когда вы в последний раз видели своего мужа Егора Панфилова?
- 28 августа Егор выехал из дома за товаром, поехал на опт в Копани. А что случилось? – спросила Алёна, испугавшись больше прежнего.
- То есть после этого вы не видели Егора?
- Он мне звонил на следующий день. Сказал о том, что у него всё хорошо, и он выехал с рынка с товаром в Николаев.
- После этого вы не созваниливались?
- Нет. А что всё-таки произошло? - волнение переполняло Алёну, но она, как могла, держала себя в руках.
- Да вы не волнуйтесь. Я как раз хочу в этом разобраться. Ваш муж ничего не рассказывал о своих делах? Может быть, у него были какие-то проблемы?
- Его кинули.
- Кто?
- Я не знаю. Он не говорил. Он сказал, что он должен встретиться с серьёзными людьми и его накажут.
- Он называл имена этих людей?
- Где-то за неделю до того, как мы виделись в последний раз, он должен был встретиться с человеком, который обещал познакомить его с каким-то Прохором. Да он место называл, где они должны были встретиться… название не помню…
- Постарайтесь вспомнить – это очень важно.
- «Терраса». Да точно «Терраса» в городе, - немного подумав, вспомнила Алёна.
Оказавшись на оптовом рынке, Степаныч встретил старого знакомого Мотыля, которого он в своё время спас от тюрьмы, за что тот систематически обеспечивал майора овощами и фруктами, а иногда и постукивал.
- Ну, расскажи мне мой друг любезный, что на рынке интересного происходило, в последнее время? - сидя за столиком одной из рыночных "наливаек", затягиваясь сигареткой под кофеёк, поинтересовался Степаныч у Мотыля.
- Азим, племянник Рустама Юсуфова, решил свои порядки на рынке установить, всех кто яблоками занимается начал подвигать. Весь импорт шёл через него, но в этом году яблоко уродилось, и цена на рынке упала. Нет смысла из Польши вести, своё некуда девать. Вот и беситься Азим. На днях на рынок заехал Егор: фамилию не знаю, он из Новой Маячки, грузовик у него ДАФ. К нему два азера подвалило из движняка Азима. Азим его уже разок пробросил, но тут за Егора Чавес мазу потянул.
- Чавес? Это тот, кто под Прохором ходит?
- Он самый. Нос откусит вместе с головой. Чавес никого, не стесняясь волыну на азеров наставил и закрыл в грузовике вместе с товаром. Так они и уехали с рынка в фургоне. Эти азера каждый день по рынку лазили, а после того пропали.
- А Егора с Чавесом ты после этого на рынке видел?
- Не было их.
Круг подозреваемых с ужался до группировки Прохора. На данное ОПГ в местном УБОПе собралось приличное досье, в котором было собрано немало интересных фактов, включая координаты её членов. Вернувшись на базу Казаков, нашёл телефон Прохорова и позвонил ему.
Прохор отсыпался после очередного кутежа, но телефон, валявшийся под кроватью, не умолкал, разбудив хозяина.
- Антон Николаевич Прохоров? – послышалось в телефоне.
- И что? – сквозь покидавший его сон ответил Прохор, словив себя на мысли, что он где-то уже слышал этот голос, интуитивно чувствуя, что звонок не несёт ничего приятного.
- Это вас Андрей Степанович Казаков из УБОПа беспокоит.
- Не узнал вас Андрей Степаныч – богатый будете.
- Я тоже на это надеюсь. Встретиться нам надо. Да поскорей – время не терпит. Это в твоих интересах Прохор, - поменяв тон с любезного на борзо-ментовской продолжил Казаков.
Через час Казаков и Прохор вели беседу в кафе «Троянда» - заведении, которое находясь неподалеку от управы, по сути, было некой кают-компанией УБОПа, где сотрудники встречались с заинтересованными лицами, нужными им людьми.
- Ты догадываешься, по какому поводу встреча, Прохор? – вглядываясь в глаза авторитета, словно пытаясь в них разглядеть правду начал Казаков.
- Понятия не имею, - равнодушно ответил Прохор с гораздо большим вниманием разглядывая официантку, что принесла им два американо, а точнее сказать ее сочную грудь, которая подмигивая из декольте казалось жила какой-то своей особенной жизнью, волнами перемещаясь в берегах лифчика наверняка принося немалые дивиденды своей хозяйке. Прохор представил "Мисс Бюст" в "позе наездницы", но Казаков, как и все менты, будучи лишенным, внутреннего ощущения прекрасного, как не, кстати, одолевал его вопросами, касательно последних событий.
- Тебе известна персона Олега Григорьева, он же Мигель Ляра, он же Сергей Соборный или просто Чавес? – поинтересовался с лукавством в глазах и голосе майор.
- Предположим, - нейтрально ответил Прохор, ловя себя на мысли, что задок официантки не уступает передку и вообще со всем этим бесстыдством нужно познакомится поближе, поглубже.
- Да или нет? – не унималась низкорослая ищейка.
- Да.
- С какой целью он опекал на оптовом рынке в Великих Копанях Егора Панфилова?
- Я не являюсь личным агентом Чавеса и не собираюсь отвечать на вопросы от его имени, - извернулся Прохор. – Мне за это не платят.
- Не валяй дурака, Прохор! Ты думаешь, мне ничего не известно о твоих делишках. Егор Панфилов, которого кинул Азим, обращается за помощью к уголовному авторитету Прохору. После этого Панфилов вместе с тобой обсуждает затею об устранении Азима, попивая кофеёк на «Террасе». После чего Егор уходит под твою «крышу». Ведь так? Чего молчишь?
- Вы так интересно рассказываете, Андрей Степаныч, извините, заслушался. Вам только книги писать с вашей-то фантазией.
- По-твоему я фантазирую?! По-твоему, четыре трупа в лесу - это плод моих бурных фантазий или может мне это все приснилось?! Только я не уверен, что мне, Премьеру и Министру МВД сняться одни и те же сны. Совсем скоро они будут в городе и от меня ждут доклада. Как ты думаешь лучше, когда расстреливают, или когда на ПМЖ за решётку отправляют?
- Откуда мне знать. И вообще, Андрей Степаныч, давайте вы не будете со мной играть в "милицию", я от подобных игр уже лет двадцать пять не впечатляюсь, да и вам наверно надоело "корчить рожицы", - ответил Прохор и сделав паузу, вынуждено под давлением обстоятельств пошёл ва-банк. - Цена вопроса?
- Не знаю, не знаю… - замысловато ответил мент.
- Вы ведь прекрасно понимаете, что за это дело вам медаль никто не даст, да и зачем вам эти побрякушки. Я слышал вы в последнее время недвижимостью стали интересоваться.
- Ну, допустим.
- Есть однокомнатная квартира.
- Меня интересует трёхкомнатная, - конкретизировал Казаков.
- На первом этаже.
- Выше третьего и я хороню это дело.
- Это грабёж.
- Грабить жуликов вдвойне приятно, - иронично заметил Степаныч. – Ты ведь опытный жульмэн, Прохор, и прекрасно понимаешь, что похоронить дело с четырьмя трупами не так-то просто. Мало того ты ведь даже не понимаешь насколько тебе повезло, что это дело попало именно ко мне.
- Да, ну?! Вы это серьёзно? – иронично и в то же самое время недоверчиво спросил Прохор.
- Вполне.
Прохор призадумался. С одной стороны он как никто другой понимал, что доверять ментам - последнее дело, но глупое стечение обстоятельств вынуждало его быть гибче, тем более, что ему уже доводилось решать вопросы с Казаковым, что делало их диалог более непринужденным.
- Ну, допустим, я согласен. Только я хочу понимать, во что я ввязываюсь и в чём это мне повезло?
- На месте происшествия, - обращаясь к материалам дела, начал повествование майор, - где были обнаружены трупы, были также обнаружены более десятка гильз калибра 9;19 мм Парабеллум предположительно от пистолета Беретта – 92Ф. Меня не интересуют интимные подробности: у кого не дрогнула рука, но я твёрдо убеждён, что если это оружие вдруг по стечению обстоятельств окажется найденным у Азима, то мы сразу убиваем двух зайцев. Азим навсегда отправляется за решётку, а рынок яблок наш. И чтобы вы Антон Николаевич не сомневались в серьёзности моих намерений воплотить данный замысел в жизнь: с вас ещё десять процентов яблочного налога.
- Мне всё понятно, Андрей Степаныч, одного не могу понять, что вы с такими талантами делаете в ментуре?
- Если всё пройдёт, как надо, я тебе обещаю, Прохор, я свои погоны прибью гвоздём к стене.
- Ловлю на слове.
В дальнейшем события развивались весьма интересно. Сотрудники ДПС остановив автомобиль KIA Sportage принадлежащий Азиму Юсуфову, при досмотре транспортного средства обнаружили в багажнике пистолет Беретта, из которого Прохор пустил в расход Чавеса и Яблочника. Пистолет находился в целлофановом пакете и как оказалось, все отпечатки пальцев на нём были стёрты, что впрочем, не чуть не удивляло Казакова, так как всё события развивались по им же написанному сценарию.
- Азим Ханукович, как вы объясните тот факт, что в багажнике принадлежащего вам автомобиля был обнаружен пистолет Беретта пули, из которого, согласно заключению экспертизы, были обнаружены вблизи четырёх сгоревших трупов в Цюрупинском лесу? - поинтересовался Казаков, закуривая сигарету в комнате для допросов городского СИЗО.
- Это подстава! Мне нужно позвонить дяде.
- Вы думаете – это дядя решил с вами пошутить, подложив пистолет в багажник? – язвил неугомонный Казаков. – Помимо пистолета у меня имеется свидетельское показание, что вас 29 июля в 23:00 видели в Цюрупинском лесу в районе, где были найдены труппы и где по заключению экспертов МЧС и был совершен поджог. Помимо всего этого ваши люди Алескер Джафаров и Сафалан Аббасов уезжали с оптового рынка в Великих Копанях на грузовике, который в последствии был найден сгоревшим в лесу. В компании Егора Панфилова владельца сгоревшего ДАФа и Сергея Соборного. И в завершении у меня имеется семь заявлений от предпринимателей области о том, что вы Азим Ханукович обманным путём завладели их имуществом.
Азим ещё никогда не был в столь дурацком положении. Ему просто не хотелось верить в реальность происходящего. Он и подумать не мог, что фортуна может быть столь беспардонна к нему, поставив в весьма неудобную позу со всеми вытекающими из этого непристойностями. Его дядя, который был всегда рядом и в любой момент готов был прийти на помощь, вдруг оказался недосягаем.
В последнее время у дяди было хлопот невпроворот. На Центральный рынок постоянно наезжали «донецкие» и ему стоило не малых усилий, чтобы не выпустить бразды правления из своих рук. Бритоголовые братки в сопровождении сотрудников охранных фирм, пытались установить свои порядки на рынке. Захватывали помещения администрации, начинали требовать дань с торгующих, якобы, для донецких авторитетов. Всё чаще приходилось делать вылазки в Киев и тревожить нужных людей, что отнимала, немало времени и сил. Когда дядя находился в Киеве, за рынком присматривал Азим, но когда его закрыли, Центральный осиротел. «Донецких» рук дело, - было подумал Азим, пытаясь понять суть происходящего. - Начали с меня, а там, гляди, и до дяди доберутся».
- Напрасно вы упираетесь, Ханукович, - не унимался Казаков. – Жернова правосудия не таких, как вы, в муку превращали. Ваше дело на контроле у Премьер-министра и Министра МВД, которым, как и мне хочется узнать, кто этот негодяй, который не людей не щадит, не флору, не фауну.
- Ты мне, мусор, за беспредел ответишь! – не выдержав, закричал Азим.
- Ну, во-первых, такого рода восклицательные предложения я слышу регулярно, поэтому уж давно не включаюсь. Во-вторых, ваш любимый дядюшка покруче моего беспредельщик будет. У вас есть лишь одна возможность избежать постоянной тюремной прописки – чистосердечное признание. Суд учтёт…
- Да не будет суда! Не будет! Это я тебе говорю Азим Юсуфов! Ты на кого замахнулся коротышка?!
- Да вы вроде, Азим Ханукович, пониже моего будете, - заметил майор.
Азим действительно был не высок ростом, но, тем не менее, в полной мере соответствовал поговорке: «Мал клоп, да ванюч».
