часть 10

               Спустя некоторое время он подъехал на стоянку автомобилей возле офиса «Ростока» и стал терпеливо ждать. Долговязая фигура Кребса появилась на площадке в 21.00. Димка уже измучился, не предполагая, что замдиректора столь долго задерживается на службе. Добросовестный работник, мысленно похвалил он Кребса. Не запомнив точно домашнего адреса Олега Арнольдовича, Димка, однако же, знал, что ехать тому придётся в Нижнеладинский район. Не считая объездных, туда вели две трассы, одна через центр города, вторая по окраине. Надо было, чтобы Кребс отправился именно по этой, второстепенной дороге. Там проще привести план в действие.
               Для начала Димка решил положиться на удачу, слепое везение. Хотя, с какой стати Олегу Арнольдовичу было ехать в пригород? Однако, как это ни странно, серый автомобиль Кребса на решающей развилке повернул именно налево, куда и требовалось! Димка мысленно сыграл туш и стал преследовать замдиректора, поджидая удобный момент. Вот, сейчас, на следующем повороте, всё это и произойдёт. И вдруг судьба сказала: «пшик!» Заднее колесо «жигулёнка» нашло на асфальте гвоздь.
               Прикручивая запаску, Димка постепенно успокоился, и даже решил, что оно и к лучшему. Слишком уж взвинченным он себя чувствовал во время погони. В таком состоянии трудно контролировать ситуацию, можно наломать дров. Ладно, завтра всё будет иначе. Надо настроиться, как следует.
              Увы, ни завтра, ни послезавтра дело не выгорело. Зря только проторчал на стоянке. Оба раза Кребс отправлялся домой через центр, по ярко освещённым, людным улицам. Можно было, конечно, попробовать пойти  ва-банк. И Димка решил, что надо сделать последнюю попытку, а в случае неудачи идти на риск.
              Итак, в четвёртый вечер подряд белый «жигулёнок» скромно приткнулся неподалёку от стоянки. Его владелец находился в жутком состоянии, на грани нервного срыва.
               Олег Арнольдович покинул офис традиционно поздно, в 21.15. Он уселся в свой серый «Опель» и тронул с места. Димка, как ниточка за иголочкой, последовал вдогонку. Велика же была его радость, когда Кребс на развилке повернул налево! И пошло-поехало, как по нотам! Всё-таки, что ни говори, а Димка – везучий, чертяка! На облюбованной дуге поворота «жигулёнок» прибавил газу и понёсся на обгон серого «Опеля». И – ах! – водитель не справился с управлением. Что поделаешь, бывает. Левое переднее крыло иномарки получило лёгкий дефект.
               Господи, какие пустяки выводят из себя далеко не самых глупых представителей рода человеческого – Кребс истошно засигналил. Димка откликнулся жалобно-виновато, притормозил, съехал на обочину. «Опель» пролетел чуть вперёд, остановился, и Олег Арнольдович решительно-грозно двинулся к вышедшему и угрюмо ссутулившемуся нарушителю.
               – Что же ты делаешь, дуболом? – высоким, стонущим голосом завопил Кребс. – Да я!.. – и осёкся, увидев направленное на него дуло пистолета.
               – Быстро садись в мою машину! – рявкнул Димка. – Ну?!
               – Что вы де…
               – Ещё одно слово и ты – труп! – сквозь стиснутые зубы прорычал «нарушитель». Нельзя было маячить на шоссе слишком долго, чем меньше свидетелей происшедшего, тем лучше.
               Кребс попятился, споткнулся, кое-как удержался на ногах, обошёл капот «жигулёнка» и влез на переднее сиденье. Димка проворно защёлкнул наручники на его запястьях. Через мгновения они уже мчались по шоссе дальше. Никто не помешал, не встрял третьим лишним, не испортил задуманное. Похоже, удалось обойтись вообще без очевидцев. Редкое везение. Теперь Димка был спокоен, азарт отошёл на задний план. Надо было хладнокровно выполнять свой сценарий.
               – Если вы сейчас же ответите на все мои вопросы, я не причиню вам ни малейшего вреда. – ровным голосом произнёс он.
               – Моя машина повреждена. – глухо ответил Кребс, глядя на свои скованные руки, и передразнил: – Вот вам и «ни малейшего вреда!»
               – О чём вы? – оторопел Димка, и взъярился: – Какая, нахрен, машина? Я вам мозги вышибу, если не добьюсь своего, вот о чём подумайте!
