Ловля тайменя на реке Бахта

  «Студент, смотри, вон на яме таймень стоит!» - закричал мне рыжий вертолётчик, показывая пальцем вниз. Я просунулся в кабину и увидел в реке неподвижную тень. Это мог быть и топляк - лиственница  идёт на дно быстро. Вертолёт летел совсем низко, всем было интересно высматривать в реке рыбу. Иногда он срезал изгибы реки, чуть ли не задевая верхушки деревьев на невысоких сопках, потом опять ловил ровный участок реки, и мы жадно всматривались в тёмные омуты. Раз спугнули лосиху с лосенком. Ямы с тайменем попадались регулярно. Теперь я уже не сомневался - это была крупная, солидная  рыба.
  «Вон, смотри! Ух, здоровый! Такой на 30 кило потянет! Надо будет сюда слетать осенью, пригласить его на уху» - разгорячился рыжий пилот. Было понятно, что рыбак он заядлый. Оранжевый МИ-8 летел на Свиридовскую заимку, пополнять склад промысловика-охотника. Соболя в этих местах было довольно много, по ценности он слегка уступал знаменитому Баргузинскому соболю. На заимку летели три 200-литровые бочки бензина и куча всяких мешков и коробок. Соль, сахар, крупа, мука, консервы. Но сначала вертолёт собирался  выбросить на реке Бахта туристов.
  Наша группа  состояла из пяти литовцев и меня, советского чухонца из Ленинграда. Кроме этого летели ещё двое местных, рыбачить. Вертолёт  должен был забрать их 5 дней спустя на другом облете. Один местный был Володька, мелкий, суетный и крепко поддатый. Парень болтливый и бестолковый. Говорить он мог о чём угодно много, взахлёб, да всё не по делу. Вторым был молчаливый Кирилл. Он напоминал типичного старовера. Крепкий, ясноглазый и бородатый. Кирилл был за старшого.
  В вертолёте трясло и шумело, но я пытался разговорить попутчика. Приблизившись, я закричал ему в ухо: «Кирилл, на что тайменя ловить будешь?». Он посмотрел на меня, словно прикидывая, стою ли я его разъяснений. Потом смягчился, открыл брезентовый чехол и достал снасти. Ничего подобного я раньше не видел. Это была  спортивная стальная рапира, приспособленная  под спиннинг. К рукоятке скобами была привинчена примитивная открытая алюминиевая катушка с намотанной на неё 1-мм жесткой, как проволока, советской леской. К рапире в 3-х местах были приварены стальные кольца, явно срезанные с пружины. Через кольца была пропущена  леска. На конце лески болталась серая, размером с кулак, зашитая в сукно болванка  с крюком и тройником сзади.
  Увидев моё изумление, Кирилл стал орать, брызгая мне в ухо табачной слюною: «Это мышь! Таймень мышей любит. Из дерева. В животе желобок, там свинец.  Так она  не крутится, а ровно плывёт. Насквозь проволока продета и две петли. Потом  шинелью обтянул - примана  готова.  Видишь из живота  крюк торчит? Он поимистый. Таймень  когда снизу поднимается, то за  нижний крюк цепляется. Тройник сзади так, на всякий пожарный. Если сегодня до темна успеем, я тебе покажу как ловить»
  Я не был рыбак. Но у меня была кровная заинтересованность в том, чтобы научиться рыбачить. Наши продукты были рассчитаны так, что треть рациона должна была составлять рыба. А что если её не будет? И в тайге окажутся пять голодных  литовцев и один финн? Кого съедят первым? Такой вопрос невольно занимал мои мысли. 
 «Эй, мужики, я тут сяду! Одна яма вниз по реке, метров 300. Вверх за излучиной ещё одна есть, туда с километр будет. Я уже здесь летал, помню!» -крикнул вертолётчик, наклонив вертолёт и зависая над широкой галечной отмелью. Сели, быстро выкинули багаж, вертолёт добавил оборотов и, обдав нас горячим керосиновым  выхлопом, с радостью взвился  в небо. «Туристов с возу – вертушке  легче» - пошутил я вослед .
  Разбили лагерь. Литовцы стали надувать плот ПСН-6, на котором мы собирались спускаться около 300 км вниз по Бахте. Сварили  чай и перекусили тушёнкой с макаронами. «Гинтас, а спиртяшка у вас есть?» - канючил Володька. Тогда решили все выпить за начало путешествия. Литовский спирт был упакован в литровые  консервные банки. Это было собственное изобретение руководителя Гинтаса. Банками  мы расплатились и с вертолетчиками. Вскрыв банку, стали разводить спирт в котелке речной водой. «Чур мне не разбавлять! Принимаю только чистоганом, он так прочищает организм!» - заерзал Володька в предвкушении выпивки. Тяпнули и закусили. Володька тянул всех на второй круг, но Кирилл встал. «Нет, я пас, обещал студенту показать, как тайменя в Сибири ловят».