- Вы не горячитесь, Ханукович. Ладно, я человек привыкший, но вот в СИЗО народ другой - буйных не любят. Как бы, какая камерная неприятность с вами не случилась…
В этот самый момент неожиданно для Казаков Азим вскочил из-за стола и отвесил ему с правой хук, угадив прямо в нос. Удар оказался увесистым настолько, что Степаныч слетел со стула, забившись в угол. Кровь хлынула ручьём из носа майора. Степаныч поплыл. Азим нащупал под столом кнопку вызова и нажал её. В комнату для допросов зашёл сержант.
- Сделайте что-то с этим дерьмом! – в приказном тоне Азим кинул сержанту, небрежно махнув рукой в сторону Казакова.
Судя по ошарашенным глазам сержанта, сложившаяся ситуация была для него явно нестандартной. Быстро придя в себя, сержант позвал старших, после чего увёл Азима Юсуфова в камеру, а над Степанычем принялись хлопотать прапорщик и младший лейтенант из оперчасти СИЗО.
"Лексус" Прохора подкатил к элитной кофейне "Дон Марко", где его уже ожидал Казаков. Кофейня располагалась на центральном проспекте города, проспекте Ушакова в квартале от железнодорожного вокзала. Данное заведение стало излюбленным местом для встреч парней "при делах".
- Кто это тебя, Степаныч, так припечатал? - поинтересовался, помешивая свой кофе, Прохор, любуясь при этом сломанным фиолетовым носом мента, небрежно заклеенным лейкопластырем.
- Да, Азим – сука! – возмутился тот.
- Ну, оно и понятно. На ровном месте – вышак, - колко заметил Прохор, положив на стол конверт.
- Что это? – поинтересовался Казаков, с опаской оглядываясь по сторонам.
- Деньги на накладные расходы. Да не бойся ты. Бери. Я тебе поверил, а тебе слабо? - молвил Прохор, глядя пристально в глаза менту, в то время как Степаныч отведя свой взор и включив "третий глаз" мониторил пространство, пытаясь найти, чей-то корявый следящий взгляд. По сути, встречи в непринужденной обстановке за чашечкой кофе, с местным уголовным авторитетом по прозвищу Прохор, которые в последнее время стали регулярными, уже выглядела компрометирующе для майора УБОПа, не говоря о "подарке" в конверте. В сложившейся ситуации жадность Казакова положила на лопатки его страх. Призовой фонд был велик. Игра стоила свеч.
Херсон был общепризнанным Городом невест. При Союзе "красоту" сюда завозили отовсюду. Текстильному комбинату нужны были женские руки. Из сельской забетухи девчонки, выросшие на картошке, сале и хлебе с молоком с большим удовольствием перебирались в городские общаги, чтобы стать ткачихами, прядильщицами, красильщицами. Хотя, чего лукавить, самым главным для них, было выйти замуж за городского, и для воплощения мечты все способы были хороши.
Сейчас, спустя много лет, по городу плавно перемещаются внучки тех первых переселенок. Приодетые и подкрашенные, приправленные ароматом кем-то и за что-то подаренных дорогих французских духов, они поступью цариц, но в гораздо более откровенных нарядах, не скрывая всех своих достоинств, вступают в борьбу за место под солнцем.
И вот её пригласили в ресторан. Она готовится к этому действу особо. Приняв ванную, дива облачается в доспехи, дорогое бельё, доставшееся, как трофей от прошлых встреч. Ей кажется, что в этот раз она уж точно не промахнётся, и её отношения с мужчинами перестанут быть одноразовыми. Она недоумевает, почему так получается, что со второго, а иногда и с первого раза к ней теряют интерес. Ведь всё при ней. Есть чем брать быка за рога. Только ей невдомёк, что бык не бык, а гораздо более утончённая натура, чем ей показалось изначально. Он пытается разглядеть в ней, то чего нет в других. Он бы и сам рад поставить точку в, до неприличия, большом количестве своих интрижек, но красота при отсутствии глубокого содержания уже давно не заводит его и в окончании каждой им написанной главы одни многоточия…
И вот к подъезду подъехало такси. И тут выходит она. Из обветшалой хрущевки, которую в любой цивилизованной стране не то чтобы уже давно снесли, ее, вряд ли бы даже построили. Из этого чуда архитектуры выходит брюнетка с длинными волосами, умеренный макияж больше подчёркивает, чем украшает, ведь нет смысла украшать и без того красивое. На ней синие платье выше колен, которое без какой-либо интриги повествует о том, как хороша хозяйка. И без того длинные ноги удлиняют высокие каблуки. Под её одеждой прослеживаются очертания сексуального белья и это неспроста. Обветшавшие мужчины, смерившиеся с тем, что такая красота проходит по касательной к колесу их жизни, поворачиваются, тоскливо смотря ей в след, словив себя на мысли, что опять кому-то повезло, но только не им.
Она садится на переднее сидение, приветливо здоровается с водителем, говорит, куда и таксист покорно везёт её к тому, кто сегодня весь вечер будет с ней болтать за ужином обо всём и не о чём, а ближе к полуночи положит её на спину в одном из номеров, в котором изо дня в день, из ночи в ночь придаются любовным утехам горожане и горожанки, желающие, не смотря на глубокое проникновение внутрь друг друга, сохранить нейтралитет в своих отношениях.
Поначалу ей кажется, что не сегодня. В следующий раз. Где-то она прочла, что если в жизни не складывается, то нужно менять модели поведения, но потом она ловит себя на мысли, что встреча без интима, все равно, что Крым без моря и достопримечательностей. Бросаясь в омут с головой, она в очередной раз попадает в уже привычный для неё замкнутый круг, с каждой новой встречей всё больше напоминающий ей мёртвую петлю.
Она листала журналы, дискуссировала с подругами, смотрела порно, пытаясь понять, что им ещё надо. Жалко, что только умных книг не читала. Девушка без царя в голове, лёжа на лопатках, крепко сцепив ноги за спиной у очередного резко входящего, выйдя в астрал, с недетской наивностью, надеется на чудо. Только чудес не бывает. В очередной раз она поймёт это, когда, так и не дождавшись желанного звонка, сделав привычное усилие над собой, наберёт его. Он сухо без эмоций ответит, что сейчас занят, только она понимает, что "сейчас", значит навсегда.
Света была птицей низкого полёта, которая не отличалась особым умом и сообразительностью. Поэтому мужчины её любили, но только одну ночь. Девушки подобные Светлане в учебнике по «Вуменологии» были выведены в отдельный вид и значились, как «дурачка редкая». Несмотря на слово «редкая» таких пернатых, как Света, вы не найдёте в Красной книге. В природе их всегда в избытке и это печалит. Светлана работала в банке кассиром-операционистом и с нетерпением ждала каждой субботы, чтобы вместе с кем-то из своих подруг выйти в свет.
Как и большинству женщин, Свете хотелось иметь твёрдую уверенность в завтрашнем дне, прибывая за каменой стеной с надписью «Муж». Но пока единственное в чём она могла быть уверена, что к вечеру её обязательно кто-то захочет и пригласит в номера. Света не относила себя к числу недостойных. «Конкуренция большая», - говорила она, пытаясь найти оправдание своей женской несостоятельности.
Прохора почему-то всегда тянуло на дур. Может потому что встреча с умной Вероникой ему многого стоила, поставив всю его жизнь с ног на голову.
В этот вечер, Света заметно выделялась из всей женской части публики, собравшейся в ночном клубе "Амиго".
Играла клубная музыка и Света отрывалась на полную. Её динамичные движения были наполнены особым эротизмом, выдавая в ней несостоявшуюся звезду стриптиза. Кассирша умела создать вокруг себя зону аномального сексуального напряжения. Она была настолько эффектна, что не каждому мужчине хватало духу подойти к ней, но Прохор был не из робкого десятка. Когда заиграла рок-баллада он, не колеблясь, подошёл к Светлане и без лишних церемоний, взяв за руку, повёл её танцевать.
Лицом Прохор походил на возмужавшего, с ходом времени, босяка. Его пристальный испепеляющий взгляд производил впечатление не только на лохов по жизни вроде, пущенного в расход, Яблочника, но и на парней, куда посерьёзней, несмотря на свое худощавое телосложение и рост чуть выше среднего, Антон Прохоров своим внешним видом внушал страх, излучая опасность в пространство.
Как не странно, невзирая на явно криминальную внешность, Прохор пользовался успехом у женщин. Попав под напор Прохора, не успевшие вовремя скрыться из вида девицы, практически со старта понимали, что лучше расслабится и попытаться получить удовольствие. В плен к Прохору попадали либо девочки любящие плохих мальчиков, брутальных самцов, либо просто умственно отрешенные.
- Ну, и как зовут звезду танцпола? – пытался перекричать музыку Прохор, обращаясь к Свете.
- Светлана, - кокетничая, ответила она.
- Антон, можно просто Прохор. Предлагаю оставшийся вечер провести вместе.
То, что перед ней не принц на белом коне она поняла сразу. То, что ей довелось познакомиться с местным уголовным авторитетом она поняла, услышав прозвище Прохор, о котором была весьма наслышана. Всмотревшись в его черты лица, ей стало немного не по себе, но жажда острых ощущений была куда сильнее.
В одной бульварной газетенке Света как-то прочла, что отношения с уголовниками могут быть весьма романтичными и интересными. К тому же она понимала, что Прохор – личность популярная в городе, наверняка не был стеснён в средствах.
Они ехали по ночному безлюдному городу. Из динамиков Лексуса доносилась лёгкая ненавязчивая музыка. Лексус заехал на территорию Гидропарка и покатил по узким аллеям явно не предназначенных для ночных рандеву двухтонных авто. Подъехав к берегу Днепра, Прохор заглушил двигатель. В Гидропарке было на редкость безлюдно. Обычно многие влюблённые и просто любители острых ощущений, сие место в тёмное время суток использовали для любовных утех. На безоблачном небе красовалась одинокая луна, образуя лунную дорожку на водной глади, что связывала собою два берега реки. На другой стороне Днепра плавни в композиции с деревьями своей зеленью украшали чьи-то дачи, где двухэтажные добротные коттеджи соседствовали с жалкими лачугами. Прохор выключил музыку, чтобы насладиться тишиной.
- Красота-та, какая, - нарушив тишину, улыбнувшись, заметил Прохор.
Света хотела что-то сказать, но Полуночный ковбой остановил её магическим жестом, приложив указательный палец своей правой руки к посечённым в боях губам, избавившись от пустой болтовни в исполнении своей новой подружки.
Антон закрыл глаза, растворяясь в ночной тишине. Света вдруг почувствовала себе лишней и ненужной. Божественная картина природы её особо не впечатляла и, решив не тратить время зря, воспользовавшись паузой, она выпрыгнула из машины и одежды, скинув с себя гиперсексуальное бельё, которое весьма символично прикрывала всё самое интересное тайное женское и подобно русалке побрела луне навстречу, погружая свой анатомический ансамбль в подводное царство. Когда Прохор открыл глаза, он обнаружил отсутствие своей новой знакомой, которая наплевав на стыд и причёску, расслабившись, нежилась в воде, как белая нимфея - цветок невероятной красоты достойный преклонения.
Прохор с удовольствием принял приглашение на парад красоты. Обнажившись, он вошёл в воду, следуя по лунной дорожке к своей нимфее.
- Неужели это всё настоящее? – поинтересовался, видавший виды Прохор, взглянув поближе на естество Светланы.
Но Светлана ничего не услышала. Вода отключила слух, погрузив её в гидрорелакс. Прохор нежно подхватил нимфею двумя руками, и немного приподняв в воде, стал её кружить. Вода с удовольствием ласкала её сочную грудь, украшенную большими налитыми сосками, её плоский животик с пирсингом в пупке, лобок с необычной интимной стрижкой в форме сердечка. Прохор и Светлана слились в глубоком поцелуе. Перед ними открылись ворота земного рая. Она, обхватив его ногами, отдала всю себя до капли.
В жизни Прохора была лишь одна женщина секс, с которой доставлял ему истинное удовольствие. С тех пор, как они расстались, минуло немало лет. Всё, что было у него после, помогало лишь снять стресс и депрессию в его напряжённой жизни. Света смогла ему подарить былую остроту ощущений. Когда они пришли в себя, волна страсти выбросила их на остывший от солнца песок, где они завязанные на узел низменных чувств жадно глотали воздух, задыхаясь от отступающей страсти. Они смотрели друг другу в глаза, словно не понимая суть случившейся с ними метаморфозы, когда люди пару-тройку часов назад не догадывающиеся о существовании друг друга в мгновение ока становятся единым целым, едиными в своём желании подняться на вершину блаженства, заглянув за облака серых будней. Восхождение на вершину всегда интересно. В восхождении есть интрига, сотканная из жажды познания неизведанного, опасности и романтики. В восхождении есть своя поэзия, свой слог.