               – Совершенно новая машина! – упрямо пробормотал замдиректора.
               Димка знал психологию подобных людей. Ломать их надо сразу, иначе дело может зайти в глупый тупик упрямства. А это трата нервов и времени. Димка притормозил «жигулёнка», и резко, сильно ударил Кребса в лицо ребром правой ладони. Тот охнул, отпрянул и схватился за ушибленное место руками. Димка ещё раза три саданул кулаком в ухо и, с сожалением, сказал:
              – Что же, видимо, по-хорошему нам не договориться. Ну и ладно. Едем в лес.
              – Что вам нужно от меня? – рыдающе проговорил Кребс. В полумраке салона было видно, что пальцы его испачканы кровью, обильно текущей из разбитого носа.
              – Я хочу вас повесить. – деловито ответил Димка, нагоняя жути. – Сука, машину ему жалко! Я под вышкой хожу, а у него, видите ли, царапина на крыле! Сейчас тебе будет царапина.
               – Я готов ответить на ваши вопросы! – взмолился Кребс, осознав, наконец, что дело «швах». – Пожалуйста!
               – Тогда не виляй задом и говори, где прячется Чекмарь?
               – Я… не знаю. – выдавил из себя Олег Арнольдович и, заметив движение грозного врага, простонал: – Я правда не знаю. Он сам звонит мне, когда сочтёт необходимым. А откуда – бог весть.
               – Понятно.
              «Жигулёнок» въехал в дачный посёлок, скудно освещённый парой уцелевших светильников на столбах. Попетляв по улочкам, едва не завязнув в наметённом поперёк дороги сугробе, он остановился у высокого, глухого забора. Это была дача Макагоновых. Дальнейшие события развернулись на втором этаже кирпичного, простуженного домика.
               Повалив Кребса на пол лицом вниз, Димка связал ему ноги, руки за спиной и пообещал, что сейчас начнёт допрос с пристрастием, ежели не получит должный ответ. Однако, толи из преданности шефу, толи из боязни его же, Олег Арнольдович упрямо твердил свою версию. Положение становилось нестерпимым. Димка вспомнил об одном психологическом трюке и решил применить его, прежде чем пойти на крайние меры. Он достал опасную бритву, продемонстрировал её пленнику, и прошептал свистяще-холодно ему на ухо:
               – Вначале я отрежу тебе пальцы.
               Димка придавил его спину коленом и тыльной, тупой стороной лезвия начал усердно водить по казанкам. Эффект превзошёл ожидания. Олег Арнольдович завопил, как раненый заяц и вдруг обмяк телом. Димке пришлось сходить за снегом. Вернувшись, он перевернул Кребса на бок и протёр его лицо. Олег Арнольдович ошалело закрутил глазами, захрипел несвязно и путанно:
               – Коттедж на Синем Лугу… Бирюков Антоша… номер телефона… Чекмарь убьёт… не надо пальцы…
               Димка записал адрес, номер телефона, фамилию гостеприимного хозяина, и уже собирался было ласково похлопать «собеседника» по плечу, успокоить и пообещать свою помощь, как вдруг увидел, что Кребс закатил глаза и стал дугой выгибаться на полу.
              – Эй, эй, дядя, ты чего это задумал? – встревоженно воскликнул Димка. – Не хватало ещё мне здесь эпилептиков! Слышишь, ты?
              Олег Арнольдович лежал тихо и смирно. Попытка привести его в чувство, растирая лицо снегом, успеха не принесла.
              – Приятель, да ты, никак, помер? – пробормотал Димка, нащупывая пульс на шее Кребса.
              Так оно и оказалось. Похоже, сердчишко несчастного замдиректора было изрядно изношено и такого крутого приключения вынести не смогло. Ошарашенный Димка стоял над трупом и лихорадочно соображал, что теперь делать? Летальный исход в планы не входил. Хотя мысленно он и грозился “прибить” упрямца, но всерьёз делать этого не собирался. И вот, на тебе! Хорошо ещё перед смертью клиент выдал нужную информацию. Но именно это делало подобный поворот совершенно неуместным и чертовски глупым.
              Трудно сказать, что удалось бы придумать Димке, если бы вдруг в домике не погас свет. Спотыкаясь и матерясь, он спустился на первый этаж и вышел во двор. Над дачным посёлком воцарился полный мрак. Очевидно, кто-то выключил трансформатор.