  Мы с Кириллом встали и пошли вниз по реке. В этом месте она была тёмная, спокойная, шириной   метров 20. Я черпанул воду ладонью, она была холодная, прозрачная и очень вкусная. Тёмной  реку делало каменистое дно, придававшее Бахте цвет черного обсидиана. Яма была широкая, полноводная, глубиной около 3-х метров. Кирилл стал меня инструктировать: «Смотри: сначала встал поверх ямы. Мышь раскрутил пращой, вот так. Потом отпускаешь катушку. Тормозишь. Теперь пусть мышь за яму сама плывёт. А теперь крутишь, но тихо. Можешь сам чуть вверх пойти. Таймень там лежит, дремлет, сечёт что наверху происходит. Вдруг видит: мышь. А он страсть их как любит! Когда мышь тянешь, след клином идет. Его таймень  легко примечает. Таймень обычно чуть на опережение идёт. Рыба крупная и ленивая, гоняться за приманой как щука не станет. И как зацепится, ты не подсекай и не дёргай. Тащи медленно и ровно. Повезёт - так  он и очухаться не успеет, как на мели окажется. А раз дернешь - он испугается, уйдёт и тебя за собой в реку потащит. Обычным спиннингом тут делать нечего - сломает. Это рыбалка спокойствия требует, суматоха тут ни к чему».
  Смеркалось. Кирилл всё плюхал и плюхал свою мышь о тёмную воду. Вдруг появились на воде круги и потянуло. «Есть, родимый. Да не маленький! Ух ты, зараза, какой  тяжёлый, мне самому не справиться. Ружьё надо»- пыхтел Кирилл,  сражаясь с ожившей в руках рапирой. «Володька, слышь, бежи сюда с моей берданкой, таймеша мочить!» - заорал он через тайгу неожиданно детским,  пронзительным голосом. «Бегу-у-у!» - спотыкаясь и чавкая болотниками бежал пьяный Володька, чуть не роняя на ходу двустволку. «Ты леску меж ног пропусти, да в воду заходи, тут мелко. Я подводить буду. Голова показалась - стреляй!».
  Володька, пошатываясь, зашёл в мелкую воду. Качнувшись вперёд, опустил дуло вниз и выстрелил. Было видно, как силуэт рыбы вдруг изменил направление и стал уходить на глубину. «Володька, грёбаный ты челдон! Ты же леску перешиб!» - белугой взревел Кирилл. Володька, хлопая глазами, держал в левой  руке перебитую леску: «Фу-ты гнуты! Да чтоб я ещё на рыбалку с чужим ружом ходил - да не в жисть! Больно уж у тебя, Кирилл, спуск лёгкий - не успел подумать, оно и  жахнуло!» - оправдывался Володька.
  «Жаль, здоровый был кабан. Я бы сам не вытащил. Ладно, студент, мышей у меня ещё пяток есть. Я тебе нового привяжу, теперь сам можешь счастье пытать. Только этого марамоя не зови, он всё дело испортит. Яма тут большая, может ещё есть. А с  меня на сегодня хватит». Кирилл оставил мне снасть и пошёл к весело  потрескивающему лиственницей костру. Через некоторое время я услышал у костра дружный смех литовцев, рыбацкая история вышла что надо!
  Я стал тренироваться. Управляться с открытой катушкой и леской было не просто. Жёсткая леска норовила слететь и запутаться в бороду. Мягкое торможение катушки пальцем тоже требовало навыка. Кроме этого мои глаза завораживала неспешная жизнь чёрной реки. Казалось, что если забудешься, то растворишься и исчезнешь в  ней безвозвратно.   
  Стало почти темно и тут я почувствовал, что  мышь зацепила корягу. Тащить стало тяжело, что-то массивное  тянуло вниз по течению. Но как могла зацепиться коряга, если приманка плавает, а не опускается? - думал я.  Жалко было терять две мыши за одну неудачную рыбалку. Я стал двигаться вниз по течению и подтягивать неизвестный предмет ближе. На мелководье я увидел оцепеневшую тень рыбы и по спине пробежала сладкая дрожь. Да это таймень, а не бревно! Я ровно тянул и тянул его на отмель, он почти не сопротивлялся. Так, чуть шевелил хвостом. Когда у тайменя показалась спина над водой, его вдруг охватила паника. Он стал бешено бить хвостом и крутиться винтом. Испугавшись, я швырнул рапиру на берег и бросился на тайменя сверху, норовя придавить его коленом. Таймень был скользкий, средних размеров, килограмм на 12 и бился пару минут не на шутку. Я просунул пальцы под жабры и вытащил его на берег. В руку впился тройник, но я не чувствовал боли. Убить его пришлось камнем. Я вытащил крюк изо рта и пошёл к костру. Хвост рыбы волочился по земле. Восторг и рыбацкое счастье переполняли меня. Кирилл взялся сразу делать уху и для начала засунул голову тайменя в  ведро. 
  Засыпая,  мне привиделся ушедший от нас бедолага таймень. Он лежал на дне ямы, грустно, по апостольски закатив глаза кверху. Изо рта у него торчала  мышь Кирилла. "Как же он теперь с ней?" - мучила меня тревога, прежде чем  навалился темный, глубокий, наполненный таежными шорохами, сон.
------------------------