Они смотрели друг другу в глаза, пытаясь увидеть в них нечто, что дало бы им повод быть вместе, что могло оправдать их минутную слабость, наполнить смыслом строки из их романа.
- Как ты говоришь тебя зовут? – откинувшись спиной на песок, вдруг спросил Прохор.
- Хам! – кинула Света и попыталась встать, но цепкая рука Прохор остановила её.
Голова Светы послушно легла ему на плечо. Некоторое время он, молча, ласкал её чёрные, как смоль волосы. Света расслабившись, любовалась луною, теша себя надеждой, что может быть это и есть её момент счастья.
- Ты со всеми так? – вдруг неожиданно для себя самой спросила Света, при этом впервые в жизни осознав глупость сказанного.
- А ты? – ступая по тропе глупости, задал встречный нескромный вопрос Прохор.
- Дурак, - как-то подозрительно спокойно ответила Света.
В её голосе звучала некая отрешённость и мягкость, казалось, что её душа витает где-то далеко, а слова, которые она произносит лишь отголоски девичьей грусти.
- У тебя мог бы быть красивый сын, - вглядываясь в черты лица Прохора, говорила Девичья грусть.
- Вряд ли моё лицо стоит копировать. Разве что он будет похож на такую как ты, - сказал Прохор.
- Я могла бы тебе родить наследника. Ты не пожалеешь…
- Этого я и боюсь, - оборвал Свету на полуслове Антон.
- Ты не похож на робкого парня.
- Как-то раз со мной случилась глупость. Я поверил девушке... Любовь приносит несчастье. Поэтому я стараюсь избегать серьёзных отношений.
- Дай мне время я докажу тебе, что это не так.
- Ты хочешь меня осчастливить? Ты меня уже осчастливила. Не думаю, что ты способна на большее.
После сказанных Прохором слов Света вскочила и, подняв с песка разбросанные вещи, стряхивая с себя песок, стала спешно одеваться.
- За что мне всё это? – разговаривая сама с собой начала она. – Неужели я не достойна женского счастья? Не город, а какой-то козлятник!
Одевшись, Света открыла дверь Лексуса, взяв сумку с сиденья.
- Что б ты сдох!!! – напоследок сильно хлопнув дверью, крикнула Света.
Прохор оставил Свету, впрочем, как и её слова, без внимания.
Сказать, что Антон любил Веронику – ничего не сказать. Он видел весь мир сквозь неё, свято веря, что мир прекрасен. Её имя не сходило с его уст. Она снилась ему по ночам, и во сне и наяву они, взявшись за руки, брели по парку. Ему казалось – так будет всегда. Все девчонки завидовали ей. Ведь она встречалась со спортивным парнем, не лишённым интеллекта, с которым не было скучно и страшно. Многие бы хотели оказаться на её месте, но его сердце было отдано ей.
Вероника, девушка Антона, была из простой семьи. Её родители пахали на заводе, живя от зарплаты до зарплаты, как все честные граждане страны Советов. Когда-то они приехали в город из сельского захолустья в поисках лучшей жизни, и им казалось, что их цель достигнута. Работа, квартира, дочка умница – чего ещё желать? Вероника, глядя на своих родителей, понимала, что быть лошадью в чей-то упряжке не для неё.
Понимая, что Антон – славный парень, даже подарив ему свою девственность, она ловила себя на мысли, что лучшее конечно впереди. Ничто её не могло остановить в поисках лучшего. Ей было жаль Антона. Он любил её больше жизни и когда его твёрдая плоть доставала до дна девичьего бесстыдства Вероники, заставляя ее восторгаться, теряясь в пространстве и времени; даже тогда она понимала, что счастье – это нечто большее. Счастье – это когда тебе не у кого и нечего просить. Когда ты всё имеешь в избытке, живя в гармонии с миром и самим собой. Уже тогда она понимала, что люди, как планеты, которые вращаются вокруг солнца и важно занять правильную орбиту, чтобы не стать пленницей частых затмений.
Она была обожаема и любима, но что ей мог дать в жизни этот мальчик с нокаутирующим ударом и хорошими оценками в аттестате, росший без отца. Теоретически из него мог бы быть толк, но Вероника была мудра не по годам и понимала, что жить нужно настоящим моментом, а не утопать в иллюзиях о светлом будущем. Следуя старой истине «зачем откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня», она приняла приглашения Артура, сына областного прокурора и провела с ним вечер в ресторане.
Артур, имея в кармане красный диплом Академии Ярослава Мудрого, благодаря связям отца, служил в КГБ. Он был высоким, видным парнем, в котором чувствовалась «голубая кровь». Его галантность и аристократические манеры не могли не произвести впечатления.
Сидя в ресторане и внимательно слушая витиеватое изложение видения мира и жизни Артура, Вероника ловила себя на мысли, что она стоит на пороге новой жизни. Она смотрела на него глазами поэтессы у которой вот-вот родятся строки о эмоциях и чувствах, льющихся через край не зарифмовать, которые было бы преступлением.
Многие женщины совершают величайшую глупость: своей болтовнёй они пытаются положить мужчину на лопатки, вступают с ним в полемику, пытаются доказать свою правоту, навязать свои взгляды на жизнь и всё тщетно, мимо цели. Вероника была девушкой другого склада: дорогой бриллиант в оправе из золота высшей пробы. Для таких, как она были открыты двери в Высшую лигу, в Высшее общество. Им всё в жизни даётся легко, без лишних телодвижений и суеты. Для достижения желаемого результата им порой достаточно, на первый взгляд не к месту сказанной фразы, смысл, которой поначалу не понятен, потому что сказанные ими слова замысловаты и глубоки в них есть некая магия, они звучат, как заклинания, открывая сердца и двери, отвечая на все вопросы, развязывая любые узлы. Женщинам из Высшей лиги достаточно движения брови, едва уловимого движения глаз, по случаю оброненной вещицы, чтобы вокруг неё закружился водоворот событий.
Антон, узнав о том, что у его девушки появился новый кавалер, поначалу просто не верил в предательство своей возлюбленной, которую он боготворил.
- Антон нам нужно серьёзно поговорить, - понимая всю серьёзность надвигающейся беседы, глубоко вздохнув, начала разговор Вероника.
- Так о чём ты хотела поговорить? – не желая верить в то, о чём судачили за его спиной, улыбаясь и пристально всматриваясь в глаза Вероники, поинтересовался Антон.
- Антон, у всего есть начало, но рано или поздно всему приходит конец. Я знаю, ты меня очень любишь, ты славный парень и ты заслуживаешь того чтобы тебя тоже любили. Только я не могу и не хочу обманывать тебя. Я не могу тебе ответить взаимностью. Я не смогу тебя любить также сильно, как любишь меня ты.
- Значит, это правда? – оборвал исповедь Вероники Антон. – У тебя появился другой? Кто он? Я его знаю?
- Вряд ли вы знакомы. Он человек из другого круга, из другой жизни. Его зовут Артур, он работает в КГБ. Его отец возглавляет Областную Прокуратуру.
- Так значит! Лёгкой красивой жизни захотелось…
Антон сам того не ожидая ударил Веронику ладонью по лицу. Да так сильно, что она едва устояла на ногах. Вероника не проронила ни слова. После чего ее карие глаза нанесли ответный удар. Антону стала не по себе. Глаза, в которые он ещё совсем недавно смотрел с любовью, утопая в их космической глубине, были пусты и безлики. Эти глаза он запомнит навсегда. Её глаза напоминали пропасть, и ему не хватила сил, чтобы не упасть в эту бездну. Он не смог совладать с собой, сделать шаг назад, отойти от края обрыва.
Когда ты летишь в пропасть, ты понимаешь, что все твои беды, которые за долю секунды остались позади, просто пустяки, важно лишь то, что ты летишь в пропасть, и уже никто и ничто не может остановить твое падение.
Он пришёл в себя, когда в наручниках стоял у могилы матери. Он стоял и плакал. В тот момент он понял, насколько он одинок. Что уже никто не сможет приготовить для него его любимый борщ, так как это могла делать его мама.
Люди из другого круга, другой жизни не прощают ошибок. Антон Прохоров, устроив драку с сотрудником КГБ Артуром Пригожиным, загремел на первый свой срок длиною в пять лет.
Выйдя на свободу после первой отсидки, Прохор столкнулся с другой реальностью, с другим миром. Советский Союз ушёл в историю. Украина стала независимой. На дворе был 1993 год. Лихие девяностые в полном разгаре. Как оказалось, многие его друзья-приятели знакомые ему по боксёрскому залу, включая Вано, не пасли заднего, сколотив свою бригаду промышляя рэкетом и разбоем.
Вероника, уже Пригожина, жила в Киеве. Её муж Артур, пошёл на повышение по линии СБУ правопреемнице КГБ. Молодая семья Пригожиных ждала пополнения, обосновавшись в центральном Печёрском районе Киева.
Новая жизнь в новой стране диктовала новые правила, и Антон решил примкнуть к дружкам боксёрам, сумевшим, как ему казалось адаптироваться к новым реалиям, лучше других.
Процесс перехода от социализма к капиталистической рыночной экономике, в то время проходил при активном участии криминалитета. Все вопросы решались на «стрелках», где очень часто слово было далеко не самым эффективным методом переговорного процесса, и тогда братки от слов переходили к делу, без особых комплексов пускали в ход кулаки и оружие. Выстрелы на улицах стали обыденным явлением.
Херсон бандитский имел свои печальные традиции. Впервые годы советской власти город имел дурную славу и если и уступал кому-то пальму первенства в преступном мире Украины, то разве что Одессе. После революции голодно, холодно в Хер-городе было. На одной картошке, да квашенной капусте долго не протянешь. С такой жрачкой и ноги протянуть было не долго. На рынке всего навалом, только с деньгой проблема у хер-жителей сложилась. Зато в увеселительных заведениях яблоку негде было упасть. Колоритный городок. Ничего не скажешь. Всё смешалось - кони, люди. Военных, беженцев сверх меры понаехало. И без них серости хватало. От диктатуры пролетариата прятались. Всё не могли определиться, какому Богу служить. А пока неразбериха в народных массах завелась, как мышь серая, и шатания, их грабили и насиловали не безуспешно. Выстрелы по ночам звучали, что фейерверк на Новый год.
После Великой Отечественной не лучше стало. Чуть стемнеет: все по норам. Кто не спрятался – я не виноват. Мой дом – моя крепость. Каждое утро по городу новые жутко мерзкие истории о «Чёрной кошке», зарезанных, ограбленных, раздутые и солганные местным населением под диктовку всеобщей депрессии.
Милиция, если это можно было назвать милицией, в основном состояла из фронтовиков, не владеющих сутью предмета, которым их обязала заниматься Советская власть. Не глядя на то, что не так давно эти люди сражались за Родину, не жалея живота своего, часть из них была куплена преступным элементом, часть просто запугано бандитами. Так что толку от этих стражей порядка было мало. Одна бутафория.
С жульём разобраться подмог случай. Херсон после войны был поделён бандитскими шайками на трое. Шипшина, один из местных авторитетов имел кусок от проспекта Ушакова до улицы Карла Маркса. Шмат от Карла Маркса до улицы Коммунаров держал Митёк. Мистер кормился с Суворова вплоть до Кузней. Братва между собой не конфликтовала, жили мирно, иногда даже гуляли вместе в «Бодяге», так жульё меж собой прозвала общепитовскую чайную, что находилось на углу Октябрьской революции и улицы Комсомольской. Ценность данного заведения во многом определялось наличием сразу трёх чёрных ходов, один из которых был подземным и выводил на территорию винзавода, который в ту пору располагался в районе Драмтеатра на нынешней площади Сталинграда.
Интерьер «Бодяги» состояла из трех небольших залов. Первый зал был проходной, где на большом столе стоял столитровый посеребрённый самовар, вокруг которого весь чаепитный антураж: блюдечки, чашечки, заварники, сахарницы. Второй зал был питейным, где шкуру тёрла всякая бандитская шушера: мелкие воришки, шулеры, мошенники, карманники, наводчики, фармазонщики. А вот третий зал был самый что ни наесть элитный, как бы сейчас сказали для vip-персон, для тузов преступного мира. Убранство особого зала была простым: четыре больших стола, старинные полу кресла и огромный, можно сказать антикварный с точёными ножками биллиардный стол.
