Лялька

     Ее звали Лялька.  «Маленькая пастушья собачка», - так говорил я, когда меня спрашивали о ее породе. Это была неправда. По экстерьеру и по описанию, взятому из интернета, Лялька действительно была очень похожа на представителя этой породы, а вот по родословной - помесь бульдога и обычной дворняжки. От бульдога ей досталась гладкая шерсть, гиперактивность и выразительные карие глаза, а от дворняги – симпатичный длинный нос, черный цвет шкуры, добродушный нрав и быстрые лапы. В Австралии эти собаки помогают пастухам управлять овцами, бегая с одного края большой отары на другой прямо по спинам животных. Бегала она действительно быстро, как заяц, забрасывая далеко вперед задние ноги, резко меняя направление. Не смотря на «маленький рост», ее не могла догнать ни одна собака во дворе, поэтому у Ляльки не было «врагов». Любое проявление агрессии в обычных собачьих спорах за лидерство, когда хозяевам приходится растаскивать своих любимцев, за поводки, она воспринимала как игру, как предложение побегать, и с радостной непринужденностью ускользала от любого грозного пса. Завидев четвероногих обитателей двора, Лялька безбоязненно бежала к ним с радостным лаем, виляя хвостом, как пропеллером. Эмоциональность у нее была на порядок выше, чем у большинства степенных породистых сук и кобелей, гуляющих на привязи, поэтому при ее появлении в добропорядочной собачей компании немедленно начиналась веселая сутолока, и скоро заботливые хозяева сами отпускали своих питомцев, понимая, что иначе распутать поводки будет весьма сложно. Дети во дворе звали Ляльку - «черная пуля»...
    
     Ее отравили примерно в это же время года, что и сейчас, в конце лета. Какая-то сволочь разбрасывала во дворе кусочки отравленного корма. Тогда отравилось много собак. Потом, то ли вычислили отравителя, то ли спугнули, но собаки болеть перестали. Это все я узнал, когда Лялька уже умерла. Она всегда легко переносила недомогания, помогало наполовину "дворняцкое" происхождение. Спрячется под диван, поголодает, отлежится, отопьется водой, и опять здорова, хвостом крутит... Уходя на работу, я, тогда, заглянул под диван, где она пряталась, и спросил «Ну как ты там, гулять пойдешь?». Осунувшаяся морда лежала на лапах. Помню ее взгляд, говорящий: «Извини, хозяин, еще не поправилась». Очень выразительные были у нее глаза. А после обеда позвонила плачущая навзрыд дочь... Вечером я хоронил Ляльку. Сходил в гараж за лопатой, положил тело в коробку, отнес в лес. Спокойно было как то. Без эмоций.  Дворняга она и есть дворняга...

    Ну да я отвлекся. Так вот, как то раз, я пошел с Лялькой в магазин, который напротив дома. Оставил собаку недалеко от входа и забежал купить молока и хлеба. Обычно, Лялька, некоторое время, как воспитанная, сидела, там, где ей сказали ожидать хозяина. Потом караулила у двери, внимательно, даже требовательно, осматривая всех выходящих из магазина. И уж если я непозволительно долго, по ее представлениям, задерживался внутри, норовила забежать, найти меня, и схорониться возле ног, стараясь занять как можно меньше места, поджав хвост, пряча глаза и делая вид, что ее вообще здесь нет. В тот раз я купил все быстро и вышел, не задерживаясь. Собаки у двери не было. Зато поодаль взмывала вверх, и опять садилась стая голубей... Лялька развлекалась. Она отбегала подальше, чтобы стая села клевать рассыпанное пшено, разгонялась и стремглав врывалась в середину стаи. Птицы взмывали в воздух, а Лялька пролетала место, где только что кормились птицы, насквозь, и опять отбегала, уже в другую сторону, и там ждала, пока стая снова сядет и начнет клевать. Потом все повторялось. И все это было без единого звука, без обычного ее заливистого лая. Думаю, она понимала, что если хозяин услышит лай, то поспешит выйти из магазина, и забаве придет конец. Я остановился поодаль и не стал ей мешать. Голубей она никогда не ловила, ей нравился сам процесс. Но тут, после очередного стремительного набега, какой-то голубь замешкался, и разгоряченная Лялька схватила его зубами. Сработал инстинкт. Она держала голубя в пасти, слегка прижав зубами. «Фу!!» - закричал я. Собака повернула ко мне свою счастливую морду. В ее глазах была гордость. Пауза показалась мне вечностью. Лялька медлила. «ФУ!!» - гневно повторил я. Тогда она выпустила голубя, который, захлопав крыльями, устремился к небу, и подбежала ко мне. «Хозяин, ты видел, что я могу?» - говорили ее глаза. Уж больно выразительные были глаза у моей собаки... А я смотрел на ее зубы, которые в два укуса перемалывали куриные лапы и понимал, что если бы она захотела, то с легкостью погубила беспечную птицу.
     Это изменило бы наши отношения - я бы чувствовал себя виноватым, а ее «играм с птицами» пришел бы конец. Думала ли она об этом, пока смотрела на меня с птицей в зубах, или просто ждала повторной команды?... Я, конечно, похвалил тогда Ляльку, и мы пошли домой счастливые и довольные...

     Сегодня я шел как раз возле того магазина, где все это было, и думал, что Лялька, ведь, пожалуй, единственная, на этой земле, кто меня хозяином считала, и я действительно любил её. Спокойно так, подумал. Без эмоций. Только под сердцем заныло, совсем как тогда, когда Ляльку закапывал. Что меня, ведь, тоже когда-нибудь будут закапывать. И другой Хозяин, выдержав паузу, которая покажется мне вечностью, прочтет в Книге всю мою жизнь, и скажет: «Лукавый раб и ленивый … выбросьте его во тьму внешнюю: там будет плач и скрежет зубов»...

     А может и не так скажет, может Лялька мне... зачтется.