              Заперев дверь, Димка направился к “жигулёнку”. Решение новоявленной проблемы пришлось отложить.
* * *

               На второй этаж дачи Макагановых я поднимался с неприятным чувством в душе. Димка возился над трупом Кребса, надевая ему на голову мешок. Я помог, и вдвоём мы быстро упаковали мертвеца в два мешка, надетые навстречу друг другу, и перевязали их на поясе трупа верёвкой. За дни, прошедшие с момента смерти, он совершенно закоченел. Кое-как, кряхтя и поругиваясь, мы стащили его по крутой лесенке вниз, и затем в «жигулёнок». Ноги Кребса торчали из багажника, но тут уж ничего поделать было нельзя. Не ломать же его, не пилить напополам!
               – Будем надеяться, никто к нам не пристанет. – сказал Димка. – А до шоссе ехать недалеко. Главное, не завязнуть в снегу.
               И конечно же мы застряли. На выезде из дачного посёлка. И двигались-то по собственной колее, оставленной полчаса назад! Тем не менее.
               Я взопрел, тщетно упираясь ногами и руками, в попытках сдвинуть «жигулёнка» с гиблого места. Было от чего прийти в отчаяние – не тот случай, чтобы собирать  кучу помощников, свидетели ни к чему. Однако, на горизонте вдруг появились два мужика затрапезного вида. Вероятно, бомжи. С их лёгкой руки, мы быстро вытолкали машину на ровное место. Один из мужиков случайно задел плечом торчащие ноги Кребса и – бог весть, что он подумал? – как-то поёжился, и сразу отошёл в сторону. Впрочем, бомжи – вряд ли нам враги. Угостив их початой пачкой сигарет, мы двинулись на шоссе. А они – грабить дачные домики. Каждому своё.
              Без происшествий мы добрались до той самой лесной дороги, куда приезжали с Димкой две недели назад для разговора о Фатуме. Незадолго до нас здесь проехал какой-то грузовик, придавил снег, поэтому колея была вполне приемлемой для движения. Слева от нас, параллельно дороге, шёл довольно глубокий овраг. Мы остановились в том месте, где расстояние до него составляло метра два. Вытащив труп из багажника, мы раскачали его и на счет «три» швырнули вниз. До дна покойник не долетел, застрял на склоне, наполовину зарывшись в снег.
              – Всё хорошо, что кончается неплохо. – прокомментировал Димка. –Разворачиваться не будем, нефиг лишние следы оставлять. Там, дальше, выезд на шоссе. Айда!
               Мы весело поехали вперёд и радостно упёрлись в громадную кучу строительного мусора, вываленного настолько удачно, что объехать его не представлялось возможным. От души обматерив хитрозадого водилу грузовика, Димка начал осторожно выполнять манёвры машиной. Я покрылся холодным потом при мысли о том, что сейчас «жигулёнок» засядет в снег. К счастью, этого не произошло. Мы благополучно выбрались на трассу и понеслись в сторону города.
               Димка насвистывал какую-то мелодию, очевидно, вполне довольный исходом дела.
               – У Кребса, наверное, есть семья, жена, дети. – произнес я.
               – Наверное,— откликнулся Димка, – я не интересовался.
               – Совесть не мучает?
               – Э, Толя, на войне как на войне. Вместо него мог быть я. Это было бы лучше?
               – Нет, конечно. Но всё-таки…
               – Ты не забывай, что Кребс из змеиного гнезда. И гад, скорее всего, немалый.
               – Почему же сразу так?
               – Да потому, хотя бы, что молодцы из “Ростока” планировали твоё, Толя, убийство. Не забыл? Может быть, ты думаешь, что Кребс в это время сидел скромно в уголке, заткнув пальцами уши, и попискивал: а я тут ни при чём, совсем тут ни при чём? Так что ли?
               У меня было что возразить Димке. Но я чувствовал, не надо его распалять. Во-первых, всё равно поздно, во-вторых, ему и без того не сладко.
               – То-то и оно. – сказал утверждающе Димка. – Будем считать, к негодяям прилетел ими же запущенный бумеранг.
              Ну, что ж, сугроб тебе пухом, гражданин Кребс. И хватит об этом.