В то время, когда повар-грек готовил на древесных угольях любимую бандитскую закуску – свиные колбаски, братва базарила о своём, перекидываясь в картишки: «буру» и «очко». Когда кушанье было подано, водка текла рекой. И тут начиналась программа без претензии на культуру и художественную ценность. Всех веселила певица-танцюристка Мурка в сопровождении аккордеониста Тимохи. Такой эстрады не видела не одна сцена мира.
Когда я был мальчишкой,
Носил я брюки клёш,
Соломенную шляпу,
В кармане финский нож.
Грудным низким голосом рвала сердце Мурка.
На биллиардный стол падали ассигнации. Суммы были не малые: семья из трёх человек могла полгода не знать нужды. На деньгах, рассыпанных, на зелённом сукне биллиардного стола демонстрировала искусство эротического танца обнажённая Мурка. И уже ближе к утру, по просьбе красавчика Мистера, на бис исполнялся гимн херсонских уркаганов, который вся братва пела стоя и хором: «Мы мальчишки-ежики, в голенищах наших ножики…». Когда город только начинал просыпаться и редкие прохожие стали появляться на его улочках, пьяное движение вываливалось на улицу. Нередко выход «рвотных масс» из «Бодяги» совпадал с построением немецких военнопленных, которые жили неподалёку в Покровской церкви, не дожившей до наших дней. Из вяло патриотических побуждений бандиты отрывались на военнопленных. Так они сражались за Родину. Охрана старалась им не мешать при этом, создавая видимость своего присутствия выстрелами в воздух, которые производили большее впечатление на прошедших войну военнопленных, чем на пьяных бандюков.
Конец вольной жизни романтиков с большой дороги в городе положило начало строительства Каховской плотины. В пятидесятом году прошёл слушок, что на начало строительства должен пожаловать Отец всех народов товарищ Сталин. Невзирая на то, что Сталин Кремль покидал редко, разве что по причине международных встреч глав правительств в Тегеране или в солнечной Ялте, народец всё ж таки надеялся увидеть вождя или хотя бы приближённых к нему. И как водиться перед приездом дорогих гостей хозяевам прибраться полагается, чтоб не лицом в грязь, а чтоб всё как у людей. Ну, тут суета началась. Первый секретарь обкома всех на уши поднял. ЧКа тоже за дело принялось: НКВД, НКГБ, подкреплённые силами из столицы, начали городишко «причёсывать». Поначалу в сети сыскарей и комитетчиков мелкая рыбёшка попадалась. Сыграв по рёбрам задержанных, как по клавишам Мурку, тем самым, получив ценную информацию, взялись и за хищную рыбу, что водилась в мутной воде «Бодяги». Там их и повязали тёпленькими. Кое-кто, правда, пытался распустить крылья, но даже не успел об этом пожалеть – уложили на месте. После чего главарей отправили в областную управу НКВД-НКГБ, что тогда располагалась на Декабристов, 28. Остальных в воронках в острог. На Декабристов было всё, как всегда: протоколы, пальчики, изъятие всего чего нельзя рядовому гражданину в карманах держать. После чего главных отпустили, что их ещё больше укрепило в их вере в свою неуязвимость и очень скоро они принялись за старое, но это закончилось быстро.
Первым в расход пошёл Шипшина. Его обнаружил дворник в подвале дома на улице Суворова с тремя пулевыми ранениями в грудь. Мистера закололи армейским штыком в живот на ступеньках аптеки Вурштамана. Митьку, автоматной очередью, завалили у входной двери его собственного дома. Всё в духе времени без суда и следствия...
Та же участь ждала и других членов банд. «Бодягу» закрыли, отдав помещение на баланс «Горпищеторга». Вот такая вот история.
Сейчас время другое. К нам пришла цивилизация: меньше стреляют, больше в судах заседают, а не кастетом по лицу в тёмном углу. Хороший юрист: по круче автомата будет. Хороший адвокат он все входы-выходы знает и в законах, и в кабинетах. С дурной головой – рукам тяжелей. А с умной спокойней, и много друзей. А денег ещё больше. Раньше чтоб у кого-то что-то отнять: сила нужна была и наглости в избытке, а сейчас сила в мозгах.
Херсон был колоритным городком во все времена. Внешне мало напоминая областной центр, будучи геморроем на теле Украины, как считали многие приезжие, да и местные жители; город в рейтинге журнала «Форбс Украина» – американского финансово-экономического издания, которое считается одним из авторитетных изданий в мире, занимал четвертое место среди самых богатых городов Украины. Два мореходных училища, Морская академия и как следствие пятьдесят тысяч моряков делали свое дело. Валюты в городе было намерено.
Обидеть женщину, что может быть проще. Иногда для этого не нужно предпринимать никаких усилий. Одно ваше мужское бездействие уже может восприниматься, как преступление перед человечеством.
Некоторые женщины подобны доске, где мужчина может оставить свое отверстие, но когда душа такой женщины вся в дырках, словно решето, когда уже сверлить не куда, начинается самое страшное. Свет меркнет, добро закрывает глаза на проделки зла.
Баба Глаша была потомственной ведьмой. Люди говорят, что ведьмы бывают белые и черные. Врут, скажу я вам. Белые и черные бывают кошки и женские трусики и много другой всякой всячины, а ведьмы – особая каста избранных, что протоптала себе тропинку и бредёт по жизни где-то на грани добра и зла, внося свою особую лепту в общий хаос. Занимаясь делами разными, мало перед чем, комплексуя, как и баба Глаша, которую за глаза в округе прозвали Бабой-Ягой.
- Ну, с чем пришла? - спросила баба Глаша у Светланки, как только та подсела к ней за стол.
- Даже не знаю с чего начать, - уставившись в колоду карт Таро, лежащих на столе, ответила Света.
- Говори всё, как есть. Не тени. Время – золото.
- Обидчика хочу своего наказать.
- Чем это он тебя ранил, если ко мне пришла?
- Повёл со мной, как с последней…
- Да ты на самую первую и не тянешь. Честная давалка. Сразу видно, - вынесла свой вердикт ведьма.
- А вы откуда можете знать? – возмутилась Светлана, не ожидая подобного поворота в разговоре.
- А мне не надо знать. Я вижу. Все вижу.
- Я ищу свою любовь...
- Не тем местом, - еще больше загоняя в тупик Светланку, не унималась баба Глаша. Света уже созрела, чтобы встать и уйти, но ведьма ее шокировала своим откровением. - Да успокойся ты. В наше время хочешь иметь успех у мужчин, проще будь в делах постельных. Ты всё правильно делаешь. Только с мужиками теперь кризис. Всех хороших еще щенками разобрали. Один шлак остался. Права была Аленка Апина: "я его слепила из того что было, а потом, что было то и полюбила".
- Я к вам не за фольклором пришла, а по делу, баба Глаша.
- Ну, накажешь ты его - со света сживешь, что мир от этого лучше станет? А? Что молчишь?
- Одним уродом меньше - уже хорошо.
Светлана, желая избавить себя от пустых разговоров, положила перед ведьмой увесистый конверт с деньгами.
- Это всё что у меня есть. Достаточно?
Баба-Яга, поморщив физиономию, глянула на содержимое конверта. На "табло" ведьмы, которое лицом назвать было сложно, высветилась фраза "негусто, но и не пусто".
- Будь, по-твоему. Ты в Бога веришь? - вдруг не впопад поинтересовалась ведьма у обиженной и, не дождавшись ответа подытожила. - В любом случае тебе отвечать дырявая твоя душа.
- Вот его фото, - продолжила Светланка, положив перед бабой Глашей на скатерть фотографию своего недавнего полового партнера Прохора.
- Ну, и рожа. Как зовут?
- Антон.
- Ступай. Полгода и не будет его вовсе. Сам на тот свет попросится, - подвела черту Баба-Яга.
"Да-а-а… Поменялись нынче нравы. При Царе-батюшке разбойник никогда в князьях не ходил. А тут и хоромы и конь знатный. Жалкий человечишка, каторга по коему плачет, валет крестовый в затасканной колоде, а тузом козырным себя мнит. Что удивительно женщины к нему тянуться, как мухи к дерьму. И не боязно им. Такой ведь с удара мужика к смерти приговорит, не говоря уже о бабе. Мерзкая личность. Ничего, чем хуже, тем лучше. К кладбищу ближе, а в преисподней такой "уголь" лучше горит, - мыслил про себя Демон Ахерон. – Одного понять не могу: зачем я здесь? Прохор ведь сам себе демон. Чёрный колпак над головой его виден».
Прохор сидел на «Террасе» попивая кофеёк. Кофе здесь был особенно хорош. Готовили его в турке с толстыми стенками и обязательно на разогретом песке, благодаря чему кофе нагревается равномерно, а не только дно. Такой способ приготовления кофе – дело трудоемкое и длительное, но результат того стоит. Прохор предпочитал кофе в зернах Ла Семиуз Коста-Рика. Коста-риканская арабика - это гармоничный сладкий вкус с ароматом тирамису, насыщенный, с легкой кислинкой, немного терпкий. Послевкусие гладкое и изысканное, с элегантными нотками какао-бобов.
Аромат кофе, совокупившись с живописным пейзажем, выключил разум Прохора, переведя его сознание в медитативное состояние. По Днепру изредка проплывали лодки, нарушая тишину и награждая водную гладь волнами. Кто-то резвый оседлав аквабайк, пытался исполнить роль ковбоя на безудержном быке. Речное родео показалось Прохору неинтересным, и его взгляд упал на кроны деревьев, что произрастали по ту сторону реки на острове, где располагалась часть Гидропарка со зверинцем, соединённая мостом с основной частью города. Зелень деревьев располагала к релаксу.
Ходили упорные слухи о том, что согласно новому, пока ещё не утверждённому, Генплану города, который является важным документом в сфере градостроительства, и определяет развитие города на ближайшие 15-20 лет, на острове планируют распаивать землю и отдать её под частную застройку: коттеджи, пансионаты, яхт-клубы. Новый Генплан наделал много шума в городе, став ярким примером современного украинского беспредела. Градостроительства, которое все чаще решает не проблемы развития города на ближайшие десятилетия, а следует чьим-то узкоклановым интересам.
Прохор на миг подумал о том, что может, стоит оторвать себе участок на этом райском островке и построить там дом своей мечты с беседкой и фонтаном. Может, стоит остепениться, перестав гнать, завести семью и пару собак. Наверное, уже пора поставить точку в Книге своих криминальных приключений, пока это кто-то не сделал за тебя. Антону было так хорошо и спокойно, что на миг ему человеку привыкшему находиться в состоянии постоянного напряжения, это состояние неподдельного умиротворения показалось подозрительным. Разогнав глупые мысли, он закрыл глаза, погружаясь всё глубже и глубже в глубину самого себя.
Никто не знает, чем и как измерить дорогу в глубину своего естества. Погружаясь вглубь себя, человек теряет связь с миром, который он привык считать реальным. Он теряет ощущение времени, ощущение самого себя. Провалившись в бездну внутреннего мира, ты невольно ловишь себя на мысли, что твои представления о нем иллюзорны. Ты не знаешь ни мира, ни себя. Ты чувствуешь себя младенцем, ты чувствуешь себя чистым, потому что ты рождаешься заново. Когда ты открываешь глаза, твои ощущения сродни ощущениям новорожденного, которого какая-то сила вырывает, только с ей известной целью, вырывает из утроба матери.
Открыв глаза, Прохор впервые испытал это ощущение. Ему, было, захотелось обратно, но он увидел то, что его задержало в привычном до этого мире. Рядом с ним справа за столом сидел человек, который, по сути, был его зеркальным отражением, как брат-близнец, только на нём была белая рубаха и брюки, на ногах белые туфли, что не было свойственно стилю Прохора в одежде. Переведя свой взгляд влево, Прохор увидел мерзкую физиономию человека, который чертами и выражением лица более походил на демона, чем на рядового гражданина.
Окружение Прохора ввиду его склонности к противоправным действиям не могло похвастаться особой красотой, правильностью и миловидностью черт лица, сам Антон не был исключением. Люди склонные к криминалу не обладают внутренней красотой, и это накладывает определённый отпечаток на их фасад, который порой трудно назвать лицом человека. Сосед слева был ещё страшнее. Складывалось впечатление, что физиономию отъявленного негодяя, кто-то склонный к карикатуре постарался сделать ещё гаже.
- День добрый, Антошенька, - проронил Близнец справа, обращаясь к Прохору. На лице Прохора образовался вопрос. – Только ненадобно делать такой недоумённый вид, как будто вы видите меня впервые, мил человек.
Продолжил Близнец переглянувшись с Демоном, по лицу, которого скользнула, едва заметная холодная ухмылка.
- Не уж то мама от меня скрыла, что у меня есть брат близнец, - язвительно произнёс Прохор, судя по выражению лица находясь в недоумении от происходящего.
- Матушка здесь совсем не причём. Земля ей пухом, - ответил Близнец.
Матушка Прохора Софья Павловна отошла в мир иной, как только за спиной её сына закрылись тюремные ворота. Учительница, интеллигентная женщина, растившая Антона без отца, который погиб в Афганистане, как герой, получив звание Героя Советского Союза посмертно, не смогла выдержать позора, ведь её сын отличник, мастер спорта смог приступить закон, оказавшись на скамье подсудимых.
- Перебросить мост через реку бытия и связать два берега сознания и подсознания, дано не многим. Тебе, Антошенька, предоставлено редкая честь. Что же ты не радуешься? – молвил Близнец с кротостью монаха в голосе.
Интонация Близнеца явно нервировала Прохора, но он старался держать себя в руках, тем более что ему до конца не было понятно, что происходит. Особенно его раздражало обращение «Антошенька». Так к нему обращалась покойная мать, но то, что было позволительно ей, как женщине, подарившей ему жизнь, было не позволительным другим, и Близнец не был исключением.
- А чему мне радоваться? Стоит раз в жизни расслабиться, закрыв глаза, как сразу появляются две рожи. Одна мерзкая, даже в фильмах ужасов таких не бывает, а вторая голова диалоги строит по круче любого короля параши и внешнее сходство с таким персонажем меня совсем не веселит. Хотел бы радоваться жизни, но жизнь - сука печальная.
- Наш человек, - наконец-то подал голос Демон. Голос его показался Прохору каким-то неестественным и не менее омерзительным, чем его внешность. Было в голосе этом нечто глубинное, болотное. Складывалось впечатление, что это был голос из преисподни. Прохору довелось повидать много нелюдей в своей жизни, кое-кто считал нелюдем его самого, но такой загробный голос он слышал впервые.
- Это мы ещё поглядим, - парировал Близнец.
- Нам воевать, не привыкать, - ответил Демон, достав из рукава кинжал, который находился в чехле.
- Без войны обойдёмся, падшая твоя душа, - молвил Близнец к Демону.
Когда Демон достал кинжал из чехла было понятно, что это не простая вещица, которых полно в любом охотничьем магазине. Это был кинжал ручной работы, поэтому Прохор посмотрел на сие оружие с особым интересом. Лезвие кинжала было с кровостёком, рукоять сделана из чёрного дерева, на которой можно было увидеть изображение черепа в овале на фоне двух скрещенных шпаг.
- Можно посмотреть? – обратился Прохор к Демону, протягивая руку за кинжалом.
Демон протянул оружие Прохору и в его глазах блеснул красный огонёк, на лице Близнеца образовалось недовольство, но Прохор, не обращая внимания на всё это, принялся изучать вещицу. Кинжал неожиданно много весил и почему-то излучал тепло. Держа его в руках, Прохор чувствовал какую-то неловкость. Камень, закрепленный на рукоятке, казалось, светился, правда было совсем не понятно, как он может одновременно светится, и оставаться кристально черным.
- Кстати, Антошенька, - пытаясь прервать сеанс знакомства с кинжалом, забирающим души, вмешался Близнец, - дабы ты не прибывал в недоумении, которого в глазах твоих в избытке, пора бы нам и познакомиться. По левую сторону от тебя демон души твоей имя, которому Ахерон. Так некогда в древности звали адское чудовище с пылающими глазами.
- Я приставленный к тебе ведьмою Глашею по просьбе обиженной тобой девицы, - перебив Близнеца вставил своё слово Ахерон.
- Какой ещё девицы?! – недоумённо прервал Прохор Демона.
- Много у тебя их было, сверх меры. Скажи спасибо Господу, что только одна отважилась на шаг в сторону Дьявола. За это она получит, чего заслуживает. Справа от тебя твой покорный слуга, глубина души твоей, что Подсознанием зовётся. Зови меня просто Антонио, - подытожил Близнец.
В этот момент к столу подошёл вышколенный официант.
- Ещё что-нибудь будете?- поинтересовался он у озадаченного Прохора.
Официант смотрел прямо на Прохора совсем не обращая внимания на Ахерона и Антонио. Из чего Прохор сделал заключение, что его новые дружки не более чем видение, что напрягала его ещё больше. Антон, вернув кинжал Демону, достал из кармана полтинник и положил его на стол перед официантом.
- Принеси бутылку «Боржоми». Что-то в горле пересохло.
- Слушаюсь, - ответил официант, ловким движением руки, слизав полтинник со стола.
Пока официант отсутствовал Прохор сидел с закрытыми глазами, опять провалившись в доселе не виданную глубину. Но как только он услышал шаги официанта, стук бутылки и стакана о стол, Прохор открыл глаза. Официант принёс «Боржоми» и один стакан, что послужило косвенным подтверждением умозаключения Прохора о его видениях.
Ахерон и Антонио, раскинувшись в плетёных креслах, совсем не обращая внимания на Антона, любовались красотками за соседним столом.
- А блондиночка ничего, - заключил Демон, глядя на высокую плоскогрудую, длинноволосую блондинку с лёгким намёком на миловидность лица. – Сегодня он её сделает.
С ехидцей продолжил Демон, имея в виду шатена с наколкой на левом запястье, который оказывал знаки внимания блондинке.
- Судя по дистанции между ними, они не так давно знакомы. Вечером он пригласит её в номера, и она пойдёт. В номере они от слов перейдут к делу. Утром он ей скажет, что позвонит и она, понимая, что это просто слова, лишь улыбнётся ему. Проза жизни, - растёкся мыслью по древу Ахерон.
- В поисках полового счастья легко заблудится, - не желая уступать в словесной перестрелке, начал философствовать Антонио. - В лабиринтах основного инстинкта томится немало жертв либидо. Чего они хотят, чего ищут? Наверное, иллюзорного рая. Среди внешней серости и внутренней убогости, вдруг можно ощутить себя окрылённым и попытаться догнать птицу счастья. Тебе может показаться, что она избегает встречи с тобой, на самом деле она существует в параллельном мире, в который закрыта дорога для людей воспринимающих свои иллюзии, как нечто реальное. Для многих людей перестать врать себе – это нечто, сродни суициду. На самом деле ты убиваешь не себя, а иллюзию о самом себе, открывая дверь в реальность.
- Я надеюсь, эта лекция была бесплатна, - иронично поинтересовался Ахерон, - а то право как-то неловко, я совсем без денег.
- Я сошёл с ума, - вдруг как-то печально себе под нос буркнул Прохор, подперев кулаком щёку.
- В юности, став жертвою неразделённой любви, Антошенька, - встав из-за стола и прохаживаясь вдоль воды по «Террасе», жестикулируя руками начал очередной философский пассаж Антонио, - ты получил психологическую травму, которая и предопределила всю твою судьбу. Ты привык побеждать, но любовь победить невозможно, а проигрывать ты не хотел. Поэтому ты решил создать иллюзию о самом себе, иллюзию силы. Ты счёл, что быть сильным значит ломать людей, их судьбы, быть сильным, значит быть сильнее любви, а попросту не любить и вовсе. Только нет ничего сильнее любви, Антошенька.
- Я это и без тебя стал понимать, в последнее время, - всё также подперев кулаком щёку, глядя в стол, с печальным выражением лица, молвил Прохор.
- Тогда зачем тебе все эти одноразовые встречи, друг мой? - поинтересовался Антонио у Антона.
- Так проще, - вмешался Ахерон. – Вдул разок другой и в ус не дуешь.
- Много ты знаешь, - с неприязнью в голосе к Ахерону и его идеям молвил Антонио.
- Да уж не меньше твоего. Всё о чём ты тарахтишь без умолку, Антонио, не больше чем вялая теория, а реальная жизнь, она совсем другая.
- Какая другая?
- Ну, давай возьмём хотя бы ту парочку, что под шатром сидит. Судя по кольцам, муж и жена. Что согласно видению таких чистоплюев, как ты подразумевает любовь, дорогу со встречным движением, всё такое. Но ты посмотри на неё, как она смотрит на муженька своего.
- С холодком, - не желая быть безучастным в споре, вставил своё слово Прохор.
- С холодком, - согласившись, подхватил Ахерон. – А почему?
- Почему?
- А потому что её больше волнует голубоглазый блондин, судя по всему, друг мужа, а может муж подруги. В общем, не важно. Важно, как она на него смотрит. А смотрит она на него с вожделением.
- И что? – вмешался Прохор.
- А то, что любовь – это всего лишь красивая легенда. Людям нужен секс! Чтобы быть! - сказал-отрезал Ахерон. Отрезал так, что из его уст вылетела слюна, жилы заиграли на его мерзком фэйсе. - Иногда они привязываются друг к другу, что не оторвать, но это не более чем привычка. Привычка страшная сила. По круче любой любви будет. Человек любит ни человека, он любит сказку об этом человеке, которую сам и создал. Сказку, которая зародилась в его воспалённом мозгу, а как сказка надоедает, ему новую подавай, как дитю малому. Привычка другое дело. Стоит человеку пристраститься к чему-либо: к сигаретам, алкоголю, дурману какому-то или увлечение завести – ему и любви не нужно. Привычка любое чувство на лопатки положит.
- Демагогия всё это! Сатанинская демагогия! - подытожил Антонио.
- Нет, - протяжно отсёк Ахерон. – Суровая правда.
- Может выпить стоит, да закусить, коль братва собралась, - включился в разговор Прохор. – Или…
- Не надо или, - поддержал Прохора Ахерон, положив свою руку поверх руки Хозяина, - Идея хорошая. Антонио, ты что против? Чего насупился?
- Я не насупился, я в размышлениях.
- Беда с этими мыслителями. А, Хозяин, - толкая в плечо Прохора и подмигивая ему глазом, молвил Ахерон. Его обращение Хозяин была весьма уместным, так как Ахерон, по сути, был тенью души Прохора. Демон, будучи слугой дьявола всё же находился в гостях. – Сами не живут и других учат, как правильно, а не как здорова. Хватит думать, Башка. Когда много думаешь, страшно жить становиться.
Прохор дал знак официанту. Через минуту Хозяин держал в руках меню в изысканном переплёте, где слово «Меню» было оттиском пломбира на красном сургуче. Антонио и Ахерон склонившись, принялись изучать, чем в данном заведении удивляют.
- Теплый салат с гусиной печенью, райскими яблочками, рукколой и малиновым винегретом 250 грамм 190 гривен, - прочёл вслух Ахерон. – Малиновым винегретом. Во как.
- Салат с теплым аспарагусом, - продолжил Антонио, - вкусом пармезана, проросшими ростками и бальзамическим соусом 200 грамм 85 гривен. Терин из гусиной печени с манговым шатне 75 грамм 98 гривен.
- Да умеют эти рестораторы туману напустить, а потом ободрать, - сказал Ахерон. – Вот помню при Царе-батюшке…
- Куда тебя понесло - историк жратвы российской. Живём в другое время и еда и нравы другие, - перебил Антонио.
- Кони и дома стали другие, антуража и понту сверх меры, а нутро всё тоже - человечье. Века идут, а люди всё также хоронятся от света в тени своей духовной нищеты, - молвил Ахерон.
- Спасибо вашему брату.
- Ты нашего брата то не трогай. Нас Отец создал, чтоб лоботрясам, вроде вас жизнь раем не казалась. Чтобы создать движение в вашем болоте, которое вы за реку принимаете захмелев. Почему человек пьёт – потому что правды боится. Напившись до чёртиков, останавливается и креститься. Мы сознанье человека к старту возвращаем. Только за это ни какой благодарности. Наливай, Башка, - кинул Ахерон Антонио.
Близнец тут же вскочил из-за стола, желая заехать по морде Демона, но Прохор остановил порыв Антонио.