              – Завтра я встречаюсь с Чекмарём. –  повернул мои мысли в другую сторону Димка. – Я разговаривал с ним по телефону. Он согласился выплатить деньги в обмен на гарантию своей безопасности. Крепкий оказался орешек. Все юлил, выкручивался, изворачивался, пока я не предъявил ультиматум – или деньги на бочку, или бизнесмен Антоша Бирюков, проживающий в коттедже на Синем Лугу, будет вторым, кто умрёт во имя дружбы с Андреем Юрьевичем Чекмарёвым. – Димка рассмеялся. – Вот это нашему «спонсору» не понравилось. Зачем, дескать, с больной головы на здоровую проблемы переносить. А я поясняю, мол, ну что ж делать, если люди от своего слова отказываются? Договорённости следует выполнять. Мы ничего сверх положенного не требуем. Думайте, гражданин Чекмарёв, прежде чем подставить друга-покровителя под удар. Хорошо думайте, но недолго, ибо время – деньги.
               Димка взглянул на меня, подмигнул и добавил:
               – Так что, готовь мешок, Толя.
               – Хорошо бы, если бы.
               Мой друг снова резко сменил тему:
               – Нет, но каков Хилин! Право, я недооценил парня.
               – А что такое?— заинтересовался я.
               – Покуда я возился с Кребсом, было не до него. А вчера полюбопытствовал насчёт коллеги моего и что же? Я, понимаешь, голову ломаю: как он жить собирается со мною рядом после обмена кассеты на деньги? А он и не собирается вовсе!
               – То-есть?
               – Он подал рапорт на увольнение, уезжает на родину, в Харьков! Вот так! И ищи-свищи его по самостийной Украине! Уже все вещи отправлены в путь. Остаётся ему лишь положить в карман полста тысяч долларов и – привет, Дмитрий Иваныч!
               – Ну, и попутного лома ему в спину! – махнул я рукой. –  Только бы кассету отдал, чтобы этот кошмар завершить.
               – Отдаст, куда он денется. Зачем она ему на Украине? Доллары нужнее. – Димка расслабленно улыбался. – Вообще, я чувствую, что теперь всё будет хорошо. Первый пункт выполнен: с Кребсом утрясли, а то его присутствие на даче действовало мне на нервы. Завтра пункт второй: получение гонорара, и  нехай Чекмарь спокойно дышит. Следом третий пункт: полста тысяч зелёных Хилину, пусть на родине разворачивается во всю свою ширь. Чёрт с ним, хоть он и гад, но его вина всё же косвенная. – Димка хлопнул меня по плечу: – Ну, а мы с тобой гульнём  в «Закутке»! Думаю, заслужили.
               – Ещё бы. – вздохнул я. – С удовольствием расслаблюсь. Кстати, в какое время завтра встречаемся? Утром?
               – Зачем? – непонимающе глянул на меня Димка. – Ах, да! Ты знаешь, я думаю, в подстраховке нет необходимости. Встреча назначена на 13.00… угадай где?
               – Ну, мало ли.
               – Разговор с Чекмарём состоится прямо в его офисе. Бизнесмен выходит из подполья, в надежде на нашу порядочность. И я не намерен его расстраивать, сам понимаешь, нужда в нем велика. Так что, еду один, с открытым забралом. Да дело-то, в общем, выеденного яйца не стоит. Заскочу в обеденный перерыв в «Росток», заберу деньги и назад. И всё. Вечерком приеду к тебе, торжественно вручу твою долю. Готовь поллитра.
               – Ты уверен, что обойдётся без эксцессов?
               – Да. – коротко ответил Димка.
              «Мне бы такую уверенность!»— в какой уже раз подумал я.
* * *

              Проснулся я от особенно отвратительного женского крика. С трудом приходя в себя, наконец разглядел экран телевизора, где шёл очередной голливудский ширпотреб, с выстрелами, визгом, воплями, и тому подобной чепухой.
              Ну, вот, опять я отключился, и сам не заметил как. Ах, старость, старость. Что ни говори – восемьдесят два годика за плечами. Поэтапное умирание. В последнее время наступил особенно плохой этап: выпадение из реальности вне зависимости от моего желания. Сидишь, этак-то, перед телевизором, или где ещё, и вдруг – хлоп! – очнёшься лишь спустя несколько часов. Голова – совсем чужая, про тело и говорить нечего. Пока, насилу, раскачаешься…
               Ого-го, а время-то уже к вечеру! А я ещё за продуктами не сходил. Ах, старость, старость.