- Тихо, тихо, успокойся, Антонио. Что с него взять. Он же демон. Даже я не включаюсь...
- Да сколько я могу это терпеть?!
Ахерон в это время лыбился во всю свою омерзительную «витрину». Хозяина было посетила мысль, что он бы и сам с удовольствием приложился к гадкой роже.
"Но это всегда успеится", - подумал он про себя. И чтобы разредить ситуацию озвучил:
- Главное не драка, главное общение, а лицо помять минутное дело.
И он, как никогда был прав, ведь не каждому представляется, столь редкий случай, пообщаться с собственным Демоном, да ещё с Подсознанием за бутылкой водки к тому же.
Прошло немного времени и перед троицей на столе стояло все необходимое: графин с водкой и изысканная закуска.
Прохор разлил водку собственноручно, задавшись вопросом:
- За что пьём?
- Я скажу, - включился Антонио, взяв в руку рюмку, он встал из-за стола и выдал, - Шакал пришел ко Льву и сказал: «Давай драться!» Лев на него и внимания не обратил. Тогда Шакал пригрозил: «Я всем расскажу, что Лев меня ужасно испугался». Поморщился Царь зверей и ответил Шакалу: «Пусть меня осудят за трусость - это все же приятнее, чем они будут презирать меня за драку с Шакалом». Так выпьем за то, чтобы не унижаться нам перед грязными и недостойными нас.
- Браво! – поставив на стол рюмку наполненную водкой, захлопал в ладоши Ахерон, так и не став пить за сказанное Антонио.
- Хороший тост, Антонио, - отметил Хозяин.
- Ты вот, Антонио, пытаешься предстать в образе благородного рыцаря, - начал Ахерон, - не жалеющего ни себя, ни копья своего, борясь со злом. Только ответь мне, Антонио, где ты был, когда Хозяин, находясь на распутье, пошёл дорогою неверною: что привела его в темницу, к делам не хорошим. При твоём попустительстве случилось сие. Задолго до моего пришествия.
- Да ладно вам отношения выяснять, - вмешался Хозяин, наливая по второй. - Всё-таки хочется порой расслабиться, как сейчас.
- А что расслабиться без принять, ни как? - зудил Ахерон. - Ты отожмись от земли раз сто, чтоб дурь лишаковую согнать. Потом ляг на травку зелённую, руки положи под голову свою бестолковую, да посмотри на небо голубое бескрайнее облаками белыми брюхатое. Вот где сладость. Вот где ощущение истомы. И делать ничего не надобно, и думать ни о чём не хочется, только забраться повыше став птицею.
- Ты выпьешь сегодня или нет?! – поинтересовался Хозяин. – Все уже уши просверлил.
- Рожденный ползать, летать не может, - вмешался Антонио.
- Не буду я пить, - кинул Ахерон исполнив обиду, вылив при этом водку на пол.
- Ахерон, если дальше так пойдёт, тебя выгонят из тёмного царства за профнепригодность, как белую ворону из стаи, - отреагировал Прохор.
- Плевать. Людей демонами пугают, а многие мои прежние хозяева и ты, Антоха, не исключение, похуже моего брата будут. У некоторых людишек нам демонам гадостям учиться и учиться.
- Да ну, загнул ты брат, - вмешался Антонио.
- Сам не люблю, когда жонглируют голословными фактами. Повествую, - парировал Ахерон.
Ахерон встал во весь рост, вытянулся и включив «артиста» принялся исполнять, шагая по "Терассе" из стороны в сторону.
- Жили-были две подружки Елена и Катерина. Образованные престижно, правильных манер, красоты неописуемой, даже воробьи оборачивались любуясь. Всё бы хорошо только удачи не было у них в личной жизни. Не то чтобы мужское внимание их стороной обходило, просто всё не то, все не те. В личной жизни, как на золотых приисках. Тонны породы надобно перелопатить, пока найдёшь желанное. И вот Елене подфартило. Катерина возьми и порадуйся, за подругу, а нет… Когда кому-то хорошо, нам ещё хуже. У соседей свадьба радуются люди, веселятся, а нам всё неймется гнус свой кому-то на причёску намазать. Парня Елены звали Николай. Видный, статный, ума палата, доктор, большой знаток по женским неполадкам. Одним словом – гинеколог. Месяц встречаются, другой Николай с Еленой, вроде как всё хорошо. Но тут Катерине понадобилось по бабьей нужде Николаю показаться. Записалась она на консультацию женскую, прихорошилась по-бабьи, панталоны правильные напялила и к Николаю в назначенный день и час. Что там между ними произошло доподлинно неизвестно, но дружбе бабьей пришел конец. Николай к Катерине переметнулся. Вот и вся любовь.
- Какая драма!.. - с ёрничал Антонио, потянувшись за графинчиком дабы продолжить...
Встреча с прошлым, как встреча с самим собой. Дни былые идут тебе навстречу, держа в руках зеркало, в котором ты можешь увидеть отражение себя Любимого, некие грани своей натуры, о которых ты давно позабыл, которые ты давно не видишь в своём отражении или не хочешь видеть.
Вероника выходила из бутика по улице Суворова, когда случайно столкнулась с Антоном. Они не виделись двадцать пять лет, встретившись на улице, где когда-то познакомились и любили гулять.
Кого Вероника не хотела встретить, приехав погостить к престарелым родителям в родной город, так это Антона Прохорова. Чего не скажешь об Антоне. Где-то в глубине души, все эти годы он мечтал об этой встрече, о том, что он опять увидит своё отражение в её глазах, увидит блеск и огонь, который когда-то посмел погасить Артур Пригожин, ворвавшись, как ему казалось, в их мир любви, мир для двоих. Все эти годы Прохор пытался доказать себе, всему миру, Веронике, которая старалась даже не вспоминать о нём, пытался доказать, что он тоже чего-то стоит, что она совершила большую ошибку переиначив свою судьбу. Ведь он парень "то, что надо" и когда она поймёт это, они снова будут вместе.
Высший эшелон преступного мира и элементы роскоши, некогда презираемые ворами, а ныне сходившие за положняк – всё чего удалось достигнуть Прохору за его непутевую жизнь. То, что производило впечатление на молодых девиц с недостатком жизненного опыта и интеллекта, с мышлением на уровне чуть ниже живота на Веронику Евгеньевну Пригожину жену полковника СБУ, владелицу трёх ресторанов в Киеве и мать двух детей, не производило особого впечатления.
- Вероника! – окликнул Прохор свою подругу юных лет.
- Здравствуй, Антон, - с ленивой надменностью в голосе, играя в вежливость, ответила Вероника.
- Сколько лет мы не виделись?
Вероника Евгеньевна смерила взглядом Прохора, сделав только ей одной известное умозаключение, о том, как прошли последние двадцать пять лет жизни её бывшего поклонника, которому она когда-то подарила свою девственность. Судя по её выражению лица, оценка была ниже среднего. На неё даже не произвёл впечатление «Лексус» Антона, на котором он предложил её подвести, желая форсануть.
Сколько раз он рисовал себе эту встречу: сидя в тюрьме, на свободе, вспоминая Веронику поутру после каждой новой кобылицы, с которой он не мог испытать и части того, что сводило с ума его ранее. В своём воображении, как заправский сценарист, он строил диалоги и действия, перебрав до неприличия огромное количество вариантов, но диалога не получилось, не говоря уже о действии. Его и не могло быть. Великая актриса не изъявила желание стать примой провинциального захудалого театра и незадачливый сценарист, бездарный актёр в одном лице порвал в клочья все рукописи, все листы в книге своей души, бросив в печь им написанные строки, которые никто и никогда не повторит, как цитату о любви, красивые слова о чём-то высоком. Ведь для неё он просто урка и не более, невзирая на весь дорогой антураж. Человек рано или поздно выходит из тюрьмы, но тюрьма из него не выходит никогда.
Не все люди в нашей жизни способны дарить нам радость и счастье, некоторые из них дают намного больше. Они дают опыт и знание самой жизни. Иногда это происходит через боль, но все равно мы должны им быть благодарны за это... Ценность их даров можно оценить лишь спустя время. Очень часто наше успешное настоящее, снимает шляпу перед мрачным прошлым.
Пьяного Прохора впервые в жизни потянуло на лирику.
- А я ведь так её любил, - залив слезой физиономию, сидя за столиком на кухне, в своей элитной кануре в обществе бутылки водки, завывал Антон.
- Судя по тому, Хозяин, что вы так накушались, вы её до сих пор любите, - как никогда в точку сказал Ахерон, все также появившись из неоткуда, как в первый раз.
Прохор поначалу хотел возразить, но потом понял, что вряд ли для этого найдутся аргументы. Отсутствие аргументов он привык компенсировать обилием физической силы, редко направляемой в нужное русло, но делать и без того безобразную морду Ахерона ещё безобразней ему почему-то не хотелось. В любом случае Ахерон был единственным, из его окружения, кто готов был его выслушать в данный момент.
«Исповедь перед собственным демоном…» - про себя подумал Прохор.
- Демон демона всегда поймёт, - словно прочитав мысли Прохора, произнёс вслух Ахерон замысловато.
Да, по сути, в жизни уголовного авторитета и не было человека, которому он без вреда для себя мог излить свою душу. Его окружали в общей массе своей, жалкие людишки, плебеи в пятом поколении, которые его минутную слабость наверняка бы пожелали использовать себе в угоду. Его племя не должно было видеть своего вожака слабым, и именно тогда без особых колебаний, повинуясь инстинктам волка, Прохор высадил обойму в Чавеса с Яблочником.
- Ты знаешь, а ведь в моей жизни могло быть всё по-другому, если бы она меня тогда не предала, если бы я чуть попридержал коней и не набил морду этому гэбэшнику, - пьяно мямлил Прохор.
- Если бы, да кабы. Случилось, как должно было случиться. Твой отец убивал и ты душегубничаешь - наследственность. Кровь - не вода. Гены пальцем не размажешь.
- Ты отца не тронь! Он у меня герой! Герой Советского Союза! Он интернациональный долг выполнял, - ударив кулаком по столу, возразил Прохор.
- Ты тоже, Антоха, в долгу перед дьяволом не остался. Только папаша твой за идею убивал, а ты за деньги. Ну, ладно Чавеса ты приговорил, давно было пора, но Егорка-то причём? Безобидный колхозник рвавшийся в люди и того туда же.
- А ты откуда знаешь? – с подозрением поинтересовался душегуб.
- Мне даже тайны царского двора известны, что мне правду о таком жуке-могильщике, как вы, милок, узнать.
- Я ведь тебя за такие слова за Чавесом и Егоркой могу отправить вдогонку!
Ахерон рассмеялся во всю свою мерзкую рожу. Его смех походил на смех сумасшедшего.
- Не смеши меня. Я таких гадов, как ты с десяток в преисподнюю определил. Они тоже о себе много думали. Это ты в своей навозной куче толстый червь. Только не со мной тебе тягаться. Я дьяволу служу и сила во мне дьявольская. Хочешь со мной равным быть? Милости просим в тёмное царство.
- Да нет уж. И так вся жопа в шрамах, - с замысловатой грустью в голосе, потупив взгляд, ответил Прохор.
- На прощенье грехов своих надеешься? Просить устанешь, - язвил Ахерон.
- Господь всегда рад молитве грешника, что искренне раскаялся в содеянном, - откуда не возьмись, встрял в разговор Антонио.
- Чужое всё вокруг: и это небо, и эти люди, и я чужой в этом мире. Ни что меня не радует. Каждое утро начинаю с вопроса: Зачем? Зачем я нужен, зачем я здесь? Ведь не будь меня…
- Не стоит убиваться, Антошенька. Депрессия штука не приятная, но достаточно изученная чтобы быть побеждённой. Мы её знанием на лопатки положим.
Ахерон в ответ на слова Антонио выложил на витрину свою омерзительную улыбку, растянув её во всю морду, как пьяный гармошку.
- И ненадобно лыбиться, жабья твоя душа, - метнул Антонио в сторону Ахерона.
- Ну, что вы, как я могу усомниться в ваших глубочайших познаниях в области миропонимания и мироощущения бытия. Только извольте высказать вам своё «фи». Как-то вы системно запаздываете с профилактикой. Лечение оно, как известно, и тяжелее, и дороже.
- Влюбиться вам надобно, Хозяин. Влюбиться и жениться, да детишек пару родить, - как ни в чём не бывало, молвил Антонио, оставив без внимания не лишённое смысла замечание Ахерона.
Ахерон ещё пуще прежнего оскалился в своей улыбке, отчего она стала ещё противней.
- Языком молоть – не мешки ворочать, - небезосновательно заметил Хозяин.
- Жизнь должна быть наполнена смыслом. А у вас, батюшка, со смыслом явный пробел.
- Ну, предположим ты прав, Антонио. Только по-твоему влюбиться – это легко? Да и не верю я в любовь, - молвил Прохор.
- Верю, не верю. Поверите, когда влюбитесь по-настоящему.
- Я уже раз совершил ошибку, полюбив без памяти. До сих пор нахожусь под впечатлением.
- Любовь – обманная страна, - завыл Ахерон строку из старого романса.
- Молчи, жаба! Много ты понимаешь. Людям нужен секс, чтобы быть, - кривляя ранее сказанное Ахероном, вещал Антонио. – Ваше племя для того и существует чтобы туман напускать, да демагогию сатанинскую разводить.
И вдруг голоса смолкли и Прохор остался один. Ахерон и Антонио, имеющие дурную наклонность появляться и исчезать без предупреждения, растворились в пространстве, оставив его на растерзание одиночеству.
Надежда росла хорошенькой, но очень слабенькой и болезненной девочкой. В школе над ней многие издевались, глумясь над ее смешной внешностью - курносым носиком, миниатюрным телосложением, к тому же она немного заикалась. Антон Прохоров был единственный кто решил с этим покончить раз и навсегда. Он выгнал из-за парты шкодника Игнатьева, от которого Наде спасу не было, и сел с нею рядом. Это было в седьмом классе. После этого Надя Савченко стала оживать. Антон опекал ее, как брат. Именно он хрупкую букашку отвел в секцию ушу. Особых успехов в спорте сестричка не достигла, но к окончанию школы она уже не была тем Гадким утенком, которым была ранее.
Если Антон относился к ней, как к своей младшей сестренке, то Надежда с первого класса любила его без надежды на взаимность. На первом звонке, когда Прохоров и Савченко, вместе со своими одногодками делали робкие шаги в школьную жизнь, она впервые увидела Антона и он стал для нее первым и единственным чувством, которое она пронесет через всю свою жизнь. Уже тогда 1 сентября 1977года она серьезно без тени смущения заявила своей маме:
- Это мой будущий муж, - при этом указав на Антона.
- Надюша, ты в школу пришла или в ЗАГС?! - возмутилась мама.
Только Букашка оставила слова мамы без внимания. Точно так же, как Антон оставил без внимания слова Нади, когда она пыталась его отговорить от встречи с хахалем Вероники. Просидев с Антоном за одной партой три года, зная его резкий характер, она предвещала, что ничем хорошим это встреча не закончится. Много лет она будет корить себя за то, что не решилась ему сказать о своем чувстве, о том как она любит его, любит много лет. Возможно, это смогло бы его остановить. Позволило избежать шага, который во многом и предопределил всю его нелегкую судьбу. Много лет она будет молить Бога за своего Любимого, за прошение его грехов.
Шел ноябрь 1988 года.
- Ты зачем приехала? – как-то нейтрально холодно спросил Антон, войдя в комнату для свиданий, где его уже битый час ждала бывшая одноклассница, а ныне студентка Херсонского педагогического института Надя Савченко.
- Я знаю, что кроме меня некому, - осматриваясь по сторонам, ответила Букашка.
- Как тебя вообще ко мне пустили? Свиданка только родственникам полагается.
- У тебя есть кто-то ближе меня? - кинула Надя, ловя себя на мысли, что если бы ее дядя не работал в Управе и не имел прямое отношение к местам не столь отдаленным, вряд ли бы они сейчас общались с глазу на глаз.
Антон посмотрел ей пристально в глаза, как будто хотел в них найти ответ на множество своих вопросов. Его же глаза были пусты и безлики. Образовалась долгая пауза. От Прохорова повеяла холодом. Надежде стало неловко и даже немного страшно. К этому располагало убогое мрачное убранство комнаты для свиданий при колонии усиленного режима №10, что под Дарьевкой, селом, которое располагалась в километрах двадцати пяти от областного центра.
Небольшая комната с решетками на окнах, обшарпанный шкаф с покосившимися дверьми, тумбочка, пара табуреток, три односпальные кровати расставленные буквой "п". Уютом и не пахло - пахло зоной.
Антон, рядом с которым Букашка всегда чувствовала себя комфортно и в полной безопасности, сидел на кровати напротив нее, уставившись в пол. Он мало походил на прежнего Прохорова. От его шевелюры не осталось и следа, внешне было видно, что он заметно похудел, на казенных харчах, даже как-то осунулся; лысая голова, зэковская роба – типичный каторжанин.
- Я тебе борщ привезла. Ты ведь любишь…
- Ты умеешь готовить борщ? – на полуслове оборвал Надю Антон.
- Конечно, не так вкусно, как у твоей мамы, но я старалась. Еще там яблоки и всякое такое.
- Как институт?
- Нормально.
- Тебе не нужно ко мне приезжать. Я себе жизнь сломал. Не хватало, чтобы ты из-за меня страдала. Как узнают в институте, что комсомолка Савченко ездит к урке.
- Ты не урка. Ты хороший.
- Хороших здесь не держат.
Антон волком посмотрел на Букашку. Этот взгляд Надя запомнит навсегда, как и все то, что происходило после.
Прохоров накинулся на нее, как волк на зайца и стал рвать… рвать одежду на Наде. Букашка стала вырываться из-за всех сил. Она могла позвать на помощь, но в голове у неё промелькнула мысль, что так она может навредить Антону. Она чувствовала, как от страха каменеет ее тело и вдруг она полная отчаянья закричала:
- Я люблю тебя, Антоша! – сквозь сбившееся дыханье, - Люблю… Антоша… тебя люблю!
После этих слов волк выпустил из лап свою жертву. Надя плюхнулась на кровать и, повернувшись спиной к Антону, скрутившись калачиком, заплакала, да так тихо, что только всхлипы выдавали ее состояние отчаянья. Она была настолько напугана, что казалось, что она боялась даже плакать, дабы не разозлить зверя.
Антон, злой на весь мир, не говоря уже за баб по причине предательства Вероники, успев за полгода вне свободы посереть, поначалу не придал значение рассопливившейся Букашке. Но все, же мысль о том, что сейчас в одной комнате он находиться с человеком ближе которого у него никого не осталась, так как все родственники после смерти матери от него отказались, растопила его холодное сердце. Он прилёг на кровать рядом с Надей от чего Букашка поначалу содрогнулась, но после того как Антон нежно обнял ее сзади, прижав к себе и она почувствовала близость и тепло любимого человека, напряжение покинуло ее тело. Антон поцеловал ее в ушко и тихо сказал:
- Прости меня. Прости, Букашка. Просто мне очень плохо здесь…
Прошло немного времени, и бывшие одноклассники провалились в сон. Антон проснулся, когда на улице было уже темно, проснулся, ощутив на своем лице и губах нежные поцелуи, которыми его осыпала Надежда. В понимании Прохорова они с Савченко были просто школьными друзьями не более, но день, который уже подходил к концу прояснил многое.
Прощание с девственностью - особое действо и если девушка отважилась на этот поступок с заключенным в условиях ограниченной свободы, в обстоятельствах - без намека на романтику... это видно неспроста...
Спустя время Надежда опять приехала на свидание к Антону. Именно после этой встречи они расстались на долгие годы. Попытки закостенелую дружбу превратить в любовь, как правило, всегда обречены на провал. Их школьная дружба так и не смогла стать чем-то большим, не выдержав испытания неразделённым чувством и разделенной близостью.
Встретились они уже, спустя много лет на встрече выпускников. Шёл февраль 2003 года. Полюбезничав немного со своими одноклассниками в кафе, Прохоров и Савченко предпочли удалиться в номера, где они могли побыть наедине, как тогда в комнате для свиданий Дарьевской колонии.
- Наконец-то мы одни, - вдруг разорвала тишину Вера, оторвавшись от окна гостиничного номера, за которым кипела жизнь ночного города.
Прохор лежал, раскинувшись на широкой кровати, и о чем-то думал. Вера села рядом с ним и расстегнув рубаху, провела рукой по его атлетичной груди. Они слились в поцелуе, после чего она отдалась ему.
- Если бы ты знал, как я по тебе соскучилась, - разоткровенничалась Вера, как только постельные страсти притихли.
- Зачем мне знать, я вижу. Как с цепи сорвалась.
- Это ты точно подметил. Я действительно много лет на цепи просидела и на эту цепь ты меня посадил. Нет, у меня были мужчины, но такого как ты не было.
- Да ладно, - с ехидцей в голосе среагировал Прохор.
- Правда.
- Неужели я какой-то особенный?
- Ты не особенный, ты любимый.
- Вера ты конечно мировая баба, никогда не думал, что годы делают женщину лучше, но прошу тебя, не начинай. Сапёр ошибается один раз.
- Второй раз слабо?
- Если ты о сексе, то я как пионер всегда готов…
Бурная ночь, подойдя к своему завершению, нехотя сдала свои права новому дню. Далеко не всем парам удается насыпать жемчуг на блюдце и надеть всю эту красоту на нить судьбы, чередуя день с ночью, как бусинки, завязав их в круг постоянства.
- Может позавтракаем? - надеясь на утреннее продолжение удачного вечера предложила Вера соседу по школьной парте.
- Я не завтракаю, - отрезал Прохор.
- А для меня не хочешь сделать исключение?
- Не вижу причин для исключений. С некоторых пор я отдаю предпочтение одноразовым отношениям. Уже начался новый день.
- Не боишься, что день за днём и жизнь пройдёт?
Прохор оставил слова Веры без ответа. Вера оделась, взяла в руки сумку и ушла не попрощавшись.
Дешево разменивать свою жизнь на случайные встречи. Калечить и без того подорванное сердце и душу. Получать яркие впечатления, которые уже завтра стираются в памяти, так и не успев укорениться, занять свое место в ленте жизни. Глупое занятие собирать в копилку судьбы пятаки, как сдачу от ненужных покупок-встреч, в надежде когда-нибудь таким образом накопить себе на счастье.
Он спал в номере с очередной Случайной, ему снился сон. Ему виделась Мать
- Ты плохо выглядишь, Антошенька.
- Мама?!
- Виденье мне было. Нехорошее.
- Что ты здесь делаешь, Мама?!
- Или сон это был? Не пойму, - продолжала Мать совсем не обращая внимания на Прохора, как будто говорила сама с собою. - Дела за тобой нехорошие тянуться. Злой ты стал. Мой сын с телом волка привиделся мне. Не к добру это... не к добру...
Вдруг видение с маменькой оборвалось, и Прохор увидел себя со стороны во главе огромной волчьей стаи, что была подобна туче: громадна и сера. Он увидел себя в образе волка неестественных размеров, что вместо волчьей морды нес на толстой шее человечью голову во всех своих чертах и даже мимике походившую на голову Прохора.
Прохор проснулся, задыхаясь, жадно глотая воздух, как будто кто-то перед этим осмелился душить его. Немного отдышавшись, он смахнул рукою пот со лба. Никогда еще сны для него не были столь явными и не производили такого впечатления. Уголовный авторитет по прозвищу Прохор привыкший производить впечатление на всех своих жертв, имея в этом свой интерес, сам при этом не отличался особой впечатлительностью. В последнее время его все чаще стали посещать Антонио и Ахерон, а вместе с ними мысль, о том, что рассудок покидает его. И сон, в котором ему привиделась покойная матушка с волчьей стаей, еще более его углубили в этом убеждении.
- Слушай, Братко, меня Моя на выставку в галерею затянула. Я никогда не был в подобных местах. А тут такое! Значит, бабу Вида зовут. Фамилию не помню. Такое малюет! Просто вынос мозга! - нёс в трубку ошарашенный Вано.
- Ты, что бухнул вчера? - прервал Вано Прохор.
- Да причем здесь это. Прохор, ты должен это увидеть.
Через пару часов Вано и Прохор совсем не походя на завсегдатаев художественных выставок, пытались переварить все что предстало перед их взором.
На выставке были представлены в основном портреты. Но это не были портреты в обычном понимании. Люди на холстах очень часто больше походили на животных или же представали в образе кактуса, насекомых, становились частью неодушевленных предметов, что производило на ценителей и тем более на случайных посетителей, которые не отличались особым глубоким художественным восприятием, особое впечатление. Живопись Виды большей частью походила на забавный микс карикатуры и сюрреализма.