               От долгого неподвижного сидения в кресле всё тело совершенно затекло. Пришлось пошевелить руками, шеей покрутить, сделать массаж ног. Кое-как, скрипя и стреляя суставами, я наклонился и поднял упавшую трость. Закружилась голова. Ой, как сильно закружилась! Что это со мной, неужто помирать собрался? Не-ет! Я твёрдо решил, назло всем до восьмидесяти пяти дотянуть! Не дождутся, суки! Майор КГБ в отставке всех вас переживёт! Многие хотели моей смерти, да уж сами сгнили в могилах. А я не тороплюсь. Мы такие, мы – пскопские!
               Я выключил телевизор и прошаркал в прихожую. Одеваться, обуваться – вот тоже пытка. Руки трясутся, не сгибаются, пальцы пуговиц не чувствуют. Проклятые демократы! Всё развалили. Были же пионеры, старикам помощники, целой толпой приходили – здравствуйте, дедушка, какие пожелания будут? И в магазин сбегают, и газету вслух прочтут, и  вообще, уважение! А теперь? Где пионеры? Где несокрушимая держава? Кому мы, ветераны, нужны?
               Ох, чёрт. Да что такое с головой? Словно вода внутри плещет.
               Надев ботинки, пальто и шапку, взяв сумку, я дотопал к лифту и спустился на первый этаж.
               А ничего, хорошо сегодня на улице, не слишком холодно! Я шёл по аллейке меж домами, похрустывая снежком, чувствуя себя довольно-таки бодро. Ну, что такое «бодро» для восьмидесятидвухлетнего старца? Всё, конечно, относительно.
               Навстречу мне двигалась миловидная молодая женщина в изящном полушубке. Эх, сбросить бы хотя половину годков! Ведь когда-то я имел изрядный успех у дам и… и…
               Я резко остановился. Я просто окаменел. В голове что-то булькнуло, трепыхнулось и, к своему недоумению и ужасу, я узнал эту женщину. Её звали Юлька и она была моей женой. Но… Какая, к чёрту, жена? Моя супруга скончалась двадцать лет назад! Что происходит? Стоп, стоп, стоп! Тихо! Ти-хо. Что с головой? В чём дело? С кем я сейчас мысленно разговариваю? Кто я такой? Я это не я?
               Страшная догадка блеснула подобно ножу в руке убийцы.
               Фатум!
               Проклятое чудовище впихнуло мой разум в мозг совершенно неизвестного мне человека! Я растворён в чужом теле! Да ведь это хуже смерти!
               Юлька подходила всё ближе. Потерянная для меня навсегда моя любимая женщина! Сумка и трость выпали из рук. Я задыхался от ужаса. Тот, второй, хозяин тела, что-то верещал на краю сознания, я не понимал. Я умирал от чувства беспомощности и отчаяния.
               Юлька бросилась ко мне с возгласом:
               – Дедушка, вам плохо? Давайте, я доведу вас до скамьи.
               Кое-как переставляя воистину «чужие» ноги, я с её помощью доковылял и рухнул на засыпанную снегом скамейку. Юлька смотрела на меня сочувствующе и что-то спрашивала. Я глядел в её зелёные глаза и мне хотелось закричать:
              – Это же я, твой Толик! Ты не видишь, что это я? Какой, к чёрту, дедушка!
              Да что толку? Десять минут назад я стоял перед зеркалом, тщедушный, седой, морщинистый гном. Разве это был Юлькин муж?
              Ах, сволочь Фатум. Что же ты натворил, гадина?
              – Дедушка, я врач! У меня с собой есть лекарства. Какие вы обычно принимаете? –прорвался в сознание голос моей… жены?...
              – Ступай, милая! Со мной всё в порядке, ступай, бога ради! – хрипло произнёс я. –Ну же, уходи! – крикнул я, видя недоумение в глазах Юльки. – Уходи, говорю!
              Она отпрянула. Немного поколебавшись, медленно пошла своей дорогой, иногда оглядываясь.
              Всё! Жизнь кончена.
              «Хозяин тела» тут же завопил, мол, ничего подобного, назло всем врагам он будет жить ещё три года! И даже нога дрыгнулась по его желанию. Но я плевать хотел на этого отставного майора. Такие, суки, живут для себя и ради себя. А мне без Юльки…
               О, чёрт. О чём я? Это же ЕГО тело. Я в нём временно. Сутки, двое – и окончательно растворюсь в чужом организме. А если нет? Тогда – шизофрения…
               Будь ты проклят, Фатум, детище рук человеческих, убийца немилосердный! Ты добился своего, радуйся. То, что для нас жизнь, для тебя – просто игра. Что ж, я больше не собираюсь играть по твоим правилам. Прав был Славка Боруйко.