- Ты представляешь, Прохор, что должно твориться в голове у бабы, чтобы рисовать такое! Это просто мрак. Как тебе?
- Жестко... Это, наверное, она? - спросил Прохор у Вано, увидев в стороне долговязую женщину с длинной шеею, столь же странноватую, исходя из ее одежды и выражения лица, как и ее полотна, но все-таки надо признать чертовски красивую.
Прохор подошел к художнице, одним своим видом удалив всю публику, собравшуюся вокруг Дивы красок и холста. Один из поклонников, мужчина невысокого роста с лысиной на голове поцеловав руку Виде, тут же откланялся, понимая, что перед ним парни, которым лучше не мешать.
- Меня Антон зовут, это Иван, - кивнув в сторону, но при этом глядя прямо в глаза художнице без церемоний начал Прохор. - Я ничего не понимаю в подобном искусстве, но мне хотелось бы, чтобы вы нарисовали мой портрет.
Вида кинула многозначительный взгляд в сторону Вано, тем самым приказав ему удалится. Вано подчинился, растворившись среди посетителей галереи.
- У вас лицо убийцы, - нарушила молчание Вида, почему-то прищурив левый глаз.
Прохор опешил. По его лицу пробежала неуверенность, убегающая от настигающей её агрессии.
- Вы очень слабый человек, - не придавая значение своей близости к опасности продолжала Вида. – Вся ваша сила - это сила животного, но не человека. Вас отвергли, как личность и вы вместо того чтобы извлечь урок и перейти на другой уровень, покатились вниз по эволюционной лестнице. К сожалению, рядом с вами не нашлось сильной личности, которая помогла бы вам стать на ноги, сорвав с вас шкуру волка. Как вы думаете, почему за мои картину платят огромные деньги?
- Почему? – с неестественной для себя дрожью в голосе спросил Прохор.
- Я вижу в человеке то, чего не видят другие и даже он сам. Мои портреты совсем не плод моего больного воображения, как думают многие невежды. Они более чем реальны, они разрушают иллюзию о человеке. Именно поэтому жизнь моих героев после того, как я их нарисовала, меняется. Но далеко не все готовы расстаться с иллюзией о самом себе. Для многих это подобно смерти. Когда вы увидите свой портрет, Антон, вы станете другим. Вы готовы к этому? Вам ведь не привыкать ходить по лезвию ножа.
- Да, - словно загипнотизированный кролик из сказки ответил Прохор.
Когда, спустя месяц, Прохор увидел свой портрет, он проронил всего одно слово:
- Как?..
Его сон, в котором ему привиделась матушка, с волчьей стаей, где он был вожаком, на полотне, вышедшем из-под руки Виды, воплотился с неимоверной точностью. И что особо поразило его, по обе стороны от главного персонажа были изображены Антонио и Ахерон с кинжалом в руках. В правом нижнем углу картины был воссоздан образ его школьной подруги Надежды с мальчиком, которому от роду было лет двенадцать. Мальчик внешне очень был схож с Антошенькой Прохоровым времен советского застоя. Психика Прохора, не желая переваривать увиденное, отключила его сознание, обронив тело на пол.
Придя в сознание, Прохор еще очень долго не мог прийти в себя. Он находился в некой прострации. Поначалу его голова была свободна от связных мыслей, но после его начали мучить доселе не виданные ощущения, образы и странные сущности, всплывающие на поверхность его сознания, которые упорно клонили его к суициду. Прохор не стал тянуть с воплощением. Высокие потолки его элитной сталинки, где он уже немало лет завывал от одиночества, как волк, располагали к смертельному номеру с петлей на шее.
- Я, конечно, понимаю, что каждый сам волен выбирать дорогу на кладбище, - послышался спасительный голос Ахерона. - Но вряд ли кто-либо из знающих вас особ сей поступок, Хозяин, сочтёт художественно выразительным. С дохнуть, будучи подвешенным на верёвке… Не эстетично. Вам вздумалось предстать перед публикой в образе Собаки, запутавшейся в своей собственной цепи? Да и папенька с маменькой при скорой встрече вас непременно пожурят за столь не обдуманный поступок. Жил, как зверь, так умри, как человек.
- По-твоему, Морда, в моей жизни есть какой-то смысл? - обратился к Ахерону прерванный Прохор, который уже стоял ногами на столе, возле приготовленного стула и держал веревку в руках.
- Игры разума всегда тянут на самое дно, - вмешался Антонио. – Неужели, Антошенька, ты желаешь покинуть этот мир, не оставив следа.
- Да уж наследил, - язвительно вклинился Ахерон.
- Что, правда, то, правда, - согласился Антонио. – Только пора бы поменять вектор своего усердия и применить себя во благо.
- Во благо чего? – поинтересовался Ахерон с нотой скепсиса в голосе.
- Дела добрые никогда не поздно… Хватит сатане угождать…
- Оставь Сатану в покое. Он на работе...
- Я вам не мешаю черти?! – вдруг напомнил о себе Прохор.
Ахерон и Антонио несколько увлеклись, так что действо, вызвавшее их в мир людей наружу, отошло на второй план.
- Слазь, хватит исполнять великомученика! - вдруг вернулся Антонио вниманием своим к Прохору.
- Действительно, Хозяин, с кем мы водку жрать будем, беседы вести о вечном и главном. Я уже к вам, друзья мои, как-то привык, - с улыбкой на лице, искренне, но отчасти глумясь, подписался Ахерон.
- Что за жизнь повеситься спокойно и то препятствие, - подытожил Прохор, с лазя со стола.
Прохор проезжал на машине вдоль Комсомольского парка и вдруг он обратил внимание на Надежду, которая прогуливалась с мальчиком. Нужно заметить, что мальчишка был очень похож на Антона в детстве. Припарковавшись, Прохор вышел из машины и направился навстречу своей подружке.
- Плохо выглядишь, Антон, - отреагировала на появления своего школьного друга Надежда.
Прохор действительно заметно осунулся по причине последних бурных событий. Прежде всего, его выдавали впавшие уставшие глаза и к тому же присущий ему бравый вид, и холеность тоже куда-то подевались.
- Это мой сын? - без особых прелюдий, невзирая на то, что они не виделись больше десяти лет, одарив Надежду невинным братским поцелуем, сделал выпад Прохор.
- Это мой сын, - решительно, как будто много лет ждала этого вопроса, ответила Надя. - Антоша, иди погуляй. Нам нужно поговорить.
Малый пристально посмотрел на более зрелого теску, уже одним своим взглядом ответил на только что прозвучавший из уст незнакомого мужчины вопрос; и направился разглядывать припаркованный "Лексус". Два Антона были не просто похожи чертами лица, даже взгляд выдавал их родство.
Надя отошла в сторону, подойдя к ограде парка. Школьный друг последовал за ней. Глаза Надежды стали наливаться слезами. Прохор обнял ее, прижав к себе, как мужчина прижимает ту единственную, которой он отдал свое сердце, ради которой он готов умереть. Ведь она ему подарила сына. А для мужчины его продолжение – самый ценный подарок. Выждав паузу, совладав с собой и эмоциями Букашка, озвучила. – Это наш сын.
Шло время. Новоиспеченная семья прогуливалась по городу. Надежда по делу вычитывала Прохора, а он лишь молча, улыбался ей в ответ, чем еще больше подливал масло в огонь. Антон просто ни знал, как лучше передать мысль о том, что он по-настоящему счастлив рядом с ней. Счастлив хотя бы, потому что в его жизни, наконец-то, появилась еще одна замечательная женщина, которой как и его маме не безразлично, куда течет река его жизни. Счастье — это когда ты уже не один. Счастье — это когда ты кому-то нужен.
- Ты знаешь, у меня есть два приятеля: Ахерон и Антонио, - начал исповедь Прохор.
- Интригующие имена, - ответила Надежда. – Ты меня с ними познакомишь?
- Я бы рад… - вдруг Антон затушевался.
- В чём проблема? Что-то случилось?
- Видишь ли, их никто не видит, кроме меня. Они, как призраки.
Надежда как-то по-особенному посмотрела на Прохора. Это был взгляд человека, который пытается понять, что происходит, не пытаясь быть предвзятым.
- Расскажи мне о них, - попросила Надя. В её голосе звучала тональность, не дающая никакого повода усомниться Прохору в её живом здоровом интересе к его словам к тому, что его тревожит.
- Это началось ни так давно. Они приходят, когда я остаюсь совсем один. Они приходят, мы беседуем и, слушая их, я получаю ответы на многие вопросы, которые давно мучили меня. Проблема в том, что когда они уходят вопросов становиться ещё больше. Общение с ними меня затягивает в трясину. Наверное, я схожу с ума. Мне кажется, ты единственная кто может меня понять. Потому что ты… ты любишь меня. Ты любила меня все эти годы. Хотя, по правде говоря, я этого не заслуживаю.
Вдруг, прогуливаясь по мосту с Надей и сыном, Прохор увидел неподалеку своих приятелей Антонио и Ахерона, которые с умиление наблюдали за семейной идиллией.
- Я сейчас, - сказал Прохор сыну и любимой, которые рассматривали портовые достопримечательности, и направился к дружкам.
- Как она вам? - опустив приветствия начал с вопроса Прохор.
Ахерон и Антонио переглянулись.
- Ангел, - с неподдельной мягкостью в голосе, замысловато ответил Антонио, отведя взгляд в сторону.
- ?! - лицом переспросил Прохор у Ахерона.
- Надежда приставленный к тебе Ангел. Она с детства, сама того не зная, за тобой присматривает, - глядя из подо лба ответил Ахерон. - Пошли, Антонио, здесь и без нас разберутся.
И парочка стала удаляться.
- Прохор! - окликнул Динозавра Ахерон, который уже почти приблизился к своим, после чего тот, уменьшив шаг, обернулся. - Ты жив только потому, что все эти годы она молилась за тебя. Береги сына. Он не должен повторять твоих ошибок. Помни об этом. Помни, что всякому терпению приходит конец.
Подытожил Демон, показав указательным пальцем вверх на небо, после чего сжав кулак, и выставив при этом большой палец, указал им вниз.
Прохор сжал кулак и, выставив большой палец, указал им вверх, обозначив свой выбор, чем вызвал обоюдную улыбку своих приятелей.
- Слушай, Ахерон, ты же нормальный чувак, как тебя вообще угораздило стать демоном, - вдруг ни с того, ни с сего разорвал замысловатую паузу Антонио, когда они с Ахероном спускались с моста.
- Нет ничего проще - сделал неправильный выбор, - сказал Ахерон остановившись. Он облокотился о бетонные перила моста и посмотрел вдаль, поэтично добавил:
Жизнь на грани добра и зла,
Жизнь на грани слез и любви.
Стаду не жить без козла.
Так и бреду от судьбы до судьбы.
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Козлом отпущения по делу о четырех трупах в лесу действительно стал Азим. Хотя ему удалось выкрутиться во многом благодаря своему дяде, который добился его экстрадиции на Родину в Азербайджан. На Родине у Азима якобы были старые грешки с уголовным запашком. Клопа еще три года травили по судам, но все безрезультатно.
Андрей Степанович Казаков, через пару недель после того, как получил погоны подполковника, ублажив результатами своей работы начальство, попался на взятке. После чего с позором был уволен из органов, лишившись всех своих ментовских регалий. Поговаривают, что все это происки Азовских, хотя есть мнение, что без азербайджанцев здесь тоже не обошлось.
Прохор, обретя семью, завязал с криминалом. Его ОПГ распалось. Вано стал яблочным Королем Таврии, при этом не без оснований отстегивая десятину своему корешу.
Прохор вместе с супругой, открыл фитнес-центр, где Антон Николаевич лично ведет секцию бокса. Надежда подарила ему еще двух славных девочек близняшек. Вот такая вот семья: два Антона, Надежда, Вера и Любовь. Больше всего в жизни Антон-младший любит гулять со своими сестричками, даже научился им заплетать косички...
Ахерон и Антонио перестали тревожить Хозяина. Сложно сказать почему. Может, потому что честная давалка Светланка все-таки вышла замуж. Самое смешное, что ее супругом стал разжалованный подполковник Казаков - большой ценитель бестолковых баб. Встретилось два одиночества.
Прохор
© Copyright: Андрей Шлапак, 2015
Свидетельство о публикации №215053100919
Свидетельство о публикации №215053100919
Рецензии