               Хорошо, что телом владел сейчас я. Не слушая беспорядочные мысли истинного хозяина, я поднялся, точно поломанный робот, и заковылял, опираясь на трость, в обратный путь. Доехал на лифте до седьмого этажа, вошёл в квартиру. Здесь я отчётливо ощутил, что теряю контроль над телом. Приходилось прилагать свирепые усилия воли, заставляя его выполнять мои требования. Со стороны я, наверное, действительно выглядел, как испорченная человекоподобная машина: неуверенные, словно у слепого, движения, долгая раскачка взад-вперёд. Отставной майор КГБ сосредоточенно боролся со мною, начиная одолевать. Будто превозмогая резиновую, тягучую среду, я шёл к балкону. И вдруг увидел себя со стороны – зрелище фантастическое! Я находился одновременно и в мозгу майора, и где-то рядом в комнате. Ощущение было очень странное и смутно знакомое, но понять его я никак не мог, что-то не срабатывало, «проскальзывало».
               В этот момент правая рука, больше не повинуясь мне, отбросила трость в сторону. О, отставной майор знал, что делает! На «своих двоих» его тело становилось очень неустойчивым. Он торжествующе захохотал. Похоже, он уже давно был просто сумасшедшим, настолько брутально сейчас цеплялся за свою никчемную жизнь. Но майор недооценил мою молодую силу воли. Я устоял на ногах, всё-таки сделал эти нечеловеческие пять шагов к балконной двери, открыл её левой, послушной ещё рукой, и буквально вывалился на морозный воздух.
               Ждать было нечего – я чувствовал, что вот-вот сдамся, всё же это было чужое тело, а не моё. Без раздумий я лёг грудью на ограждение балкона и свесился вниз, одновременно оттолкнувшись ногами.
               Прощай, Юленька… и Лилия, и Женька!
               Дома, деревья, облака крутанулись перед глазами… Толстая, металлическая труба, торчавшая из-под снега, ринулась на меня, и с диким воплем я врезался в неё лбом…
* * *

               С диким воплем я врезался лбом в пол! Свалившись с кровати.
               Ёлки-палки! Это становится уже своего рода доброй традицией – совершать подобные полёты. Но каков сон! Очуметь! Ничего ужаснее, кажется, в жизни не видел!
               В спальню вбежала встревоженная Юлька. Увидев меня на четвереньках на полу, рассмеялась:
               – Господи, как ты меня напугал! Что ж ты так орёшь-то? – заметив что-то в моих глазах, она присела на корточки рядом и положила ладонь мне на лоб. – Ты не заболел ли, случаем? Мокрый весь.
               Я прижал её руку к губам. Шутка ли – только что я попрощался с нею навек! Пусть во сне, но ощущения-то абсолютно реальные! Как замечательно вновь обрести потерянного, казалось, навсегда человека! Тем более любимую женщину. Как же это замечательно!
              Настроение, однако, установилось двойственное. С одной стороны я продолжал тихо радоваться от того, что Юлька – вот она, рядом, я могу обнять, поцеловать её! С другой стороны, мрачное сновидение предвещало нечто столь же скверное в реальности. И тревога всё более властно овладевала мыслями. Тревога была связана с предстоявшей Димке Макагонову встречей. Я отнюдь не разделял его уверенности в успехе дела. И вчера не разделял, а уж после этого утреннего кошмара и подавно. Нет, Димка, извини, пожалуйста, но одного я тебя не оставлю, как бы тебе это ни казалось излишним. Не знаю, чем буду полезен в случае чего, но находиться рядом чувствую себя обязанным.
               В 12.45 я уже был на месте. Я стоял метрах в тридцати-тридцати пяти от входа в офис фирмы «Росток»,  возле автобусной остановки, внимательно наблюдая за перемещениями людей. В кармане куртки лежал складной нож – на безрыбье и рак не помешает. Чем ближе подходил назначенный час, тем тяжелее становилось на душе. Я ничего не мог с этим поделать, видимо проклятый сон лишил меня остатков оптимизма. В мозгу, как заведённая, кружилась фраза из песни: «…врагу не сдаётся наш гордый «Варяг», пощады никто не желает!»
               В 12.55 на стоянку возле офиса подъехал белый «жигулёнок». Димка выбрался наружу и отправился к дверям уверенной, энергичной походкой. Он вошёл внутрь и сердце моё забилось учащённо, а на плечи словно бы лег мешок с песком. Прошло пять, десять, пятнадцать минут. И я вдруг поймал себя на том, что непроизвольно движусь в сторону офиса. Осознав это, я пошёл туда уже целенаправленно и достаточно резво. Я помнил фразу Димки о том, что он не собирается задерживаться в «Ростоке» слишком долго. Меж тем истекала уже тридцатая минута его отсутствия. Я сделал вывод, что начались непредвиденные сложности, и лучше мне поторопиться к месту событий. Подозрения переросли в уверенность.
               Я взбежал по ступеням и протянул руку, чтобы открыть дверь, но она вдруг распахнулась без моей помощи, и лицом к лицу я столкнулся с Димкой.
               – О! – сказал он.— Ты всё-таки здесь. Привет. Молодец, что явился. Помоги-ка мне, а то тяжело.
               Димка протянул мне «дипломат», действительно, довольно увесистый.
               – Всё прошло по плану. – говорил он, когда мы, усевшись в машину, уже ехали прочь от «Ростока». – Побеседовали, попили кофе. Хороший, в принципе, мужик, этот Чекмарь. Может, когда-нибудь ещё и пригодится. – заметив моё невольное движение, Димка рассмеялся. – Не бойся, от возможных киллерских заказов я сразу открестился, объяснил, что подобные вопросы решает «руководство группы», а у него свои планы, лишь случайно совпавшие в деле устранения Стернова, редчайший, так сказать, случай, вряд ли повторимый в обозримом будущем. Видел бы ты, как Чекмарь разочаровался! Ещё бы – иметь знакомство с такими специалистами и не иметь возможности воспользоваться их услугами!
               Я чувствовал лёгкий озноб. Сказывалось недавнее нервное напряжение. Готовился к битве, чёрт знает к чему, и вдруг – отбой. Даже радости особой не было, так буднично всё произошло.  Димка, наверное, понял моё состояние. Засмеялся:
              – Выше нос, дружище! Нас ждёт ещё немало приключений, вся жизнь впереди. Подумай, лучше, как потратить свою долю с пользой и удовольствием, это дело не простое.
               Я открыл «дипломат». Он был заполнен пачками денег. Как в кино! Мороз по коже! Мысленно исключив часть, принадлежащую Хилину, я всё равно мог порадоваться за себя и Димку – не зря были наши мучения-приключения! И если Фатум не устроит нам ещё какой-нибудь каверзы, я даже скажу ему спасибо (заочно, разумеется!) за этакий сюрприз.
* * *
               
               Ну, вот, пожалуй, и всё. Остаётся лишь немного описать текущее состояние дел.
               Жизнь у меня продолжается сложно и интересно. Работаю я в процветающей фирме, где Лилечка – заместитель председателя правления. Я тоже рассчитываю со временем на повышение по службе, но не из-за вышеуказанной причины, а исключительно из-за моих деловых качеств.
               Продолжаю запутываться в своих отношениях с любимыми женщинами, и сам не знаю, не ведаю, чем всё это может в дальнейшем обернуться. Иногда, даже, мне такое положение дел кажется ненамного лучше, нежели сюрпризы Фатума! Чур, чур меня!
               С тех пор, как Димка разобрался со своей проблемой, Фатум больше не даёт о себе знать. Или это спецслужбы окончательно потеряли к нам с Димкой интерес? Иногда, собравшись в узком кругу, мы яростно спорим с ним, отстаивая каждый свою версию, о том, кто же всё-таки нам вредил, фантастический монстр, или вполне реальная организация? Доказать ни ту, ни другую гипотезу не удаётся. Споры, конечно, добавляют остроты в мироощущение. Но и только.
                «Невероятных похищений» больше в городе не было. Может, Фатум получил результат, который хотел, и готовит что-то новенькое?
                Как знать, как знать…
               
                Но, Боже мой, до чего же жалко Славку!








Апрель – июль  2002 года,
Новосибирск






иллюстрации -  АЛЕКСЕЙ  ЗАЧАРОВ